- Да, следовало было.
Он отпустил её, Селена поплыла вдоль кабины, цепляясь за стенки. Но всё это было ей уже почти безразлично...
- Лёня,- тихо позвала она.
- Дай мне пять минут, пожалуйста, - он склонился над панелью бортовой ЭВМ и что-то лихорадочно высчитывал.
Все ясно. Она ему надоела. Селена съёжилась, инстинктивно спрятала руки в рукава и забилась в самый тёмный уголок кабины.
- Селена, Селена, миленькая моя...
Она зябко задрожала. Лёня обнимал её. Жадно дышал в волосы и шёпотом извинялся:
- Ну, не сердись, родная, не нужно. Погорячился я, да. Но теперь признаю: ты права, ты! В самом деле, когда мы ещё сможем посидеть вот так, вдвоём среди звёзд! Это и есть счастье, малышка...
На первых порах она не отвечала. Больше, впрочем, для порядка, чтобы этот подлый предатель не смел щеголять своей привлекательностью. Постепенно позволила ему заглянуть себе в глаза. Потом - вытереть слёзы, набрякшие под глазами двумя прозрачными полушариями. Теперь она ясно чувствовала, что перед ней парит в воздухе её прежний Лёня. Её муж. Любящий, сильный, нежный.
- Селена...
Она растаяла в его объятиях.
- Селена, а о чём ты писала?
Вот, ну надо же - забыла, совсем забыла! Она неловко подгребла к диктофону, выпавшему из расстегнувшейся сумки и неподвижно зависшему посреди кабины.
- Лёня, я совершенно растерялась. Внимание, интервью, - Селена щёлкнула красной клавишей и принялась задавать "учёные" вопросы. Подыгрывая ей, Лёня моментально превратился в этакого космонавта-героя: стальные глаза, волевой подбородок, широкие скулы. Только этот современный ковбой, запросто укрощающий космических мустангов, почему-то иногда нетерпеливо посматривал на часы...
После "учёных" начались вопросы личного характера:
- Ваш возраст?
- Тридцать три.
- Возраст Христа! А чего же вы достигли? Он обратил многих в свою веру, вы же...
- Я сделал нечто более полезное: "обкатал" пятнадцать ракетных двигателей.
- Ваш любимый цвет?
- Лунный, - он зыркнул на часы и недовольно поджал губы.
- Каково самое нелепое имя или прозвище, которым вас называли?
- Хоакин.
- В самом деле? А это что: имя или прозвище? - Селена мастерски притворилась, что не знает этой истории.
- Имя.
- Но ведь оно соответствует имени "Аким"...
- Так назвал меня некий глуховатый старичок-иностранец на одном из международных симпозиумов.
Так. А теперь, после "артподготовки", можно переходить к вопросам, которые и составят сущность интервью.
- Спасибо. А какой полёт был у вас самым сложным?
- Последний.
- Расскажите, пожалуйста, поподробнее.
- С удовольствием, - Лёня напустил на себя ужасно учёный и неприступный вид. - Полёт "рамы" только кажется простым: старт, движение по строго заданной траектории в строго заданном режиме, запланированные маневры, посадка. На самом же деле в этой кажущейся простоте и кроется вся сложность. Этот корабль недаром прозвали "рамой". Здесь всё подчинено одной цели: предельно уменьшить вес. Ничего лишнего! Узкая кабина, начинённая самым необходимым оборудованием, во второй секции - минимальная система жизнеобеспечения, - Лёня удовлетворённо оглянулся кругом.
- Прочные кронштейны извне. К разъёмам крепятся баки с горючим и испытуемый двигатель. Ничего лишнего: горючего, или в случае с плазменным двигателем азота - по минимуму.
- Тогда в чём же сложность полёта? - спросила Селена, воспользовавшись паузой. Вообще-то об этом можно было и не спрашивать. Она прекрасно знала, за что её благоверный любит "раму" и за что не любит. Но репортаж не для неё, а для слушателей, так что не задать этот вопрос она не могла.
- Во время последнего полета произошло нечто неожиданное, из ряда вон выходящее. Ну, просто внештатная ситуация: на борт прошмыгнул "заяц", точнее "зайчиха", - Лёня многозначительно взглянул на Селену. Она все ещё ничего не понимала. - Хрупкая такая "зайчиха", красивая. Но в ней всё же наберётся добрых шестьдесят пять килограммов в одежде и шлеме. Если не больше. Прибавим рюкзачок с водой, пищей, ноутбуком, диктофоном, кассетами и запасными блоками питания. Где-то я слышал, что хорошенькие миниатюрненькие хрупкие журналисточки умудряются таскать за плечами по два-три пуда. Не ли так?
- Это что, интервью? - в груди зашевелились недобрые предчувствия. Лёня снова посмотрел на часы.
