- Кем же ты командуешь? - удивился Иван.
- Всей семьёй.
- А кто же тебя слушается?
- А вся семья.
- Бабушка! - воскликнул Иван. - Но ведь я-то тебя не слушаюсь!
- Как - не слушаешься? - удивилась бабушка.
- Да так. Я потому и люблю тебя, что тебя можно не слушаться.
- А не врешь?
- Нисколечко. Ты меня слушаешься, а не я тебя. Поэтому мы и живём дружно.
- Ну и пусть, - помолчав, сказала бабушка. - Не важно, кто кем командует, важно, что дружба есть. Но дружбе нашей скоро придёт конец, если ты будешь вести себя как сегодня. Нехорошо, Ваня, стыдно!
ИВАН ВЗБУНТОВАЛСЯ
- Почему стыдно? - спросил Иван. - Что я такого сделал?
- Как - что?! - вспылила бабушка. - Да я же тебе объяснила. Не имеешь ты права выполнять мои обязанности! Бабушка я тебе или не бабушка?
- А я внук тебе или не внук?
- Ты внук. А я бабушка. И не лезь в мои дела. Будь любезен спать до тех пор, пока я тебя не разбужу.
- А если я сам проснусь?
- Не имеешь права!
- А если проснулся?
- Всё равно спи. Или просто лежи, пока я не приду. Если ты сам просыпаться будешь, зачем я тогда нужна? Если ты сам завтрак готовить будешь, мне что делать?
- Отдыхать.
- Отдыхать?! - возмутилась бабушка. - За кого ты меня принимаешь? Чтобы я да на старости лет бездельничала?
- А ты меня за кого принимаешь? - возмутился Иван. - Чтобы я да на молодости лет тунеядничал?! Ты знаешь, как интересно самому просыпаться? Замечательно! Ты что, собираешься со мной в армию идти? И там меня станешь будить? А? Может, по-твоему, каждый солдат со своей бабушкой в армию придёт?
Тут бабушка горько расплакалась.
- Ни в какую я армию не собираюсь, - сквозь слёзы сказала она. - Но учти: пользы от нас в армии было бы много!
А Иван расхохотался.
- Бабушки! - скомандовал он. - По порядку номеров рассчитайтесь! Бабушки, вперёд шагом марш! Песню!.. Да ты хоть одну строевую песню знаешь?
- Знать не знаю и знать не желаю! - отрезала бабушка. - А только в армии без меня ты пропадёшь! Ты ведь даже ботинки зашнуровывать толком не умеешь.
- А в армии сапоги носят! У них шнуровки нет.
- Пожалеешь, - бабушка снова горько расплакалась. - Я ли тебя не любила! Я ли за тобой не ухаживала! Я ли тебя не баловала! А ты?
- Эх ты, рёва, - сказал Иван ласково, - а ещё в армию собираешься.
- Я не рёва, - сквозь слёзы ответила бабушка, - просто я тебя люблю, а ты меня нет.
- И я тебя люблю. Только я с тобой не согласен.
- Когда любят, соглашаются!
- Не могу я с тобой согласиться, - твёрдо сказал Иван. - Ты что, хочешь, чтобы меня бабушкиным сынком дразнили?
- Хочу! - горячо призналась бабушка. - Очень хочу!
- Значит, тебе меня нисколько не жалко.
- А ты меня жалеешь? Ты меня и за бабушку не считаешь.
- Считаю. Ты замечательная бабушка. Только есть у тебя один недостаток.
- Нет у меня недостатков!
Иван чмокнул её в щеку, шепнул:
- Один, маленький.
- Может быть, - подумав, нерешительно согласилась бабушка, - но я не знаю, какой недостаток. Не замечала.
- Ты не даёшь мне нормально жить.
- Я?!
- Ты, бабушка. Только ты не сердись и не плачь. Держи себя в руках. Надо мне просыпаться самому.
- А давай по очереди? - обрадованно предложила бабушка. - Один раз я тебя разбужу, а один раз ты, может, сам проснёшься?
- Нет, - отказался Иван. - Не хочу я быть умственно отсталым.
- Не понимаю, - испуганно прошептала бабушка, - кто от кого отстал?
