Оказавшись один на один с Кларой, Шарлотта призадумалась, о чем она будет беседовать с немногословной попутчицей всю дорогу. «Видимо, придется обмениваться любезностями и стандартными фразами о погоде», – думала она и честно признавалась себе, что и этого будет более, чем достаточно. Сдержанное поведение Клары, и постоянное безмолвное напряжение, которое исходило от нее во время их визита в коттедж сэра Эдварда, заставляли Шарлотту воздерживаться от дальнейших попыток найти путь к сближению. Ее отталкивала завеса таинственности, которая, как она чувствовала, всегда окружала мисс Бриртон.
Шарлотте иногда казалось, что она вот-вот поймет истинную суть этой молчаливой красотки, но близкая разгадка вскоре оборачивалась иллюзией и Шарлотта снова могла предугадать, что можно ожидать от этой молодой женщины, которая была рядом, но почти не обращала на нее внимания, всё время беседуя с Сиднеем или его другом Генри. Каково же было ее удивление, когда после короткого глубокомысленного молчания, мисс Бриртон начала разговор первой:
– Мне очень жаль, что у нас не было возможности повторить нашу прогулку на пляж, мисс Хейвуд. Я с большим удовольствием вспоминаю о ней. По-моему, она была восхитительной?
– Мне она доставила большое удовольствие, – сказала Шарлотта совершенно искренне.
– Море так икрилось, солнце – такое ласковое, а погода – просто великолепная. Такой счастливый был день! Я была так благодарна Вам, что Вы оказались рядом и, кажется, чувствовали тоже самое, что и я, – говорила мисс Бриртон так, как будто пытаясь напомнить Шарлотте о некой дружеской и тайной связи, которая была между ними. – С этого дня я всегда думала о вас, как о подруге, которой можно доверять.
Шарлотта сдержанно улыбнулась, ожидая, что она скажет дальше.
– И вот я очень рада, что мы неожиданно оказались вместе, – продолжала мисс Бриртон. В других обстоятельствах я бы не решилась советоваться с вами. Но мне так нужен совет – совет такого человека, как вы, совет другой женщины, почти моей ровесницы, – она колебалась несколько мгновений. – У меня так мало друзей среди женщин.
Шарлотта едва сдержалась, чтобы не возразить: дружбу с женщинами следует также поощрять и поддерживать, как и дружбу с мужчинами, – и холодно ответила:
– А как же мисс Денхэм, ведь Вы давно знакомы, не так ли?
– Мисс Денхэм! О, нет! Ее брат… о, нет. Нет! Она бы никогда не поняла меня.
У Шарлотты проснулась некоторая симпатия к Кларе после этой оценки способностей мисс Денхэм к состраданию, и она более уступчиво сказала.
– Возможно, вскоре сюда с визитом приедет ваша кузина, мисс Элизабет мисс Бриртон. И у Вас появится родственная душа. Во всяком случае, на днях Паркеры говорили между собой, что леди Денхэм, кажется, уже готова направить ей приглашение, – сказала Шарлотта и запнулась на полуслове.
В действительности, миссис Паркер сказала мужу: «Ты знаешь, госпожа Денхэм пожаловалась мне, что мисс Бриртон перестала заниматься ведением домашнего хозяйства. Она подумывает пригласить другую племянницу, мисс Элизабет. Они будут жить втроем. По ее словам, мисс Элизабет разумная и трудолюбивая женщина и может показать мисс Кларе, как следует вести дом. Если, конечно, семья Бриртон найдет возможность отпустить ее Сэндитон».
Шарлотта не сомневалась, что это решение леди Денхэм приняла под влиянием Сиднея, но с какой целью он добивался приезда в Сэндитон очередной племянницы, она никак не могла понять. Возможно, сейчас, когда Клара пытается вызвать ее на откровенный разговор, станут ясны тайные мотивы Сиднея.
– Да, леди Денхэм, кажется, стала более благосклонно относиться к визиту Элизабет, – согласилась мисс Бриртон. – Но я, как никто другой, знаю, как долго она еще будет думать, прежде чем пригласит ее. Леди не выносит малейшего нарушения, установленного ею в доме порядка. И, хотя она и говорит о возможности приезда Элизабет, но пройдут месяцы, прежде чем она примет это решение. И если, в конце концов, Элизабет сюда приедет, то будет уже слишком поздно что-либо советовать мне.
– Слишком поздно? – отозвалась Шарлотта с некоторым удивлением. Ей показалось, что мисс Бриртон излишне драматизирует ситуацию. Но было достаточно одного взгляда на ее прекрасное и грустное лицо, чтобы убедиться, что она действительно чем-то очень сильно обеспокоена. И Шарлотта постаралась прогнать от себя подозрения, что всё происходящее перед ней сейчас всего лишь очередной спектакль.
