– Запомни хорошенько: я н е имею никакого отношения к тем событиям, что происходили позапрошлой ночью в Выселках! Ясно тебе?
– Да, мой господин, – она обнажила беленькие ровные зубки. – Мне это было понятно с первой минуты нашего знакомства.
– Ну а раз ты такая понятливая, то давай теперь поговорим о тебе. Расскажи, как ты оказалась в Выселках? И почему на тебе были наручники?
– Тебе всю правду рассказать?
– На твое усмотрение. Ты одно учти: то, что ты сейчас сообщишь мне, надо будет рассказать и владельцам этого хутора… чьим гостеприимством мы пользуемся! В этой связи дам тебе совет: лишнего не болтай! И вообще – фильтруй базар!
В изложении Дарьи ее история выглядела следующим образом. Последние два года она проживает в Москве, учится в одном из гуманитарных вузов. Снимает квартиру (родственники отца ее поддерживают материально). В конце июня она и ее парень – «бойфренд», как выразилась сама девушка – отправились на юг, в Геленджик, к Черному морю. Передвигались на своих колесах, вернее, на машине этого парня. В какой-то момент вспыхнула ссора. Слово за слово… разругались вдрызг! Дело было вечером, они находились где-то на трассе «Дон». Парень остановил машину, заставил ее выйти из салона, выкинул из багажника сумку… и уехал!
Она, естественно, была очень расстроена… даже разрыдалась.
У обочины – рядом с ней – притормозила подержанная иномарка.
Шофер поинтересовался, что у нее за проблема и нуждается ли она в помощи. Но ее душили слезы и она толком не смогла даже ничего объяснить…
Тогда этот дяденька сказал, что он направляется в Воронеж и что – если она хочет – девушка может ехать с ним. И пообещал даже завезти ее прямо на железнодорожный вокзал, где она сможет сесть на поезд и вернуться обратно в Москву.
Теперь-то она понимает, что сделала ошибку, сев в машину к незнакомому «частнику».
Они проехали всего ничего, когда мужчина, подобравший ее на трассе, вдруг остановился у одного из придорожных кафе.
Дяденька сказал «попутчице», что он отлучится на пару минут – купит сигареты и бутылку воды. Но едва он скрылся в дверях забегаловки, как возле машины, откуда ни возьмись, появились трое мужчин… Причем, как ей показалось, все они обладали «неславянской» внешностью.
Один из них вытащил девушку из салона, предварительно заклеив ей рот пластырем и надев на запястья наручники. Потом они затолкали ее в припаркованный поблизости грузовой микроавтобус. Куда именно ее отвезли, она и сейчас не знает. Несколько дней ее держали в каком-то подвальном помещении, наряду с еще двумя русскими девушками. Кормили какой-то бурдой… даже свиньи это хлебово не станут есть! Спасибо, что не насиловали, не избивали…
Потом приехал «купец». Мужчина, которому показали «свежатинку», остановил свой выбор на Дарье. Наверное, заплатил той банде, что похитили ее на трассе, какие-то деньги, может, и немалую сумму, кто знает. Ей опять насунули на голову полотняный мешок, на кисти рук надели наручники… и повезли в другое место. Так она оказалась у Мансура, от которого ей удалось сбежать лишь благодаря тому переполоху, который случился позапрошлой ночью в связи с пожаром и стрельбой…
Краснов слушал ее внимательно, отмечая по ходу «нестыковочки».
Впрочем, – думал он про себя – даже если она привирает, или даже если она вообще все придумала от начала до конца… ему-то до этого какое дело?
Главное, чтобы ее история выглядела более-менее правдоподобной. И чтобы ее можно было преподнести Татаринцеву и хозяйке. Которые хоть и не торопят события, проявляя отменное радушие, но все же наверняка желают знать, что за птаха эта девушка и не замешана ли она в каком-нибудь серьезном криминале.
– Желательно, чтобы ты придерживалась озвученной версии и впредь!
– Ты думаешь, что я в р у?
– Мне лично как-то фиолетово, говоришь ты сейчас правду, полуправду или сочиняешь на ходу! – отрезал Краснов. – История я твою выслушал, что ты еще от меня хочешь?
– Хочу, чтобы ты мне помог!
– Я?
– А кто же еще поможет бедной девушке… сиротке! – она шмыгнула носиком, так, словно расстроена и только что озвученной историей, и тем, что ей попался такой не слишком приветливый собеседник. – Дима… мне в Москву надо! А у меня, как видишь, ни документов, ни денег! Вот… спасибо Тимофеевне и ее мужу… выручили с одеждой! – сказав это, она принялась нервно теребить подол цветастого – оранжевые подсолнухи на синем фоне – сарафанчика, который, надо сказать, хотя и выглядел простеньким, но был ей к лицу. – И тебе я благодарна, Дима – за то, что ты уже сделал для меня! Но…
– Но что? Продолжай…
– Ну я же не могу остаться здесь, у вас, навсегда, верно?
