— Это, вот… Так, наверное… — бормотал Книжник, натужно проворачивая рукоять взвода. Ложе он упер в живот, что затрудняло и без того тяжелое дыхание. — Ага… Теперь взвел, наверное…
Хлестко, со звоном распрямилась тетива. Парень похолодел, услышав неприятно знакомый звук, и с ужасом осознал, что вдавил коленом скобу спуска. Пробормотал, уставившись в наполненный острыми болтами бункер:
— Я не заметил, лег болт под тетиву или…
— Отличный выстрел, — странным голосом сказал Зигфрид.
Книжник с трудом заставил себя поднять взгляд. Воин держал крепко сжатый кулак на уровне лба, из кулака торчало скупое оперение болта. Даже для воина, проглотившего Капсулу смерти, поймать на лету выпущенный почти в упор металлический стержень — верх ловкости и реакции.
— Великолепно, — разглядывая тяжелую металлическую стрелу, невозмутимо сказал Зигфрид. — С первого выстрела — и наповал. Хорошо бы, чтобы так же и в бою было.
— Это что же, сейчас кого-то чуть не убили? — с интересом произнес Лого, и в голосе его послышалась плохо скрываемая нотка разочарования. Еще бы: не среагируй Зигфрид, шам остался бы один на один с семинаристом, из которого при своих-то способностях мог бы веревки вить, и обрел бы столь приятную, хоть и нечаянную свободу.
Беспомощные и глупые слова извинения застряли у Книжника в горле. В лицо хлынула краска.
— Будем считать, что стрелять из этой штуки ты уже умеешь, — подытожил Зигфрид. — А теперь отдыхать!
…Глаза распахнулись сами собой, будто почувствовав, что в комнате стало слишком темно. Книжник и не заметил, как вырубился. Нащупал суму, злополучный арбалет. Протер глаза — вокруг было темно, как у нео в заднице.
— Все готовы? — раздался негромкий голос веста. — Тогда за мной! И не шуметь!
Наверное, что Зигфриду, что шаму, эта темень была нипочем. Семинаристу приходилось ориентироваться на черные силуэты и едва различимые звуки шагов. Оставалось надеяться, что в этой чернильной тьме он не влезет в какую-нибудь мерзкую ловушку или, чего доброго, не отстанет и не потеряется на этой незнакомой, враждебной территории…
Впрочем, эти опасения рассеялись, едва они выбрались из приютившего их дома. На улице было не так уж и темно. И дело было не в звездном небе или луне, которых было не видать за облаками. Глазам спутников предстала такая иллюминация, подобно которой Книжник в жизни не видывал.
Величественное, несмотря на разрушения, здание МИДа полыхало огнем… Впрочем, нет, это только казалось: во множестве лишенных стекол окон мелькали всполохи красновато-желтого света: там горели костры — множество костров, практически на всех этажах. И самые крупные всполохи виднелись в том самом огромном сквозном проломе. Зрелище завораживало, и в первые секунды мимо внимания проскальзывали многочисленные, кажущиеся отсюда мелкими фигурки…
Книжник ощутил крепкий толчок в плечо. Вздрогнул, оторвался от зрелища и увидел недовольное лицо веста. Торопливо кивнул и последовал за крадущимся впереди шамом. Через несколько шагов шам юркнул в какой-то переулок в южном направлении. Наверное, по его замыслу в этом месте было безопаснее всего миновать стойбище нео.
Надо полагать, нео понятия не имели об этом предположении шама, потому как именно в этом переулке группа налетела на оторопевшего от неожиданности мутанта. То обстоятельство, что Лого шел первым, сыграло с группой злую шутку: будь на его месте Зигфрид, он не стал бы шарахаться и беспомощно топтаться на месте, а мигом бы снес башку некстати подвернувшемуся врагу. Но Зигфрид шел чуть позади, и двух лишних шагов, остававшихся до уродливого часового, хватило, чтобы тот успел бессвязно заорать во всю свою луженую глотку.
Крик оборвался коротким взмахом кинжала: Зигфриду было проще выхватить короткое и не менее смертоносное оружие из-за голенища мягкого сапога. Но отыгранная таким образом доля секунды уже не могла спасти от раскрытия крадущуюся группу. За спиной поднялся невообразимый шум, воздух огласили вопли, словно зарезали кого-то там, а не здесь, в некогда тихом переулке.
Не сговариваясь, все трое бросились бежать. Успев промчаться не более половины квартала, уткнулись в стену из мохнатых тел, ощетинившихся оружием и оскалившихся жуткими мордами. Через миг за спиной была та же картина.
Книжник судорожно дергал рычаг, пытаясь взвести тетиву арбалета, Зигфрид, выдернув меч, медленно кружил вокруг своей оси, пока вдруг не выпрямился и решительно не вогнал меч в ножны.
