Правда, самой Сангрии тоже мало кто видел, ведь те немногие юноши и девушки, которые, выдержав сложнейший экзамен, прилетали на эту планету ученых для того, чтобы получить там высшее образование, все поголовно принимали подданство этого мира и оставались на нём. Сангрийцы много путешествовали по всей галактике, преподавали в некоторых престижных университетах, но мало кто мог похвастаться тем, что он знает этот мир. Почти так же, как на Хьюме или Варкене, для приезжих там был построен большой город, но если Хьюм был открыт для каждого Человека Ищущего Справедливости, а Варкен вообще был открыт каждому, кто хочет хорошенько померзнуть, то Сангрия была закрыта для подавляющего большинства галактов.
Подобно Варкену, мужчины и женщины на Сангрии были, как бы разделены. Первые дневали и ночевали в своих университетах и научных лабораториях, преподавая студентам и занимаясь наукой, а вторые жили в небольших городках, застроенных роскошными особняками и нянчили детишек. К тому же мужчины Сангрии были разделены на две неравные касты, – большую учёных и меньшую техников. Ну, и, разумеется, правили этим миром учёные, а собственно правителями были три главных ректора, сидевших напротив Веридора, Энси, которую они в упор не видели, Эда Бартона и Дуарта Баарлаха. Более всего Веридора Мерка поражали даже не золочёные головы сангрийских ректоров, а их одеяния.
Помимо золотой шапочки-тубана на них были надеты просторные рубахи яркого шелка с кружевными воротниками и манжетами, да, ещё черные трико в обтяжку. К ним прилагались длинные камзолы-тубалы ярко-синего, красиво расшитого тонкого сукна, подпоясанные золотыми массивными поясами-тубахами, которые закрывали их с боков и тыла, полностью оставляя открытыми фасад. Обуты ректоры были также в элегантные золотые, туфли-тубары. Тубан, тубал, тубах и тубар, богато усеянные изумрудами, сапфирами, рубинами и золотистыми топазами, вот и всё что знал о Сангрии Веридор. Такая любовь сангрийцев к золоту и драгоценным камням весьма поражала его, но еще больше он был поражен размерами их мужского достоинства, которое, явно, выставлялось ими напоказ, будучи затянутым тонкой эластичной тканью, рельефно выделявшей его. Ну, при желании, практически любой идиот мог вырастить себе в реаниматоре член длинной хоть в полтора метра, только вот вопрос, что он будет потом с ним делать? Разве что перебрасывать через плечо, смеша публику.
Во всем остальном это были самые обычные симпатичные, моложавые парни с атлетически развитыми фигурами, рослые, как большинство галактов, очень ухоженные, с румянцем во всю щеку. Ну, этим сангрийцы вряд ли смогли где-либо выделиться. Так что единственное, чем они действительно выделялись везде, это своим талантом ученых, так как Сангрия уже более ста сорока тысяч лет славилась на всю галактику именно как крупнейший научно-исследовательский центр. Веридор Мерк хотел было пустить в ход свой последний козырь и предложить ректорам отправиться вместе с ним в лабораторию физических исследований и осмотреть там действующий прототип новейшего звёздного движителя, но в этот момент кто-то вызвал Энси по гравифону и она, извинившись, включила индивидуальное поле уединения. Тотчас перед ней появилось голографическое изображение Руниты, перепачканной мукой, которая, чуть не плача, воскликнула:
– Энси, миленькая, выручай! Меня эти чертовы сангрийские лодочки сейчас совсем доконают. Бросай всё и срочно иди к нам, Верди с ребятами сами там со всем справятся. Продолжишь эти дурацкие переговоры вечером, за ужином.
Звёздный князь злорадно заулыбался, увидев то, как вытянулись физиономии сангрийцев когда Энси окутало колеблющееся, легкое, голубоватое, но непрозрачное облачко, из которого не доносилось ни единого звука. Они изумленно переглянулись друг с другом и слегка покивали головами. Несомненно, не выключи Энси свою пряталку, с ними можно было бы поговорить бы и на эту тему, но голубое облачко испарилось и она, мило улыбнувшись, воскликнула:
– Извините меня, господа, но я вынуждена вас покинуть. У Звёздной княгини возникли кое-какие проблемы и ей срочно нужна моя помощь. До встречи, господа.