- А я понимаю. Если бы я вчера не выучил уроки, то сегодня меня бы как миленького в специальную школу отправили.
- Вот! - радостно воскликнула бабушка. - Вот что значит просыпаться самому! Соображать плохо стал! Ещё будешь с бабушкой спорить?
- Буду, - тихо, но решительно ответил Иван. - Приходится. Я ещё, может быть, отличником сделаюсь. Ненадолго, конечно. Чтобы всем доказать, что я не умственно отсталый.
- А зачем это тебе, миленький? - ласково спросила бабушка. - Для меня-то ты всегда самый умный! Вот подрастёшь, сил наберёшься, тогда и станешь отличником. Сейчас-то зачем тебе надсажаться? Вспомни-ка, до чего мы с тобой замечательно жили!
- Жили-то мы с тобой замечательно, - согласился Иван, - но, может быть, как раз из-за этого я и чуть-чуть в УО не превратился. Чуть-чуть в специальную школу не попал. На радость дочке крокодильской. Она у меня ещё попляшет! Сто пятьдесят пять с половиной раз пожалеет, что издевалась над гвардии рядовым Иваном Семёновым! Назло ей отличником стану! Да ещё и круглым! Сам просыпаться буду! - со слезами в голосе крикнул Иван. - Сам одеваться буду! Бабушка легла на кровать и сказала: - Спасибо. Можешь вызывать "скорую помощь".
ГЛАВА 7,
в которой бабушка снова пытается быть
одним из главных действующих лиц,
а Иван Семёнов совершает несколько
выдающихся поступков.
ИВАН ДЕЛАЕТ ВАЖНОЕ ОТКРЫТИЕ
Вызывать скорую помощь не пришлось. Дали бабушке валерьянки, уложили в постель. Сказала бабушка:
- Никому я, значит, не нужна. Пустое я, значит, место. Или вроде старой сковородки. Выбрасывайте.
Тут все стали её утешать, уговаривать, успокаивать. А она твердит своё:
- Надоела я всем. Мешаю я всем. Только и думаете, как бы от меня избавиться.
Тут её опять стали утешать, уговаривать, успокаивать.
Бабушка лежала с закрытыми глазами и тихонько постанывала.
- Я в школу, - сказал Иван, но она даже не посмотрела на него.
Утро было серое и дождливое. Иван весело прыгал через лужи. Правда, редкую лужу ему удавалось перепрыгнуть, чаще обеими ногами он попадал прямо в воду.
Устал прыгать, пошёл по тротуару.
Кошку на окошке увидел - отвернулся.
Собака мимо бежала - не обратил на неё внимания.
Вывески не читал.
В зеркале около парикмахерской состроил себе всего одну рожицу.
В школу торопился Иван - ещё как торопился!
А почему?
Да потому, что никого сегодня не боялся.
Ребят не боялся.
Анны Антоновны не боялся.
Даже Аделаиды не боялся.
Да почему?
Да потому, что уроки-то он выучил! Пожалуйста, проверяйте! Сколько угодно! Вопросы задавайте, спрашивайте!
Идёт Иван, подпрыгивает. До чего, оказывается, приятно в школу шагать, когда уроки приготовлены!
НЕУДАЧА
Когда Иван подходил к школе, настроение у него немного испортилось. Он вспомнил, что предстоит разговор с Аделаидой. "Но ничего, - подумал он, выкрутимся!"
И опять ему стало весело.
- Доброе утро! - услышал он за спиной голос Аделаиды.
Иван обернулся, сказал:
- Между прочим, у меня уроки сделаны.
- Да ну? Сам?
- Своими собственными руками и своей собственной головой, - гордо ответил Иван. - Даже стихотворение выучил. Теперь никто не скажет, что я УО.
- Посмотрим. Кто тебя знает? Может, ты сегодня опять примешься за старое?
- Наверно, нет, - со вздохом, негромко проговорил Иван. - Но ведь трудно.
- Конечно трудно. А ты как думал? Это по телевизору чужие слова легко говорить. И за лунатика себя выдавать легко. Драться легко. И по лужам топать легко. А учиться трудно.
"Тебе-то хорошо, - мрачно подумал Иван, когда она ушла, - ты с детства привыкла уроки делать. А я?"
