— На Ибице мы слыхали о телефонах, — сообщил Хоб, — но не доверяем им.
— Это очевидно. Одним словом, Макс позвонил мне и попросил приехать сюда, чтобы выяснить, живой вы или мертвый, и если живой, попросить вас взять чертову телефонную трубку, он хочет с вами поговорить.
Она уставилась на Хоба испепеляющим взором — прекрасная и разобиженной, как раз такая, чтоб Хоб ощутил себя на знакомой территории: обвиняемым в том, что не сделал дело, которое предпочитал оставить несделанным. Едва-едва познакомился с Дорри, но со стороны все выглядит так, будто их не заладившийся брак уже балансирует на грани краха Хоб мысленно отметил, что жениться на ней нельзя ни в коем случае; за глаза хватит и далеко идущих свиданий.
— Чего это вы на меня так смотрите? — не выдержала она — У меня что, с макияжем что-то не в порядке?
— Знаете, вы прекрасны в бешенстве, — заметил Хоб.
Дорри вытаращилась на него. От этого оксюморона <стилистическая фигура, сочетание противоположных по значению слов> ее надутые паруса вдруг обвисли и заполоскали, как от встречного ветра Она явно без ума от двусмысленностей. Хоб заметил, что ее нижняя губа поблескивает — Вы чокнутый, — наконец проговорила Дорри.
— Да нет, знаете ли. Просто я таким замысловатым способом приглашаю вас отобедать в моем обществе Она призадумалась, явно пробуя это предложение на вкус. Что-то между ними намечается. Во всяком случае, между ним одним уж точно. Сердце Хоба отчаянно колотилось. Побочное действие кокаина или искреннее человеческое чувство? Впрочем, какая разница?
И тут как нельзя более кстати зазвонил телефон, давно суливший вмешаться. Дорри и Хоб поглядели друг на друга, потом на телефон, уставившийся на них своим дебильным бежевым ликом, украшенным циферками. Он звонил и звонил — с мольбой и гневом; они ведь ведут себя так по-детски, эти телефоны. Хоб вознамерился переждать, пока тот утихнет. Я Тарзан, ты — Телефон. Но Дорри не выдержала и подняла трубку.
Стилистическая фигура, сочетание противоположных по значению — Ага, он здесь, твой старый приятель с Ибицы. — Она передала телефон Хобу. — Вас. Пойду приготовлю кофе. — И направилась в кухоньку.
— Макс? — осведомился Хоб.
— Как делишки, деточка? — поинтересовался Макс.
— А что?
— Хоб, я имел честь задать тебе вопрос. — Голос его, несмотря на энергичный тон, казался слабым и далеким.
— Ты откуда звонишь-то?
— Из Парижа.
— Из Парижа, что во Франции?
— Черт побери, уж конечно, не из Парижа, что в Техасе.
— Он в Париже! — крикнул Хоб Дорри — Знаю, — отозвалась она. — Со сливками и сахаром?
— Черный.
— Прости, не расслышал, — сказал Макс.
— Макс, ты и вправду в Париже, во Франции?
— Хоб, Боже ты мой, да в Париже я, во Франции. Сижу в отеле «Синь» на углу Монпарнаса и Распай.
— Но как тебя занесло в Париж?
— Старым добрым авиалайнером, деточка. Доносит до Парижу, как раз плюнуть.
— Ну, ладно, — смирился Хоб. — Ты в Париже. Какие еще новости?
— Вот так-то лучше! Слушай, Хоб, внезапно выплыл деловой вопрос. Мне надо было быстренько смотаться сюда, чтобы закруглить сделку. Вхожу на паях в здешнее агентство «Дартуа» Крупное дело, деточка, очень крупное. Примерно через неделю я стану совладельцем величайшего и в Европе, и в Америке модельного агентства! А это, мой мальчик, не пустяк!
— Поздравляю, Макс.
— Спасибо. Я чего позвонил: мне позарез нужна тут одна из моих моделей. Зовут Аврора. Аврора Санчес. Думаю, вряд ли она звонила в мое отсутствие?
