Но он только рассмеялся.
– Мисс Бриртон и мисс Лэмб! Какой удар вы нанесли по моему тщеславию! – вздохнул он с притворным сожалением. – В таком случае, я надеюсь, что если больше никто не привлек Вашего внимания сегодня, то возможно, Вы, по крайней мере, смогли раскрыть загадку моего характера.
Шарлотта залилась краской и боялась поднять на него глаза.
– Ну, хорошо, боюсь, что Вы только что упустили эту возможность, – торопливо произнес Сидней. – Давайте, отложим этот разговор до моего возвращения из Лондона.
– Вы намерены поехать в Лондон? – спросила Шарлотта и вздрогнула от этой внезапной новости. – Когда Вы уезжаете?
– Завтра, рано утром. Разве я не говорил об этом раньше?
– Нет, – растерянно сказала Шарлотта. – Я думаю, что для этого не было повода.
Разочарование и смятение охватили Шарлотту. Увы, Сидней был, прежде всего, Паркером и этим всё было сказано. Тщеславие, сумасбродство, любовь к перемене мест, та неугомонность, которая была свойственна всем Паркерам, семейная неустроенность, постоянная занятость чем-то и суетливость, пренебрежительное отношение к другим, – все эти пороки она ясно видела в нем и не могла понять, как они уживались с бескорыстной дружбой и искренней заботой о Генри Бруденалле? Теперь, когда его друг немного оправился после любовной драмы, Сидней без угрызений совести оставляет его без дальнейшей поддержки? Неужели так он поступает со всеми близкими людьми?
Шарлотта сознавала, что не может скрывать от Сиднея своих переживаний по поводу его отъезда и спросила с тоской и надеждой:
– А когда Вы намерены возвратиться домой?
– Пока я не могу определенно сказать. В Лондоне у меня остались нерешенными несколько важных дел, как только я управлюсь, то сразу приеду в Сэндитон, чтобы собрать в дорогу Генри, где-то, через неделю или десять дней.
По невозмутимому тону его голоса Шарлотта без труда поняла, что для Сиднея совершенно не важно, как и с кем будет коротать время Генри в течение этих долгих дней. А когда она на минуту задумалась, чем сам Сидней будет занят все это время в столице, то в ее воображении возник незнакомый и пленительный мир высшего света. Со слов Сиднея, она сделала вывод, что Лондон – это романтика, волнение, бурная деятельность, удовольствия и все прелести городской жизни, разнообразное общение и случайные знакомства. Увы, это мир был слишком далек от размеренного сельского уклада, к которому привыкла она. Также со слов Сиднея, она сделала вывод, что Лондон был пристанищем бесконечного плутовства, где манеры подменяли моральные принципы и всюду процветал холодный расчет. Почему ей никогда не приходило в голову, что Сидней, по своему происхождению, по своим жизненным принципам так далеко отстоял от нее?
Теперь она ругала себя за то, что никогда прежде не задумывалась об этом и во время не прогнала прочь романтические чувства и вольные мысли. Она не пыталась отрицать, что очень высоко ценила Сиднея. Но ей почти удалось убедить себя в том, что всё-таки они разные люди. В это момент он вдруг наклонился к ней и весело сказал:
– Итак, мисс Хейвуд, поскольку это наша последняя встреча в ближайшее время, с чего нам следует ее начать, чтобы получить от нее удовольствие? Что вы предпочтете: быструю езду, интересный разговор, или то и другое?
И, забыв обо всем, Шарлотта решила, что им обоим просто необходимо воспользоваться этой возможностью провести два часа вдвоем. И хотя на обратном пути их общение не было столь беспечным, она наслаждалась каждой минутой, как будто знала, что сохранит надолго в своей памяти впечатления от их встречи.
Глава 20
Вернувшись из Бриншора, Шарлотта впервые всю ночь не сомкнула глаз. Она всё время размышляла о Сиднее и внимательно присматривалась к своим новым чувствам, которые всё больше напоминали ей дары моря, выставленные на всеобщее обозрение в сувенирной лавке. Опасаясь, что бессонница обернется днем сонливостью или головной болью, она пыталась хоть немного вздремнуть на рассвете, но к своему удивлению бодро поднялась с первыми лучами солнца, озарившими ее комнату, и чувствовала себя великолепно.
Большое окно ее спальни выходило на дорогу. Неожиданно, когда она одевалась, ее внимание привлек топот лошадиных копыт внизу. Она осторожно выглянула через тонкую занавеску и узнала экипаж Сиднея, который остановился у крыльца. Подавшись еще немного вперед, она смогла рассмотреть профиль Сиднея. Он что-то быстро говорил сонному слуге Моргану, потом протянул руку и, смеясь передал ему какой-то сверток, тут же развернул свой экипаж и снова погнал лошадей, лихо выехав из ворот Трафальгар-Хауза.