— Что… Что ты делаешь?! — заплетающимся языком проговорил Книжник.
— Брось арбалет, — коротко приказал Зигфрид и красноречиво продемонстрировал мутам пустые руки. — Их слишком много — убьют.
— Нас и так убьют! — крикнул Книжник. Он просто не мог поверить, что этот бесстрашный воин решил сдаться — а не умереть в схватке, унеся с собой как можно больше вражеских жизней.
— Да, — глядя на опасливо приближающихся нео, твердо сказал Зигфрид. — Но потом. А это — шанс…
Уже позже, когда их грубо скрутили, обвязали веревками и поволокли куда-то, Книжник понял, что, говоря про шанс, воин имел в виду не себя и даже не его, задохлика из кремлевской Семинарии. Он имел в виду свой народ — тот, за жизнь которого лишь он один был теперь в ответе.
Единственное, что явно выгадал вест из этой, казалось бы, патовой ситуации, — то, что сдавшихся не убили на месте. Правда, обезоруженным, скрученным, лишенным возможности нормально двигаться непросто строить дальнейшие планы. Трудно сказать, на что вообще рассчитывал Зигфрид. Возможно, на случай — бывают ведь в жизни счастливые случайности. Конечно, теперь, когда вокруг все смердело от сотен косматых уродливых тел, шансы на счастливый исход здорово падали.
Но больше всего бесило, что куда-то пропал Лого, — ведь именно чертов шам виноват в том, что они так бездарно попались! Почуял небось опасность — и улизнул тайком, телепат чертов! Отдать его на съедение этим вечно голодным недочеловекам казалось самым справедливым исходом. Но вместо этого, по всей видимости, сожрут их с Зигфридом… А что, если в этом и был тонкий расчет шама?! Так ловко избавиться от тех, кто держал его в качестве пленника! Но каков подлец!..
И лишь вслед за злостью пришел страх.
Их выволокли на обширное открытое пространство, уставленное уродливыми подобиями то ли юрт, то ли шатров из плохо обработанных звериных шкур. Везде здесь бродили или сидели группами у костров взрослые нео. Муты жрали, с удовольствием срыгивали, гоготали, возились с примитивным оружием, меж ними шныряли многочисленные детеныши, что вскоре придут на смену убитым в схватках папашам. Всюду под ногами валялись обглоданные кости, стелился едкий дым костров и царила невообразимая звериная вонь — такой предстала пленникам Смоленская, а точнее — Смоленско-Сенная площадь. Впрочем, сейчас было не до географических тонкостей. Книжник вдруг в ужасе представил себе, какие орды в действительности противостоят одиноко бьющемуся Кремлю, если это — всего лишь одно из многочисленных стойбищ. И подумал, что только дикость и неорганизованность мешают бесчисленным толпам нео собраться с силами и враз снести последний оплот человеческой цивилизации.
Их проволокли куда-то ближе к центру и передали на руки другим нео — покрепче и посерьезнее с виду. Очевидно, схватившие их были простыми служаками. Эти же выглядели куда более грозными: на голову выше, с мощными буграми мышц, перекатывавшимися под шкурой, с блестящими железными цепями и непонятными свинцовыми амулетами на крепких шеях. Оружие их было вычищено, что не слишком-то характерно для рядовых нео, а взгляды — полны превосходства. Надо полагать, это была местная военная элита. Пленников осмотрели тяжелыми взглядами, о чем-то тихо переговорили меж собой — и без липших слов потащили в сторону громады МИДа. Времени, чтобы поглядеть вверх, было не много, но и нескольких секунд хватило Книжнику, чтобы по достоинству оценить увиденное.
В свете окружавших костров, подсвеченный всполохами огней из окон, предстал фасад некогда знаменитой «высотки». И если со стороны Арбата клановая крепость нео казалась лишь древним, на ладан дышащим строением, отсюда ее вид вызывал оцепенение и трепет. Весь фасад — от ступеней до шпиля, включая полуразрушенные боковые башни, покрывали гигантские разноцветные граффити. Большинство из них на первый взгляд казались непонятными, но невозможно было не узнать огромную фигуру, намалеваную по центру, на всю высоту здания.
Огромный нео, в устрашающей позе, словно готовый спрыгнуть с фасада и броситься на любого наблюдателя, был изображен мастерски. И самой эффектной деталью была его огромная раззявленная пасть, в роли которой выступал тот самый здоровенный пролом в стене. В глубине этой чудовищной глотки плясал огонь, и движение теней придавало призрачной жизни всей этой жуткой фигуре. Что и говорить — исполнено было с выдумкой. Книжник вообще заметил склонность нео к примитивному творчеству, вроде тех «наскальных рисунков» в подвале, где он едва не погиб. Но в данном случае создавалось ощущение, что граффити создано кем-то покруче нео, а все их примитивное искусство — не более чем подражание этому чудовищному «шедевру».
