– Кирилл Шляппо.
– Какой еще Шляппо, что за фамилия… Погоди… – Дима озадаченно нахмурился. – Кирилл? Приятель Яны? Внук ее соседки?
– Он самый.
– Матвей, я, конечно, дико извиняюсь, – Сахновский нервно хихикнул, – но ты, по-моему, бредишь. Я не буду напоминать о том, что Кирилл – пацан еще, тощий и хилый. А вот о том, что его тролль едва не убил там, в парке, напомню. И о том, что парень в больнице до сих пор, только пару дней вставать начал с кровати, тоже напомню. Не говоря уже о том, что жертвами Карусельщика стали его девушка и его друзья. – Телефон тревожно пискнул. Дмитрий посмотрел на дисплей и чертыхнулся: – Черт, зарядка мобилы на нуле, сейчас отключится.
– Тем более прими как данность: Кирилл и есть наш Карусельщик, – заторопился Черепанов. – Мы его сейчас ищем. А твоя главная задача на данный момент – охранять Яну. Он обязательно явится…
Телефон хрюкнул и замолчал. Экран дисплея тоже погас, в руках Дмитрия сейчас был бесполезный кусок пластмассы. Именно сейчас, когда так надо позвонить!
Не к месту вспомнились слова Яны: «Вдруг именно сегодня маньячина решит со мной покончить?» Еще тогда у Дмитрия словно кто-то сосулькой вдоль спины провел, зазнобило даже.
Пошутила она…
И он, кретин рассеянный, забыл поставить вчера вечером телефон на подзарядку! Придурок конченый!
Так, некогда рефлексировать и голову пеплом посыпать, действовать надо. Сейчас – срочно обратно, к Яне. Оттуда будет звонить и выяснять, что за ерунда насчет Кирилла.
Но прежде надо позвонить ей, напомнить, чтобы ни шагу из дома. И не болтала ни с кем.
И вообще, просто позвонить и услышать ее голос. А то как-то не по себе после сообщения Черепанова, пусть оно и кажется полнейшим бредом. То, что давило с самого утра, сейчас окончательно перекрыло кислород, превратив воздух в какое-то вязкое желе – дышать удавалось с трудом.
Дмитрий почти бегом – именно почти, бежать из-за проблем с дыханием не удавалось – направился в здание, добрался до своего кабинета, торопливо открыл сейф, достал оттуда табельный пистолет, из верхнего ящика стола – запасной мобильник, проверил зарядку и, на ходу набирая номер Яны, выбежал из кабинета.
В раскаленный мозг ввинтились короткие гудки – занято. Болтает с кем-то, свиристелка! А вдруг… вдруг с Кириллом?! Которого Черепанов «сейчас ищет». А раз ищет, значит, парня в больнице нет.
Дмитрий набрал номер своего домашнего и почти всю дорогу до машины слушал длинные гудки, отчаянно надеясь, что Яна вот-вот подойдет.
Но она не подошла.
Так, Сахновский, спокойнее, веди машину правильно, не гони. Мало ли по какой причине Яна не отвечает? Вон, по мобильному болтает, городской не слышит – сигнал там негромкий, Дмитрий сам так отрегулировал.
Почти на каждом светофоре, останавливаясь на красный свет, он поочередно набирал номера мобильного Яны и своего домашнего телефонов. Домашний уныло гундел длинными гудками, мобильный сначала трещал короткими, а потом тоже перешел на длинные.
Да что там происходит, в конце-то концов!
Небрежно, перекрыв половину проезжей части, Дмитрий припарковался возле своего подъезда, выбежал из машины и пулей рванул в подъезд, не обращая внимания на возмущенные комментарии вредного деда с первого этажа, сутками торчавшего у окна – дед так «гулял».
Быстрей, лифт, быстрей, чего ты так тянешься?!
Открывая дверь ключом, Дима заметил, как дрожат руки.
– Прекрати истерить, идиот! – прошипел он. – Все нормально, все хорошо, понял?
