Хочу отдельно рассказать вам, что со мной случилось по дороге домой. В поезде я упал с верхней полки, но это ещё полбеды. В одном купе с нами ехал торговец откуда-то с Кавказа, и я приземлился прямо на его сумку с поддельной водкой, которую этот достопочтенный джентльмен вёз в Москву. Впрочем, он на меня не обиделся: у него было ещё два чемодана с водкой, коньяком и портвейном. Этот ассортимент он распродал на одной из станций местным бизнесменам. Кроме того, когда я на следующую ночь падал с верхней полки, я приземлился на ящики с абрикосами, персиками, сливой, кукурузой и ещё чем-то, что проводники покупали оптом на станциях и на ночь почему-то сгрузили в наше купе. Проводники тоже на меня не обиделись: они сделали из полученного месива варенье. Правда, получилось почему-то овощное рагу.
Ещё я спасался от жары, высунув голову в окно. К несчастью, в этот момент мимо проезжал встречный поезд. Но это ничего: голову мне пришили обратно. У меня ещё была частичная амнезия, от которой меня спас «Чёрный лекарь», поэтому я пишу вам только сейчас. Хотелось бы вам сказать, что я запомнил преподанный мне урок, и теперь, прежде чем высунуть голову в окно поезда, я обязательно проверю, нет ли там встречного поезда. Сейчас я сморю на фотографии и вспоминаю о том, как во время экскурсии к водопадам я не удержался на доске, которая выполняла роль мостика, и свалился прямо в глину, по которой протекала речка. Оказалось, что эта глина целебная: она разгладила мои морщины. На следующий год обязательно приеду за второй порцией.
Сейчас я пишу книгу об отдыхе на Чёрном море, и мой издатель обещал выплатить мне приличный гонорар, на который я и собираюсь приехать к вам летом. Желаю удачи в делах! Ваш Цунамий Бермудско-Треугольников.
Остаётся добавить только то, что Цунамий действительно написал книгу и приехал в Геленджик на следующий год. Мест у Эльдорадо не было, и Цунамию пришлось жить на сосне. Правда, на следующий день он поселился в «Петровиче». Ещё через пару лет Эльдорадо подарил дом в Геленджике кому-то из своих двоюродных братьев. А что стало с самим Эльдорадо- Кажется, кто-то из наших общих знакомых видел в его в Калифорнии, где Эльдорадо построил шестизвёздочный отель.
Придурковатое кафе
В европейском городе Уйёклмн была улица Ёпрст, на которой находилось кафе «Уфхцч». Вообще, этот город был весьма похож на другие небольшие городки, в нём не было никаких особых достопримечательностей, разве что у жителей было хорошо развито чувство юмора. Кроме того, в городе было два крупных банка, которые постоянно конкурировали между собой. Назывались они «Задбанк» и «Взадбанк», из-за чего вкладчики их часто путали. Например, в том же кафе «Уфхцч» иногда можно было услышать такой разговор:
– У тебя сбережения где, в «Задбанке» или во «Взадбанке»?
– А хрен его знает, я, когда в банк прихожу, свою кредитку им показываю, а они мне уже говорят, что «Задбанк» не здесь, а в здании напротив. Но иногда попадаю по адресу!
Мэром города Уйёклмн был седовласый старец, предпочитающий короткую стрижку. Звали его Лесли Членс. Выбрали его потому, что предвыборный слоган Лесли Членса звучал так:
«Голосуй за Членса – получишь полпенса!» (Криэйторы всю ночь выворачивали мозги наизнанку, пытаясь придумать рифму к слову «Членс».)
Местные жители, прикинув, сколько будет полпенса в местной валюте, выбрали Членса единогласно. Вступив в должность мэра, Членс в первую очередь выставил на всеобщее обозрение в Уйёклмновском центральном музее свою главную драгоценность – монету достоинством в полпенса. При этом ни один избиратель не мог пожаловаться на то, что не получил полпенса – в течение нескольких дней в музее проводилась бесплатная выставка-презентация, на которой каждый желающий мог сфотографироваться около стенда с монетой в полпенса всего за 0,99 уёев (уёй – это местные монеты). Таким образом, новый мэр значительно пополнил казну, а заодно провёл пересчёт населения, так как фотографировались все, мелочи не было ни у кого, и каждый заплатил по одному уёю без сдачи.