Привстав на цыпочки, Шарлотта наблюдала, как его силуэт быстро таял вдали, и не могла оторвать от него взгляд, пока он окончательно не скрылся из виду. Очнувшись, она от души посмеялась над собой, полуодетой и с любопытством наблюдающей из-за занавески за экипажем, который забавно перепрыгивает с холма на холм.
У нее было так удивительно легко на сердце, что, прежде чем спуститься к завтраку, она не раз останавливалась на лестнице, чтобы придать своему сияющему лицу степенное выражение. Войдя в зал, она еще раз сосредоточилась и учтиво поздоровалась с мистером и миссис Паркер. Сегодня они почему-то достаточно сдержанно приветствовали свою гостью. А когда она заняла своё привычное место за столом, то почувствовала некоторую неловкость от того, что они, казалось, с любопытством разглядывали ее. Мистер Паркер вдруг достал пакет и передал его Шарлотте со словами:
– Итак, мисс Хейвуд, это для Вас, правда, мы с супругой не можем понять, чтобы это значило! Сегодня рано утром приезжал Сидней, поднял всех нас чуть свет, как это он обычно делает, отправляясь в город, и оставил для Вас вот этот пакет. Я давно такого не припомню! Сидней начал громко стучать, перепуганный Морган бросился к двери в этой своей ночной рубахе с длинными рукавами. – Я забыл передать этот пакет, – кричит ему Сидней из экипажа. – Да, сэр, – говорит Морган. – Я передам его мистеру Паркеру, как только он спуститься сюда. Нет, нет, это не для брата, – кричит Сидней. – Для мисс Хейвуд. Я оставляю пакет для мисс Хейвуд. И только небольшую брошюру – для брата. – Вслед за Морганом я вышел на порог и хотел спросить его, что всё это значит. Но Сидней уже разворачивал лошадей и не слышал. Он только смеялся. – Ладно, Том, я уезжаю. Проследи, чтобы пакет передали мисс Хейвуд. – Вот теперь мы все и гадаем, что же Сидней мог оставить для Вас.
Он протянул маленький пакет, аккуратно завернутый и перевязанный бечевкой. Под бечевкой к пакету было приложено письмо. Не было сомнений, Паркер-старший в это момент сгорал от любопытства, что же там и даже сдержанная миссис Паркер не могла скрыть своего волнения.
Под давлением их настойчивого интереса, Шарлотта взяла пакет, отложила его в сторону, достала из-под бечевки письмо и распечатала его. Уверенная в том, что его придется читать вслух, чтобы удовлетворить любопытство мистера Паркера, она заволновалась, так как боялась получить от Сиднея откровенное послание. Прежде чем зачитать письмо вслух, она быстро пробежала его глазами и вздохнула с облегчением.
«Дорогая мисс Хейвуд, – быстрым и неровным почерком писал Сидней, – Простите меня за столь торопливые строки. Вчера в Бриншоре я не смог удержаться и купил для Вас скромный подарок. По правде говоря, я сначала хотел преподнести его моему брату, но подумав, решил, что он не оценит эту вещицу по достоинству и я решил передать ему только книгу «Руководство по местам купаний», которую я специально подобрал для него там же. Мне посчастливилось найти точную копию предмета, который купили мои сестры и я уверен, что моя семья, как следует обеспечила себя сувенирами в память о Бриншоре. Ваше восхищение, которое Вы так искренне выразили по поводу шкатулки из ракушек, позволяет мне надеяться, что вы с радостью примете эту мою опрометчивую покупку. Во всяком случае, я не могу взять ее с собой в Лондон, поскольку она слишком хрупкая для перевозки. А вы, я уверен, согласитесь, что такой «исключительно милый» и «необходимый» сундучок заслуживает лучшей судьбы, чем просто быть сломанным.
Ваш и проч. Сидней Паркер»
Сдерживая улыбку, Шарлотта подала письмо миссис Паркер, и осторожно развернув несколько слоев оберточной бумаги, достала маленькую шкатулку с надписью «Бриншор».
– Что это? Что это такое? – воскликнул мистер Паркер. – Ящик, весь покрытый ракушками? И почему на нем надпись «Бриншор» из мелкой цветной гальки? Какая от него польза? И почему Сидней присылает такую вещь мисс Хейвуд?
– Сидней говорит, что он намеревался подарить его тебе, – сказала миссис Паркер, отрываясь от письма. – Мне его намеренья абсолютно ясны. Он думает, что было бы очень смешно, если бы он вручил тебе ящик с надписью «Бриншор» на крышке. – Она передала письмо своему мужу. – Это одна из его шуток.
– Но почему он передал этот ящик мисс Хейвуд? – недоумевал мистер Паркер в замешательстве.