Ненормально. И нехорошо.
В квартире было пусто. Причем заметно, что уходила Яна впопыхах, на кухне сиротливо грустили брошенные продукты. Но никаких следов борьбы, а значит, она ушла сама. Но куда, зачем, ради чего так рисковать?
Звонок! Яна с кем-то разговаривала, когда он звонил ей. А потому поспешно ушла из дома.
Вот с этой зацепки и начнем.
Сахновский связался со своими ребятами и уже через пять минут знал, что на мобильный Яны звонили из того дома, где она снимала квартиру. Но не от Лидии Васильевны, а из квартиры, расположенной снизу. Значит, не Кирилл.
Ну да, успокаивай себя, конечно же, это просто совпадение!
Дмитрий позвонил в эту квартиру. Телефон уныло нудил длинными гудками. Нехорошо, ох как нехорошо!
Следующим набранным номером был мобильник Черепанова:
– Алло, Матвей? Привет, это Сахновский.
– Наконец-то! Ну, как там Яна?
– Она… – Дмитрий прокашлялся, прочищая внезапно севший голос. – Она пропала.
– То есть? – слышно было, как напрягся Матвей. – Что значит – пропала?
– А ты что, русского языка не понимаешь? – сорвался на крик Сахновский. – Пропала, значит, нет ее! Я велел ей сидеть дома и никуда не выходить, а ее нет! И телефон молчит! Ей позвонили из квартиры снизу – в том доме, где Янка жила, и она сорвалась! А теперь и в той квартире никто к телефону не подходит!
– Погоди, не ори. Откуда ты знаешь…
– Про соседку? Пробили мои парни.
– Молодец, оперативно сработал. И погоди истерить, вполне возможно, что просто совпало так – дом старый, могло трубу прорвать, к примеру, а в квартире Яны никого нет. Вот ей и позвонили, чтобы…
– Матвей, ты сам-то в это веришь? – устало произнес Дмитрий, как-то сразу перегорев.
– Верю – не верю, а проверить надо. В тот дом как раз мои опера направились – насчет Кирилла разузнать. Вряд ли он у бабки прячется, но вдруг. Они и в ту квартиру, откуда Яне звонили, зайдут.
– Я тоже еду.
– Ну, пока ты доберешься…
– Я быстро. Держи меня в курсе, хорошо?
– Договорились. Давай, до встречи.
– Погоди! Матвей, а ты абсолютно уверен, что это Кирилл? Он же в реанимации после парка лежал, значит, его серьезно порезали.
– Ну сам посуди. Кто нас на клоуна навел? Кирилл. Кто утверждал, что именно клоун напал на них в парке? Тоже Кирилл. А клоун к тому моменту был уже мертв. Что касается ранений Шляппо – я уточнил у его лечащего врача. На самом деле ранения были несерьезными – порезы рук и проникающее в брюшную полость.
– Ничего себе несерьезно! Да ранения в живот обычно самые поганые!
– Это смотря какие. У Кирилла нож прошел аккуратненько так, только мышцы разрезал, не задев ни одного внутреннего органа.
– Тогда реанимация зачем?
– А он не рассчитал глубину порезов на руках. Хотел, наверное, чтобы побольше крови вытекло, чтобы пострашнее выглядело. И резанул по венам серьезнее, чем надо было. И потерял очень много крови, потому и пришлось его в реанимацию поначалу. Он это, он, так что…
– Все, я еду. Звони мне сразу, как что-то выяснится.
– Обещал уже. Мы найдем Яну, не волнуйся.
Вот только какой? Живой или…
Глава 40
До сегодняшнего дня Дмитрию нравилось месторасположение его квартиры. Ну да, окраина города, новый микрорайон, еще толком не обустроенный, развитая инфраструктура в перспективе. Но его детские сады и школы пока не интересовали, поликлиника – тоже, в ведомственной обслуживался. Супермаркет имелся? Имелся. И достаточно. Зато – воздух чистый, лес за кольцевой дорогой. А если пройтись пешком минут двадцать – озеро с неплохим пляжем обнаружится. И птиц слышно, даже соловьев в конце мая – июне.
