Так или иначе, но, пожалуй, Зосимовна смекнула, что из-за желания властвовать там, где надо и не надо, она может потерять больше, чем найти. Поэтому буркнула что-то вроде: «Чем бы дитя ни тешилось…», села в уголку, приказав девке подать вязанье. Та принесла корзинку с начатым чулком, и Зосимовна принялась проворно сновать спицами, будто ей больше ни до чего не было дела.
– Погадай, Сашенька! – взмолилась Липушка, и Жорж присоединился к ее просьбе.
– Тогда за картами сызнова нужно идти в кабинет, – произнесла Александра, надеясь, что затея отложится. Давеча она обмолвилась о гаданье лишь для того, чтобы попасть в кабинет Протасова. Но после того, как побывала там и увидела все, что ей нужно было увидеть, гадать совершенно не хотелось.
Однако Липушку было не так-то просто угомонить. Торжествующе улыбнувшись, она выхватила из глубокого кармана своего платья холстинковый сверточек и развернула его.
Жорж и Зосимовна, в этот миг поднявшая глаза, так и ахнули. Да и Александра тоже. Это были те самые карты работы русского художника, которые произвели на нее такое странное впечатление.
– Что вы, Олимпиада Андреевна! – вскричал Жорж. – Да разве можно на них гадать?! Вся сила их… вся сила для игры пропадет!
Зосимовна ничего не сказала, только бросила на Ского пронзительный взгляд.
– Да и пускай пропадет, – засмеялась Липушка, – все равно в них играть никто больше не будет. Никто и никогда.
– Ой, не зарекайся, – подала голос Александра, – а вдруг я тебе нагадаю мужа-картежника?
– Мне такой не надобен! – гордо заявила Липушка. – За такого не пойду! Мне и папенька наказывал: не ходи, дочка, за игрока, все спустит, и свое, и твое, а потом еще и жизнь вашу и детей на кон поставит! Да и Зосимовна меня за такого не отдаст, верно, Зосимовна?
Та, довольная, что о ней вспомнили, распустила губы в улыбке:
– Конечно, не отдам, моя лапушка! Не извольте беспокоиться!
– И правильно, – напряженным голосом проговорил Ский, – выходить нужно за человека спокойного, доброго, за такого, кто должным образом оценит вашу красоту и натуру.
Липушка радостно сверкнула на него глазами и подала Александре колоду:
– Начинай, Сашенька!
Делать было нечего, пришлось покориться.
– Между прочим, – пробормотала Александра, принимаясь тасовать колоду и выбирать из пятидесяти двух карт те тридцать шесть, которые были ей необходимы для гадания, – я слышала, будто есть средство вернуть действенность картам, лишившимся силы.
Ский дернулся в своем кресле:
– В самом деле? И что это за средство?
– Да то же самое, что способно делать какую-нибудь колоду такой, что она исключительно удачу будет приносить своему владельцу. Это средство – заговор. Нужно найти человека, который умеет заговаривать карты на выигрыш. Есть также магические книги заклинаний, в которых можно встретить самые что ни на есть таинственные древние тексты…
Зосимовна зыркнула на Александру и тотчас опустила глаза.
– Магические книги? – пробормотал Ский. – Кажется, в кабинете я видел…
И осекся под новым взглядом Зосимовны, и тотчас переменил выражение лица с озабоченного на самое развеселое:
– А впрочем, не о том мы говорим! Пора начинать гадание!
– Начинаем, начинаем! – обрадовалась Липушка, и Александра покорно принялась раскладывать карты, приговаривая непременную присказку:
– Тридцать шесть картей, четырех мастей, скажите всю правду, что ожидает нашу даму, не утаите ничего!
– Ну так надо же указать, что дама бубновая, – снисходительно подсказала Зосимовна. – Ох, барышня, погляжу, вы такая же мастерица гадать, как и я.