- Всё вместе, как минимум, лишний центнер. В седую старину капитаны утверждали, что женщина на корабле приносит несчастье. В своём последнем полёте я получил вполне наглядное тому подтверждение, и даже больше неопровержимое доказательство их мудрости. Лишнюю массу тоже ведь нужно разгонять. Не следует забывать, что испытатели проверяют роботу двигателей не просто в критических, а в сверхкритических режимах. Поэтому при оговоренных выше условиях последнего моего полёта лишние сто двадцать килограммов привели к увеличению затраты азота почти в полтора раза. На первых порах отклонение было почти незаметным, зато, когда азотные баки опустели, оно сделалось очевидным. Чтобы не нарушать график полёта и как можно дольше выдерживать заданную скорость, мне пришлось повысить расход азота, вот и всё! Теперь же весь запас азота исчерпан, двигатель замолчал, в результате чего на борту наступила невесомость. Что мы и наблюдаем.
Лёня повёл вокруг рукой и сказал:
- В общем, затормозить мне совершенно нечем. "Рама" в зоне притяжения Луны. Так что, "зайчиха", марш в капсулу.
Говорил очень спокойно, с родительской улыбкой на устах. Селену поразила эта неуместная улыбка и нежность. Диктофон уже давно остановился, но она даже не заметила этого.
- Но же есть резервный двигатель! - произнесла с надеждой.
- Есть небольшой, - согласился Лёня, - но я давно уже хотел испытать тройную смесь азота, водорода и кислорода: она больше напоминает по составу воздух, такую смесь получить легче и дешевле, чем чистые компоненты. Поэтому с согласия "Полигона" я опустошил резервные баки. Только в спасательной капсуле осталось немножечко горючего. Но по большому счёту, этой капельки не хватило бы даже для осуществления простейшего маневра "рамы". Пойми, я израсходовал всё топливо, приготовился к аварийной посадке и уже хотел покинуть "раму", как вдруг появилась ты. Так что хватит заниматься болтовнёй. Марш в капсулу!
- А ты?!
- Селена, пойми, капсула - не лодка, где один может грести, а другой будет плыть в воде и держаться за корму. Капсула рассчитана только на одного человека - на пилота "рамы". Ступай в капсулу. А я что-нибудь придумаю.
Селена пристально всмотрелась в непроницаемые глаза мужа и вдруг поняла: он обманывает её. Выхода нет.
- Лёня!!!
- Довольно. Через час от "рамы" останется куча металлолома... Поэтому нужно торопиться. Если вовремя не отчалить, капсула не успеет затормозить, и тогда случится непоправимое.
От безысходности у Селены голова пошла кругом: выходит, Лёня знал обо всём еще с того момента, когда она выплыла вверх тормашками из-за пульта. Знал - и не сказал ей ни слова, ни разу не упрекнул. Лгун бессовестный! Правда, на первых порах он орал как оглашенный, да только кто бы сдержался в такой ситуации?! А Селена ещё обижалась на него! Да если бы она знала, если бы только смутно догадалась о том, что натворила!..
А Лёня держался молодцом, пестовал, ласкал, целовал свою любимую. Свою ненаглядную жену, которая его фактически... убила...
Ну, что же теперь делать-то?! Неужели и надеяться уже не на что? Надежда... Любовь... Надежда? Вздор! На что? Нет никакой надежды... Расспросить... А может?..
Любовь, любовь... Она всегда спасает, спасёт и сейчас. Да только как?!
- Селена, давай, не задерживайся, - настаивал Леонид, - поцелуемся на прощанье - и... В общем, всё, некогда.
И совершенно неожиданно Селена поняла, что нужно делать! Да, любовь это единственная зацепка. Нельзя упускать такой шанс!
Она очень натурально разревелась и пробормотала сквозь всхлипывания:
- Лёня, Лёнечка, я никуда не пойду. Мы разобьёмся. Наши кости смешаются и истлеют вместе...
- Нет смысла... если один из нас может спастись, - он пожал плечами. Капитан последний покидает корабль, мужчина уступает место женщине. Марш в капсулу и не говори ерунды! За меня не волнуйся, я что-нибудь придумаю.
- Я не смогу запустить её! - запротестовала Селена.
- Ерунда, я запущу. Здесь нет ничего сложного.
- Но ты остаёшься на "раме"...
- Капсулу можно запустить и отсюда. На пульте есть кнопка аварийного сброса, нажмёшь - капсула отстрелится. Так что обещаю: тебе, дорогуша, ничего не придётся делать.
- Где кнопка? Покажи, я нажму её. Капсула отстрелится, и мы погибнем вместе.
- Что ж, давай, жми вот сюда, - саркастически усмехаясь, Лёня показал на одну из кнопок на пульте. Чувствуя подвох, Селена слегка надавила. Потом сильнее. Ударила кулачком. Смех мужа остановил её.