Но сегодня все эти преимущества догорали в огне страха и злости. Страха за жизнь любимой девушки и злости на удаленность дома от центра, вернее, того места, где сейчас, возможно, Яне нужна его помощь.
Где невзрачный двухэтажный домик превратился в пещеру ужаса. Почти такую же, как в парке, где убили одну из жертв Карусельщика.
Нет, не может, ну никак не может этого быть!
Несмотря ни на что, Дмитрий по-прежнему не мог представить в роли маньяка этого парнишку, Кирилла. У него же все эмоции на лице написаны, он искренний, добрый, наивно-романтичный. Типичный ботан, умненький домашний мальчик, мамин сын.
Скорее всего, Черепанов ошибся, есть иное объяснение показаниям Кирилла.
И, между прочим, он ведь не напрямую указал на клоуна, как на возможного Карусельщика, он обратил внимание на странное поведение этого типа, на его повышенное внимание к девочкам. И оказался прав: клоун действительно насиловал бедняжек.
А насчет резни в парке, когда погибли все друзья Кирилла – опять же не факт, что парнишка врал. Ведь клоуна без грима он никогда не видел, и на них мог напасть кто угодно в подходящем гриме. Дурацкий красный нос и лохматый парик смотрелись, наверное, еще ужаснее посреди ночи…
Всю дорогу до центра Дмитрий искал и находил новые доказательства непричастности Кирилла к убийствам в парке. Так было легче. Потому что отводило прямую угрозу от Яны, делало звонок от соседки снизу реальным.
Ровно двадцать три минуты, до очередного звонка Матвея Черепанова.
Дмитрий предусмотрительно нацепил систему hands-free перед тем, как в этот раз сесть за руль. Потому что собирался гнать на максимально возможной скорости, и отвлекаться на возню с мобильником было опасно.
Так что на звонок следователя он ответил сразу:
Так что на звонок следователя он ответил сразу:
– Ну, что там?
– Да ничего хорошего, – угрюмо произнес Черепанов.
– А конкретнее? – Дмитрий автоматически отметил, как побелели костяшки пальцев, сжавших рулевое колесо.
Спокойнее, Сахновский, держи себя в руках! Попадешь в аварию – уже никому не поможешь…
– Кирилла, само собой, у бабки нет и не было. Старуха сначала вообще не могла понять, чего от нее хотят: ведь Кирюшенька в больнице, она вот как раз с пирожками к нему собралась, опера ее на пороге с сумкой застали. А когда узнала, что парня там нет, разохалась, за сердце схватилась. Опера даже собирались ей «Скорую» вызвать, но она отказалась. Попросила только лекарство дать…
– С бабкой понятно. – Дмитрий с трудом удерживался от крика, стараясь говорить ровно. – Что там с квартирой снизу?
– Хреново с квартирой снизу.
– Что, труп?
– К счастью, нет. Маньячина наш, похоже, теток постарше не трогает. В общем, мои позвонили в дверь – нет ответа. Потом начали стучать и звать хозяев. И изнутри донеслись странные звуки – что-то типа мычанья, потом грохнулось что-то тяжелое. Дверь была стальная, пришлось бить окна. Хорошо, первый этаж.
– Матвей, не тяни! К черту подробности!
– Хорошо. В квартире обнаружена связанная хозяйка, Зинаида Порфирцева сорока двух лет от роду. Рот был заклеен скотчем, руки-ноги им же перемотаны. Это она мычала и мебель лягала, когда оперов услышала.
– Кто ее связал?
– Не знает. Говорит, ходила в магазин, зашла в подъезд, получила удар по голове, когда очнулась, была в квартире одна. А скоро и мои звонить и стучать начали.
– Черт! И что, никаких следов Яны?
– Нет.