Огромный нео, в устрашающей позе, словно готовый спрыгнуть с фасада и броситься на любого наблюдателя, был изображен мастерски. И самой эффектной деталью была его огромная раззявленная пасть, в роли которой выступал тот самый здоровенный пролом в стене. В глубине этой чудовищной глотки плясал огонь, и движение теней придавало призрачной жизни всей этой жуткой фигуре. Что и говорить — исполнено было с выдумкой. Книжник вообще заметил склонность нео к примитивному творчеству, вроде тех «наскальных рисунков» в подвале, где он едва не погиб. Но в данном случае создавалось ощущение, что граффити создано кем-то покруче нео, а все их примитивное искусство — не более чем подражание этому чудовищному «шедевру».
Впрочем, вдоволь полюбоваться «наскальной живописью» пленным не довелось. Их быстро проволокли через двери, у которых дежурили здоровенные, отборные, вооруженные секирами муты, и потащили к лестницам. Поднимались долго и не без приключений. Пленным освободили ноги и грубо толкали в спину. Лестницам здорово досталось от времени и прямых попаданий снарядов, о чем свидетельствовали зиявшие в стенах дыры. Некоторых пролетов не хватало — здесь нео устроили хлипкие переходы из связанных веревками деревянных балок. В некоторых местах приходилось идти над пропастью, кое-где не было крупных участков стен, и под ногами возникали бездонные черные провалы. Всюду валялись груды мусора и объедков, из развороченных стен торчали причудливо завитые куски ржавой арматуры, в бетонных «ущельях» тревожно свистел ветер. Вообще, было просто удивительно, как все еще держалось это здание, в котором в некоторых местах потолки удерживали корявые бревна.
Наконец пленников вытолкнули на обширную, довольно ярко освещенную площадку. Они огляделись, Книжник с трудом сдержал изумленный возглас.
Это было то самое место — основание «пасти» нарисованного на стене здания нео. Огромного, на пару-тройку этажей, куска стены попросту не было, как не было потолков на три этажа вверх. Все, что было выше, держалось на тонких колоннах, в которых угадывались железные балки. Разглядеть это было непросто, так как колонны были обильно увиты шевелящимся хищным плющом. Но другое привлекало внимание — огромный костер в центре насквозь продуваемого зала. Пламя давало достаточно света и было не слишком дымным: пара нео подкидывала в костер знакомые химические бруски.
— Так вот кто обоз с «сухим спиртом» разграбил, — процедил Зигфрид. — Мы, может, последний склад нашли… Идиоты, такой кострище сухой горючкой палить — все равно, что золотом!
Книжник только слышал про «сухой спирт», который и спиртом-то на деле не был. Да, вещь полезная, и удивительно, что еще сохранились какие-то запасы. Правда, судя по всему, ненадолго.
Надо думать, пламя носило не только эстетическую функцию: здесь, на высоте, на продуваемой всеми ветрами дырявой площадке наверняка бывает прохладно. А это пламя давало достаточно жара — даже с избытком. Все-таки оставалось в нео что-то от их человеческих предков, а именно — тщеславие и склонность к эффектам. Куда проще было бы спрятаться в теплом закутке — так там вид не такой шикарный.
Чуть в стороне от огромного пролома, в глубокой нише сидела небольшая группа мутов, к которой и повели пленников.
При первом же взгляде на них стало ясно: это местная знать. А тот огромный, толстый, но при том — будто напичканный под давлением гипертрофированными мышцами наверняка и был главой клана. Облик его вселял трепет. Трудно было поверить, что он вообще одной породы с остальными нео, потому как рядовые муты, по сравнению с ним, казались просто милыми обезьянками. Изуродованная чудовищной мутацией морда, кривые, разноразмерные то ли клыки, то ли бивни, лопающаяся под напором мышечной мощи шкура, налитые кровью глаза, в которых плясали отблески пламени, и размер — он был в полтора-два раза крупнее любого из своих сородичей. Наверное, не врали про то, что эти твари силы свои черпают в Полях Смерти, под воздействием мощного мутагенного излучения.
Вождь клана восседал на куче подушек из все тех же звериных (или не звериных вовсе) шкур, пол под его ногами был беспорядочно устелен древними выцветшими коврами, что, очевидно, являлось у нео неслыханной роскошью. Вождя окружало множество мелких на его фоне самок, которых, при изрядно развиравшейся фантазии, можно было бы назвать наиболее миловидными на фоне всего этого звериного стада.
Один из могучих воинов, сопровождавших пленников, вдруг рухнул на колени и, не поднимая головы, на четвереньках засеменил к главарю. Под ноги гиганту полетели отобранные у пленников трофеи: меч, пара кинжалов, пояс с револьверами, арбалет. Суму Книжника и рюкзак веста бросили туда же.