Александра усмехнулась. Она вовсе не была мастерицей гадать. Зато умелицей в этом деле слыла ее крестная, и девушка кое-чему от нее научилась. Кроме того, у нее самой был достаточно хорошо подвешен язык, чтобы истолковать и изложить любую карточную ситуацию так, как нужно, а попросту говоря – красиво наврать. Поэтому она с легким сердцем начала раскладывать карты, решив гадать по системе девицы Ленорман – той самой знаменитой французской гадалки, которая некогда предсказала Наполеону Бонапарту императорскую корону, а затем поражение в северной стране и ссылку на далекий остров. «Книга Французской Сивиллы», написанная мадам Ленорман, была настольной книгой крестной Александры, хотя крестнице своей та погадала только раз – накануне ее отъезда из Нижнего. Александра тогда никак не могла решить, что ей делать. Дом сгорел. Люди, которых она любила, погибли. Она осталась ни с чем, только приглашение Протасова вселяло некую надежду. Крестная уговаривала Александру пожить у нее, но та понимала, что задерживаться в этом доме не ее судьба, не нужно это ей, да и вообще она жизни для себя в Нижнем не видела. Замуж ее никто, бесприданницу, не возьмет, что же, в содержанки идти? Боже сохрани… Расположенности сделаться портнихой или белошвейкой у нее никогда не было, для поденной работы она тоже не годилась. Тогда крестная разложила свою колоду, как и предлагала девица Ленорман, в четыре ряда, и нашла туз пик. Это была так называемая «бланка» – карта дамы, на которую гадали, то есть Александры. А первой же картой в верхнем ряду оказался туз червей.
После этого крестная вдруг смешала карты и сообщила, что Александре как можно скорей нужно уезжать из Нижнего. Оказывается, туз червей, или «барин», лежащий в этом месте при раскладе, означал некоего мужчину, для встречи с которым Александре нужно немедленно отправляться в путь, а вот что это за мужчина: будущий супруг, возлюбленный, покровитель или, наоборот, враг, – карты не желали сообщить, вернее, крестная не желала их спросить. Она уверяла, что предсказание может иной раз не на путь истинный наставить, а только голову человеку задурить, поэтому надо жить той жизнью, которую господь нам приуготовил, а не той, которую карты сулят. Вот так и отправилась в путь Александра, с надеждой и опасением глядя в туманное будущее, обязанная крестной не только этой надеждой и этими опасениями, но и тем скудным багажом, который имела.
Все ее вещи сгорели при пожаре. У нее ничего, ровно ничего не было на этой земле, кроме мечтаний жить по-божески, достойно, счастливо. Как просто было их осуществить, эти наивные мечтания… Как просто – и в то же время почти невозможно!
– Ну что? – послышался взволнованный голос Липушки. – Что же ты молчишь?
Александра очнулась от воспоминаний и увидела, что уже разложила карты, перевернула рубашкой вниз и теперь внимательно на них смотрит.
Туз пик, «бланка», карта Липушки, нашлась в самом низу рядов, и, насколько помнила Александра, это считалось нехорошим признаком. Да и прочие карты легли как-то странно. Очень многое в таком раскладе зависело от того, далеко ли или близко к «бланке» окажутся те или иные карты. Так вот – около Липушки собрались самые неблагоприятные, вроде шестерки треф, которая означала тяжкий крест, суровое испытание, или короля треф, который символизировал тучи, омрачающие жизнь, или трефового валета, носившего название «метла» – знака раздора. Приятные же карты – шестерка бубен («клевер»), десятка пик («корабль»), восьмерка бубен («ключ»), дама черв («аист») и прочие – лежали далеко, приобретая из-за этого значение, совершенно противоположное первоначальному. Поэтому Александра начала толкование осторожно, не давая воли обычному красноречию, тщательно подбирая слова:
– Смотри, Липушка, вот это ты, карта «бланка», – туз пик.