Как ни странно, страх, злость и паника куда-то исчезли, уступив место профессионализму. Дмитрий научился отключать эмоции, когда этого требовало дело. И сейчас такое умение очень пригодилось;
– Я уже близко, минут через десять буду. С бабулей хочу еще побеседовать. То, что она не сказала полиции, вполне может поведать в приватной беседе близкому другу Яны. Она там как, очухалась немного?
– Кто, Зинаида?
– Да при чем тут Зинаида? Старуха, Лидия Васильевна!
– Наверное.
– Что значит – наверное? А возле нее разве никого не оставили?
– Зачем? Сиделкой, водички подать? – У Матвея тоже явно начали сдавать нервы. – Больше моим парням делать нечего! Уложили бабульку, лекарство дали и к соседке рванули, ты же сам просил.
– Ладно, ладно, не заводись. Я скоро буду, уже к парку подъезжаю.
– Да, давай. Я… Погоди-ка минутку.
В трубке было слышно, что с Черепановым кто-то заговорил, а потом Матвей возмущенно взревел: «Что-о-о-о?! Олухи, пингвины безмозглые, куда вы смотрели?!» Невнятный виноватый бубнеж, и снова вопли следователя.
Что-то случилось. Что-то, мягко говоря, неприятное.
А через мгновение Дмитрий понял, что именно.
Из главных ворот парка, мимо которых он сейчас проезжал, торопливо вышла Лидия Васильевна собственной – не очень-то и болезненной – персоной. Старушка выглядела вполне бодрой и энергичной. Обеспокоенной – да, но точно не слабой и страдающей от сердечного приступа.
И в этот же момент в ухе снова зазвучал голос Черепанова:
– Извини. С кем приходится работать! Разве это опера?! Прикинь, они…
– Я знаю, – торопливо проговорил Дмитрий, сбрасывая скорость и разворачиваясь в сторону, куда семенила Лидия Васильевна. – Бабку упустили, да?
– Верно. А откуда…
– А я за ней сейчас еду.
– Что?
– То. Бабуля наша только что вышла из главных ворот парка, осмотрелась по сторонам и бодренько так потопала в сторону автобусной остановки.
– К внучку поспешила, стопудово – к внучку!
– И я так думаю.
– Скажешь, на какой автобус она сядет, хорошо?
– А она уже садится. На сорок девятый.
– Сорок девятый… Это который в сторону промзоны едет?
– Он самый. И села она именно на той остановке, что на промзону, а не в обратном направлении.
– Так, ты поезжай за автобусом, а я спецназ к промзоне отправлю. Когда точно будешь знать, куда именно наша старушка идет, сообщи. Договорились?
– Только вы там не торчите на виду, не спугните бабулю.
– Учить он меня будет! – фыркнул Матвей и отключился.
– Не мешало бы, – проворчал Сахновский.
Конечно, была вероятность, что Лидия Васильевна едет вовсе не в промзону, а куда-то в другое место по маршруту сорок девятого автобуса.
Но старушка вышла на конечной, где через дорогу и начинались развалины и пустоши.
Ехать за ней дальше на машине было глупо – заметит с ходу. Поэтому Дмитрий оставил автомобиль возле автобусной диспетчерской и, дав Лидии Васильевне отойти метро сто, двинулся следом.
Предварительно сообщив Черепанову, в каком направлении идет старушка.
Торопливо идет, почти бежит – насколько ей позволяют возраст и рельеф местности. И не забывает оглядываться, чем затрудняет слежку – приходится психованным зайцем прыгать за любое укрытие: стену, куски бетона, покореженный остов грузовика, просто груду мусора.
А тут еще и Матвей решил позвонить, уточнить направление. Телефон Сахновский предусмотрительно поставил на виброзвонок, так что звук внимание старушки не привлек. Но пришлось залечь и шепотом пообщаться с Черепановым. Спецназ, как оказалось, был уже почти рядом, кольцо вокруг невольного проводника сжималось.