– О, мисс Хейвуд, я так боюсь принимать слишком поспешные решения! А всё происходит слишком быстро! И мне особенно необходим разумный совет от человека со стороны, который, не вовлечен в эту ужасную сумятицу и неразбериху, как я.
Поспешные решения и ужасная неразбериха еще не встречались ни разу в жизни Шарлотты, и ей было интересно узнать, что за мелодраму переживает мисс Бриртон. Осторожная Шарлотта еще не готова была откровенничать, но всё больше проникалась состраданием к Кларе.
– Не знаю, насколько я могу быть советчицей в такой ситуации, я во многих вопросах достаточно неопытна, – сказала она.
– Ах, неопытность – это не порок, – говорила в полголоса Клара и уже не могла скрывать своего волнения. – В этом деле, пожалуй, никто не может быть достаточно опытным. Понимаете, я сейчас почти готова совершить нечто ужасное, пугающее меня. Вы же знаете о некоторых сложностях моего положения у леди Денхэм. А сэр Эдвард и его сестра… о, дорогая мисс Хейвуд, даже поделиться с кем-то моими тревогами было бы облегчением для меня.
Внезапный переход мисс Бриртон от скрытности к откровенности поверг Шарлотту в неловкое молчание, она совсем запуталась и молча размышляла, что полезного она может сказать о деле, которое ей совершенно неизвестно.
– Видите ли, я понимаю, что надеясь на вашу помощь, должна прямо сказать… дело в том, что, – прошептала Клара несколько бессвязно, – я замышляю тайный побег.
Это неуверенное признание было весьма далеко от того, что рассчитывала услышать Шарлотта, и она была настолько изумлена, что не могла произнести ни слова. Перед ее глазами пронеслись белые ленты Клары в саду, их первая встреча в доме леди Денхэм, сэр Эдвард. «Неужели всё-таки интрижка с сэром Эдвардом? – подумала Шарлотта. – Нет, не может быть. – Она всегда считала Клару достаточно практичной, чтобы удержаться от этого! – Но если не сэр Эдвард, тогда кто? Неужели мисс Бриртон бежит с Сиднеем Паркером?» – подумала Шарлотта и тут же перечеркнула эту абсурдную мысль. Она не сомневалась, что Сиднею нравится Клара. Но если он действительно хочет жениться на ней, то почему бы ему не следовать обычным путем? У него независимое положение, прекрасные связи и нет никакой причины пренебрегать обычаями. Их семьи тоже не будут против этого брака. Тогда с какой стати им обоим устраивать этот побег? Он казался ей романтической бессмыслицей совершенно невозможной в жизни. Конечно, она не могла не припомнить авантюризма Сиднея Паркера, но его легкомыслие всегда заканчивалось там, где начинались интересы других людей. Отделаться от мысли о Сиднее было непросто, но она вернулась к сэру Эдварду, тем более сама Клара только что упомянула его в разговоре и сослалась на какие-то затруднения в ее отношениях с пожилой леди. Такой брак, безусловно, не встретил бы ее одобрения, которое было необходимо обоим влюбленным, если они надеялись унаследовать ее состояние? Но леди Денхэм была столь непредсказуема и капризна, что, возможно, Клара и сэр Эдвард решили, что больше не могут ждать, пока один из них станет ее наследником? Заключив брак и впоследствии, вымолив ее прощение, они могли надеяться, что пожилая леди простит беглецов и поделит наследство между ними?
Эта версия казалась Шарлотте единственно возможной, но близкая разгадка тайны мисс Бриртон снова превращалась в иллюзию. Она никак не могла понять две вещи: как любая здравомыслящая девушка может бежать с женихом и тем более с таким, как сэр Эдвард. Шарлотта больше не хотела знать подробностей этой скользкой интрижки, ей не хотелось быть причастной к этой истории, как и ко всему, что было связано с сэром Эдвардом.
– Мне очень жаль, – сказала она, наконец. – Простите, но я даже не знаю, что Вам сказать. Я благодарю Вас за доверие ко мне, но с самого начала должна честно сказать, что не одобряю побег в принципе и не могу советовать Вам что-то в такой ситуации.
Молчание, наступившее после этих прямых и резких слов, показалось Шарлотте невыносимым. Мисс Бриртон побледнела, отвернулась к окну, пытаясь спрятать блестящие от слез глаза. Молодые женщины больше не сказали друг другу ни слова, и каждая из них с тоской слушала стук копыт и грохот колес экипажа, спешащего по дороге.
Шарлотта с отчаяньем подумала о том, что это горькое молчание продлится еще целых два часа, ка вдруг внезапный окрик и сильный толчок остановили экипаж.
