– Лора!
На веранду легко вбежал новый приятель моей старшей сестры. На этот раз он был один, без собаки. Лора слегка покраснела, улыбнулась, а Саша поскорее спрятала нос в чашку. Похоже, парень относился к категории молодых людей, от которых девчонки теряют головы и временно сходят с ума. Он выглядел старше Лоры, модно одевался, был высокий, с худым смуглым лицом. Признаюсь, я не любил таких красавчиков. Зимой Лора встречалась с типом вроде этого, а потом целых две недели чувствовала себя самым несчастным человеком во Вселенной и абсолютно потеряла аппетит. Когда страсти улеглись, сестра твердо решила избегать, как она говорила, «чернооких сердцеедов» и продержалась почти полгода.
– Я думаю, Лоре непременно надо увидеть усадьбу графов Вольских, – поздоровавшись со всеми, предложил черноволосый парень. – Собранной там коллекции живописи завидуют крупнейшие музеи. Надеюсь, я смогу выступить в роли экскурсовода.
– О, да! С удовольствием! – ничего не понимавшая в живописи Лора кокетливо поправила волосы и улыбнулась. – Меня всегда интересовало изобразительное искусство.
– Насколько мне известно, здесь есть музей фарфора, но я еще не успел побывать там.
– А где Бальт? – не выдержав этого издевательства, перебил я.
– Решил, что останется дома. Развернулся у вашей калитки, отказавшись следовать за мной.
– Послушная собачка…
– Он мой партнер и друг. Подчинять собаку своей воле я буду только в случае крайней необходимости. Я считаю, что любое разумное существо может иметь собственную точку зрения. Если Бальт решил не наносить вам визит, значит, у него были на то свои причины.
– Любопытная у вас точка зрения, молодой человек, – заметила тетя Ира, подливая в чашку молоко. – Не желаете к нам присоединиться?
– Благодарю, нет. Я пришел сюда исключительно для того, чтобы похитить прекрасную Лору.
Вскоре они удалились. Даже со стороны было заметно, что моя сестренка просто светится от счастья. Тетя Ира долго смотрела им вслед:
– Растут дети, растут. Кажется, совсем недавно маленькая Лорочка играла с нашим сыночком. Помнишь, как здесь, на этой веранде, они поссорились из-за деревянной лошадки?
– Довольно, Ирина! – дядя Павел хлопнул ладонью по столу. – Прошлого не вернуть, умерших не воскресить.
Тетя Ира виновато улыбнулась, но уголки ее губ подрагивали:
– Ты прав. Но я боюсь за Лорочку. Мне не нравится этот парень. Мы его не знаем, он появился здесь совсем недавно, ни с кем не общается… Он производит впечатление самовлюбленного соблазнителя. Скорее всего он просто разобьет Лорочке сердце и пойдет дальше своей дорогой.
– Лора уже привыкла. Оно у нее часто разбивается, – заметил я, а Саша незаметно показала мне кулак.
Наша трудовая смена заканчивалась до обеда, а потом мы с Александрой могли делать все, что заблагорассудится. После еды сетовавший на неравноправие Антон принялся размешивать известку, а мы с Сашей отправились на поиски приключений. Двигаясь куда глаза глядят, мы миновали несколько переулков, вышли на небольшой пустырь и увидели четверых мальчишек, осваивающих самодельные ходули.
– Привет.
– Привет, – возвышавшийся на ходулях пацан при ближайшем рассмотрении оказался коротковолосой девчонкой с ободранными коленками. – Вы к нам на лето приехали?
– Точно, мы у Антона живем. Знаете такого?
– Он со мной в одном классе учится. Я – Катя, а это – Вовка, Стас и Олег.
– Мишка.
– Александра.
Мы разговорились, как-то незаметно влились в коллектив и сперва вместе с ребятами осваивали ходули, а потом отправились к прудам. Вода была очень холодной, но бесстрашная Катька все же сумела продержаться в ней несколько минут, а потом выскочила на берег синяя, как утопленница, дрожащая, но страшно довольная собой.
– Ну как? Есть еще желающие искупаться?
Желающих не нашлось. Вместо этого Катька привела нас на укромную полянку неподалеку от пруда, мальчишки развели костер и начали печь заранее припрятанную под корягой картошку.
– Это наше логово.
– Логово? – переспросил я.
– Вообще-то, меня зовут Катька-разбойница, и вряд ли ваши предки одобрят знакомство со мной. Но это ваши проблемы. Я предупредила. Короче, добро пожаловать в логово разбойников.
– А почему тебя так называют? – Саша подбросила в костер несколько веточек хвороста.
– За стиль жизни. В каждом городишке должны быть разбойники. Они наводят ужас на мирных поселян, а по ночам при свете факелов делят богатую добычу. Поскольку в этой сонной дыре не нашлось ни одного крутого мальчишки, за дело пришлось взяться мне.