– А Вам бы он понравился? – возразила с некоторым опасением Шарлотта, которая вдруг поняла, что не может выпустить из рук эту грубоватую и неказистую шкатулку.
– Мне? Чтобы мне полюбился этот бесполезный ящик с надписью «Бриншор»? Нет, нет, Сидней совершенно прав. «Он не оценит его по достоинству», сказано в письме. Очень точно. Очень правильно. Ну-ка, дайте мне поближе взглянуть на него. Так вот чем они там, в Бриншоре занимаются! Неужели они думают, что эти безделушки привлекут к ним отдыхающих? Да, да, я узнаю одну из шуток Сиднея, как верно подметила Мэри. Но, Боже мой! Я не хотел бы иметь такую вещь в своем доме. Ах, значит, Сьюзен и Диана тоже купили такие ящики. Конечно, от них как раз это можно было ожидать. Мои сестры очень достойные женщины, мисс Хейвуд, но у них нет ни одного грамма вкуса, чтобы поделить его между собой. Вы бы видели весь этот хлам, который они держат в своем доме: столы, набитые битком орнаментированными коробками для пилюль и прочей нелепой мишурой. Меня нисколько не удивляет, что они вот так пополняют свою совершенно бесполезную коллекцию. Хотя если учитывать, что эти шкатулки «слишком хрупкие для перевозки», то есть надежда….Мисс Хейвуд, Вы, в самом деле, назвали вот это «исключительно милым ящиком»?
– Мне кажется, что я сказала именно так, – согласилась Шарлотта. – Ваши сестры тогда уже купили такой ящичек и обе мисс Бофорт просто восхищались им, и сэр Эдвард… в общем, я припоминаю, что говорила что-то в этом роде.
– Ха! Теперь мне все понятно. Сколько раз я был вынужден из деликатности восхищаться какой-то уродливой вещицей, которую покупала Диана, а потом Сидней меня начинал разыгрывать! Он никогда не упускает любую самую незначительную возможность, чтобы посмеяться над воспитанными людьми.
Итак, в это утро Паркеры решили ограничиться лишь шутливыми замечаниями относительно неожиданного письма Сиднея к мисс Хейвуд и ракушечный ящик был единогласно признан ими одной из самых удачных шуток Сиднея. Теперь он занял своё почетное место в столовой, на него можно было смотреть во время завтрака и улыбаться без всякой задней мысли. А Шарлотта, которая тоже смотрела на него и невольно улыбалась, в глубине души надеясь, что это не просто шутка. Она была благодарна Сиднею, что этот забавный ящик был ей передан таким оригинальным образом и она могла владеть им, не вызывая ничьих подозрений. И все же она была вынуждена признать, что Паркеры были отчасти правы. Сидней купил этот ящик не для нее, а поддавшись всеобщему порыву, и потом, возможно, совершенно случайно, решил вручить его ей, да и записку перед отъездом написал второпях. Пожалуй, его интересовала только шутка, как таковая и ему было безразлично, кто именно станет владельцем этой трогательной безделушки, которая стала так дорога Шарлотте.
– А он ведь еще разыграл сегодня и меня, – сказал мистер Паркер, доставая из кармана маленькую книжечку. Вот, взгляните, это «Руководство по местам для купаний», которое он оставил для меня… Сразу видно, что Сидней далек от темы курортов. Я и без него знал, что в Британии есть такой ежегодный справочник, но как-то не задумывался, что пора включить в него и Сэндитон. А здесь, видите ли, он специально загнул угол страницы, чтобы привлечь мое внимание: Бриншор следует сразу за Брайтоном и ему посвящены целых две колонки!
– Но, возможно, Сидней прав и стоит позаботиться о внесении Сэндитона в такое издание, – предложила миссис Паркер. – Наверняка, многие люди полистают эту книгу в библиотеке или даже купят перед тем, как отправиться на курорт.
– Чепуха, моя дорогая Мэри. Те, кто читают подобный рекламный вздор, нам в Сэндитоне не нужны. Как можно доверять какому-то справочнику, где на страницах сплошное вранье? Вот, пожалуйста, они боготворят Брнишор, но разве в нем есть что-то достойное похвалы? Послушайте, что они тут пишут: «Бриншор предлагает Вам возможность комфортного проживания на побережье по доступным ценам. Мы гарантируем вам семейный отдых вдали от городской суеты и минимальные расходы по сравнению с более популярными и роскошными местами отдыха и лечения».
– Но я не вижу в этом ничего предосудительного, – осторожно заметила миссис Паркер. – В Бриншоре прекрасно понимают, что не могут рассчитывать на элитную публику и пытаются привлечь людей со средним достатком, готовых потратить свои небольшие сбережения на оздоровление.