Шарлотта с отчаяньем подумала о том, что это горькое молчание продлится еще целых два часа, ка вдруг внезапный окрик и сильный толчок остановили экипаж.
– Надеюсь, я не напугал вас, – сказал Сидней Паркер, открывая дверь экипажа. – Прошу прощенья за беспокойство, но вот это колесо вот-вот отлетит, поэтому я просил остановить экипаж и высадить вас, чтобы избежать неприятности.
Он помог Кларе и Шарлотте выйти из экипажа, и они с унылым видом стояли на дороге вместе с Генри Бруденаллом и конюхом Паркеров, пока Сидней со знанием дела осматривал их карету. Все еще смущенная откровенностью Клары и встревоженная мыслями о том, что за этим могло стоять, Шарлотта не слушала Сиднея. Он что-то говорил о колесе, которое могло отвалиться в любой момент, о серьезной поломке экипажа и о своей предусмотрительности. Какое счастье, что он поехал последним и обратил внимание на это злосчастное колесо! Но как вся эта цепочка странных совпадений могла повлиять на их экскурсию в Бриншор, у Шарлотты не было времени подумать.
– Меня удивляет, как мой брат не заметил этого повреждения раньше, – сказал Сидней, мрачно глядя на заднее колесо. – Эта трещина появилась, наверное, еще тогда, когда экипаж опрокинулся в Виллингдене.
Шарлотта внимательно посмотрела на подозрительное колесо, но так и не смогла заметить, чем оно отличается от остальных. Она слегка нахмурилась, пытаясь сосредоточиться.
– Но я почти уверена, что тогда карета опрокинулась в другую сторону.
– Да? В таком случае, теперь все ясно, – быстро поправился Сидней. – Тогда мы всё внимание обратили на левую сторону и не заметили толчок и треск на правой! А дефект больше заметен при движении экипажа, – добавил он. – Колесо сильно наклоняется особенно на поворотах или на кочках. Вы же не очень разбираетесь в конструкции экипажей, правда, мисс Хейвуд?
– Нет, откуда мне знать? Однажды я видела, как соскочило колесо с оси нашего фургона.
– Так вот, коротко говоря, проблема состоит в следующем: спицы вытачиваются из дуба и врезаются в ступицу уступами: одна вперед, одна назад, чтобы уравновешивать конструкцию. Они, кажется, еще в порядке. Но вот шипы на ободе, выточенные из ясеня или из березы, больше не держат надежно все спицы. Отсюда происходит слишком большой люфт и колесо ведет. Кучер Парсонс и я считаем, что этот экипаж надо сразу отправить в колесную мастерскую.
– Это верно, мистер Сидней. Счастливчику Томми повезло, – весело сказал кучер. Посмотрев на его лукавую улыбку, Шарлотта поняла, что Сидней Паркер разбирался в конструкции экипажей не больше чем она сама.
– И нам придется ждать до окончания ремонта? – спросила она.
– Нет, нет. Здесь работы-то всего на день. Мы все можем очень легко разместиться в моем фаэтоне. Как раз всем хватит места, – засуетился Сидней, не давая дамам опомнится. – Ну, что ж нам пора. Мы порядком отстали от других и нельзя терять ни минуты. Мисс Бриртон, могу я помочь вам подняться в фаэтон?
Шарлотта, не испытывала ни малейшего желания вновь остаться наедине со своей попутчицей, но покорно пошла к карете, как вдруг Сидней заявил, что ее место будет рядом с ним, на козлах.
– Но разве мистер Бруденалл не сядет с вами?
– О, Генри по всей видимости, не сможет сидеть на козлах. Он самый потрясающий путешественник. Иди сюда Генри, заходи в фаэтон.
Предложение Сиднея усадить Шарлотту на козлах показалось странным не только ей, но и Кларе, которая хоть и не испытывала желания снова общаться с ней, но осторожно предложила ей сесть рядом с собой в карете, а Генри, этот потрясающий путешественник, посчитал затею Сиднея, далекой от понятий рыцарства.
– Но Сидней, в этом действительно нет никакой необходимости: такое необычное зрелище… – взмолилась Клара.
– Будет ли мисс Хейвуд себя чувствовать комфортно там, наверху? Мистер Паркер, давайте обсудим, как нам всем лучше разместиться, – настаивал Генри.
– Может быть, и для меня найдется место внутри? – поинтересовалась Шарлотта.
– Но Вы сами не захотите ехать в такой тесноте, – не уступал Сидней. – К тому же сегодня нет ветра, и Вы, мисс Хейвуд, сможете полюбоваться прекрасным видом с высоты. Поверьте, так нам всем будет очень удобно и приятно.
Он убеждал всех с удивительным спокойствием, и ни у кого не оставалось сомнения, что с его мнением невозможно не согласиться. Очевидно, он считал, все возможные возражения пустой формальностью, и в заключение сказал.