Этой фразой она сказала вполне достаточно для того, чтобы Веридор понял всё, но вызвала, тем самым, некоторое беспокойство ректоров и один из них вежливо спросил:
– Надеюсь, в этом нет ничего трагического?
И в этом вопросе Веридору послышалось слишком многое, отчего в нем тотчас шевельнулся червячок ревности, ведь он передал этим типам приглашение к ужину, на котором не должен был присутствовать. Встав с кресла первым, он подал Энси руку, проводил её к дверям и уже оттуда сказал ректорам громко и наигранно беспечно:
– Пустяки, ректор Тиссан. Что серьезного может произойти на кухне? Разве что подгорит пирог.
Лутц Тиссан, глава сангрийской делегации, закивал головой и немедленно воскликнул:
– Да, князь, я полностью с вами согласен, пока женщина находится на кухне, за порядок в мире можно не беспокоиться.
Душа Веридора Мерка от этих слов так и сжалась в комочек, но он вспомнил о том, что сам включил перед началом переговоров антисенситивную защиту вокруг этого уютного зала и потому быстро успокоился. Даже если бы ему удалось решить все вопросы с этими ректорами и склонить их к подписанию договора с Анталом ценой продолжения разговора в подобном тоне, он на это не пошел бы ни за что. Поэтому, слегка нахмурившись, Веридор Мерк негромко сказал:
– Извините, ректор Тиссан, но вот здесь я не соглашусь с вами. Только тогда, когда такие женщины, как госпожа Макс, будут занимать высокие посты в правительствах всех миров, я буду спокоен за всю галактику.
Тот кивнул и миролюбиво сказал в ответ, пряча улыбку:
– Ах, да, я совсем забыл, князь, что вы варкенец, а у вас на Варкене совсем иной взгляд на женщин. Ну, что же, мы говорили о том, что Антал заинтересован в научных контактах с Сангрией. Давайте продолжим его. Нам хотелось бы знать, чего ещё достигли ваши ученые.
Рунита сделала все, что только было в её силах для того, чтобы испечь сангрийские лодочки, но потерпела фиаско. Когда Энси, телепортом преодолев десятка четыре километров, возникла в большой, традиционной варкенской кухне, разумно организованной и чистой, словно медицинский отсек космического корабля, она обнаружила свою подругу бессильно сидящей на высоком трехногом табурете. На ней было надето красное открытое платьице в желтенький горошек с коротенькими рукавами-фонариками с таким большим вырезом на груди, что была видна её брачная татуировка между упругих мячиков грудей, – иероглиф обозначающий два тождественных для варкенцев понятия, любовь и вечность, белый, накрахмаленный передничек и легкие варкенские босоножки, сплетенные из тонких, глянцевых ремешков коричневатой кожи. Вся она была такая крепенькая, подобранная, милая и расстроенная, что Энси тотчас захотелось взять её на руки.
На большом столе с овальной столешницей из цельного ствола кипариса, умело развернутого в плоскую плиту варкенским мастером, стоял агатовый бочонок, наполненный превосходной бидрупской мукой и большой сердоликовый горшок с широким горлом, наполненный самым лучшим во всей галактике сливочным маслом, доставленным с Хьюма. Корзинка с гейанскими куриными яйцами, крупными, с рыжеватой скорлупой, прочие продукты самого лучшего качества и белая вазочка тонкого, полупрозрачного фарфора, на которой лежали дивной красоты пирожные, – изящно выгнутые золотые лодочки, словно бы груженые драгоценными камнями, переплетенные витыми канатиками. Неподалеку сидела на втором табурете Вирати, одетая в такой же наряд, как их подружка, только голубой, и сосредоточенно вглядывалась в электронную книгу, а Натали, держа в руках литровую кружку со сливками, сосредоточенно поедала неудавшиеся пирожные Руниты.