– Я же говорила про разбойников, а Антон надо мной смеялся!
– Подожди, – перебил я Сашу. – И много вы разделили добычи? Вы что, людей грабите?!
– По правде говоря, мы ничего не берем, кроме яблок и огурцов с соседних огородов. Зато соблюдаем все разбойничьи традиции. Хотите вступить в мою шайку?
– Мы подумаем, – потупилась дипломатичная Саша, – но, пожалуй, нам лучше остаться сочувствующими.
– Может, вы и правы. Меня с утра до вечера за уши дерут – и отец, и бабка, и даже от матери иногда достается. Но положение обязывает.
Потом мы ели восхитительную, пропахшую дымом картошку, шутили, болтали, и я всерьез начал подумывать, не податься ли мне на это лето в разбойники. Все шло отлично, пока проглотившая последний кусок картофелины Катька не спросила:
– Ребята, а знаете, что в доме Антона живет старая, злая, как черт, ведьма?
– Слышали, – подтвердил я, – но скептически к этому относимся.
– Вы давно к нам приехали? – спросил долговязый молчаливый Стас.
– Позавчера.
– Тогда понятно, – Катька подбросила на ладони остывший уголек. – У вас еще все впереди. Однажды, когда ведьма еще выходила из дома, она зашла к бабе Нюре и у той перестали нестись куры. А еще…
– Знаю, знаю, об этом Антон рассказывал. Только почему мы должны верить в нелепые сплетни?
– Сплетни?! Похоже, Мишка, Антон тебе не все рассказал. Старуха погубила собственного правнука – сглазила, околдовала, жизни лишила. Об этом ты слышал? Она выпила из него всю кровь, а тело выбросила в пруд. Ведьма занимается черной магией и наверняка совершает человеческие жертвоприношения.
Я пытался возражать, но слова Катьки били в самую цель. После всего, что произошло со мной за две последние ночи, ее рассказ трудно было воспринимать как досужий вымысел.
– Эта старуха приносит беду, ее род проклятый, и дом проклятый, и место, на котором он стоит, – проклятое! – возбужденно твердила Катька-разбойница. – Вы зря к ним приехали – берегитесь.
– Не смей так говорить! – сверкнув глазами, Саша вскочила на ноги. – Мы гостим у этих людей.
– Смотрите, не пожалейте, – заметил кто-то из помалкивавших до сих пор ребят. – Наш атаман знает, что говорит.
Готовая разреветься Саша торопливо ушла с поляны. Я окликнул ее несколько раз, хотел пойти следом, но передумал – гордая Саша предпочитала переживать обиды в одиночестве.
– Круто берешь, атаманша.
– Извини, что так получилось. – Катька почесала кончик носа, потупилась. – Я просто хотела рассказать вам о том, что другие знают, да помалкивают. Но инициатива наказуема.
– Ладно, проехали. Саша тоже сегодня не с той ноги встала.
Тем временем Вовка загасил костер, достал из кармана потрепанную колоду и раздал карты. Я неплохо играл в дурака, но до хитрого, сообразительного Вовки мне оказалось ох как далеко… Возможно, игра не клеилась из-за неприятностей с Сашей. На сердце было неспокойно, и примерно через полчаса я простился со своими новыми друзьями, отправившись на поиски сестренки. Как нетрудно было догадаться, она проводила время на площадке у качелей в компании своей странной подружки Лизоньки. Я подошел к увлеченно болтавшим девчонкам, хотел их окликнуть, но передумал, услышав обрывок разговора.
– Эта злая девочка либо будет преследовать вас, либо сделает своими сообщниками, – твердила похожая на ожившую фарфоровую куклу Лизонька. – Мир полон гадкими, бесчувственными людьми, они сильнее хороших и потому навязывают им свою волю. Давайте покачаемся, Сашенька, это избавит от боли и обид.
Я пригнулся, спрятался за кусты, наблюдая за подружками. Они подошли к качелям, вскарабкались на доску. На лице Саши было озабоченное, серьезное выражение.
– Лизонька, вы что-то недоговариваете. Катя вас обижает? Смеется над вами? Терроризирует?
– Ах, это неважно… – Лизонька прижала к своим огромным глазам кружевной платочек. – Плохие люди сильнее хороших.
– Для меня это очень-очень важно, – не отставала Саша. – Ответьте, Лизонька, прошу вас.
– От нее много шума и беспокойства. А еще эта девочка без разрешения качается на моих качелях.
– Я с ней переговорю.
– Бесполезно. Сильные не слушают слабых. – Вздохнув, Лизонька начала раскачивать доску. – Но порой слабые обретают невиданную силу. Для этого…
– Лизонька, вы что-то недоговариваете. Катя вас обижает? Смеется над вами? Терроризирует?