– Верно, – пробормотал Краснов. – Лично я бы хотел, чтоб ты убралась отсюда как можно скорей! И забыла и про меня, и про этих людей.
– Ну так помоги мне!
– К а к, интересно, я могу тебе помочь?! Разве что отвезти тебя на трассу? А дальше – автостопом?!
– Нет, нет… этот вариант не покатит! Я уже пробовала таким способом добраться до Москвы… Вот только что тебе рассказывала, чем все для меня закончилось!
– Ты хочешь, чтобы я отвез тебя в Москву?
– Знаешь… я тебя доверяю! У тебя ведь есть машина, есть документы… Вот и прокатились бы. А я уже в Москве, когда ты привезешь меня по адресу, который я назову, расплачусь с тобой за эту услугу! Я тебе дам столько денег, сколько скажешь! Для меня бабло – не проблема. Но мне надо сначала добраться до Москвы!
– А знакомые у тебя какие-нибудь есть? Какой-нибудь близкий человек? Можно ведь прозвонить?! Не в каменном же веке живем!
Она бросила на Краснова испытующий взгляд, словно силилась понять, насколько серьезно он все это говорит.
– Некому звонить. Вернее, есть кому… но я этим людям не слишком доверяю. Я даже тебе больше доверяю… чем некоторым!
Краснов вновь потянулся к пачке с сигаретами. Он не стал объяснять девушке, что машина, на которой он ее вывез – не его личная собственность. Что это тачка приятеля, который ездит на ней по доверенности. И что он не знает, жив ли приятель, где он, что с ним сталось после «феерической акции». Краснов, кстати говоря, решил последовать совету дяди – никому из приятелей пока не звонить, не искать с ними встречи. Пусть сначала уляжется пыль, а там будет видно…
– А как тебе удалось сбежать от этого… от Мансура? – спросил он, решив на время сменить тему.
– Я была в душевой… мылась под присмотром жены Мансура. Я уже рассказывала, что несколько раз пыталась от него сбежать…
– А что он, кстати, от тебя хотел? – перебил ее Краснов. – Зачем ты ему была нужна?
Она ответила не сразу.
– Ну а зачем нужны красивые девушки? Как ты сам-то думаешь?
– Чтобы ублажать мужиков… это ж и ежику понятно! Но он ведь женат, так?
– Ну и что? Мансур – восточный человек! Это во-первых…
– А, ну да… у них ведь допускается многоженство?
– И это тоже присутствует. Но не все так просто… К нему приезжают разные люди. Бывают какие-то важные господа, которым он хотел бы оказать услугу… сделать им что-то приятное…
– То есть – подложить тебя!
Девушка вскочила – гибкая, быстрая, как пантера! Краснов лишь благодаря завидной реакции успел перехватить ее руку – она явно намеревалась залепить ему пощечину!..
– Я не б л я д ь! – прошипела она ему в лицо. – Так что будь поосторожней со словами! И отпусти руку… мне же больно!
– Отпущу, если не будешь больше драться!
– Не буду. Но и ты перестань обзываться!
Краснов отпустил ее руку. Девушка, морщась, принялась тереть запястье, на котором виднелась «заплатка» – Тимофеевна, заметив потертость от браслета наручников, смазала ссадину какой-то лечебной мазью и пришлепнула пластырь…
– Ну и силища… как у медведя! – она села на лавочку, потом вдруг улыбнулась – сквозь слезы. – А ты ничего так из себя…
– В смысле?
– Хорошо сложен… Я чуточку понаблюдала за тобой, когда ты разделся до пояса и принялся колоть дрова. Мышцы так и играют… хотя вот надел рубашку и вроде обычный парень… Ты что, спортом занимаешься?
– Да ничем я не занимаюсь. Так… живу, как все. Вот что, Дарья! Давай перенесем серьезные базары на потом! Сегодня я все равно не смогу тебе ничем помочь! Ни я, ни эти добрые люди, у которых мы сейчас гостим!
Надо выждать…
– Как долго?
– А ты что, куда-нибудь спешишь? – он усмехнулся. – Или тебе опротивела моя физиономия?
Она неожиданно взяла его руку и поднесла к губам.
– Дима, пусть будет так, как ты сам решишь! Только не бросай меня, не гони. Я тебя очень прошу!
В шестом часу вечера на мобильный хозяина хутора прозвонила Галина Николаевна, сестра Татаринцева. И, соответственно, мама Дмитрия Краснова.
