Тратить время на дальнейшие раздумья Альфонсо не стал. Его увлекали авантюры, а не приготовления к ним.
Он велел подать ему перо и бумагу.
– Мне нужно написать одно очень важное послание, – сказал он.
Через несколько минут из-под его пера вышли следующие строки:
«Сын мой, уведомляю тебя о своем решении навсегда удалиться от мира. Мирская суета стала мне чужда, и я намереваюсь совершить паломничество в Святую землю, по возвращении откуда посвящу свою жизнь служению Господу нашему Христу.
Сочти это известие сообщением о моей смерти, ибо я и в самом деле умер для этого света. Итак, сын мой, тебе надлежит править нашей родиной. Когда ты получишь это письмо, я уже не буду королем Португалии, а посему от души приветствую короля Хуана…»
Изабелла лежала в комнате для рожениц. Ждать осталось уже недолго, и она была рада тому, что рядом с ней находилась ее верная Беатрис. Первые схватки застали Изабеллу в Севилье. Стоял июнь, на улице пекло солнце, и по лицу Изабеллы градом катились капли пота – но не от жары, а от боли, поминутно заставлявшей ее корчиться в постели.
– Беатрис, – простонала она. – Где ты, Беатрис?
– Я здесь, дорогая госпожа.
– Не волнуйся, Беатрис. Все будет в порядке.
– Я в этом не сомневаюсь, Ваше Величество.
– Мой ребенок появится на свет в одном из самых прекрасных моих городов. Севилья, «Земля Пресвятой Марии!» Это одно из толкований ее названия, Беатрис. Вчера вечером я сидела у окна и наслаждалась видом на ее чудесные сады… Господи, какая жара!
Беатрис нагнулась и несколько раз обмахнула Изабеллу веером.
– Так лучше, дорогая?
– Лучше, Беатрис. Хорошо, что ты со мной.
Изабелла нахмурилась. Было видно, что в этот миг страдание ей доставила не физическая боль, а что-то другое. Уж не вспоминает ли она ту женщину, влачащую жалкое существование в замке Аревало? – с замирающим сердцем подумала Беатрис. О нет, дорогая, только не сейчас! Это повредит вам и вашему ребенку… Изабелла, бесценная моя, вернитесь к этим мыслям потом, когда он родится здоровым и жизнерадостным…
– Больно! – простонала Изабелла. – Но ничего, я вынесу эти муки.
– Вы самая выносливая женщина Кастилии, Ваше Величество.
– Положение обязывает, Беатрис. Ведь мой ребенок когда-нибудь может стать королем или королевой Кастилии! Так моя мать говорила о нас…
Изабелла прикусила губу, и Беатрис, еще энергичней обмахивая ее веером, быстро произнесла:
– Под окнами уже толпится народ, Ваше Величество. Такое впечатление, что там собрались все горожане и жители окрестных селений. Они стоят под палящими лучами солнца и ждут известия о рождении вашего ребенка.
– Я не имею права разочаровывать их, Беатрис.
– Вы никогда не сможете разочаровать ваших подданных, дорогая Изабелла.
Беатрис взяла младенца на руки и радостно засмеялась. Затем, передав новорожденного кормилице, опустилась на колени перед постелью Изабеллы.
– Ну, как ребенок? – спросила та.
– Просто чудо, Ваше Величество.
– Я хочу взглянуть на него.
– Да вы только послушайте, как громко он кричит! Горластый, крепкий – как раз такой, каким ему и положено быть. О, какой счастливый день! Дорогая моя госпожа, вы родили сына!
Изабелла откинулась на подушки и улыбнулась.
– Стало быть, мальчик…
– Да еще какой! Настоящий принц Кастилии.
– И он… здоров, да?
– Совершенно здоров, Ваше Величество. Я же говорю – вы только послушайте его, он сам поведает вам об этом!