– Да где это видано, чтобы молодая девица была тузом пик? – возмутилась Зосимовна. – Всем известно, что девица – это дама бубновая, замужняя женщина – червовая, женщина немолодая или брюнетка – дама треф, ну а пиковая дама – злая женщина, врагиня. А туз пик?! Какой же туз пик наша Липушка?!
– Ах, Зосимовна, ты лучше не мешай! – нетерпеливо отмахнулась Липушка. – Вяжешь, ну и вяжи себе. Рассказывай, Сашенька! Что это за карты рядом со мной? Девятка червей – это любовь? – И Липушка возбужденно хихикнула.
– Эта девятка червей называется «гонец», – пояснила Александра, – и означает важное известие, которого ожидаешь ты или кто-то из твоего окружения. Известие придет из каких-то ближних краев и довольно скоро, потому что карта поблизости от тебя лежит, а лежала бы поодаль, значит, оно задержалось бы или шло бы издалека.
– Письмо, что ли? – насторожилась Липушка. – Но я вроде ни от кого писем не жду…
– Я же говорю, возможно, этого известия ждет кто-то из твоего окружения. Этот человек задумал тебя обмануть: смотри, вот эта карта – девятка треф – зовется «лиса». Лиса – известная обманщица, а потому этой карты нужно опасаться. Кто-то задумал обман.
– Спросите меня, и я скажу, кто это тут обман задумал, – проворчала Зосимовна, но так тихо, что ее голос донесся, кажется, до одной только Александры. И тут ее вдруг прямо-таки ударило яростью! Она утратила осторожность и словно позабыла, что гадает-то Липушке. Зосимовна, коварная, недобрая, лживая, эта крепостная, которая управляет своей барышней так, как будто господь разом переменил их житейские роли, – вот ради кого говорила теперь Александра. Она чувствовала себя так, словно кто-то нашептывает ей в ухо, и не сопротивлялась тому наитию, которое ее вело:
– Посмотри, Липушка, это дама пик – очень хорошая карта. Называется она «букет цветов». Это твои мечты, ведь карта сия благоприятная, особенно для женщин: она означает любовь и внимание или подарок. Она сулит здоровье и прекрасное настроение. Однако же вот здесь выпал король треф. Эту карту зовут «тучи». И подобно тому, как тучи омрачают небеса, так эта карта при таком раскладе омрачает настроение и символизирует неприятности, недомогание, вообще нежелательные события. Связаны эти неприятности с твоим желанием выйти замуж, Липушка. Туз треф, или «кольцо», означает свадьбу.
– Мудрствуете чего-то, – подала голос Зосимовна. – Гадали бы попросту, как исстари водилось: так, мол, и так, король трефовый – это красивый брюнет, туз треф – марьяж с ним, то есть свадьба…
Липушка переводила возбужденные глаза с Александры на Зосимовну, изо всех сил стараясь не глядеть на Ского, который сидел с самым отсутствующим видом.
– Твоим мечтам, – сказала Александра, не обращая внимания на Зосимовну, – мешает дама треф, «змея». Вот она, видишь, совсем рядом с тобой. С ней надо быть осторожной. Не откровенничай с ней, не спрашивай совета. Она, может быть, впрямую зла тебе не желает, но прежде всего не о твоих, а о своих интересах печется.
Зосимовна уронила спицу. Александра злорадно усмехнулась. Ага, проняло! Раскладывай наша гадалка карты, как водится по обыкновению, трефовая дама означала бы женщину немолодую, то есть как раз Зосимовну. И, заводя разговор о тайном недоброжелательстве, Александра как бы давала понять, что видит ее насквозь, ни во что не ставит и откровенно бросает вызов.
Липушка рассеянно оглянулась на Зосимовну и сказала:
– Ой, как громко спица зазвенела, осторожней, няня, ты меня испугала.