— Увы, нет.
— Ну, в общем, она нужна мне здесь Я обещал Монморанси, что она озаглавит его новую весеннюю коллекцию. Она станет его моделью года. А это сделает ее одной из топ-моделей, что в свою очередь закруглит мою сделку с «Дартуа».
— Великолепно, Макс.
— Ага, знаю. Но нужно ее сюда вытащить. Хоб, я хочу тебя нанять, чтоб ты разыскал ее и как можно скорее посадил на самолет до Парижа. И отправился с ней. Хочу, чтоб ты сдал мне ее с рук на руки. Это важно, Хоб. Сделаешь?
— Пожалуй. Но два дня вроде как маловато. Как мне достать билеты? Есть ли у нее паспорт? И где ее найти? И кстати, сколько ты мне за это платишь?
— Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Ты с этого поимеешь десять тысяч долларов, Хоб. Как раз то, чего тебе недостает, деточка. Лучше и не скажешь, а? Но ты должен все бросить и прямо сейчас браться за дело.
— За десять тысяч долларов, — промолвил Хоб, — я вычеркну из своего ежедневника все встречи на неделю вперед. Черт, даже на две недели.
— Мне надо всего два дня, Хоб. Но ты должен доставить ее в Париж. Что же до билетов, то я уже заказал их на твое имя. Можешь забрать их в конторе «Эр Франс» в Кеннеди. Вылет утром в семь. Ты должен прибыть туда за час до вылета. Твой паспорт в порядке?
— За мой паспорт не волнуйся. А как насчет Аврориного?
— Я уж позаботился о нем, еще когда был в Нью-Йорке. Надеялся провернуть это дельце.
— Ладно, так где мне ее найти?
— У тебя есть бумага и ручка? Лады, вот тебе кое-какие адреса и телефоны. — Макс принялся диктовать, а когда закончил, Хоб вслух зачитал названия и цифры. — Ну вот, дело на мази. В моей спальне на письменном столе есть записная книжка в кожаном переплете. Там есть номера Дорри и Келли. Деньги на расходы ты найдешь в левом ящике моего бюро. А также массу сам знаешь чего, если понадобится. Мой номер в здешнем отеле тоже в записной книжке. Я тут всегда останавливаюсь, когда в Париже. Сделай это для меня, Хоб. Хватай Аврору и тащи ее сюда.
— А она не будет артачиться? — встрепенулся Хоб. — Когда перед посадкой на международный рейс приходится ширять людей, я взимаю дополнительную плату.
— Ты что, сбрендил? Да она в лепешку расшибется, едва заслышит про Париж. У тебя все пройдет гладенько, Хоб. Только сделай! Лады, деточка?
Когда Хоб клал трубку, руки его тряслись. Может, еще понюшечку? Нет! Надо сделать дело. Такого чудесного оборотa колеса фортуны у него еще не бывало. Эта мелкая работенка может поставить агентство на ноги, оплатить traspaso, а с остатка от полутора тысяч долларов на накладные расходы можно выкроить что-нибудь для Гарри Хэма на Ибице, что-нибудь для Найджела Уитона, уж Бог весть где он там, и для Жан-Клода. А всего-то требуется найти девицу по имени Аврора и доставить ее в Париж. Что ж тут трудного?
Глава 14
Открыв свою вместительную сумочку, Дорри — воплощенная деловитость — извлекла скоросшиватель.
— Вот имеющиеся у меня сведения по Авроре. Заметьте, она проживает на Восточной Шестьдесят шестой улице, близ Ист-Ривер-Драйв, в противоположном конце города. Вот номер фотостудии, где она выполняет большинство работ. У нас есть номер и адрес ее тети в Бруклине, но она там не бывает. Кроме того, номер церкви, которую она посещает, тоже в Бруклине. Тут же ряд ее фотографий. Вот. Могу я вам помочь еще чем-нибудь, пока не ушла домой?