– Но…
Она подумала о том, что ее мать тоже родилась с виду вполне нормальным ребенком. Едва ли тогда кто-нибудь мог заподозрить, что со временем у нее разовьется этот ужасный недуг.
– Ах, оставьте эти мрачные мысли, Ваше Величество. Сейчас они и вовсе несвоевременны. Все замечательно, ваш ребенок будет достойным наследником кастильского трона. Вот он.
Она взяла младенца у кормилицы и вручила его Изабелле. Взглянув на сына, Изабелла тотчас забыла о своих страхах. Наконец-то он родился – наследник, о котором так долго мечтали она и Фердинанд.
– Я назову его Хуаном, – сказала она. – В честь моего свекра. Это имя придется по душе Фердинанду.
Поцеловав новорожденного в сморщенный, еще влажный лобик, она прошептала:
– Хуан… сын мой, родившийся в прекраснейшем из моих городов! Добро пожаловать в Кастилию, мой маленький Хуан!
ИЗАБЕЛЛА И АРХИЕПИСКОП САРАГОССКИЙ
Сидя у окна таверны, Альфонсо предавался мечтам о беззаботной жизни в одном из португальских монастырей. Он решил вступить в орден францисканцев – их непритязательный жизненный уклад больше всего соответствовал его нынешнему настроению. Только там, среди добрых, отзывчивых монахов, человек может отдохнуть от этой извечной суеты и интриг королевского двора, думал Альфонсо.
Но сначала нужно будет совершить паломничество. Он закрыл глаза и увидел себя медленно бредущим с посохом в руке, облаченным в грубое рубище, палимым солнцем и страдающим от всевозможных дорожных невзгод. Эти воображаемые тяготы создавали ощущение уюта, почти комфорта.
Предаваясь таким грезам, он вдруг услышал стук лошадиных копыт, заставивший его обратиться к реальности и посмотреть в окно. В ворота таверны въезжали несколько человек из его свиты, которую он оставил при французском королевском дворе.
Он вышел к ним.
Они спешились и поклонились ему.
– Слава Богу, – с удовлетворенным видом произнес мужчина, возглавлявший кавалькаду, – наконец-то мы нашли вас, Ваше Величество.
– Не называйте меня так, – сказал Альфонсо. – Я отрекся от титула и собираюсь постричься в монахи.
Придворные изобразили удивление и даже оторопь, но он понял, что они уже знали о его намерениях – потому-то и спешили приехать к нему.
– Ваше Величество, – сказал один из них, – вам необходимо срочно вернуться в Португалию. В противном случае королем станет ваш сын Хуан.
– Превосходно, именно это мне и нужно.
– В Португалии также осталась принцесса Иоанна, и она надеется стать вашей женой.
Альфонсо вздрогнул. До сих пор он не позволял себе думать об Иоанне. Ах, она так неопытна, так беззащитна! Из нее получилась бы чудесная супруга.
Францисканское рубище вдруг утратило часть своей прежней привлекательности. Думая о нежном теле принцессы Иоанны, он невольно представил себе все неудобства, связанные с ношением грубой монашеской одежды.
Юная красавица попала в беду, и он обещал спасти ее! Как мог он забыть об этом?
Ему сразу вспомнились все притягательные прелести его двора – балы, застолья, бесконечные торжества и праздники. Среди них он вырос и жил много лет. Легко ли ему будет отказаться от них?
– Слишком поздно, – сказал он. – Я уже написал сыну. По получении моего письма он начнет готовиться к коронации. А когда он станет королем Португалии, я уже не смогу сместить его.
– Ваше Величество, еще есть время. Людовик предлагает вам свой самый быстроходный корабль, на котором вы успеете вернуться в Португалию раньше, чем состоится коронация принца Хуана.
Альфонсо покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Я уже принял решение.
Он улыбнулся. Ему предстояло совершить самый благородный поступок в жизни, и он гордился собой. Иоанна была свежа и хороша собой. Ко двору тянуло почти неодолимо. И все же он не мог так просто расстаться со своей францисканской мечтой.
