— Сариана, резак украл не соперничающий клан ювелиров. И если его выкрали не ради создания украшений из призмы, то только ради другого единственного применения.
— Разрезания призмы.
— Именно. Это означает, что найдено еще одно хрустальное судно. Но есть кое-что, что беспокоит меня еще больше.
Она с любопытством посмотрела на него.
— Что именно?
— Все в западных провинциях знают об опасности хрустальных судов. Любой нормальный или даже сумасшедший западник ни за что бы не попытался самостоятельно взойти на борт, — Гриф глубоко вдохнул. — Но, возможно, это мог попытаться сделать безумный защитник.
Глаза Сарианы расширились.
— Зачем?
— Защитники — единственные, кто знает о теоретической возможности сделать кое-что еще, кроме блокировки кристаллических частот и уничтожения оружия на борту судов.
— Что еще можно сделать с резаком, Гриф?
— Некоторые из наших выдвигали предложение, что, вероятно, защитник может управлять световыми частотами кристалла вместо того, чтобы мешать им. И если бы он смог их контролировать, то, возможно, смог бы управлять и оружием.
Сариана уставилась на Грифа.
— Использовать оружие? Обратить против других?
— Это всего лишь теория, Сариана. Такие попытки никогда не предпринимались, по крайней мере, насколько мы знаем. Уж точно не на Виндарре. Мы, Защитники, делали все возможное, чтобы сохранить подобные сведения в тайне. Мы никогда не рассказывали об этом посторонним.
— Я ведь посторонняя, не так ли? — возразила она.
— Нет, — сказал Гриф. — Больше нет. Ты леди Защитника. Моя супруга. У тебя есть право знать тайны моего класса.
— Даже если я предпочту обратное?
Сариана с тоской посмотрела через реку.
— Ты из того типа женщин, кто в конечном счете предпочитает посмотреть фактам в лицо. Ты можешь потратить уйму сил, пытаясь подогнать действительность под свою версию событий, но в конце концов ты ее примешь. И тайна, о которой я тебе поведаю, непреложный факт. И он в том, что защитник мог выкрасть резак, потому что обнаружил хрустальное судно и решил проникнуть внутрь, чтобы попытаться контролировать силу оружия в своих собственных целях.
— Почему ты никому об этом не рассказал?
— Я рассказал Делеку. Он отправился за помощью в пограничные провинции, но она не скоро сюда прибудет. Я не уверен, что у нас осталось много времени. Мы решили, что я должен начать поиск судна, а остальные позже присоединятся ко мне.
— Ты мог попросить о помощи моих людей, — упрямо сказала она.
— Сариана, — произнес он как можно терпеливее, — другие классы никогда не должны узнать, что защитник может управлять этим оружием даже чисто теоретически.
— Почему?
— Задумайся! Мои люди — очень малочисленное меньшинство среди твоих. Нас терпят, потому что когда-то мы помогли колонистам и полезны как охотники на бандитов и наемники. Нас допускают в общество, потому что мы всегда соблюдали условия Договора. Люди доверяют нам.
— Другими словами, люди вас терпят, потому что видят верных воинов, а не потенциальную угрозу, — завершила она.
— Как думаешь, что случится, если узнают, что защитник может использовать силу хрустальных судов, чтобы управлять всеми на этой планете?
Сариана долго обдумывала сказанное.
— Я понимаю, что ты хотел сказать, — наконец признала она. — Ты не думаешь, что вы пытаетесь усидеть на двух стульях, Гриф? Защитники должны держать людей в страхе, чтобы сохранить свои тайны, и все же вы не можете рискнуть обратить весь народ против себя. Если люди сочтут твой род слишком опасным, то могут решить уничтожить его.
— Система прекрасно работала с самого первого поколения. Ни один защитник не желает войны между нашим классом и остальными.
Сариана кивнула.
— Поэтому теперь ты должен выследить этого жулика прежде, чем он активирует оружие хрустального судна, которое, по твоему мнению, он отыскал.
— Или прежде чем кто-то из посторонних узнает, что и среди Защитников есть преступники.
— Думаешь, судно находится где-то в этом ущелье? — спросила Сариана.
Гриф потер загривок и сделал несколько шагов к Сариане. Она отнеслась к услышанному как-то уж слишком по-деловому, решил он. Он не мог точно определить, какие чувства одолевают ее за внешним спокойствием. Если она и испытывала что-либо, то быстро научилась скрывать свои мысли от него. Гриф хотел обнять ее и убедиться, что она все еще хочет его, несмотря на все вышесказанное, но чувствовал, что сейчас не время для этого.