— Скажите, у нее были какие-нибудь основания выехать куда-нибудь из города?
— Насколько мне известно, нет. — Дорри посмотрела на часы. — Сейчас почти два часа дня. У вас на поиски остаток дня и вся ночь Ваш рейс вылетает в Париж в семь утра из международного зала отправления в Кеннеди. Келли вас отвезет. Он должен вот-вот подъехать…
Она не договорила, услышав скрежет ключа в замке. Оба замерли в ожидании. Дверь распахнулась, и вошел Келли.
— Келли, — сказала Дорри, — не знаю, известно ли тебе насчет Парижа…
— Известно. Макс звонил мне в спортзал. Я тотчас поехал. — Келли поглядел на Хоба. — Вы с Авророй должны махнуть утренним рейсом из Кеннеди, верно? А я пока буду возить вас, куда потребуется. Лимузин внизу. Я готов ехать, как только вы будете готовы. Багажа много?
— Один чемодан, — ответил Хоб. — В спальне. Мне только надо покидать в него шмотки.
— Не беспокойтесь, я это сделаю за вас. И отнесу в лимузин.
— Мне еще надо найти Аврору, — заметил Хоб.
— Да с этим не будет никакого напряга. Обычно она торчит дома, ежели не на съемке и не с Максом.
— Я как раз собираюсь это выяснить. Так что прошу прощения, мне нужно позвонить.
— Я пошла, — сообщила Дорри.
— Схожу на кухню, прихвачу пивка, — проговорил Келли. — Не знаете, Генри принес? Неважно, сам погляжу.
Келли вышел, и в коридоре послышался цокот его каблуков, удаляющийся по направлению к кухне. Дорри подхватила сумочку, небрежно сделала ручкой и удалилась, плотно закрыв за собой входную дверь. Хоб сел у телефона.
Набрал номер Авроры. Занято.
Глава 15
— Алло, Аврора? Это Макс.
— Черт, Макс, вчера ночью я из-за тебя глаз не сомкнула! Где ты?
— Ты не поверишь, деточка.
— А ты проверь.
— В Париже.
Пауза на том конце. Затем:
— Ты шутишь?
— Деточка, я серьезно. Я в отеле «Синь» рядышком с бульваром Распай. Помнишь это заведение, а?
Сделав глубокий вдох, Аврора заставила себя сохранять спокойствие.
— Что ты там делаешь? Я думала, что в следующий раз в Париж едем вместе.
— Именно это я сейчас и улаживаю. Слушай, деточка, — помнишь то крохотное дельце, про которое мы с тобой толковали? Дельце, которое сделает тебя моделью года у «Дартуа»?
— Да, Макс, я прекрасно помню, что ты говорил.
— В общем, тут кое-что как раз наклюнулось, и, думаю, я могу провернуть это прямо сейчас.
— Макс, это чудесно! Когда мне приехать?
— Утром. Я все уладил. Тебя кое-кто проводит. Но на самом деле все не так-то просто.
— Так я и знала, что без проблем не обойдется.
— Ну, чтобы провернуть это дельце с «Дартуа», как ты помнишь, мне нужны деньжата.
— Макс, у тебя же есть деньги!
— Не такие, чтобы откупить долю в «Дартуа». Мне надо парой сотенок поболе. • — То же самое было и вчера, Макс. Не вижу, что могло измениться.
— А то, что у меня появился способ раздобыть деньжат. Помнишь то другое дельце, про какое я тебе толковал? Все на мази. Меня навестил дружок, Хоб Дракониан. Скоро он тебе звякнет.
— Чего это ради?
— Я велел ему разыскать тебя и привезти в Париж.
— Я все еще не улавливаю, куда ты клонишь, Макс — Он частный детектив. Я плачу ему за это.
— Но с какой стати?
— Слушай, деточка, мне что, по слогам повторять? Сантос звонил из аэропорта. Он только-только прилетел. У него для меня товар. Пако передаст его тебе.
— Макс, ты живешь в Нью-Йорке, ведущем мировом рынке наркотиков, а собрался тащить товар аж в Париж?