– Ваше Величество, – продолжал старший придворный советник, – вы не имеете права отрекаться от короны. Вас ждет принцесса Иоанна, и вся Португалия желает вновь видеть вас. Вы не можете бросить ваших подданных.
Альфонсо вздохнул.
«Разумеется, мне не следует бросать на произвол судьбы свою маленькую племянницу», – подумал он.
Тем не менее его королевское достоинство не позволяло ему тотчас согласиться с доводами придворных.
Они это знали – как и то, что у них еще есть время и они успеют уговорить короля Португалии отказаться от его утопических планов.
Фердинанд и Изабелла стояли у окна детской комнаты. Фердинанд был одет в дорожный костюм.
– Мне очень не хочется покидать тебя, – без конца повторял он, – но ведь ты понимаешь, это необходимо.
– Да, я все понимаю. Если твоему отцу нужна твоя помощь, ты должен ехать… как и я – к моей матери, когда я нужна ей.
Это сопоставление немного покоробило Фердинанда. Его отец, прославленный правитель Арагона, и мать Изабеллы, невменяемая обитательница замка Аревало! Однако он не стал высказываться на этот счет. Изабелла, конечно же, имела в виду их общий долг перед родителями.
– По крайней мере, ты привезешь ему более радостные вести, чем в прошлый раз, – добавила она. – Хотя опасность еще не миновала, и нам не следует забывать об этом.
– Да уж, с Альфонсо мы еще намучаемся, – сказал он. – Кто знает, какие безумные идеи еще втемяшатся в его пустую голову? Чего стоит одна только его затея с отречением от трона! А эти разговоры о постриге, о прелестях монастырской жизни?
Изабелла улыбнулась.
– После того, как его унизили во Франции, ему было стыдно смотреть в глаза соотечественникам. Бедный Альфонсо! Его голова и впрямь не создана для короны.
– Дорогая, береги себя и детей, когда я уеду. Она нежно погладила его.
– Тут ты можешь положиться на меня, Фердинанд.
– Ты будешь заботиться о них так же неустанно, как заботишься о благе Кастилии?
– Да, дорогой.
– На всякий случай я расположил армию на границе с Португалией.
– Не бойся, все будет в порядке.
– Изабелла, ты мудрая женщина. Жаль, что мне нужно покинуть тебя.
– Попрощайся с детьми, Фердинанд. Она подозвала дочь.
– Изабелла, дорогая, подойди сюда. Твой отец уезжает, некоторое время его не будет с нами.
К ним подошла худенькая восьмилетняя девочка с густыми волосами рыжеватого оттенка, доставшегося ей от династии Плантагенетов. Было видно, что в жизни ей будет не хватать степенности и спокойствия, свойственных ее матери.
Она встала на колени перед родителями, но Фердинанд, быстро нагнувшись, поднял ее и порывисто прижал к себе.
– Ну, дочурка, ты будешь скучать по мне? – спросил он.
– Буду, папа.
– Я скоро вернусь, дорогая.
– Пожалуйста, возвращайся поскорей.
Изабелла с ласковой улыбкой поглядывала то на мужа, то на дочь.
– Пап, а ты едешь не для того, чтобы найти мне супруга?
– Нет, я еду не за этим.
– Это хорошо, – поглаживая орнамент отцовского камзола, сказала инфанта. – Мне бы не хотелось покинуть вас обоих и стать женой короля Франции.
– Ну, ты еще долго не покинешь нас, – обещал Фердинанд. Изабелла обвила ручками отцовскую шею и крепко прижалась к нему.
Наблюдая за ними, королева поймала себя на том, что все это время она молилась: Господи, спаси и сохрани их обоих… и пошли им счастья. Если случится какая-нибудь беда, я справлюсь с ней. Но пусть они будут счастливы, пусть не узнают ни лишений, ни горя.