Но всё же вернёмся к рассказу. Кафе «Уфхцч» открывалось каждый день в девять утра, и каждый раз повторялась похожая история. Вот как это примерно выглядело.
Кафе находилось на первом этаже большого особняка, в котором проживал владелец данного кафе и большая часть персонала, снимавшая комнаты у этого владельца. Чтобы облегчить процесс оплаты квартплаты, владелец кафе, господин Черезжопинс, регулярно вычитал стоимость проживания из зарплаты своих сотрудников. Итак, однажды, в девять утра, сотрудники кафе, вставшие с утра пораньше, выстроились в очередь перед дверью. Главный вход в кафе «Уфхцч» находился на перекрёстке двух пешеходных улиц, по которым часто курсировали «Мердэсесы-666» или «БМВ-ЧМО», а также «Лимун-Зил-Бычок-Безрогий», принадлежавший мэру.
Короче говоря, сотрудники кафе, начиная от главного бухгалтера Стыбзера и кончая официантами Хряпинсом и Лыбинсом, а также уборщицей Фряхой по кличке Затирщица, стояли перед этим главным входом, на перекрёстке улиц Ёпрст и Трёхбуквенникской, ожидая, когда господин Черезжопинс изволит оторвать свою растолстевшую филейную часть от кресла и спустится на улицу, чтобы открыть кафе. Минут через пять он, действительно, появился, открыл кафе и вошёл было внутрь, но был остановлен Затирщицей, которая огрела его ведром с криком:
– Вытирайте ноги!
Господину Черезжопинсу пришлось пару раз ширкнуть ботинками о коврик, после чего он прошёл внутрь, а следом за ним эту процедуру повторили все остальные.
Затарившись внутрь своего малого частного предприятия, сотрудники кафе приступили к своим прямым обязанностям. Господин Черезжопинс прошёл через зал для посетителей и вошёл в свой кабинет. В кабинете у него стоял старый компьютер, на котором господин Черезжопинс вместе с бухгалтером Стыбзером вели бухгалтерию, а сам господин Черезжопинс ещё и играл с этим компьютером в шашки, дурака и сапёра, надеясь хоть раз не остаться в дураках. Поскольку никаких других занятий у господина Черезжопинса не было, за пять лет он научился просчитывать свои ходы в «шашках» в три раза быстрее компьютера, стал жульничать в «дураке», передёргивая у ничего не подозревающего компьютера козыри, а также видеть насквозь расположение мин в «сапёре».
Бухгалтер Стыбзер тоже отправился в свой кабинет, если это вообще можно назвать кабинетом. В его распоряжении была крошечная комнатка, отгороженная от склада настолько тонкой перегородкой, что Стыбзер слышал всё, что происходит на этом складе, начиная от визитов туда поваров за продуктами и кончая любовно-эротическо-пронографическими звуками в то время, когда на складе кто-нибудь из мужской части сотрудников кафе уединялся с кем-нибудь из женской части населения города.
Слушая эти звуки каждый день, Стыбзер даже перестал тратить свои драгоценные уёи на порножурналы, чем смог значительно укрепить свой семейный бюджет. Кроме того, в комнате Стыбзера было окно, выходившее на улицу Ёпрст, стол, заваленный счетами и отчётами и сейф, запирающийся на замок, в котором хранилось главное богатство комнаты – калькулятор «CITIZEN» с запасом батареек. Правда, калькулятор был на солнечных батареях, но запас обычных батареек всё равно хранить было больше негде, а Стыбзер иногда был непрочь стыбзить оттуда батарейку-другую, упоминая об этом в официальных документах как о затратах на производство.