Федор Николаевич – сотовый висел у него на груди, закрепленный на кожаном ремешке – сразу насторожился, потому что у них имелась договоренность не звонить друг другу по пустякам, особенно – в свете нынешней ситуации с Дмитрием.
Федор Николаевич – сотовый висел у него на груди, закрепленный на кожаном ремешке – сразу насторожился, потому что у них имелась договоренность не звонить друг другу по пустякам, особенно – в свете нынешней ситуации с Дмитрием.
– Федя, у вас там все нормально? – послышался в трубке женский голос.
– Порядок в танковых войсках! А что?
– Я вот чего звоню… Примерно с час назад приходил наш участковый…
– Участковый? Врач или милиционер?
– Из милиции. Он сказал, что у них профилактика… что он обходит весь наш квартал…
– Ну так и пусть себе обходит! Работа у них такая. Тебе-то что?
– Он спрашивал про Димку… – в трубке на несколько секунд повисла тишина. – Про то, чем он планирует заняться после армии… Где он сейчас… и можно ли с ним ему – участковому – переговорить!
– А зачем? Какое дело у него к Дмитрию? Он как-то объяснил, зачем ему понадобился парень?
В трубке слышался легкий треск – хутор находится сравнительно недалеко от «вышки», но все равно случаются какие-то помехи или перебои со связью. Продолжая разговор, Татаринцев вышел во двор – там сотовый берет лучше, чем в доме. Он увидел племяша, который и после обеда продолжил заниматься колкой дров – сейчас он носит охапками наколотые дрова и складывает в поленницу. И девушку тоже видел – она вызвалась помочь Тимофеевне по хозяйству и теперь бродит с поливочным шлангом среди гряд огорода…
Татаринцев повторил свой вопрос. Сестра сказала, что участковый объяснил свой интерес тем, что у него такая должность – интересоваться настроениями граждан и особенно приглядывать за молодыми людьми…
– Я ж говорю… работа у них такая! А ты ему что сказала про Дмитрия?
– Сказала, что на днях уехал к армейскому приятелю… куда-то в Белгородскую область. И что он взрослый уже человек, а потому сам решит, чем ему заниматься после службы в армии.
– Ну вот – хорошо сказала! Так все и есть. Ну что… это все твои новости?
– Постой… чуть не забыла! Парень какой-то звонил – по городскому! Игорь такой… я его плохо помню… Они вроде учились в одно время с Димой в нашей школе!
– И что?
– Хотел поговорить с Димкой. Я ему сказала, что о н – уехал! Так этот Игорь просил передать при случае, чтобы… сейчас дословно скажу… Передайте, говорит, вашему сыну, когда он появится или позвонит… чтобы не задерживался в городе и ехал в Москву! И что там его, мол, уже ждут какие-то «знакомые», про которых он знает.
Глава 5
Тахир доложил Сайтиву-старшему о тех данных, что удалось получить от «пленника».
Супрун, которого шантажировали возможной расправой над близкими ему людьми, расколот по самый копчик. Он выдал при допросе, что в акции участвовали московские и местные воронежские «скины». Москвичей он назвал лишь по их кличкам: некие Антизог, Топор и Паук. Возможно, заявил Супрун, этих ребят было и больше, но он не в курсе, кто еще из приезжих отметился в той акции, потому что они действовали двумя группами. Те трое, чьи прозвища он озвучил, принадлежат – вроде бы – к радикальному крылу московской организации НСО.
Из местных Супрун назвал двоих: Игоря Шулепина по прозвищу «Шульц» и своего школьного товарища Краснова, который не так давно вернулся из армии, где он служил контрактником.
Шулепин, надо сказать, был известен в молодежных кругах как активист НСО, как ярый националист. Он в одно время работал в интернет-кафе, потом уезжал в Москву, недавно снова вернулся. Снимает «блок» в семейном общежитии. Информация о Шульце проверяется, его нынешнее местонахождение не известно.
Про Краснова удалось выяснить, что именно этот парень являлся инициатором драки на дискотеке в ДК Машиностроителей, в ходе которой пострадал водитель Тахира Сайтиева – Ваха. И что проживает он то у своей любовницы (адрес Супрун назвать затруднился), то у матери с отчимом…
На следующий день удалось выследить и свинтить одного из видных местных скинов.
Петр Поживин, 29 года, бывший боксер, мастер спорта.
Прозвище среди своих – Терминатор.
Сразу по завершении не слишком удачной спортивной карьеры Поживин в доле с неустановленными лицами приобрел полуподвальное помещение в одном из жилых домов на улице Менделеева (юго-восточная окраина Воронежа). Нынешней весной там открылся зал для занятия фитнесом; по существу, это был клуб для «своих», где местные соратники могли не только позаниматься на тренажерах, но и проводить в случае необходимости собрания в узком кругу.