– Ах, это неважно… – Лизонька прижала к своим огромным глазам кружевной платочек. – Плохие люди сильнее хороших.
– Для меня это очень-очень важно, – не отставала Саша. – Ответьте, Лизонька, прошу вас.
– От нее много шума и беспокойства. А еще эта девочка без разрешения качается на моих качелях.
– Я с ней переговорю.
– Бесполезно. Сильные не слушают слабых. – Вздохнув, Лизонька начала раскачивать доску. – Но порой слабые обретают невиданную силу. Для этого…
Качели раскачивались все сильнее, а голос Лизоньки становился все тише. Я наблюдал за девчонками, пока у меня не зарябило в глазах, а потом пошел домой, решив, что третий в их тесной компании явно будет лишним.
– Выше! Выше! – звенел за спиной восторженный голос Лизоньки…
* * *– Не думаю, что это хорошая идея, – тетя Ира начала быстро-быстро крошить на разделочной доске пучок зеленого лука. – Скорее всего она просто разозлится.
– Но тетя Ира!..
– Пойми, Миша, это очень старый, больной человек, у которого есть свои привычки и представления о жизни. Она давно ни с кем не разговаривает и вряд ли обрадуется знакомству с тобой. Догадываюсь, что Антон и местные ребятишки рассказали о бабушке много небылиц, и тебе захотелось посмотреть на «настоящую ведьму», но согласись, это еще не повод навязывать свое общество очень пожилой женщине.
И все же она поддалась на уговоры. Приготовив старухе ужин, тетя вручила мне поднос с тарелками, и мы отправились на третий этаж, туда, где обитала таинственная затворница.
– Помалкивай и не высовывайся. Стой в коридоре, – на ходу инструктировала тетя Ира. – Я поставлю бабушке еду, а потом спрошу о тебе. Если она захочет тебя видеть, дам знак. И никакой самостоятельности. Договорились?
– Хорошо.
Днем ведущая на третий этаж лестница выглядела буднично и даже скрипела не так зловеще, как ночью. Свет, пронизывающий стеклышки витража, покрывал ступеньки разноцветным веселым узором. Тетя, а следом и я быстро поднялись наверх, миновали коридорчик и остановились у двери в комнату старухи.
– Ты слышал? – в глазах тети Иры появилось странное выражение – то ли испуг, то ли очень сильное удивление. – Ты слышал?
– Что?
Она не ответила, замерла, глядя поверх моей головы. Похоже, за моей спиной кто-то стоял. Разом припомнив ночные кошмары, я поставил поднос на пол и медленно-медленно обернулся, ожидая увидеть нечто ужасное.
Внизу, у подножия лестницы стоял белобрысый паренек лет восьми от роду. Он переминался с ноги на ногу и выглядел немного смущенным. Наверное, его послал с поручением кто-то из соседей, и он растерялся, не зная, как выполнить свое задание. Но тетя Ира думала иначе – побледнев, как бумага, она пошла навстречу незваному гостю.
– Мальчик мой, родненький…
– Мама!
– Боренька!
Женщина ринулась вперед, а парнишка начал медленно отступать в глубь дома. Его ноги не касались пола, а в выражении лица сквозило что-то нечеловеческое. Но тетя Ира ничего не замечала.
– Сыночек! Сыночек!
– Мама!..
Я попытался удержать ее, но не сумел. Не глядя под ноги, тете Ира побежала по ступеням, споткнулась и кубарем, не проронив ни единого звука, скатилась вниз. Ужасное происшествие лишило меня и сил, и воли, но спустя несколько секунд я сообразил, что она все же могла уцелеть после этого страшного падения:
– Тетя Ира! Тетя Ира!
Покрытые ярким узором ступени мелькали под ногами, а распростертое тело неподвижно лежало на полу, и у его виска растекалась красная лужа… Преодолевая дрожь, я наклонился к женщине:
– Тетя Ира! Вы живы?
– По-мо-ги-те… – чуть слышно прошептала она и закрыла глаза.
Сорвавшись с места, я бросился на поиски дяди Павла. Мурлыча под нос какой-то мотивчик, он прибивал провод в коридорчике возле кухни.
– Тетя Ира упала с лестницы! Там, на втором этаже!
Бросив на пол инструменты, дядя побежал за мной… Дальнейшие события слились в пестрый незапоминающийся рисунок. По дому бегали люди, Лора звонила в «Скорую», осунувшийся и сразу повзрослевший Антон не отходил от матери.
– Сотрясение мозга, значительная кровопотеря, но позвоночник, кажется, не пострадал. Впрочем, снимок покажет, – доносился голос низкорослого, давно не бритого доктора.