Энси все же не удержалась и подхватила на руки это милое, светлое и такое очаровательное существо на руки, села на табурет и принялась успокаивать её, нежно гладя по спине. На них тотчас насмешливо уставилась Натали, целиком засунула себе в рот еще одно пирожное с оплывшей мягкой карамелью, приложилась к своей кружке, отчего на её верхней губе образовались усики, точно такие же, как у мужа этой кукольной красавицы, только белые. Насмешливо улыбнувшись, она одобрительно прикрикнула:
– Давай-давай, Энси, потискай эту недотрогу! Может быть тебе удастся наставить эту галанскую дикарку на путь истинный, а то у варкенок уже руки опустились и они скоро сами займутся её бедным мужем, которого она лишает своей гипертрофированной скромностью милостей Матидейнахш.
Это действительно было большой проблемой не только звёздной пары, но и всего клана Лиант. Рунита ни за что не хотела принимать той действительности, которая царила на Женской половине каждого варкенского дома и являлась самой большой тайной этой планеты. Впрочем, тайна эта вовсе не являлась каким-то сакральным откровением. Просто у женщин Варкена имелась своя собственная методика, которая позволяла им повышать Силу своих мужей, но для этого сами они, выйдя замуж и став матидейтарами, то есть дочерьми Матидейнахш должны были, время от времени, заниматься друг с другом любовными играми, о чём их мужья даже и не подозревали, а если и подозревали, то молчали, словно статуи. Руните претила даже сама мысль о том, что чьи-то руки и губы станут ласкать её тело там, где ласкал его Веридор. Она сразу же напряглась, но, видя то, что Энси даже и не собиралась делать того, о чем говорила ей Натали, отмякла, громко шмыгнула носом и горестно воскликнула:
– Ну, что я могу с собой поделать, девочки? Не могу я целоваться с женщинами, вот и всё.
Энси, посмотрев на оригинальные пирожные и те, которые испекла Рунита, сокрушенно покрутила головой, вздохнула и строгим голосом прикрикнула:
– Бабоньки, прекратили болтовню! Вы уже всё перепробовали или только начали мучиться?
Натали, одетая в своё любимое платье из живых бриллиантов, похлопала себя по слегка выпуклому животику и бодрым, веселым голосом сказала, утирая усики:
– Ага, я уже пуда два этих уродцев слопала. Черт, вкусные, просто спасу нет, а выглядят так, словно они у коровы из-под хвоста выпали. Нет, девчонки, так мы точно пролетим.
Ей поддакнула Вирати:
– Это уж точно. Никого кроме этого маленького чудовища мы этими пирожными не обрадуем. По-моему, девчонки, нам нужно прекращать этот балаган и звать кого-то на помощь. Давайте я свяжусь с Заком и озадачу его. Ведь не может же быть, чтобы среди всех наших хантеров не нашлось такого человека, который знает в чём тут секрет. Мне кажется, что в этом рецепте, который упер с Сангрии вместе с пирожными Алексис, о чем-то не договаривается.
Демонстративно достав из кармашка своего передника гравифон, в виде золотой пудреницы, она громко сказала:
– Зак, милый, срочно объяви всем хантерам, что нам срочно нужен кто-нибудь, кто умеет печь традиционные сангрийские пирожные в форме лодочки, украшенной яркой, разноцветной карамелью. От этого зависит то, как будет выглядеть Рунита в глазах послов с Сангрии.
Не прошло и пяти минут, как в кухне раздался мелодичный перезвон невидимых колокольчиков. Кто-то стоял у дверей варкенского замка Руниты. Звёздная княгиня встрепенулась и через секунду перед ней стояла Мелисса О'Хара, одетая в старинное платье из кремового атласа, бархата и золотистых кружев. Высокая, с волной густых, темно-русых волос, ослепительно красивая, она выглядела очень взволнованной. Порывисто сделав шаг к Руните, она встала перед ней на одно колено, заставив маленькую княгиню броситься к ней. Подняв эту красавицу на ноги, она, чуть ли не плача, сказала дежурную фразу:
– Мелисса, милая, обстоятельства заставляют меня обратиться к вам за помощью.