— Согласно отчетам, последние военные суда находили где-то здесь. По мнению защитников, они смогли вычислить область, но на подобной местности призму уловить нелегко. Скалы могут помешать защитнику сосредоточиться на сиянии, испускаемом призмой. Сегодня я начну охоту.
— Ты прежде отслеживал военные суда?
— Нет, — признался он. — Не по-настоящему. Я же говорил тебе, что последнее судно было найдено до моего рождения. Но меня учили работать с призмой.
— Как ты это делаешь? — спросила она с любопытством.
Он криво усмехнулся.
— Это немного похоже на первую связь с супругой. За исключением страсти, конечно. Я использую замок на оружейном мешочке и как бы, ну, в общем, настраиваю себя — думаю, так бы ты это назвала.
— Понятно. Тогда ты должен начать действовать?
Он сузил глаза и снова задался вопросом о чем, черт возьми, она думает.
— Сариана?
— Да? — Она повернулась к нему с надеждой.
— Ничего. Ты права. Я должен действовать.
Весь день он тщательно обыскивал огромное ущелье в поисках призмы. Сжимая замок в ладони, доводя разум почти до боли, Гриф сосредотачивался на уникальном виде помех, исходивших от судна, полного оружия-призм. Мастера поколения его отца говорили, что найти одно маленькое хрустальное судно не так уж легко. Нужно время и терпение. Проблема в том, что этого у него было в обрез.
***
— Может, твой оружейный замок просто не достаточно силен, чтобы найти цель в этом ущелье? — предположила Сариана, когда они тем вечером разбили лагерь.
— Возможно.
Гриф смотрел на огонь и спрашивал себя, что он будет делать, если не сможет определить местонахождение военного корабля.
— Мне жаль, что я не знаю, сколько времени может уйти на поиски. Может быть, взявший тот резак прямо сейчас уже поднимается на борт корабля. Нужно было взять Делека с собой, а не отсылать его за помощью.
— Почему?
— Поскольку два защитника могут исследовать больше территории, чем один. — Сариана погладила алонога, свернувшегося в клубочек на ее коленях. Ее взгляд упал на оружейную сумку.
— Что-то в твоей сумке заинтересовало меня с самого начала.
Гриф усмехнулся.
— Я помню ночь, когда ты забрала ее у меня. Это меня и очаровало.
— Я не смогла устоять, захотела посмотреть поближе. К сожалению, ты проснулся прежде, чем я смогла заглянуть внутрь.
— В тот момент ты не смогла бы ее открыть. Я должен был настроить замок на тебя, а это произошло лишь в нашу первую совместную ночь. Следующим утром ты смогла открыть сумку и доказала, что ты моя… — он осекся прежде, чем произнес слово «жена».
— С тех пор я не хотела прикасаться к призме, — с оттенком сухой иронии сказала Сариана. — Но сегодня она снова меня заинтересовала.
Гриф несколько мгновений внимательно изучал ее.
— Ты хочешь открыть сумку?
Сариана встала и усадила ящерицу на плечо. Затем обошла костер и села около защитника. Гриф медленно отстегнул мешочек и вручил ей. И как только она взяла его в руки, Гриф ощутил покалывание. Сариана положила оружейную сумку на колени и внимательно рассмотрела.
Гриф снова ощутил покалывание. Он покачал головой, пытаясь очиститься от лишних мыслей. Сариана тронула замок, ее посеребренные ногти слегка касались его поверхности.
Внезапно Грифа захлестнуло странное настойчивое ощущение. Разум заполнили смутные образы, похожие на отфильтрованный свет, который он видел, когда только учился работать с призмой.
Сариана нежно погладила замок, и Гриф глубоко вздохнул.
— Думай о свете, — прошептал он, беря ее свободную ладонь. — Думай о свете, обо всех его различных оттенках. Думай о потоке белого света, распадающегося на сотни миллионов лучей, и каждый немного отличается от соседнего. Следуй за спектром в тот диапазон, где у цветов нет названий. Смотри на цвета, которые не можешь увидеть глазами. Ты можешь увидеть их своим разумом. Понимаешь?
— Я не знаю. Наверное, — произнесла она дрожащим голосом.
— Теперь ищи в диапазоне цвета с определенным пульсом. — Гриф понял, что сильно сжимает любимую.
Ее глаза были закрыты, а тело замерло в неестественном напряжении. Пальцы Сарианы намертво ухватили замок.
— Сариана, держись того пульсирующего луча света. Иди за ним к его источнику.