Однако, несмотря на все эти обстоятельства, Стыбзер был доволен своим рабочим местом, так как на его счету во «Взадбанке» было уже пятнадцать тысяч уёев. О том, как именно Стыбзер их добыл, история умалчивает, известно только, что господин Черезжопинс часто жаловался на птичек, которые имели привычку клевать продукты на складе, в результате чего ему часто приходилось увеличивать затраты на закупку продуктов.
Довольно странно, что господину Черезжопинсу ни разу не пришло в голову проверить, как именно на полностью герметичный склад попадают птички. Но однажды птички на складе действительно были: Стыбзер, опасаясь проверок со стороны начальства, взял в аренду на одну ночь некоторых представителей этого племени с птичьего рынка. К этой истории остаётся добавить только то, что затраты на аренду птичек Стыбзер покрыл довольно быстро.
Пока господа Черезжопинс и Стыбзер удобно устраивались в своих кабинетах, бармен Бухай занял свой пост за стойкой, а его помощники Наливайка, Опохмелка и Штопор приготовились обслужить любого посетителя и выполнить любой приказ Бухая. Официанты Хряпинс и Лыбинс приступили к своим обязанностям, снимая стулья со столов и ставя их на пол. Время от времени им под ноги попадалась Затирщица, которая активно лупила эти самые ноги своей шваброй. У Затирщицы было девять внуков, поэтому она всё время старалась получить премию и стащить пару горстей конфет. Благодаря стараниям Затирщицы кактусы, стоящие на полках по углам, отрастили специальные закруглённые колючки, а листья пальмы, которую господин Черезжопинс однажды принёс в бочке и поставил слева от входа, блестели, и в них можно было смотреться, как в зеркало.
Тем временем на кухне повара Жратьхочун и Поперёксебяширенс, которых сокращённо называли Жрачка и Ширька, начали готовить фирменные блюда – разогревать то, что посетители не доели вчера.
Ну что ж, кажется, персонал кафе мы описали достаточно хорошо, и теперь можно переходить к действию.
Утром все заняли свои боевые посты, а через пару минут в кафе ввалился человек в чёрной куртке и джинсах. Вид у него был такой, как будто он только что сбежал из психушки, или его огрели бревном. Этот человек, которого звали Мэтр Брамс, нетвёрдым шагом проследовал к стойке и опустился на стул.
– Как всегда, Мэтр Брамс? – спросил Бухай.
– Ага! – ответил Мэтр Брамс, не меняя выражения лица.
– Опять всю ночь песню сочиняли? – спросил Бухай, наливая ему в рюмку какого-то красного вина.
Брамс ничего не ответил, но выпил довольно быстро.
– Ещё! – сказал он, поставив пустую рюмку на стойку.
– Две песни? – спросил Бухай, снова наполняя рюмку.
Брамс опять опустошил рюмку, поставил её на стойку и провозгласил:
– Ещё!
– Да, хреново у вас делишки, – Бухай почесал в затылке, наливая.
Мэтр Брамс опустошил третью рюмку, поставил её на стойку и глубоко вздохнул, после чего шумно выдохнул, сдув Штопора в кухню сильным порывом ветра. На кухне Штопор влетел в слишком широко открытый Ширькой холодильник, и успел полакомиться льдом, прежде чем Ширька, приняв Штопора за поросёнка, посадил его в раскалённую духовку.
– Ещё? – спросил Бухай у Брамса.
– Не-не! – ответил Брамс. – Спасибо и на этом, господин Бухай. Каждое утро вы меня на ноги ставите.
– А что на этот раз? – спросил Бухай.
– Мы с моей группой «Заплесневелый отстой» всю ночь песню записывали в студии звукозаписи, слава тому туристу, который потерял в парке цифровой диктофон! – ответил Мэтр Брамс. – Теперь сможем участвовать в фестивале «Металлоломная гитара». Если, конечно, мэр денег даст.