Зосимовна, сопя, подобрала спицу и ни словом не обмолвилась. Но и вязать перестала: так и сидела, зажав чулок с тремя спицами в одной руке, а четвертую – в другой, не обращая внимания, что петли спускаются.
– Замыслы «змеи» идут так далеко, что она вполне может причинить тебе зло, – продолжала Александра. – Вот эта карта – «клевер», шестерка бубен, – это вообще-то карта надежд. А сбудутся они или нет, зависит от соседних карт. Здесь же десятка пик – «корабль». Тоже очень хорошая карта, признак чего-то нового, каких-то перемен. Но к добру приведут они или к худу? Смотри, рядом со «змеей» лежат «гроб» (девятка бубновая), «метла» (валет треф), карта раздора и ссор для тех, кто раньше друг другу доверял, «совы» (семерка бубен) – черные мысли, сомнения, тревоги. Они скоро придут, но это еще не самая большая беда. Видишь десятку червей? Это «собака», карта верного, старинного друга. Она рядом с «метлой». Сие означает, что со старым другом ты повздоришь, вас как бы разметет жизнь… Думаю, приведет к этому «змея».
– А то как же! – насмешливо поддакнула Зосимовна. – На то она и змея, чтобы вредить! Ух, страсти какие! Но скажите, барышня, а где главный-то король? Где тот, о свадьбе с которым мечтается? Неужто его нету при Липушке? Что ж тогда мечтать попусту?
– Да вот он, – показала Александра на червонный туз. – «Господин», «барин». Однако он тут не мужчину означает, потому что в крайнем ряду лежит, а предвещает наступление больших перемен в жизни. И произойдут эти перемены после того, как откроется некая тайна. Видишь, Липушка, десятку бубен? Это «книга». Знак тайн…
– А этот молодой человек означает что? – нетерпеливо спросила Липушка, глядя на бубнового валета. Итак, она пропустила мимо ушей все предостережения Александры, она ищет среди разноцветных картинок только некоего мужчину, который ей предназначен, она надеется, что сейчас Александра расскажет про счастливую любовь…
Однако бубновый валет вовсе не являлся знаком счастливой любви, именно поэтому Александра не хотела об этой карте говорить.
– Да-да! – оживилась Зосимовна. – Что же вы, госпожа гадалка, умолкли?
– Ну уж расскажите, Сашенька, наконец и про счастливую любовь! – игриво попросил и Ский, бросая на Александру такой взгляд, что девушка подумала: этой ночью нужно будет непременно покрепче запереть не только двери, но и окна!
– Валет бубен – это «коса», – нехотя пробормотала она. – Опасная карта, предвестник беды, какой-то опасности. Надо быть осторожней…
И не договорила. В приотворенную дверь ворвался пушистый рыже-белый смерч.
– Пуховик! – вскрикнула Липушка. – Да что это с ним?!
В самом деле, кот словно обезумел. Он гнал перед собой какой-то пыльный комок, пинал его, хватал зубами, подкидывал лапами…
– Ты что это? – вскочила Зосимовна, поднимая повыше вязанье, чтобы кот не запутался в нитках. – Угомонись, ирод! Неужто мышь поймал и гоняешь?
– Ай, я боюсь мышей! – жеманно вскрикнула Липушка, хватая за руку Жоржа.
Александра тихонько усмехнулась. Чтобы деревенская барышня боялась мышей?! Да полно народ смешить! Это городские неженки могут глаза в ужасе закатывать, но не сельские красотки, которые всякой живности навидались! Все лишь предлог перед Жоржем выставиться да за руку его схватить!
Ский деловито высвободил свои пальцы из Липушкиных:
– Позвольте, сударыня, я взгляну, что там гоняет этот глупый кот.
Он топнул и шикнул, да так громко, что Пуховик перепугался и кинулся в ноги Липушке, которая мигом взяла его на руки и принялась ласково гладить, а посреди комнаты осталась лежать «мышь», и все увидели, что это никакая вовсе не мышь, а скомканная тряпица.