Гриф не знал, что подтолкнуло его опробовать работающую связь. Насколько он знал, за всю историю его народа ни одна женщина не могла работать с призмой.
Но он отчаялся, а Сариана была самой непредсказуемой женщиной.
Он тронул другую сторону замка призмы и осторожно настроился на нее. Сариана была там. В его гармонии с замком ощущалось чужое присутствие, совсем не слабое присутствие.
Гриф не остановился, чтобы проанализировать произошедшее. Он осторожно, как делал это весь день, протянулся за остальными лучами, которые должен был производить хрустальный корабль.
И нашел их без всякого предупреждения.
Невидимые волны света призмы сосредоточились на замке оружейной сумки и прошили голову Грифа с такой силой, что тот чуть не закричал.
Он действительно слышал крик, но не свой. Это кричала Сариана.
Глава 15
Сариану трясло, когда она опустилась на колени возле Грифа. Он лежал в том же бессознательном состоянии, в котором она его впервые увидела. Девушка отчаянно искала пульс на его горле. Ее собственный пульс мчался так, будто кровоток пытался растворить, ослабить и отвести невыносимые, непонятные лучи света, заполнившие ее голову на какое-то мгновение.
— Гриф, очнись. Пожалуйста, очнись. — Дрожащими пальцами нащупав ровное биение на его горле, Сариана попыталась убедить себя, что с ним все будет в порядке. — Давай, Гриф, открой глаза, — сурово приказала она. Девушка всем существом желала, чтобы он очнулся. Она чуть сама не свалилась, когда его темные ресницы затрепетали и приподнялись. Он посмотрел на нее долго и пристально.
— Я всегда говорил, что ты непредсказуемая женщина, Сариана. Но на сей раз ты превзошла саму себя.
Гриф тихо выругался, приподнимаясь. Осторожно потянулся к оружейной сумке и пристегнул ее к поясу.
— Что произошло? — требовательно спросила Сариана, усевшись на пятки.
— Ты помогла мне работать с призмой, — легко ответил он. — Мы нашли боевой корабль. Или, по крайней мере, лучи, которые он испускает. Я раньше никогда не настраивал живой кристалл призмы, но мне говорили, что, если его найдешь, то сразу узнаешь. Человек, который рассказывал это, был прав. Камень очень похож на нейтрализованную призму, но у него немного другой импульс. Теперь я смогу его отследить.
Гриф прислонился к камню, с которого свалился несколько минут назад, и одарил Сариану загадочной улыбкой.
— Это, по идее, невозможно, знаешь ли.
— Что?
— Ни одна женщина никогда не работала с призмой. Первые группы Защитников полностью состояли из мужчин, и все их потомки — мужского пола.
— А как же супруги Защитников? — спросила Сариана. У нее появилось очень неприятное чувство.
Гриф пристально поглядел на звезды, перед тем как ответить.
— До сих пор быть супругой Защитника означало лишь, что у женщины есть способность мысленно связаться с Защитником и, если все сложится хорошо, подарить ему сына. Иногда, если все складывалось очень хорошо, со временем, может быть, двух или трех сыновей. За эти годы проводились кое-какие эксперименты, но ни одна женщина никогда не могла работать с призмой свыше возможности настроиться на замок-призму ее мужа. Мы всегда предполагали, что талант не развивался, потому что женщины никогда не подвергались первоначальному генетическому изменению. У них могли бы быть способности, но без химической инъекции, усиливающей этот потенциал, женщины не могут по-настоящему работать с призмой.
— Звучит как вывод, который может сделать только сборище мужчин, — с неуверенной улыбкой произнесла Сариана.
— Я должен кое-что тебе рассказать, Сариана. Думаю, что бы там между нами ни случилось в первый раз, когда мы стали близки, это было, мягко говоря, необычно. Случай, вполне возможно, уникальный. Ты помнишь те ощущения? Ты чувствовала боль от раны, мою лихорадку, и потом ощущения самой мысленной связи, плюс твоя собственная, э-э… женская реакция.
— Не напоминай мне, — сказала ему Сариана. — Я все прекрасно помню. Ты говорил, что сначала возможен «некоторый дискомфорт». Кажется, именно этот эвфемизм ты использовал.
В свете огня могло бы показаться, что скулы Грифа покраснели, но его глаза уверенно встретили ее взгляд.