– Наверное, даст, – предположил Бухай. – Он тут недавно по телеку обещал поддержать культуру в нашем городе. А поскольку кроме вашего цифрового диктофона и сцены в парке у нас культуры никакой, надо полагать, будут деньги.
– Хорошо бы, – сказал Брамс.
– А что значит «Металлоломная гитара»? – спросил Бухай. – Это что, в честь металлистов?
– Да нет, – ответил Мэтр Брамс. – Просто главный приз, гитару эту, делают из того металлолома, который у нас собирают в пункте приёма цветных металлов. Ну ладно, господин Бухай, мне пора. Сколько с меня?
– Девять уёев, – ответил Бухай.
Мэтр Брамс полез в карман, вынул оттуда десятку, дождался, когда Бухай найдёт сдачу, после чего откланялся и отправился в Городской Парк Культуры Распития Алкогольных Напитков, сокращённо называемый ГПКРАН или Кран-парком. Там Мэтр Брамс надеялся отдохнуть, отоспаться на свежем воздухе среди ансамбля статуй «Кама в Сутре», и возможно, встретить очередную музу в кустах. А Штопор с криком «Ой, горячо!» выскочил из духовки, напоролся на Жрачку и прожёг тому дыру в фартуке.
Как только мэтр Брамс ушёл, в кафе начали заходить посетители, желающие позавтракать. В то утро были только постоянные клиенты: бизнесмен Загребайтис со своей женой Шмоткой (он любил загребать деньги, а она любила тратить их на шмотки), человек по имени Крышун, который был крышей бизнесменов Загребайтиса, Валютниса и Спекулянтиса, пенсионер Дрындун, подрабатывающий на городском рынке менеджером по маркетингу (он ходил взад и вперёд по рынку и смотрел, кто, что и почём продаёт, а потом докладывал потенциальным покупателям), и коллега Мэтра Брамса по роду деятельности – мистер Ёкс, единственный во всём городе писатель-поэт-сценарист-режиссёр-вокалист-хореограф-астролог-временно-безработный.
Естественно, когда вся эта компания затарилась в кафе, Хряпинс и Лыбинс неохотно начали работать, подходя к каждому и спрашивая:
– Что заказывать будете?
Первыми пришли Загребайтис со Шмоткой, к ним подошёл Хряпинс и спросил, что они будут заказывать. Шмотка ответила так:
– Мне, пожалуйста, лёгкие спагетти под французским соусом, чашечку кофе и пирожок с мякотью яблок, залитый вишнёвым джемом.
Загребайтис добавил:
– А мне грибной суп и пару бутербродов с икрой на закуску.
– Один момент! – сказал Хряпинс и отправился на кухню.
Войдя на кухню, он заорал, пытаясь перекричать шум миксера:
– Ширька! Вали в тарелку макароны, бухни сверху это месиво из помидоров, которое мы вторую неделю никак съесть не можем, разведи в чашке порошок из пакетика с кофе и метни сверху эту твою яблочную размазню в тесте. Да, и полей его сверху прошлогодним вареньем с огорода. Чуть не забыл, ещё плесни в чашку мухоморного бульона и мазни пару кусков хлеба овощным пюре, тем, что у нас вместо икры.
Когда Хряпинс закончил, Жрачка выключил миксер, а Ширька переспросил:
– Чего?
Хряпинсу пришлось повторить заказ, после чего Ширька навалил в тарелки всего вышеописанного, а Хряпинс понёс это Загребайтису и Шмотке. Сам Загребайтис ничего не заметил, потому что от мухоморного бульона у него пошли такие глюки, что он даже поверил в то, что на бутерброде у него не овощная мазня, а чёрная икра. Шмотка всё же заметила, что чего-то в её заказе не хватает, и спросила у Хряпинса:
– А что, оформить получше никак нельзя было?
– Не за такую цену, мадам, – ответил Хряпинс, показывая ей счёт.
Шмотка кивнула в сторону Загребайтиса и начала уплетать спагетти. Загребайтис, увидев счёт, полез в карман за кошельком, но от мухоморов у него в глазах начало двоиться, и он сказал Хряпинсу, протянув кошелёк:
– Бери, сколько нужно!