— Да, собрался. Это деловое соглашение. Нью-йоркский рынок уже забит. В Нью-Йорке у меня нет нужных связей, чтобы толкнуть все чохом. А торчать там и продавать осьмушками, как раньше, я не желаю. Здесь же я смогу провернуть дельце с «Дартуа» и сделаю тебя моделью года, что даст мне то, чего я хочу.
— Макс, ты не в своем уме, если думаешь, что я смогу провезти товар. Я же сказала, у меня проблемы с Эмилио.
— Тебе всего лишь надо избегать его.
— И протащить товар через таможню? Пытаешься подставить меня под суд?
— Дорогуша, поверь, все улажено.
— Так чего ж ты не отвез сам?
— Потому что я в Париже, а не в Нью-Йорке.
— Да не стану я этого делать.
— У меня есть способ провернуть все без риска. Как я сказал, тебя будет сопровождать Хоб Дракониан.
— Ага, и что же?
— Я велю Келли сунуть товар ему в багаж. Все пройдет шито-крыто.
— А если нет, что станет с Хобом?
— С ним тоже ничего не будет. Если его поймают, он убедит легавых, что слыхом ни о чем не слыхивал, они его малость помурыжат и отпустят.
— Ты уверен?
— Это более чем вероятно.
— Чертовски хорошее отношение к друзьям.
— Модель года. А я стану совладельцем «Дартуа». Милая, на кон поставлено очень многое.
— Макс, не нравится мне это.
— Аврора, пожалуйста, перестань смотреть на вещи с темной стороны. Все будет путем.
— Ладно, Макс, чего там, это ж твой друг, а не мой. И что же мне делать, ждать его звонка?
— В том-то и дело. Отправляетесь завтра утром. До скорой встречи, деточка.
Глава 16
Внезапно Пако рванул с места в карьер. Преследователи побежали за ним. Теперь они находились за Рокфеллеровским Центром, на Пятидесятой или около того улице, и Пако несся вперед, лавируя между прохожими и попрошайками, а его кеды на толстой подошве мягко шлепали по тускло-серой мостовой.
День выдался самый что ни на есть прекрасный для гонок по центру Манхэттена. Толпы, только что исторгнутые Радио-Сити, лишь мельком успевали взглянуть на эту бегущую троицу — галстуки двух преследователей развеваются у них за спинами, Пако впереди, его бочкообразная грудь вздымается, он ныряет из стороны в сторону, бежит, сворачивает, неуклонно продвигаясь в сторону центра, к неведомой цели.
— Стой, шельмец! — крикнул передний преследователь. — Я хочу с тобой поговорить!
— Нье поньимай аньглейськи! — отозвался Пако, потому что никогда веди заранее не знаешь, где найдешь, где потеряешь-Маленькая не правда в подходящий момент может подмазать застопорившиеся шестеренки, обратив самую отчаянную ситуацию в смехотворную. Во всяком случае, так считали в университетском курсе по Сведенборгу. Пако энергично тряхнул волосами. Надо же, какая чушь взбредет иной раз в голову на бегу! И свернул на Пятьдесят третью улицу. Его ноги разгибались, отталкивались, сгибались и снова выпрямлялись, в точности отрабатывая все движения бегущего человека. Оглянувшись, он увидел настигающих преследователей — один большой, другой помельче. Вооружены, тут и гадать нечего. Что за вшивое невезение — ни с того ни с сего подцепить эту парочку. Отправляться на рандеву теперь нельзя. Надо как-то избавиться от погони. Но как?
Тут он оказался у здания с толпой народа перед входом, заметил просвет и метнулся в Музей современного искусства.
Глава 17
Вообще-то Байрон, билетер Музея современного искусства, не хотел пускать Пако, потому что тот по виду смахивал на субъекта, чей интерес к картинам ограничивается их похищением или обезображиванием. С какой это радости типу с широченными плечищами и крохотными птичьими глазками любоваться картинами? А уж одет-то!