Войдя в класс, он не закричал, как обычно, не запрыгал, а сел на своё место, сидел и помалкивал.
- Как жизнь? - спросил Колька.
- Нормально, - ответил Иван, - устал только. Всю ночь уроки делал. Не выспался.
- Всю? Ночь?! - поразился Колька. - За час можно сделать.
Звонок.
"Сейчас вы все ахнете, - торжествующе подумал Иван, - сейчас меня вызовут и..."
Но сколько ни тянул он руку вверх, Анна Антоновна не замечала. Иван до того обиделся, что руки под парту спрятал.
В перемену он не двинулся с места, сидел, опустив свою большую голову, и грустно размышлял: "Вот, пожалуйста! Только выучил человек уроки, так на него ноль внимания. А если бы он не выучил, то, будьте уверены, - вызвали бы! А зачем уроки учить, если тебя не спрашивают?"
- Я уроки выучил! - крикнул он.
Весь класс окружил Ивана.
- Молодец, Аделаида! - сказал Паша.
- Вот это буксир, я понимаю! - сказал Колька.
- А она-то при чём? - удивился Иван. - Я сам.
- Сам! Сам! - передразнил Колька. - Пока она тебя хорошенько не стукнула, ты и не собирался уроки учить.
В класс вошла Анна Антоновна. "Сейчас все закричат, что я уроки выучил, - подумал Иван, - и она меня вызовет".
Но ребята молчали. Урок шёл своим чередом. Иван чуть руку не вывихнул, до того старательно тянул её вверх.
Никакого впечатления.
"Нарочно, нарочно, - пронеслось у него в голове, - нарочно! Чтобы помучить меня. Чтоб поиздеваться надо мной!"
Взял да и поднял обе руки.
- Семёнов, не хулигань, - сказала Анна Антоновна.
"Если и по чтению не спросят, - решил он, - больше я вам уроков делать не буду. Ни разу в жизни".
Не спросили его и по чтению.
После уроков, когда Анна Антоновна ушла, ребята бросились из класса, устроили в дверях такую давёжку, что Иван с трудом сдержался, чтобы не принять в ней участие.
После уроков, когда Анна Антоновна ушла, ребята бросились из класса, устроили в дверях такую давёжку, что Иван с трудом сдержался, чтобы не принять в ней участие.
Все убежали.
"Сговорились, - подумал он, - бросили меня одного, чтоб я погиб со скуки".
В дверях Иван столкнулся с Аделаидой.
- Куда? - грозно спросила она. - А домашние задания? Кто учить будет?
- Я, - ответил Иван неуверенно, - домашние задания дома делают. Оттого они и называются домашними. Понятно?
- Понятно, - сквозь зубы сказала Аделаида. - Не возражаю. Пошли домой. Тем более, что бабушка приглашала меня заходить к вам почаще.
БАБУШКА ОПЯТЬ БУНТУЕТ
- Напрасно ты со мной ссоришься, - сказала Аделаида по дороге. - Ну никак не могу понять, для чего тебе со мной ссориться?
- Дружить мне с тобой прикажешь?
- А что?
- Может, мне ещё зуб золотой вставить прикажешь? - Иван хмыкнул. Нетушки.
- Дело твоё. Но я бы на твоём месте со мной подружилась.
"А я бы на твоём месте, - подумал Иван, - оставил бы хорошего человека в покое".
- Шла бы ты домой, - сказал он, - я и без тебя уроки сделаю. Как вчера.
- Не верится что-то.
Навстречу шёл Егорушкин, приложив руку к козырьку, сказал:
- Привет лунатикам!
- А он вчера уроки выучил! - радостно сообщила Аделаида.
- Какое важное событие, - насмешливо проговорил Егорушкин. - А то я у телевизора со стыда чуть не сгорел. - И серьёзно добавил: - Желаю успехов! Откозырял и пошёл дальше.
- Событие, событие, - пробормотал Иван. - А чего смеяться?
- Забудем этот печальный случай, - предложила Аделаида. - Главное, что, кажется, ты не УО.
- Есть забыть этот печальный случай! - весело согласился Иван.
К его удивлению, дверь в квартиру оказалась незапертой. Они вошли, заглянули на кухню - никого, заглянули в комнату.