Хряпинс, оправдывая своё имя, хряпнул столько, сколько Стыбзер ему и за месяц не отстёгивал в качестве зарплаты. Отчасти это было потому, что у Загребайтиса не было мелочи. Короче говоря, Хряпинс вытащил из кошелька Загребайтиса бумажку в пятьсот уёев и вернул кошелёк его владельцу. Загребайтис, ничего не заметив, сунул кошелёк в карман и допил свой мухоморный бульон.
Следующим в кафе вошёл Крышун. Он долго не мог протиснуться через дверь – если он пытался пройти лицом вперёд, то плечи оказывались шире дверного проёма, а если пытался пройти боком, то живот застревал. Короче говоря, когда Крышун торчал в дверях в позе Винни-Пуха, на помощь ему пришла Затирщица, которая собиралась вытереть порог и одной рукой втащила в кафе образовавшееся препятствие. Крышун крякнул, рыгнул, достал из кармана десятку и сунул её Затирщице в карман облезлого халата. Затирщица, поняв, что ей что-то обломилось, начала драить Крышуну кожаные ботинки с серебряными бляхами, потом как-то нечаянно съездила ему тряпкой по картофелеобразному носу, и в итоге Крышун дал ей ещё десятку, чтобы она отвязалась. Затирщица послушно начала драить пальму. Крышун же взгромоздился на стул, стукнул кулаком по столу, отчего у стола отвалилась ножка, одна из шести, специально для подобных случаев, и к нему подошёл Лыбинс с улыбкой до затылка.
– Что будете заказывать? – спросил Лыбинс.
– Хавки и побольше, – ответил Крышун.
– Ясно, – сказал Лыбинс и побежал на кухню.
Вбежав туда, он крикнул:
– Жрачка! Чего у нас в печке?
– Поросёнок, – ответил Жрачка.
– Или Штопор, – поправил его Ширька.
– Давай его сюда, Крышун пришёл! – сказал Лыбинс.
– Ему, пожалуй, мало будет, – пробормотал Ширька, закрывая животом дверь холодильника. – Добавлю-ка я овощей.
Через десять минут Крышуну принесли огромное блюдо с жареным поросёнком, десятком картофелин в мундире, парой-тройкой крупных солёных огурцов и огромным кабачком. Блюдо это Хряпинс и Лыбинс несли вдвоём, а Штопор с Опохмелкой помогали им не потерять равновесие. Крышун, облизнувшись, умял всё за полчаса.
Пока Загребайтис пил свой мухоморный бульон, Шмотка пыталась оценить по достоинству Ширькину яблочную размазню, а Крышун лопал поросёнка с овощами, бармен Бухай обратил внимание на телевизор, тихо работавший в углу, достал из-под стойки пульт дистанционного управления и прибавил звук. Когда звуки телевизора разлились по всему кафе, все оторвались от еды и уставились в экран. Исключение составлял Крышун, который одновременно мог и смотреть, и есть. Дело было в том, что ел он руками и не глядя. По телеку показывали океан, пустой песчаный пляж и тараторящего человека с микрофоном. Этот человек говорил следующее:
– В нашем телесупершоу «Последний дикарь» победил человек, который зубами подгрыз пальму, чтобы добраться до кокосовых орехов, растущих на вершине. Съев орехи вместе со скорлупой, он принялся за пальму, а когда он съел весь ствол и большую часть пня, наш герой решил перейти на мясо и съел трёх других участников шоу, а также одного из наших операторов вместе с видеокамерой. Огромное спасибо нашим спонсорам и страховой компании «Рожки да ножки», которая согласилась застраховать наши жизни. А победитель шоу получает золотую медаль и запас еды в консервах на всю оставшуюся жизнь. И я ещё раз напоминаю вам, что наш генеральный спонсор – консервный завод «Ржавая тухлятина». А теперь слово самому победителю!…