- Со мной все в порядке, - заверил я своего босса, - меня не так просто убить!
- Как я был прав, когда именно тебя избрал своим представителем, нет, наместником в России! Ты, именно ты нужен нашему движению.
В гробу я видел твое движение, подумал я, но сказал:
- Вот видишь, я нужен тебе, нужен движению, поэтому, чтобы не рисковать, необходимо срочно сделать пластическую операцию. Тогда у меня руки будут развязаны, и я смогу принести намного больше пользы всем нам!
- Конечно, конечно! - торопливо сказал Черных. - Завтра у тебя будут деньги. Ты где остановился?
- Сейчас я в «Октябрьской» гостинице. Думаю - до утра тут продержусь, в крайнем случае патронами я запасся…
- Ты береги себя, береги, утром у тебя будут деньги, наш человек тебе принесет…
- Все, я не могу больше говорить, кажется, кто-то идет!.. - я повесил трубку и закурил.
«Пистолет действительно не помешает, - подумал я, - и нужно еще встретиться с Годуновым, но сначала - ужин».
Я затушил сигарету и пошел в ресторан - белки, жиры и углеводы облекались там во вполне приемлемую форму.
* * *
После ужина я позвонил Годунову и договорился с ним о «хвосте».
Слово «хвост» в последнее время заняло значительное место в моем повседневном лексиконе. Оно произносилось вслух или мысленно в самых разных грамматических формах: я ушел от «хвоста», бандюки привесили ко мне «хвост», пойманный мной «хвост» во всем признался, и, наконец, мне надо привесить «хвост». Мне, действительно, надо было привесить «хвост» к тому человечку, что завтра принесет деньги от Романова-Черных. То, что он упоминал об организации, да и всякие другие словечки в том же духе, свидетельствовали о том, что у господина Романова здесь есть сообщники, а он, подлая гадина, мне об этом ничего не говорил.
О том, что я очень важен для нашего общего дела, - говорил, о том, что я буду его надежной правой рукой, - говорил, сегодня вот наместником обозвал, а вот о том, что в России есть какие-то люди, которые уже создали какую-то организацию и подчиняются непосредственно ему, об этом сволочь Романов умолчал. Поэтому я это узнаю сам. Я позвонил Годунову и попросил решить проблему с кадрами. «Нужен „хвост“», - коротко сказал я ему. «Будет „хвост“», - коротко ответил он, и с тем мы расстались до утра.
Ночью мне снился Романов-Черных и повторял те же слова, что я уже слышал от него в Германии…
- Гитлер был великим человеком! И не улыбайся, - крикнул мне Черных. - Ты не можешь судить о нем. Ты ничего не знаешь, а главное - не чувствуешь! Я понял, я почувствовал всю мощь его личности, и я перед ним преклоняюсь! Я самым тщательным образом изучил его жизнь, его труды, его поступки в разные периоды жизни. К сожалению, многое уже неприменимо сейчас, другая эпоха, другие люди. Но основное - стратегия, тактика, умение вести политическую борьбу - все это работает и сегодня, и этим я воспользуюсь, когда настанет пора восходить к власти в России. Главная находка Гитлера - создание альтернативного государства, многие этого не знают, почти никто. Люди вообще мало знают о жизни Великого Вождя, но я раскопал факты, сопоставил их и поразился гениальному маневру Фюрера. Ты представляешь, Алексей, задолго до того как партия Гитлера - НСДАП пришла к власти, пришла, напомню, в результате легитимных выборов, Великий Адольф начал создавать государство в государстве! Партия была еще малочисленна, ушла в подполье после неудачного Баварского путча, сам Гитлер был лишен права выступать перед массами, а он строил новое государство! Какая неколебимая вера в себя!
Черных едва не захлебнулся от восторга перед бесноватым фюрером. Замолк, молитвенно сложив руки перед холеным лицом, потом с новой силой продолжил:
- Ты спросишь, что я имею в виду, говоря об альтернативном государстве? Гитлером внутри партии были созданы все основные государственные структуры - полиция, разведка, служба агитации и пропаганды, в конце концов была даже своя армия - СА! Я сейчас занимаюсь тем же самым - строю свое маленькое государство, и когда придет пора встать во главе России, я буду во всеоружии, мои люди сразу займут все ключевые посты. Старая бюрократия будет сметена, на ее место встанет когорта несокрушимых борцов, ведомая властной рукой. То, что сейчас делает Президент - укрепление вертикали власти, административная реформа и прочее, все это мне только на руку! Именно жесткая вертикаль власти, состоящая из стальных закаленных людей, понадобится мне для создания крепкого государства. Не беспокойся, Алексей, ты уже занимаешь достойное место в моей иерархии, а с приходом к власти я смогу предоставить тебе все, что пожелаешь, любой пост, какой ты сочтешь нужным… Будь верен мне, и твоя верность вознаградится сторицей!..