— Великий Ззарг! — заискивающе заговорил воин. — Мы привели тебе пленных хомо! Они убили дозорного, а мы храбро бросились — и схватили их!
— Почему ж не убили сразу? — низким, утробным голосом недовольно поинтересовался вождь.
— Так они сами сдались! — поведал воин. — А вот этот, видать, не кремлевский. Мы подумали — тебе будет интересно.
— Не кремлевский? — без особого интереса повторил Ззарг. — Какой же он тогда?
— Посмотри на его одежду — из Бункера он! — пояснил воин.
— У нас с Бункером перемирие, — разглядывая веста, пророкотал Ззарг. — Зачем ты напал на моего воина, хомо?
— Не хотел я нападать, — глядя в глаза вождю, ответил Зигфрид. — Хотели мы в обход идти, случайно так вышло.
— А зачем в обход идти хотели? — с подозрением спросил Ззарг. — Вкруг крепости Ззаргов?
— К Кольцу небось пробирались, — заискивающе проговорил какой-то мохнатый вельможа. — Куда тут еще в обход идти?
— Выходит, что так, — проговорил вождь. С прищуром поглядел на Зигфрида. — А чего тебе у Кольца надобно? Или за Кольцом?
— Мне кажется, это наше дело, — холодно сказал Зигфрид.
— Дело, конечно, твое, — согласился Ззарг. — Так чего ж открыто не шел? Чего нападал? Мы за проход недорого берем.
— Скрывает что-то! — влез в разговор еще один нео, помельче, и тут же сник и попятился под тяжелым взглядом вождя.
— Вижу, что скрывает, — сказал вождь. — А этот тощий с тобой — он что, тоже из Бункера?
— Конечно, — спокойно сказал Зигфрид.
— Не похож он на воина, — презрительно произнес вождь. — Дохляк какой-то, жаль небось на него припасы тратить.
— Отпусти ты нас, вождь, — сказал вест. — Мы за убитого воина выкуп заплатим.
— Выкуп — это хорошо, — почесывая лоснящееся брюхо, сказал Ззарг. — За хороший выкуп — хоть каждый день по дозорному убивай — не жалко. Да только вот кто заплатит?
— Бункер заплатит, — твердо сказал Зигфрид.
— А говорят, воины Бункера полегли все, — раздался из-за спины сиплый голос. — Болтают, будто бы наползло туда Поле Смерти, да и померли воины-то. Никого не осталось, из Бункера-то.
— И я такое слышал, — гнусаво поддакнул кто-то.
— И я!
— Вот как? — неприятно усмехнулся вождь, ковыряясь в желтых зубах кривым когтем. — Что на это скажешь?
— Врут все, — не моргнув глазом, сказал вест. — Как может Бункер вымереть? Посмотри на меня — вот он я, живой.
— А я слышал, мол, какой-то вест порубил отряд разведчиков Раргов на востоке, — негромко вставил один из нео. — Всех разом положил, прямо в хате, прям с бабами и детишками — вот как говорят…
— Нам, конечно, до Раргов дела-то нет, — криво ухмыльнулся Ззарг. — Но, выходит, воины Бункера нарушили перемирие с дружественным нам кланом? Рарги-то против Кремля стоят, Ззарги тоже против Кремля стоят, а ты, выходит, Кремлю помогаешь?
— Мне до Кремля дела нет, — мрачно сказал Зигфрид. — Отпустил бы ты нас по-хорошему.
— А то что будет? — с искренним любопытством поинтересовался вождь. Даже нарушил свою ленивую неподвижность, чуть приподнялся на локте, отчего на брюхе образовались отвратительные складки жира, смахнул с толстого бедра ластящуюся мохнатую красотку. — Чем же поможет тебе твой Бункер, если все ваши воины сгинули?
— А ты проверь! — с вызовом бросил Зигфрид. — Или тебе золото уже лишним стало?
— Проверим! — пообещал Ззарг. — Гонца к Раргам пошлем, они должны знать…
— Да Рарги-то снялись со стойбища, пошли, говорят, Бутырку штурмовать, — осторожно сказал кто-то из «приближенных». — Там заварушка немалая: говорят, какой-то больно шустрый хомо объявился, новых людей не боится, с вождем то ли скорешился, то ли поцапался…[4] Все одно — не найдем Раргов…
— А, ну тогда гонца к шамам отправить, — решил Ззарг. Зевнул. — А пока проверять будем — ты в клетке посидишь…
— А я? — неожиданно для самого себя выпалил Книжник.
— А тебя съедим, — добродушно пообещал Ззарг. — Ты и без того скоро околеешь от слабости, так что зря мясцу пропадать…