В половине шестого вечера Поживин – он находился в «клубе» с самого утра – запер двери и направился к своей припаркованной с торца здания подержанной «ауди-100».
Рядом с его машиной стоял темно-синий микроавтобус, на который он не обратил внимания. Поживин открыл багажник, чтобы положить в него сумку с спортивным инвентарем, который он намеревался отвезти домой. Сзади послышался легкий шорох. Плечистый, крепкий мужчина опустил багажник, обернулся.
И в этот момент что-то тяжелое обрушилось на его бритый череп…
Утром Тахир Сайтиев и его верный нукер Ваха отправились в уже знакомое место – в Каширский район, на отдаленную ферму.
Встречал их там, как и в прежний их приезд, кунак Саид, чей отец является старейшиной поселившихся здесь – и получивших земельные наделы по протекции Сайтиева-старшего – переселенцев из Дагестана, выходцев из Хасавюртского района. Когда парни вышли из джипа, он широко улыбнулся.
– Салям алейкум, Тахир! Салям алейкум, Ваха!
– Ва-алейкум ас-салям! – Сайтиев приобнял кунака, хлопнув его ладонью по спине.
– Все ли у вас здесь спокойно?
– Да, все спокойно, чужих мы здесь не видели! Мой двоюродный брат все время на чеку! – Саид показал на расположившегося невдалеке парнишку, который не только присматривал за овцами и козами, но и выполнял здесь роль наблюдателя. – Если к ферме приблизятся посторонние, он мне сразу об этом сообщит.
– Супрун еще жив?
– Да. Всю ночь бредил… Думаю, до следующего утра не доживет.
– Понятно… А как там наш новый бритоголовый приятель?
Кунак оскалил зубы.
– Мы его тут славно угостили, Тахир! Пока что «бананами» потчуем! Но он и этим уже сыт по горло.
– Вы, часом, не «перекормили» его?
– Нет, что ты! Как ты и велел, когда звонил вчера, мы только излупили его! Но ничего ему не сломали, ничего пока что не отрезали…
– Очень хорошо, Саид! Я знал, что на тебя можно положиться.
Они проследовали в здание бывшей молочной фермы. Двое, Саид и еще один местный парень, пыхтя от натуги, извлекли из зиндана Петра Поживина (его перевезли сюда нынешней ночью).
Бывшему боксеру, выступавшему в полутяжелом весе, пока не сломал кисть правой руки, за свою спортивную карьеру не раз доводилось пропускать сокрушительные удары.
Бывали в его прошлом и нокауты, и нокдауны… как у всякого боксера. Но так плохо, как сегодня, он не выглядел еще никогда. Оба глаза заплыли, губы расквашены, лицо тоже опухшее, в кровоподтеках…
Славненько над ним поработали кунаки: такое впечатление, что этого бритоголового крепыша использовал вместо груши какой-нибудь нынешний Майк Тайсон или Мохаммед Али…
Руки у Поживина были связаны за спиной.
Он стонал, скулил, матерился, харкал кровью.
Его отволокли в соседнюю комнатушку, лишенную какой-либо мебели. Впрочем, Саид прихватил с собой деревянный табурет. Сначала он замахнулся на бритоголового, как-будто собирался раскроить ему череп этим табуретом. Но потом все же поставил его на пол, возле стены, и при содействии Вахи усадил на него незадачливого экс-боксера.
Как и в прошлый раз, Сайтиев снял пиджак и передал его Вахе. Неспешно закатал рукава. От Поживина несло мочой и блевотиной. Тахир, хотя и не был по жизни чистоплюем, все же не удержался и брезгливо поморщился.
– Ти-и долбанный ишак, а не Тэрминатор! – выругался он, перейдя на русский. – Вот что, Па-аживин! Расскажи мне пра ма-аскичей, ка-аторые приезжали в Ва-аронеж!!
Парень сидел молча, втянув бритую под ноль голову в плечи. Саид, стоявший рядом, отвесил ему затрещину.
– Атвичай, кагда тибя чилавек спрашиваит!!
– Ну а чё я нового могу сказать… – Поживин с трудом выталкивал слова через разбитые губы. – Я уже все… этим… рассказал. И вообще… я тут не при делах!
Саид взял у другого парня, который помогал ему здесь управляться с делами, резиновую дубинку. Коротко размахнулся… удар пришелся по правому предплечью. «Терминатор» взвыл, отшатнулся… Табурет опрокинулся, Поживин оказался на полу. Саид ударил его ногой по ребрам. Хотел еще добавить, но Тахир остановил вошедшего в раж кунака.
«Терминатора» подняли с пола и вновь усадили на табурет.
– Гавари давай! – нетерпеливо произнес Сайтиев. – А то я велю, чтобы ма-аи люди тибя кастрировали! Ка-агда ты видел ма-асквичей?