* * *
Последняя фраза гудела у меня в голове все утро, безумно что-то напоминая, и только в ванной, рассматривая в зеркало двухдневную поросль на щеках и подбородке, я вспомнил: - Ну, конечно! Немного терпения, и ваша щетина превратится в золото!
Великий все-таки фильм «Подвиг разведчика»!
Глава седьмая
Ловушка для лохов
Часов в одиннадцать утра, когда я успел уже помыться, побриться и, заказав еду в номер, позавтракать, позвонил человек из гостиничной рецепции и голосом неудовлетворенной женщины сообщил, что в холле меня, господина Совкова, дожидается некий посетитель. По какой причине пришедшего ко мне человека не могут допустить в номер, я спросить не успел - трубку повесили.
О том, что я - господин Совков, я успел уже подзабыть, хотя, получая от Черных новые документы, немало повеселился над своим новым именем. Черных обиделся, сказал, что документы хорошие, чистые, и фамилия - хорошая, а русскому человеку смеяться над русской же фамилией грех. Я извинился перед ним, пообещал смыть этот грех своим потом и кровью и сразу же забыл, что господин Совков - это я.
В гостиничном холле посетителей было совсем немного - двое. Один сидел в дальнем углу, под пальмой, и увлеченно читал газету. Второй беспокойно метался по холлу, поглядывал на часы, задирая обтрепанный рукав старенькой рубашки, и напряженно всматривался в лица людей, выходящих из лифта. Все это я видел, потому что спустился вниз не на лифте, а пешочком, по лестнице, ради утреннего моциона и не только…
Хотелось со стороны взглянуть на местного представителя организации господина Черных. Взглянул и увидел то, что ожидал увидеть. Именно такие люди должны идти за господином престолонаследником. Не нашедшие себя в жизни, они ищут свое «я» в политике, если то, чем занимается господин Черных, можно назвать политикой. Но если дать этому человечку в старом пиджаке с короткими рукавами и стираной-перестираной рубашке тысячу долларов, да к тому же прикупить одежду и обувь, то он напрочь забудет о планах переустройства России, о срочной надобности изгнать иноверцев и инородцев и о воздвижении монаршего престола в царских чертогах Кремля.
Сытый и довольный, он забудет про политику и политиков, и самой ненавистной телевизионной передачей в его доме станет выпуск новостей. Так будет продолжаться до тех пор, пока не кончится подаренная неведомым спонсором тысяча, а потом… Потом он не будет искать способ заработать новую тысячу, он бросится на поиски нового спонсора, и проснутся мысли о растоптанной гордости великороссов и о врагах, которые эту гордость растоптали…
Я отделился от стены и поймал мужичка за ветхий рукав.
- Не меня ли вы ищете, любезный? - спросил я и оттопырил нижнюю губу, как это делал дуче Муссолини.
Мужичок резко остановился, словно наткнувшись на невидимую стену, посмотрел на меня снизу вверх, дернул несколько раз головой и выговорил:
- Должно быть - вас. Покажите документик, пожалуйста!
Просьба предъявить документ далась ему нелегко, он потупился и стыдливо стал рассматривать грязный ноготь, торчащий из сандалеты выпуска благословенных пятидесятых годов.
Я предъявил паспорт на имя Совкова. Мужичок дрожащей рукой взял его, прочитал фамилию и, не удосужившись сравнить фотографию с оригиналом, вернул мне документ.
- Вас… Вы… - он откровенно трепетал и благоговел. - Меня просили передать… Вот!.. - Он вытащил из кармана завернутый в газетку пакет. - Там деньги, - сказал он и добавил, снизойдя на шепот: - Доллары! Посчитайте, пожалуйста!
Я небрежно сунул пакет в карман.
- Нет, вы посчитайте! - жалобно вскричал мужичок. - Там же деньги, доллары!
- Тише! - сказал я ему. - Вы привлекаете внимание!
- Да, да, извините, я больше не буду!
Он понял, что допустил серьезный промах, возможно, поставил под угрозу нечто очень важное, касающееся судьбы России или даже персоны престолонаследника.
- Я не подумал. Извините. Готов понести… Я шел весь день… Мне сказали, что нельзя пользоваться общественным транспортом, там воры, карманники, инородцы. Конечно, русские воровать не пойдут… Я шел через весь город, чтобы принести, вовремя принести… Я ведь не опоздал? - Он с надеждой заглянул мне в глаза.
- Нет, вы все сделали правильно, вас отметят. Как вас зовут?