– Ну, да, конечно, – усмехнулся мистер Паркер, продолжая перелистывать брошюру. – А как безграмотно и коряво написано, – и снова язвительно начал читать вслух: «Другое преимущество особенно имеет преимущественное значение». Ха-ха, кто еще за пределами Бриншора может опуститься до такой нескладной фразы? Так вот, их «преимущественное преимущество состоит в том, что все публичные развлечения начинаются и заканчиваются рано, что значительно важнее для сохранения здоровья, чем принято считать». Ах! Вот здесь Сидней что-то неразборчиво написал на полях, минуточку, – мистер Паркер перевернул брошюру, отогнул угол страницы, пытаясь разобрать небрежный почерк брата. – Ага, – вот, что пишет нам Сидней. – «У Сэндитона, конечно есть свое преимущество, еще более преимущественное для инвалидов – это полное отсутствие каких-либо развлечений». Ну, что за наглый щенок!
Он в сердцах швырнул брошюру на стол. Миссис Паркер тут же взяла ее и начала искать те две колонки, которые ее муж так и не дочитал до конца. Вскоре она нашла кое-что любопытное.
– Дорогой, здесь говорится, что в Бриншоре только что подготовили для гостей курорта новый прогулочный маршрут вдоль берега моря. Это как раз то, что может действительно привлечь внимание отдыхающих. Вы вчера гуляли по этому маршруту, мисс Хейвуд?
– Нет. То есть… я просто не знала об этом, – сказала Шарлотта в некотором смущении, стыдясь признать, что ей приглянулся Бриншор, и, надеясь, что от нее не будут требовать комментария по каждой строчке этого рекламного сообщения.
– Вот видите! – торжествующе воскликнул мистер Паркер. – Бриншор гордится маршрутом для прогулок, который никто не замечает. В Сэндитоне полно таких маршрутов…
– В таком случае, тебе следует самому оповестить о них отдыхающих, – предложила миссис Паркер. – Смотри, здесь по пунктам расписано всё, что предлагает своим гостям Бриншор: «все условия для восстановления здоровья и улучшения настроения; врач курорта и опытный лекарь всегда к вашим услугам; для любителей купанья – очень удобные и хорошо оборудованные вагончики для переодевания; можно арендовать прогулочные лодки, портшезы, кресла на колесах для больных и инвалидов, лошади, кабриолеты и ослики – все это можно получить на приемлемых условиях; интересные водные прогулки и пешеходные экскурсии; возможности для любителей геологов, поклонников древностей, натуралистов и коллекционеров морских водорослей и раковин; залы для танцев, комнаты для бильярда и карточной игры – все это расположено компактно; В Бриншоре в течение сезона проходят танцевальные Ассамблеи каждые две недели». Естественно. Сидней подчеркнул это место жирной чертой.
– Дайте мне взглянуть, дайте мне взглянуть, – воскликнул мистер Паркер. – Можно подумать, Сэндитон не может составить подобный список услуг, да мы можем предложить гораздо больше. Я лично мог бы заполнить не две колонки, как представители Бриншора, а целых четыре и без всякой назойливой саморекламы. Вот как бы я начал: «Совсем скоро Сэндитон станет одним из самых престижных приморских курортов и для этого у него есть все основания». А затем, знаете, сдержанно, но уверенно изложил бы все наши эксклюзивные предложения и климатические преимущества. Примерно так: «Курорт Сэндитон отличается чрезвычайно благоприятным положением, со всех сторон, кроме южного направления, он надежно защищен грядой холмов от ураганных ветров. Отдыхающих приятно удивят царящая здесь атмосфера здорового образа жизни и уникальный природный ландшафт, а также чистый пляж и щедрая южная земля. Согласитесь, на этом фоне Бриншор со своими морскими и пешими прогулками меркнет! А есть ли у них что-нибудь подобное Аббатству Фордклиф как у нас? – разгорячился мистер Паркер. – А такой холм, как наш Пик Хилл? И где Вы там найдете такую великолепную гальку вдоль ручья? Построили ли они чайные комнаты на пляже, как мы? Конечно, нет. Они никогда не построят чайные комнаты, потому что у них нет такого чая, как у нас. Ни чая, ни воды, чтобы его заварить. Как Вам, кстати, мисс Хейвуд, бриншорский чай, который Вы вчера, наверняка, попробовали в гостинице? Солоноватый на вкус? Несомненно, отвратительный?
– Да нет, я не заметила, чтобы он был соленый. Обычный чай, – призналась Шарлотта.
– Вероятно, они провозят в гостиницу питьевую воду издалека, – согласился удовлетворенный мистер Паркер. – Иначе Вы бы сразу почувствовали. Вблизи Бриншора нет хорошей питьевой воды. Но я всё-таки поговорю с леди Денхэм по поводу создания собственного приморского маршрута. Хотя, мы, конечно, будем называть наш маршрут эспланадой! Думаю, это будет широкая улица с аллей посредине!