И снова та вся так и подалась вперед, воскликнув хрипловатым от волнения голосом:
– Ваше сиятельство, вам нет нужды уговаривать меня! Я сделаю всё, лишь бы защитить вас от этих похотливых сангрийских кобелей и они отдадут Звёздному Анталу не только биореактор, но и свои золотые тубаны. Хоть их и трое, я справлюсь с этой напастью, свалившейся на вашу голову, и им никогда не видать вас в своих объятьях.
Глаза Руниты округлились от ужаса и он прошептала дрожащими губами:
– Но, Мелисса, дорогая, я только и прошу вас о том, чтобы вы могли помочь испечь эти сангрийские лодочки. Вот и всё.
Милашка Мел так и застонала от этих слов, но быстро взяла себя в руки и спросила:
– И вы собираетесь сами вручить их этим самцам во время ужина, милая моя девочка? – Рунита кивнула головой и Мелисса, цокая языком, поинтересовалась – Это какой же болван посоветовал вам сделать так? Ведь это не какие-то там простые пирожные, а сангрийские любовные лодочки и если какая-то девушка или женщина предлагает сангрийцу такое угощение, это означает только одно, обещание провести с ним ночь любви, а вы ещё собираетесь угостить ими сразу трех ректоров. Нет, девочка моя, я не позволю вам сделать этого.
Глаза Звёздной княгини наполнились слезами, а губы задрожали ещё сильнее. Вирати и Натали тотчас подбежали к ней и принялись успокаивать Руниту, напуганную этими словами. Энси всплеснула руками и воскликнула:
– Так вот оно в чём дело! Да, они же просто мужланы! Ну, теперь мне понятно, почему они разговаривали со мной таким высокомерным тоном, эти несчастные кобели. Ведь я для них просто баба, игрушка для постели. Да, весёленькая сложилась бы ситуация, испеки мы эти пирожные сами, нечего сказать. Ох, ну, Верди, ну, удружил! И как это ему в голову взбрела такая блажь, попросить Руниту пригласить на ужин сразу трёх таких жеребцов? Да, и я тоже хороша, постеснялась просканировать мозги этих кобелей с позолоченными макушками.
Натали же в это время говорила совсем о другом:
– Рунни, девочка моя, не реви, всё путем. Теперь, когда Мел нам всё объяснила, мы быстренько разберемся с этими самцами и никуда они от нас не денутся. Пойми, малышка, раз уж они такие крутые мачо, то мы тоже такие девчонки, что оторви и выброси из детства. Так что не волнуйся, мы с Вирати сделаем всё, чтобы они отдали нам этот свой биореактор.
– И ничего он не их! – Размазывая кулачками слезы по щекам, возмущенно крикнула Рунита – Стинко, кажется, давно уже доказал всем, что это био, как его там, трактор, создал отец Верди, самый великий ученый в галактике Эмиил Бор Заан, а этим вашим сангрийцам до этого никогда бы не додуматься. Поэтому делайте со мной что хотите, но я никогда не стану изменять своему мужу, чтобы он мог забрать себе эту машину. Уж лучше мы завоюем эту планету и возьмем её, как трофей.
Рунита была так возмущена, что её слезы мигом высохли, щеки раскраснелись, глаза так и сверкали, а ноздри гневно раздувались. Она с такой силой топнула ногой, что сразу же заойкала, отбив себе пятку о каменные плиты пола и, запрыгав на одной ноге, снова села на табурет. Вирати, подойдя к ней, обняла её и сказала, ласково поглаживая по спине:
– Рунни, тебе не о чем волноваться, ведь для этого у тебя есть фрейлины и если для того, чтобы ты и дальше пребывала в счастливом неведении о подобных вещах, нам с Натали нужно трахнуться налево, то мы сделаем это, лишь бы заполучить этот биореактор. Пойми, девочка, мы уперли его с Сангрии и теперь должны сделать всё, чтобы из этого никто не смог раздуть скандала на всю галактику. Надеюсь, эти сангрийцы действительно те, за кого они себя так стараются выдать и мы с Натали завтра утром не будем смеяться над ними.
Рунита так и прорычала в ответ:
– О, нет! Клянусь милостью Великой Матери Льдов, уж лучше Антал будет воевать с Сангрией, чем мои фрейлины станут подстилками для этих похотливых кобелей, а я буду чувствовать себя содержательницей публичного дома.