- Не надо! Зачем вы… Я - так, я ради дела…
- Всякий труд должен быть вознагражден! - веско сказал я.
Похоже, эта мысль была для него внове. Я разорвал газету и вытащил купюру в сто долларов.
- Это - вам, за труды. Так как вас зовут?
- Палыч, - тихо сказал он, неотрывно глядя на дензнак Соединенных Штатов Америки. - Не надо имя… Зачем имя… Кто меня по имени-то… Просто, Палыч.
Он потянулся было к купюре, потом отдернул руку.
- Я не возьму! - сказал он дрожащим голосом.
- Отчего же, вы заработали эти деньги, рисковали жизнью, сами же говорите - через весь город, пешком.
- Я их внесу в партийную кассу! - торжественно сказал он.
- Давайте присядем, Палыч, - я снова взял его за рукав и насильно усадил в кресло. - Мы же товарищи по партии, правда? И эти деньги я вам даю, как товарищ товарищу, именно вам, а не в партийную кассу. Вы знаете, я только что приехал в город, у меня здесь нет никого из знакомых и мне нужен человек, из наших, партийцев, которому я мог бы доверять. Вы меня понимаете, Палыч?
Он преданно слушал меня, наклонившись вперед и нервно перебирая пальцами.
- Может возникнуть необходимость передать кому-нибудь записку, отнести что-то по нужному адресу, ну, мало ли что, вы понимаете? Поэтому мне нужен свой человек, так сказать, доверенное лицо. Вы мне подходите, и я даю вам деньги для того, чтобы вы оделись поприличнее и хорошо питались, мне нужен здоровый, работоспособный помощник.
Его лицо прояснилось, руки спокойно легли на колени, он выпрямился в кресле.
- Это партийное задание? - спросил он.
- Это очень важное партийное задание и, к тому же, секретное. Вы понимаете, конспирация!
- Понимаю, - серьезно сказал он. - Никому ни слова. Даже товарищам из Комитета?
- Особенно им! Есть вещи, не мне вас учить…
- Конечно. Я все понял, - он решительным жестом взял деньги. - Когда первое задание, товарищ Совков?
- Оставьте мне телефон, я с вами свяжусь. Он продиктовал номер телефона, и, судя по цифрам, Палыч действительно шел через весь город, аж из Ульянки.
- Я могу идти, товарищ Совков?
- Да, вы свободны, благодарю за службу.
Он с достоинством поклонился и вышел из гостиницы. Швейцар дверь перед ним не открыл.
Человек, сидевший в дальнем углу холла, аккуратно сложил газетку и тоже поднялся. Я едва заметно кивнул головой - «хвост», присланный Годуновым, включился в работу…
* * *
Вечером я приехал в клуб «96», где была назначена встреча с Годуновым. У входа стояла очередь из людей разного пола и ориентации, мечтающих попасть в клуб.
Известный зарубежный певец давал здесь единственный концерт в городе. Я дисциплинированно встал в конец очереди и стал ждать. Спешить было особо некуда, а публика в очереди стояла прелюбопытная. Верзила Гоша, бдительно отсекающий членов клуба от простой, недостойной розово-голубого внимания публики, увидел меня, вышел из дверей и взял за руку.
- Вас ждут! - сказал он бархатным голосом и игриво подмигнул.
- Дурашка, видишь, с кем надо трахаться, - сказал кто-то за моей спиной, - а мы с тобой все в очереди, в очереди…
Я легко добрался до комнаты, где мы встречались в прошлый раз, пройдя через зал ресторана практически незамеченным. Все внимание было устремлено на пустую эстраду, где ожидалось появление великой звезды гей-культуры…
А звезда сидела тем временем в компании Годунова и пила пиво с сардельками.
- Знакомься, Леша, это певец мирового класса Мари Молмонд, сегодня он гость нашего клуба.
Я кивнул, не зная, как принято здороваться в их среде. Целоваться, даже со звездой, мне не хотелось, а вдруг эта штука - заразна…
Звезда сделала глоток пива, громко рыгнула, вытерла рот тыльной стороной ладони и поправила волосы на виске.
- Хай! - сказала звезда по-английски.
- Хай! - согласился я с ним.
Зато Годунов оказался многословнее. Он долго говорил по-английски, показывая на часы и на дверь, звезда в это время смотрела на меня и водила языком по ярко накрашенным губам.
- Тайм! - наконец рявкнул Годунов и ткнул звезде под нос часы.
- Тайм, - согласился Мари Молмонд и встал. Уже в дверях он повернулся и сказал:
- Бай-бай, бэйби! - обращаясь явно ко мне. Я неуверенно помахал рукой, лицо звезды просияло, и он выпорхнул за дверь, кокетливо взбрыкнув ножкой.