Они оба казались ей детьми – и Фердинанд, порой напоминавший капризного мальчика, и маленькая Изабелла, больше всего на свете боявшаяся разлуки с семьей.
Вздохнув, Изабелла спросила:
– С сыном не забудешь попрощаться? Ему ведь тоже будет скучно без тебя.
– Он еще маленький, мама, – заметила инфанта, немного ревновавшая родителей к брату. – По-моему, он даже не отличает вас от своей кормилицы.
– Ну и что? Все равно твой отец пожелает проститься с ним, – сказала королева.
Они втроем прошли в соседнюю комнату. Увидев их, кормилица поклонилась и замерла рядом с колыбелькой, где лежал маленький Хуан.
Фердинанд взял его на руки и нежно поцеловал в лобик. Младенец громко закричал, но было видно, что отцовская ласка доставила ему удовольствие. Очаровательный малыш, с удовлетворением подумала Изабелла.
Простившись с женой и детьми, Фердинанд выехал в Арагон.
Болезненный вид Хуана Арагонского произвел на него тягостное впечатление. Впрочем, старому королю шел уже восемьдесят третий год, и по испанским меркам он считался долгожителем. Учитывая это обстоятельство, Фердинанд скорее уж должен был радоваться тому, что, несмотря на более чем преклонный возраст, его отец все еще сохранял твердую память и ясность мысли.
Фердинанд не мог пожаловаться на недостаток почестей, оказанных ему в Арагоне, – и это тоже было неудивительно. Перед приездом сына старый Хуан велел подданным относиться к нему не просто как к их будущему правителю, а как к королю, не менее прославленному, чем он сам.
– Сын мой, король Кастилии! – обняв его, воскликнул Хуан. – От души рад твоему приезду. О нет, нет!.. Я пойду по левую руку от тебя. Кастилии не к лицу уступать Арагону.
– Отец, – глубоко тронутый отцовскими словами, сказал Фердинанд, – это я всегда должен уступать тебе – как своему родителю.
– Только не на людях, сын мой. И прошу тебя, больше не целуй мне руку. Это мне на всех церемониях следует вызывать почтение тебе. Ах, как я горжусь своим сыном, королем Кастилии!
– Супругом правящей королевы, отец.
– К чему эти ненужные уточнения? Ты завоевал право носить королевский титул, и у тебя нет причины стесняться его.
Оставшись с ним наедине, Хуан приступил к расспросам. Итак, теперь он был дедом двоих замечательных малышей. Это его радовало. И у Фердинанда наконец-то родился сын. Хуан! Мальчика назвали в честь Фердинандова отца – могло ли это не умилять его стариковское сердце?
– Пройдет не так много времени, и он будет править Арагоном! – расчувствовавшись, воскликнул Хуан.
Затем он пожелал услышать что-нибудь об Изабелле.
– Она все еще не наделила тебя властными полномочиями? Женщина с характером, ничего не скажешь.
– Чтобы понять Изабеллу, нужно изо дня в день наблюдать за ней, – размышляя вслух, заметил Фердинанд. – Да и в этом случае, пожалуй, не всякий будет знать все ее желания и мысли. В Кастилии у нее самая сильная воля и самые мягкие манеры – как это в ней сочетается, ума не приложу.
– Ее уважают во всей Испании. Да и в Португалии, полагаю, и во Франции. Кстати, о Франции я и хочу поговорить с тобой, сын мой. Мне удалось наладить переписку с Людовиком. Так вот, он готов охладить свои отношения с Португалией – больше не оказывать поддержки Бельтранее, подписать пакт о союзе с тобой и Изабеллой… Тогда между Францией и Кастилией установится прочный мир.
– Если бы этот план осуществился, были бы решены многие наши проблемы, отец.
– Если бы? Плохо ты знаешь своего отца, Фердинанд. Этот план непременно осуществится!
В Арагоне Фердинанд чувствовал себя счастливым человеком.