– Ну, хорошо, мы можем утрясти все возможные проблемы по дороге. Нам придется догонять остальных, и больше просто нет времени на разговоры. Ну, так заходи уже, Генри.
И к изумлению Шарлотты, подчиняясь распоряжениям Сиднея Паркера, Генри и Клара стали забираться в фаэтон.
– Но я уверена, что есть лучшее решение, – настаивала Шарлотта, – упрямо стоя на дороге.
И тут Сидней, не обращая внимания на возражения своих друзей и протест самой Шарлотты, схватил ее за руку, насильно втащил на козлы и усадил рядом с собой. Возмущенная такой бесцеремонностью и в то же время, едва сдерживая смех от отчаянной выходки Сиднея, у которого всё-таки закончилось терпение, Шарлотта пыталась не смотреть на своего попутчика и отворачивалась в другую сторону, любуясь открывшимся простором. Она радовалась и удивлялась, почему Сидней выбрал ее, а не Клару, в качестве собеседницы на время двухчасового путешествия? Ответ был очевиден, но Шарлотта боялась даже подумать об этом, и счастливая любовалась прибрежной дорогой с высоты холма, по которому они проезжали.
Мимолетное, заблудившееся облако бросило на дорогу взъерошенную тень, но оно не могло затмить безграничного счастья Шарлотты, которое так неожиданно нахлынуло на нее в этот удивительный день. Наслаждаясь свежим воздухом, глубоким синим небом над головой и таким же бескрайним морем внизу, любуясь ласковыми волнами, неспешно набегающими на прибрежные скалы, она ощущала что-то вроде благодарности к Сиднею, который все это выбрал для нее.
Но странное ощущение всё-таки саднило где-то в глубине ее души. Она мысленно возвращалась к этой внезапной остановке на полпути, треснувшему колесу, лукавой улыбке кучера… Она никак не могла понять, почему Генри, который, со слов Сиднея, так плохо переносит дорогу, согласился четыре часа трястись в карете ради сомнительного удовольствия прогуляться по Бриншору? Понятно, что для представителя семейства Паркеров знакомство с курортным городком представляло интерес, но для скучающего Генри – вряд ли. К тому же Сидней снова разделил всех на парочки, это не нравилось ей, и она впервые решилась спросить его об этом напрямую.
– Ерунда, в этом нет никакого умысла, – сразу же ответил Сидней. – Я не ожидал, что вы будете обращать внимание на такие мелочи, тем более мы все четверо практически родственники. Я просто выбрал всем такие места, чтобы каждому было удобно. Вот Вы разве скажете мне теперь, что недовольны своим местом?
– Благодарю вас, – сказала Шарлотта, вспоминая о крайнем дискомфорте, который она испытывала рядом с мисс Бриртон. – Мне вполне удобно.
– И вы не будете дрожать от страха, если вас случайно увидит на козлах какой-нибудь знакомый с чопорными понятиями?
– Не буду, потому что мы не встретим таких по пути.
– Я знаю, что нам это не грозит, – заверил ее Сидней весело. – А поскольку мисс Бриртон, у которых значительно больше знакомых в этом районе, теперь надежно укрыта в экипаже, то нам не о чем беспокоится.
– Вы очень забавный человек, – сказала Шарлотта, не в силах удержаться от смеха. – Ваши слова скорее рассмешили меня, чем убедили в чем-то.
– Во всяком случае, они уж точно убедили Вас в том, что я очень милый молодой человек, и это главное, – сказал Сидней галантно. – Я не знаю, как вы относитесь ко мне, мисс Хейвуд. Но думаю, что могу рассчитывать на скромный комплимент с Вашей стороны после всех моих стараний. Поверьте, мне пришлось немало похлопотать, чтобы составить для себя столь приятную компанию в этой поездке.
Легкий румянец и смущенная улыбка на лице Шарлотты стали невольным ответом на этот неожиданный и изысканный комплимент. Неужели все эти хлопоты Сиднея о перераспределении мест могли быть как-то связаны с ней? Ей так не хотелось верить, что у него была какая-то иная цель. Наблюдая за его интригами и искусными маневрами, попытками представить себя в лучшем свете, отмечая его самоуверенную настойчивость, Шарлотта видела, что Сидней Паркер всегда добивается своего. Почему он так настойчиво добивался ее, стремился быть приятным ей? Очевидно, за этим стоял какой-то скрытый мотив.
– Благодарю, мистер Паркер, я тронута Вашей речью, – сказала она, стараясь быть спокойной и невозмутимой. – Но, к сожалению, я предпочитаю услышать правду.
– Какая же вы проницательная молодая женщина. Вас совершенно невозможно провести, – вздохнул Сидней.
– Я просто думаю, что во лжи нет необходимости.