Бабушка лежала в постели. Увидев внука, она громко застонала.
- Что с тобой? - испуганно спросил Иван. - Всё ещё болеешь?
- Врача позвать? - спросила Аделаида.
- Не надо, - еле слышно ответила бабушка, - врачи тут не помогут. Обидели меня.
- Кто? - спросил Иван.
- Все. Вся наша семья. Никому я, видите ли, не нужна. Вот и сидите без обеда. Узнаете, как без меня-то.
- Значит, я голодным буду? - Голос у Ивана дрогнул. - За что?
- За то, что против бабушки пошёл. - И она закрыла глаза.
Иван с Аделаидой постояли, постояли и ушли на кухню. Сели. Помолчали.
- Да-а, - протянул Иван, - дела. А всё из-за того, что один раз человек проснулся утром сам. - И он рассказал об утренней истории.
- Есть выход из положения, - подумав, решительно заявила Аделаида. Надо приготовить обед.
- А что будет с бабушкой?
- С бабушкой будет плохо. Но иначе нельзя. Её то же надо воспитывать. Иначе она тебя избалует до безобразия.
ОКАЗЫВАЕТСЯ, НЕ ТАК-ТО ПРОСТО
- Во-первых, - сказала Аделаида, - тихо. Во-вторых, не хныкать. Представь себе, что мы на необитаемом острове. Если не сумеем быстро, без шума приготовить пищу, то погибнем.
Велика ли важность - начистить картошки? Оказалось - велика. Картошка-то круглая, и так ей хочется выскользнуть из ваших рук и укатиться под стол! Вы за ней прыг, а на плечах-то у вас голова, и вот эта голова старается обо что-нибудь стукнуться. Нож не режет картофелину, но с удовольствием режет ваши пальцы. Еле-еле успеваешь их отдёрнуть.
- Молодец, - сказала Аделаида, когда Иван расправился со второй картофелиной. - Осталось ещё штук десять.
А у Ивана от обиды и злости руки тряслись. Он решил: если картофелина выскользнет, ползать он за ней не будет - возьмёт другую. Но картошка была его хитрее. Она выскальзывала только тогда, когда кожуры на ней почти не оставалось. Сами понимаете, что бросать такую, было жалко. И до того Иван разозлился, что твёрдо решил: "Все пальцы себе отрежу, а ни одну картошку больше не выпущу!" Испугалась картошка, больше из его рук не выскальзывала.
- Ванечка, - позвала из комнаты бабушка.
- Ничего ей не говори, - прошептала Аделаида.
- Посиди со мной, - попросила бабушка, - скучно мне. Есть-то хочешь?
- Очень.
- А есть-то нечего, - весело сказала бабушка. - А я ещё пять дней болеть буду.
БАБУШКА СДАЛАСЬ
Когда Иван вернулся из комнаты, на кухне уже вкусно пахло борщом.
- Ох, и попадёт... - испуганно прошептал Иван.
- Если ты очень труслив, - сказала Аделаида, - свали всё на меня.
- Нетушки! - горячо отказался Иван. - А кто картошку чистил? - И с гордостью понюхал воздух.
- А что, если нам сейчас и уроки сделать? - спросила Аделаида. Понимаешь, как будет здорово?
- Понимать-то я понимаю, - с кислой миной ответил Иван и честно признался: - Да уж больно мне неохота.
- А ты думаешь, мне хочется за уроки браться? Как бы не так. Я иногда даже реву. До того не хочется. Зато когда я уроки сделала, я - свободный человек.
- Свободным-то человеком я быть люблю, - сказал Иван.
- Вот для этого и надо уроки учить. И ещё учти: если ты во втором классе к урокам не привыкнешь, то потом тебе будет просто беда. Привыкай сейчас.
- Я привыкаю, - Иван тяжко вздохнул и опять понюхал воздух: очень уж вкусно пах борщ.
- Это ещё что такое?! - на пороге стояла бабушка. - Это что ещё за безобразие?! Это как называется?!
- Борщ, - ответили Иван и Аделаида.
- Борщ? - переспросила бабушка, открыла крышку и ударила ею о кастрюлю, как барабанщик медными тарелками. - Кто варит?
- Я, - ответили Иван и Аделаида.