- Не надо было этого делать, - сурово сказал мне Годунов. - Теперь тебе валить надо, он не отстанет!
- Сразу, что ли, валить? - не понял я.
- Ну, не сразу, после концерта, Молмонд своих бабок не упустит. Так что давай сразу к делу.
- Давай, - согласился я, едва ли не впервые пожалев о своей неотразимой сексуальности.
- Клинику я тебе нашел, - сообщил Годунов, - клиника хорошая, мирового класса, но - подпольная. Вернее, легальная, даже известная, «Клиника на Гагаринской» называется, но операции там делают не только официально, но и «по блату», а чаще всего просто за большие бабки. Сейчас операция по перемене внешности стоит на первом месте у мужиков, как у баб - наращивание грудей. Желающих много, а мастеров - чуть. Но ты не бойся, сделают там тебе все по высшему классу и почти даром.
- «Почти даром», это сколько? - поинтересовался я. Сквалыга Черных прислал только 50 000 баксов, часть из которых я уже потратил.
- Тыщ за тридцать сделают, - заверил меня Годунов, - крайняк - за сорок. Устроит?
- Устроит, - сказал я. - А отчего мне такие льготы?
- А это не тебе, это мне, - улыбнулся Годунов, - я когда-то помог хозяину разобраться с конкурентами, и он, вроде как, теперь мне должен. Держи бумагу, там все написано, где, кто, завтра в первой половине дня будь там. Займет это неделю, от силы дней десять, так что из гостиницы выписывайся, нечего деньги зря тратить…
Я взял бумажку, посмотрел, написано все было кратко, но толково, вопросов никаких не возникало, поэтому я убрал бумажку в карман и спросил уже о другом:
- А что твой «хвост», вернулся?
- Давно вернулся, проводил твоего Палыча до их штаб-квартиры, дождался, когда он выйдет, и сразу ко мне. Организация называется «Русский путь», совершенно официальная организация, занимают небольшой особнячок в самом центре, на Фонтанке. Между прочим, раньше там психдиспансер был, а теперь на дверях табличка, бронзовая, красивая, с двухглавым орлом, надпись старинной вязью «Русский путь». Я по компьютеру нашел, они официально зарегистрированы как «Партия угнетенного русского народа „Русский путь“», существуют уже семь лет, но особенно развернулись два года назад. Появились деньги неведомо откуда, и они арендовали этот особнячок, там у них штаб-квартира, есть региональные отделения в двадцати семи городах России. Общее количество членов неизвестно. Что любопытно, последние два года, с тех пор, как у них появились средства, партия перестала выдвигать своих кандидатов на выборах. На всех выборах, любого уровня! С точки зрения политики - это нонсенс. Партия для того и существует, чтобы участвовать в политической борьбе, иметь своих представителей в Думе или в местных органах власти, а «путейцев» это вроде как и не интересует. Раньше, до 2001 года, интересовало, а теперь - нет, вроде и не их это дело - депутатами становиться. Так что тут есть над чем подумать.
- Есть, - согласился я. - А как там Молмонд, выступает еще?
Годунов открыл дверь, прислушался, в комнату просочился ангельский голосок гей-звезды.
- Пойду-ка я, пожалуй, не буду вам мешать!
Я поднялся и как бы ненароком заглянул в окно. По двору метнулась чья-то тень.
- Давай, - хлопнул меня по спине Годунов, - я тебя в клинике навещу, и ты звони, если что.
- А вы без меня ничего не предпринимайте!
- Как можно, шеф!
Я пожал Годунову руку и выскользнул в коридор.
- Господа, - раздался профессионально поставленный голос конферансье, - наш гость устал и просит вашего разрешения на время прервать концерт. Если вы пару часов подождете, то Мари Молмонд обещает быть с нами до утра!
Зал взорвался аплодисментами, а я поспешил выскользнуть из клуба.
Похоже, судьба ко мне сегодня благоволила…
* * *
Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, не дели шкуру неубитого медведя, короче - не спеши, Кастет, радоваться, день еще не кончился.
Все эти хорошие мысли, как и положено, пришли уже опосля, в гостинице, когда я лежал в ароматной ванне, осторожно передвигая с места на место слегка побитое плохими людьми тело.
А началось-то все невинно, когда я в самом благодушном состоянии духа шел из «розово-голубого» клуба «96» в свой нынешний дом - гостиницу «Октябрьская». Шел и шел себе, никого не трогая и даже не приставая к девушкам, хотя, признаться, такое желание и возникало.
Так, невинно и весело, я добрался до Ситного рынка и остановился, чтобы закурить, а закурив, обратил внимание на небольшую кучку людей, что-то оживленно обсуждавших у закрытых ворот рынка.