— Дискомфорт — все, о чем меня предупреждали. Но я поговорил об этом с Делеком, и он сказал…
Сариана неожиданно оскорбилась:
— Ты говорил с Делеком? С другим мужчиной? О нас? О том, что случилось в тот первый раз? Гриф, как ты мог? Разве ты совершенно не уважаешь мои чувства? Мою скромность? Ради Светового шторма, какое ты имеешь право обсуждать настолько личные вещи с кем-то, кого я даже не знаю? Я умру от стыда, если когда-нибудь встречу его. Это самый глупый, эгоцентричный, бесчувственный поступок…
Он застонал и помассировал руками виски:
— Пожалуйста, Сариана, сегодня вечером я мог бы обойтись и без твоего острого языка.
— Ты это заслужил!
— Возможно, но сделай мне одолжение и отложи выговор, ладно? Сегодня у нас есть более важные темы для обсуждения.
— Ха! — Но она больше ничего не сказала. У нее возникло неудобное чувство, что он прав.
Гриф подозрительно на нее посмотрел и затем продолжил свою историю/свой рассказ:
— Как я уже сказал, прежде чем ты нещадно набросилась на меня, я обсудил нашу первую близость с Делеком. Он заметил, что это очень необычно, но мне говорили правду. Считается, что когда мужчина настраивает женщину на замок-призму, возникает слабое жжение. И общая легкая дезориентация, когда мужчина и женщина начинают чувствовать эмоции и ощущения друг друга. Они обмениваются сильной сексуальной энергией, и ощущение страсти партнера может показаться довольно странным, пока к этому не привыкнешь. Потом это становится очень… э-э, захватывающим. Я тебе уже говорил: между Защитниками и их супругами существует сильная связь. И она начинается с сексуальных отношений. Это уникально.
— Ты уже объяснил, что это не всегда приводит к любви, — натянуто заметила Сариана.
— Главный долг защитника перед его кланом — зачать сына. Любовь к этому не имеет никакого отношения.
— Всегда приятно чувствовать себя необходимой, — пробормотала Сариана.
Гриф протестующе поднял руку:
— Сегодня вечером ты уже достаточно меня отчитывала. Хватит. Не сейчас.
Cариана вздохнула. Он был прав.
— Продолжай.
— Я только пытаюсь объяснить тебе, что с самого начала в наших отношениях было что-то необычное. Когда ты и я в постели, мы на самом деле не только обмениваемся эмоциями. Мы фактически льем свою страсть друг в друга наряду с тем, что ощущаем в тот момент. И мы словно резонируем между собой, усиливая оригинальные чувства. Мы похожи на зеркала, которые поглощают, концентрируют и отражают чувства. Когда ты ощутила мою рану в своем плече, боль от нее была сильнее, чем та, которую испытывал я. Тебе было жарче от моей лихорадки, чем мне. Ты вернула этот жар, и мне стало еще горячее. Понимаешь, что я имею в виду? С нашего самого первого раза мы оба инстинктивно поняли, как управлять реакцией. Мы можем отключить все, кроме страсти и волнения, и это здорово, потому что иначе мы, вероятно, свели бы друг друга с ума. Но самое интересное, что связь между нами настолько сильна, что сама создает такой внутренний контроль. Мы взаимодействуем на каком-то очень необычном уровне, Сариана.
— Что еще поведал твой друг? — подозрительно спросила Сариана.
— О нас? Не много. Я не говорил ему, что связь у нас в постели, кажется, простирается уже и на другие случаи. Обычно способность чувствовать, когда супруга защитника находится в беде или очень счастлива появляется в процессе развития отношений, и проходят годы совместной жизни, прежде чем связь перерастет в то, что можно назвать телепатией. Даже тогда трудно отличить это от нормального взаимопонимания, похоже, развивающегося между мужчиной и женщиной, которые долгие годы живут вместе. Кроме постели, конечно, где связь остается уникальной. Но между нами телепатия возникла почти с самого начала. Пока это случайное, но очень сильное явление. Думаю, что в конечном счете телепатия станет еще сильнее.
Сариана подумала об образе собственной попки, который возник в ее воображении на речных санях. Раздумывая, она прикусила нижнюю губу и вгляделась в огонь. На пробу попыталась передать картинку Грифу так же, как она передавала свои страстные просьбы прошлой ночью. Посмотрела на Грифа.
— Дошло о чем я говорю? — с пониманием спросил он.
— У нас вообще не будет никакого уединения, — потрясенно произнесла Сариана, обдумав последствия.
Гриф ободряюще покачал головой:
— Не думаю, что связь действует именно так. Сдается мне, нам придется очень постараться, чтобы послать что-нибудь даже отдаленно понятное. Это похоже на действие призмы.