– Ой, – удивилась Александра, – да это ж мой носовой платок. Не пойму, чем он так приглянулся Пуховику?
Зосимовна наклонилась, всмотрелась в платок и спросила:
– А вы, барышня, часом, пальцы лампадным маслом не пачкали? О платок их не вытирали?
Александра почувствовала, как у нее вспыхнули щеки. Словно бы увидела воочию, как она окунает платок в лампадку, а потом смазывает им петли двери, чтобы выйти из комнаты без помех…
А собственно, чего она так перепугалась? Подумаешь, велик ли грех пальцы маслом перепачкать!
– Да, поправляла в лампадке фитилек, – сказала спокойно. – Потом пальцы о платок вытерла, да не помню, как выронила.
– Ой, наш Пуховик прямо-таки с ума от запаха деревянного масла сходит! – засмеялась Липушка. – Стоит пальцы в нем перепачкать – все руки излижет.
– Платок что-то весь перемазан, как будто им что-то смазывали, – подозрительно сказала Зосимовна.
– Смазывала петли, все двери в моей комнате ужасно скрипят, – с вызовом сказала Александра, которая, само собой, не собиралась во всеуслышание сообщать о том, зачем и почему она полезла в лампадку.
– И в моей тоже! – капризно сказал Жорж. – Ну просто страшно за ручку взяться.
– Зосимовна! – встрепенулась Липушка. – Что же ты так недосмотрела! Немедленно пошли девку смазать хорошенько петли на дверях и у Сашеньки, и у Георгия Антоновича!
Зосимовна с каменным выражением глянула на Липушку и крикнула:
– Глашка!
В голосе ее звучала такая злоба, что сенная девушка вбежала с уже загодя перепуганным лицом. На таком же крике Зосимовна отдала приказание, а потом, все еще с клекотом в горле, сообщила господам, что время позднее, скоро полночь, не пора ли спать ложиться?
– Да что всё спа-ать да спа-ать?! – капризно протянула Липушка. – И так полдня мы спали, отчего еще не посидеть, не поболтать? И так скука скучайшая! Гостей позвать нельзя – траур, на бал поехать нельзя – траур, верхом покататься нельзя…
– Да отчего ж нельзя? – пожала плечами Зосимовна. – Коли завтра будет солнечно, катайтесь сколько вам вздумается. По-над Тешею раздолье! Сама поутру велю Устину, чтобы лошадей приготовил и поехал с вами.
– А Устин зачем? – скорчила недовольную гримаску Липушка. – Вот еще, таскать с собой эту унылую физиономию!
– Это Устин будет таскать с собой корзину с едой и питьем, – проговорила Зосимовна, проворно собирая со стола карты и заворачивая их в лоскут. Александра заметила, каким жадным взглядом проводил их Ский. – Вдруг захотите отдохнуть, на травке посидеть, вдруг проголодаетесь? А тут скатерть-самобранка!
При этих словах Александра вдруг вспомнила прекрасное полотно в кабинете Протасова.
– Ах, как ты чудесно все придумала! – бросилась Липушка на шею Зосимовне, едва не наткнувшись на спицы. – Но Александра не очень хорошо ездит, ей нужна лошадь посмирней. А вы, Георгий Антонович, любите ли верховую езду?
– Помилуйте, Липушка, что же за мужчина, который этого не любит? – улыбнулся тот Липушке, бросив при этом на Зосимовну недовольный взгляд.
Однако та вся так и светилась радушием и готовностью услужить.
«Чему она радуется? – удивилась Александра. – Почему с такой охотой готова спровадить нас на эту прогулку?»
А впрочем, догадаться было несложно. В то время, пока молодые господа будут в отъезде, весь дом окажется в полном распоряжении Зосимовны. Она без помех, при свете дня, сможет продолжать свой обыск в кабинете старого барина!