Вот только оказалось, что за время разговора со следователем проводник куда-то исчез. Словно под землю провалилась Лидия Васильевна – только что торопливо шагала через небольшой пустырь, а сейчас ее нигде не было.
Чертыхнувшись, Дмитрий побежал, уже не прячась, к тому месту, где в последний раз видел старушку. А там обнаружился небольшой овраг, со стороны незаметный. И тянулся этот овраг между двумя старыми зданиями – административным корпусом и цехом механического завода.
Но куда именно пошла бабуля? И в одно, и в другое здание из оврага можно было попасть через внушительные дыры в стене.
– Т-твою мать! – сквозь зубы процедил Дмитрий, а затем набрал номер Черепанова.
– Ну? – мгновенно отозвался тот. – Где она?
– В …! Из-за тебя я ее упустил! Отвлекся, и старушка шмыгнула в овраг. А овраг утыкается в административку и в цех механического. Вы идите в административку – там комнат больше, сложнее искать, а я – в цех.
– Понял.
Дмитрий убрал телефон в карман и вытащил из кобуры пистолет.
Он знал – счет идет на секунды. Откуда взялось это знание, анализировать было некогда. Может, инстинкт охотника. Или защитника.
До пролома в стене Дмитрий добежал, не таясь. А дальше уже пришлось двигаться максимально бесшумно, прислушиваясь.
И очень скоро он услышал голоса. Лидии Васильевны и Кирилла. Акустика в брошенном цеху была замечательной, поэтому имя своей любимой девушки Дмитрий разобрал четко и ясно.
И рванул на голоса, уже не прячась.
И первым, что он увидел, были занесенные над головой старушки тяжелые металлические щипцы.
Почти не целясь, Дмитрий выстрелил. Щипцы со звоном упали, Кирилл завизжал, ухватившись за простреленную руку, его бабушка тут же кинулась к внучку.
Но все это было уже не важно. Потому с пола улыбалась связанная, перепачканная, но живая Яна.
Глава 41
– Яни, хватит! Хватит ерунду нести! И вообще, не нервируй меня, я ведь машину веду, между прочим. А сейчас почти час пик, ужас что на дорогах творится! – Димка с нарочито напряженным видом вцепился в руль и вытер несуществующий пот со лба. – Ты поддержать должна своего мужчину, соглашаться с ним во всем, если хочешь добраться домой целой и невредимой.
– Ну кто ж знал, что мой мужчина – такой внешне суровый и сильный мачо – в глубине души томная барышня, – хихикнула Яна. – Надо было за мной в больницу на такси приехать, раз такой нервный. Зато теперь я знаю, что подарить тебе на день милиции.
– Полиции.
– Еще и занудная барышня. Так вот, пару недель назад я видела в отделе рукоделия чудесный набор для вышивания. Гладью. Тебе понравится. Там такие милые цветочки на картинках, подушечку сможешь вышить, скатерть…
– Выдра, – печально констатировал Сахновский. – Вот ведь вляпался.
– Так была же возможность разом решить эту проблему! С помощью Кирюши.
– Не смей… – глухо произнес Дима, катнув желваки. – Не смей так говорить. Никогда.
Яна почувствовала, как глаза мгновенно налились слезами – физически ее в больнице подлечили, а вот нервишки пока ни к черту. Девушка протянула руку и дотронулась до седой полоски, появившейся в густых волосах ее мужчины. Появившейся в тот проклятый день.
– Прости, – прошептала Яна. – Я больше не буду. Мне казалось, что, если смеяться над этим…
– Не тот случай, лапыш. Меня до сих пор трясет, как вспомню. Когда позвонил Матвей и сказал, что нашли труп клоуна. И что умер он давно.
– Ну да, его ведь тоже Кирилл… убил?
– Да. Невероятно, сколько хитрости и ума у этого парня. Вот уж действительно – злой гений. Все продумал, гаденыш! Сначала обратил внимание на нездоровый интерес клоуна к молоденьким девушкам. Начал за ним следить. Засек, как тот гнус усыпил очередную жертву…