– Видно, воздух родины и впрямь укрепляет дух, – говорил он. – Как я соскучился по своей семье! Мне не терпится вновь увидеть жену и детей. Но все равно, покуда я в Арагоне, у меня нет повода жаловаться на разлуку с ними.
Его ждали в Сарагосе, но, чтобы наведаться туда, Фердинанд должен был предпринять все необходимые меры предосторожности.
Из отцовского дворца он выехал в сумерках. Целью его поездки был один из сарагосских особняков, где к нему вышла степенная дама, одетая просто, но со вкусом. Увидев посетителя, она просияла.
– У меня дело к архиепископу Сарагосскому, – сказал Фердинанд. – Проведи меня к нему.
Дама поклонилась. Затем, заговорщически поманив его, стала подниматься по лестнице. Фердинанд, сразу обративший внимание на роскошную обстановку особняка, с улыбкой произнес:
– Мне приятно отметить, что мой господин архиепископ живет в условиях, подобающих его сану.
– Наш господин доволен своим новым положением, – последовал ответ.
Она отворила дверь в комнату, где мальчик лет семи разговаривал с учителем фехтования.
На вошедших он даже не взглянул – в отличие от его наставника, повернувшегося и тотчас опустившего рапиру.
– К бою! – закричал мальчик.
– Прошу вас, продолжайте, – сказал Фердинанд, желавший посмотреть на успехи юного фехтовальщика.
Учитель, явно не намеревавшийся затягивать урок дольше положенного, ловким приемом выбил рапиру из руки мальчика, и та со звоном упала на пол.
– Как ты посмел! – возмутился мальчик. – Когда-нибудь я тебе это припомню.
– Ах, Алонсо, Алонсо, – вздохнула дама. Она повернулась к Фердинанду.
– У него есть кое-какие успехи – и в фехтовании, и в верховой езде. Но поражений он не выносит, такой уж у него характер.
Когда учитель откланялся и ушел к себе, она негромко сказала:
– Альфонсо, отец приехал.
Мальчик на несколько секунд замер, уставившись на Фердинанда. Затем подбежал к нему, бросился на колени и поцеловал его руку.
– Выходит, господин архиепископ рад видеть своего отца?
– О да, архиепископ Сарагосский счастлив лицезреть короля Кастилии.
Фердинанд ласково улыбнулся. Ему был дорог этот смелый черноглазый мальчуган – ради него он даже пренебрег приличиями, возведя его в сан архиепископа. Получив полагающиеся ему имения и прислугу, этот семилетний мальчик стал одним из самых богатых людей Арагона.
– Он хотел бы, чтобы в его жизни было больше таких радостных дней, как этот.
Фердинанд посмотрел на его мать. Взрослые манеры сына явно доставляли ей удовольствие.
– Король Кастилии сожалеет о том, что ему редко удается бывать в этом доме, – сказал Фердинанд. – Но пока ни один из нас не в силах исправить такое положение дел, тут уж ничего не поделаешь. Возможно, в будущем мы будет видеться чаще, чем сейчас.
У мальчика заблестели глаза. От его недавней степенности не осталось и следа – сейчас он был просто ребенком, умолявшим о ласке, которой ему так недоставало. Он схватил отцовскую руку и прижал ее к своей груди.
– Когда же наступит это время, отец? Когда?
– Когда-нибудь, сын мой. Может быть, скоро.
Фердинанд представил себе этого мальчика сначала знакомящимся с кастильским королевским двором, затем обживающимся в чужом королевстве… Изабелла, конечно, сразу обо всем догадается. Ну что ж, ей придется смириться с тем обстоятельством, что от королей, подобных ее супругу, трудно не ожидать двух-трех внебрачных детей. Он заставит ее принять такое положение дел. Сейчас, видя восхищенные глаза сына и его матери, он не сомневался в том, что у него хватит сил наладить полное взаимопонимание с Изабеллой.