Несмотря на жаркий день, в помещении становилось все холоднее. Озираясь в поисках источника сквозняка, я посмотрел наверх. На верхней ступеньке, никем не замеченный, стоял мальчишка, которого тетя Ира приняла за погибшего сына. Он со злорадной ухмылкой наблюдал за хлопотами врача и пожилой медсестры.
– Смотри, это он во всем виноват! – указал я на призрака, но мои слова остались незамеченными.
Тетю Иру положили на носилки и осторожно понесли вниз, на первый этаж. Проходивший мимо врач негромко разговаривал с медсестрой:
– Одного не пойму: при таком ранении неизбежно сильное кровотечение, что мы, кстати, и наблюдали, а на полу – ни капли.
Медсестра только пожала плечами, а я, заинтересовавшись услышанным, вернулся к злополучной лестнице. На чистом, недавно вымытом полу валялись только пустые ампулы и разорванная обертка от бинта. Крови там не было. Вчера, когда Лора поранила руку, события развивались по тому же сценарию: ранение, испуг и никаких следов крови на полу. Сердце сжалось от нехорошего предчувствия: «Кто-то напал на моего брата и высосал всю, до капли, кровь. Теперь в наших краях все боятся пиявок», – пришли на ум слова Антона, и я впервые понял, что происходящее в этом доме не только пугает, но и таит в себе смертельную угрозу.
* * *Вечер получился безрадостным и унылым. Дядя Павел уехал на «Скорой» вместе с тетей, а мрачный как туча Антон ушел к себе в комнату, не желая ни с кем разговаривать. Я бродил по двору, обдумывая план эвакуации из страшного дома, а потом все же вернулся под его кров. Сестренки сумерничали в гостиной – сидели с ногами на большом потертом диване и болтали о своем, о девичьем. Я вежливо кашлянул, включил торшер и уставился в телевизор. Увы, он принимал всего две программы и по обеим не показывали ничего интересного. Мне ничего не оставалось, как взять лежавший на столе кроссворд, но болтовня девчонок отвлекала, не давая сосредоточиться.
– Бедная тетя Ира, – вздохнула Лора. – Как-то она сейчас? Жаль ее.
– Да. Она здорово готовила. Ее пирожков будет явно не хватать.
Голос Саши звучал совершенно серьезно, и, кажется, она вовсе не думала шутить. «Вечнозеленое тропическое дерево», – прочел я, пытаясь освежить в памяти свои познания о растениях. Клеточки кроссворда двоились перед глазами, а голоса девчонок звучали все громче и оживленней.
– Знаешь, он совсем особенный, не такой как другие парни, – рассказывала Лора. – Это человек-загадка. Никто здесь, даже я, не знает его имени. Представляешь?! Он называет себя странником.
– Может быть, его Интерпол разыскивает? – пошутила Саша.
– Ах, Александра, тогда бы он просто жил по фальшивым документам. Пойми, так намного романтичней – никто не знает, откуда он пришел, куда идет, где его дом и к чему он стремится.
– А я познакомилась с одной необыкновенной девчонкой. Она до ужаса вежливая и воспитанная, даже ко мне обращается на «вы», – перебила занятая собственными переживаниями Саша. – И еще, Лизонька лучше всех качается на качелях, хотя она намного младше нас.
– Он пишет потрясающие баллады, он настоящий поэт! – не слушала ее старшая сестра. – Мне кажется, Странник понимает язык животных, во всяком случае, он прекрасно ладит со своим псом.
– Лизонька говорит, что у нее много кукол…
Я зажал ладонями уши, но в таком положении не так-то просто было заниматься кроссвордом. Оставалось только уйти из комнаты, но опустевший мрачный дом наводил на меня страх.
– Времени нет, – так однажды сказал Странник.
Неожиданные слова Лоры заинтересовали меня, да и сестренка отвлеклась от бесконечных рассказов о Лизоньке.
– Как нет? – удивилась Саша.
– Время – иллюзия. Большинство людей представляют его как поток, который неудержимо стремится вперед, но на самом деле это не так. Странник сумел объяснить такую невероятно сложную вещь при помощи простого примера. Представь, Саша, ты садишься в поезд, и он везет тебя вперед, к той самой, надеюсь, очень далекой конечной остановке. За окнами мелькают станции, полустанки, леса, реки, поля… Ты видишь только то, что в данный момент мелькает за окном поезда. Увиденное раньше превращается в воспоминания, а будущее увидеть невозможно, пока поезд не домчит тебя туда.
– Ну и что?
– А вот ты летишь на вертолете и зависаешь над тем местом, где проходят железнодорожные рельсы. Сверху видно все: и начало пути, и его конец, и то, что лишь на секунду появлялось в поле зрения пассажира поезда. Поезд – это время, а для кого-то, кто поднялся над ним и увидел все, времени просто нет.