- Та-ак, - грозно протянула бабушка, - понятно. Издеваетесь?
- Наоборот, - сказала Аделаида. - Как раз наоборот. Не о том он беспокоился, чтобы самому поесть, а о том, чтобы вас, больную, накормить.
- Да ну?! - удивилась бабушка. - Золотце ты моё бесценное!
Она хотела обнять внука, но он вырвался и сказал:
- Я, между прочим, картошку чистить научился.
Бабушка всплеснула руками, укоризненно покачала головой и проговорила:
- Так, так... Значит, зря я болела? Значит, мне и поболеть нельзя? В другой раз я заболею, а он и бельё стирать научится, и пельмени стряпать, и варенье варить?! Кому я тогда нужна буду?
- А помощника вам разве не надо? - спросила Аделаида. - Разве вы не хотите, чтобы он вам помогал?
- Может, и хочу, - бабушка улыбнулась, понюхав, как пахнет борщ. - Но раньше-то я была незаменимая?.. Да мало ли, что было раньше. Давайте-ка лучше борщ есть. Проголодалась я, пока болела. Иван съел три тарелки.
ИВАН НЕ СДАЁТСЯ
Аделаида ушла домой, взяв с Ивана честное слово, что он и сегодня сам приготовит домашние задания.
Злой сидел Иван.
Эх, придумать бы такую специальную ручку, чтобы сама уроки делала! Колпачок бы с неё снял, положил бы её на тетрадь - и поехала! Вжик-вжик, чик-чирик - готово домашнее задание!
Или бы специальную машину изобрели: сунул бы в неё тетрадь тр-тр-тр-тр-тр! - готово домашнее задание.
Или бы ещё такой прибор сделали: трахнул бы им по голове, и она что угодно запомнила бы. Трах - правило запомнил, трах - стихотворение запомнил, трах, трах, трах - вот это учёба!
Иван ойкнул, потому что, размечтавшись, стукнул себя кулаком по голове.
- Гвардии рядовой Иван Семёнов! - скомандовал он. - На упражнение по русскому языку вперёд - марш!
Если бы кто-нибудь в это время подставил ухо к дверям, то подумал бы, что Иван с кем-то борется - так громко он пыхтел. Он врезался грудью в стол и высунутым языком чуть-чуть не касался страницы. Нагни он голову ещё на полмиллиметра ниже, и лизнул бы строчку.
А лень-матушка стояла рядом и нашёптывала:
"Бедненький, несчастненький! Пожалеть тебя, кроме меня, некому. Иди-ка лучше побегай. Или спать ложись. Я тебе песенку спою, сказку расскажу".
"Уйди ты от меня, - отвечал Иван, - и без тебя тошно".
"Никуда я от тебя не уйду, - говорила лень-матушка, - друзья мы с тобой на всю жизнь".
Каждая буква давалась Ивану с трудом, и когда он поставил последнюю точку, рук поднять не мог.
"Не мучь ты сам себя, - шептала лень-матушка, - заболеть ведь можешь. Умереть ведь можешь".
- Гвардии рядовой Семёнов! - скомандовал Иван. - В атаку на примеры марш!
И лень-матушка исчезла: видеть она не могла тех, кто добрым делом занят. (Между нами говоря, ушла она не так уж и далеко, всё ещё надеясь, что уговорит Ивана.)
А он побеждал пример за примером. И хотя они сдавались не сразу, но сдавались. А когда сдался последний пример, Иван вскочил и заплясал. Он прыгал по комнате и что-то кричал, а что - и сам не мог понять. Вот как радовался!
ГЛАВА 8,
последняя, в которой читателя уже
не ждут почти никакие неожиданности.
КАК ИВАН ПОЛУЧИЛ "ВОСЬМЕРКУ"
Ужас!
Иван проспал! ИВАН ПРОСПАЛ!!!
Он выскочил на кухню и увидел улыбающуюся бабушку.
- Здравствуй, внучек, - сказала она. - Побоялась тебя будить. Уж извини. Опоздал ты. Десять с половиной минут осталось до начала уроков.
Иван быстренько оделся и - на улицу. Из-за угла выехал мотоцикл. А на нём Егорушкин.
- Беда! - не своим голосом крикнул Иван. - Опаздываю! Спасите!