Успокоить её сумела только Мелисса. Она быстро подсела к Руните на второй табурет, обняла её, прижала к себе и замерла, пристально глядя ей в глаза. Все умолкли, понимая, что идет прямое телепатическое общение. Длилось это не долго и уже минуты через три Мелисса О'Хара, легонько встряхнув Звёздную княгиню, веселым голосом сказала:
– Рунита, милая, поверь, в этом нет ничего постыдного, тем более тогда, когда речь идет о трех главных сангрийских ректорах, ведь они правители в своём мире. К тому же, что бы они не думали о себе, как бы они не выпендривались, это мы их поимеем, а не они нас. Сангрия это совершенно особый мир, не похожий ни на один другой мир в галактике и во многом он похож на Варкен. Так уж случилось, что секс для сангрийцев значит нечто большее, чем где-либо ещё и уж ты поверь, это единственный способ договориться с сангрийцами. Завтра утром Энси сможет подписать с ними любые бумаги, ведь сегодня они получат за ужином любовные лодочки не в студенческом общежитии, а в доме самой правительницы Звёздного Антала. Уж я-то хорошо знаю этих обормотов. Они только с виду такие грозные, а на самом деле в руках умной женщины они мягкие, словно тёплый пчелиный воск.
Натали звонко расхохоталась и воскликнула:
– Ура! У нас появилась своя собственная Клеопатра!
Мелисса улыбнулась ей в ответ, её Защитник быстро превратился в белый поварской наряд, длинную куртку с золотыми пуговицами с белыми штанами и туфлями, а на голове пышный колпак. Хлопнув в ладоши, она крикнула:
– Всё, девушки, хватит разговоры разговаривать, давайте приниматься за работу! Перекармливать этих типов нам нет никакой нужды, думаю, что по четыре лодочки на брата им вполне хватит. Ну, а пока тесто будет подсыхать, я расскажу вам о том, почему сангрийцы такие падкие на сдобу.
Она подошла к столу, отобрала всё, что ей было нужно и принялась быстро заводить тесто, делая это совсем не так, как об этом было написано в рецепте. Видя то, что Вирати принялась вновь изучать его, она насмешливо сказала ей:
– Подружка, выброси эту белиберду куда-нибудь! Это чистейшее надувательство, а не рецепт. Алексис, наверное, стибрил его из студенческого буфета, как и эти лодочки. Когда-то давно, ещё в юности, я училась на Сангрии и даже получила степень магистра ядерной физики. То, что мне для этого пришлось сдать целую кучу экзаменов, чтобы доказать свои способности, это было только начало. Поскольку у моей семьи не было таких сумасшедших денег на учебу в самом лучшем университете галактики, то мне пришлось расплатиться за неё своей девственностью. Когда я прилетела на Сангрию, подошла к менеджеру в космопорте и сказала ему об этом, тот чуть ли не до потолка подпрыгнул. С той минуты меня опекали так, словно я была принцессой крови. Правда, сангрийцы не поверили мне на слово и сначала заставили пройти собеседование с сенситив-менеджером, а когда тот подтвердил им, что я не только еще ни разу не была с мужчиной, но еще и сенситив, они и вовсе забегали кругами. Передо мной тотчас вывали целый ворох буклетов с портретами ректоров, возглавлявших самые разные институты и я выбрала то направление в физике, которое и сейчас считается самым перспективным. Сами понимаете, что отдаться я была должна ректору, а не какому-то там простому профессору. Прежде, чем это должно было произойти, меня научили печь эти чертовы любовные лодочки. Самое главное в них это цвета и рисунок из мягкой карамели, он должен в точности соответствовать логотипу на тубане твоего избранника, иначе он может и обидеться. Всё остальное уже не имеет особого значения. Даже если бы я тогда слепила эти лодочки из пластилина, ректор Гейнц Уоррен и их бы слопал за милую душу, но я постаралась не уронить чести своей семьи и испекла их на редкость вкусными. Вот только мне никто не сказал того, что каждая лодочка это одна подача, а потому я напекла их ему целую корзину. Честное слово, штук двадцать пять, не меньше. Ой, девчонки, вы бы видели, как он вытаращил глаза.