Байрону пришло в голову, что надо бы упредить одного из охранников, потому что субъект и вправду выглядел подозрительно. Билетер даже потянулся к кнопке звонка тревоги, но остановился, потому что Пако ему кого-то напомнил. Замешкавшись, Байрон пытался сообразить, кого же именно, и вдруг его осенило: дьявол, да ведь этот парень — вылитый Диего Ривера! А Ривера был великим и очень непонятым!
Посему, хоть Байрон толком и не понимал, что именно этим доказал, но все же воздержался от объявления тревоги, тем более что в этот самый миг к нему подошел высокий темноволосый симпатичный мужчина, купил билет и промолвил:
— Должно быть, работать здесь просто здорово — И улыбнулся.
Пако же между тем шагал по первому этажу музея, даже не догадываясь о терзаниях Байрона. Как там преследователи? Заметили, что он вошел сюда? Пошли следом? Глаза его метались туда-сюда, будто напуганные черные кролики, съежившиеся в черные горошинки. Мельком выглянул на улицу, в садик скульптур. Смахивает на груду лома, дожидающуюся, когда за ней приедут мусорщики. Снова зашел и по мраморной лестнице поднялся на второй этаж. Немного выждал Ни слуху ни духу. Настало время выйти и позвонить по телефону Позвонить по телефону… Вот как раз этого-то этапа Пако и боялся более всего. У него была телефонофобия. Его отец скончался от ушной инфекции после попытки по телефону упросить лейтенанта налоговой службы малость скостить налог, из-за невезучести и самоубийственного недомыслия. Старику вечно приходили в голову подобные идеи. Болезнь началась в виде какого-то грибка, образовавшего вокруг уха идеальное кольцо. Потому-то он и догадался, что подцепил заразу от телефона, старого, грязнющего телефона в деревне Сан-Матео-де-лос-Монтес в провинции Мателоса на Сан-Исидро, где жила семья Пако.
В своей телефонофобии Пако не признался никому и ни разу. Слишком уж важно ему было заполучить эту работу. Он хотел поехать в Соединенные Штаты, чтобы поработать над собой Понимал, что в какой-то момент будет вынужден совершить нечто важное, что будет некая жизненно важная цель и придется преодолеть себя. Сама жрица, еще когда он был верным прихожанином церкви Духов Меньших, сказала ему: «Это неизбежно, знаешь ли, день испытания настанет, день, когда тебе придется преодолеть то, что прежде не удавалось».
«А вы можете хоть намекнуть, что именно?» — спросил он.
«Ты же знаешь, это не дозволено».
С той поры он передумал немало дум, но осознание никогда не приходило, то есть не напрямую, хотя, быть может, какими-то обходными путями. Кто знает?
Покинув стены музея, Пако пошел по Пятьдесят третьей и увидел телефонную будку. Да, вот так вот быстро. Он нашарил в кармане пять четвертаков, которыми невольно поигрывал с той самой поры, как оставил посольство.
Сделав глубокий вдох, Пако шагнул в телефонную будку. Будучи в этих краях новичком, он не догадывался, что у телефонной будки есть дверь и что ее можно и даже нужно закрыть. Бросил монетку.
Когда она упала, Пако набрал номер, впечатанный в память благодаря постоянной зубрежке с Сантосом, настоявшим, чтобы Пако заучил номер даже задом наперед. Телефон выдал свой традиционный репертуар звуков. Пако еще ни разу не слыхал звуков, издаваемых телефоном, поскольку еще ни разу не говорил по телефону и даже не слушал разговор, и все из-за фобии Но Пако был настолько дальновиден, что попросил своего друга Рамона — парнишку из родной деревни — записать на кассету звуки, издаваемые телефоном, чтобы в нужный час, в час испытания не оказаться совсем беспомощным Было что-то чудесное в том, что телефон издал как раз те самые звуки, что были записаны на пленке Рамона, хотя здесь они звучали куда сочнее — как ни крути, это все-таки Соединенные Штаты.