- Ничего не выйдет. Капсула соединяется с кабиной, поэтому пока открыт аварийный люк, её сход заблокирован. Это же элементарная "защита от дурака"! Так что хватит устраивать сцену. Ложись туда. Кто-нибудь из нас непременно должен лететь, чтобы рассказать на "Полигоне" обо всём случившемся. Ну, посуди сама: вдруг я здесь ничего не придумаю и в самом деле разобьюсь, - ни единый мускул не дрогнул на Лёнином лице, пока он говорил это. Селена вновь подивилась его самообладанию. Всё же ей легче, потому что согласно придуманному сценарию, она просто обязана устроить истерику, а не сдерживаться.
- Ничего не выйдет. Капсула соединяется с кабиной, поэтому пока открыт аварийный люк, её сход заблокирован. Это же элементарная "защита от дурака"! Так что хватит устраивать сцену. Ложись туда. Кто-нибудь из нас непременно должен лететь, чтобы рассказать на "Полигоне" обо всём случившемся. Ну, посуди сама: вдруг я здесь ничего не придумаю и в самом деле разобьюсь, - ни единый мускул не дрогнул на Лёнином лице, пока он говорил это. Селена вновь подивилась его самообладанию. Всё же ей легче, потому что согласно придуманному сценарию, она просто обязана устроить истерику, а не сдерживаться.
- Лёнечка, если ты погибнешь, то я хочу умереть вместе с тобой! Только с тобой, милый! Тем более что я...
- Ни в коем случае, - веско сказал Леонид. - Должен же кто-то сообщить всё "Полигону"! Иначе ребята не будут знать, что произошло, вновь начнут проверять-перепроверять почти доведенный до ума проект. Целые годы уйдут зря! Разве можно допустить такое?
- Но я не только запустить эту штуковину - я и управлять капсулой не умею, - Селена вновь заплакала.
- Капсула спасает даже пилота, который потерял сознание. На Луну ты, во всяком случае, попадёшь. Как и я, - Лёня улыбнулся. - А там уж встретимся и вместе посмеёмся над нашими переживаниями. Как ты мне говорила когда-то: ищи меня на Луне? Так?..
В конце концов, Селена узнала всё, что нужно. Вроде бы покорившись неизбежному, направилась к капсуле, но неожиданно обернулась и замерла в воздухе посреди кабины.
- Я... я хочу, чтобы у нас остался ребёнок. Сын.
Она отвела глаза, потупилась: не могла столь откровенно лгать.
- Любимая моя, в нашем распоряжении меньше тридцати минут, чтобы эвакуировать тебя отсюда, нужно успеть!..
Да, она достигла цели. В голосе Лёни появилась некая неуверенность. К тому же он почти никогда не называл жену "любимой". Считал, дурачок этакий, что громкие слова только мешают проявлению чувств, изо всех сил сдерживался.
- Проклятая жизнь, - Селена как можно естественнее схватилась за голову, - шесть лет ты на "Полигоне", я в вечных командировках. И вот каких-то тридцать минут... Но разве нам их не хватит? А я так хочу, чтобы ты жил, - и прибавила, спохватившись: - Жил в своём сыне. В нашем ребёнке!
Чуть-чуть приоткрыв губки, Селена томно вздохнула, её ресницы затрепетали, а руки, извиваясь змеями, скользнули к застёжкам комбинезона. Она прекрасно понимала, что соблазн для Леонида слишком велик, видела, как он из последних сил борется с нахлынувшим желанием. Не давая ему опомниться, Селена мигом освободилась от одежды, извлекла из красного кончика висевшего на шее цилиндрика две таблетки: первую - ему, вторую - себе. (Только бы не перепутать!..)
- Это тоник, он будет вместо шампанского. Заменитель шампанского в невесомости - это почище, чем у молодожёнов! Обними же меня покрепче. Так, чтобы я запомнила этот миг навсегда!
И Лёня не выдержал. Не глядя проглотил таблетку, порывисто бросился к жене, и они сплелись в пламенных объятиях, кружась в воздухе...
Теплые сладкие волны ещё перекатывались и мягко ударяли в затылок, но съеденный тоник в конце концов привёл Селену в чувство. Словно Далила на остриженного Самсона, она победоносно взглянула на прикорнувшего к её плечу, крепко спящего мужчину, совершенно по-детски поджавшего губы: таки обманула! Удалось! Вместо тоника Лёня выпил таблетку снотворного и был сражён ею наповал. Вот только Далила сгубила своего Самсона, а она спасла мужа, в этом разница. О, женское коварство! Чего только не придумаешь, лишь бы сохранить жизнь любимому!.. Горячие поцелуи покрыли его лицо, руки, грудь... В последний раз. Порывисто отстранившись, Селена как можно скорее одела Лёню и подтолкнула к люку капсулы.
Аварийный носитель в самом деле оказался таким тесным, что она с большим трудом запихнула туда спящего. "Как в гроб", - подумала Селена и тут же мысленно выругала себя. Тщательно задраила шлюзовой люк. Рука медленно потянулась к кнопке сброса. "Раму" тряхнуло. Капсула отошла.
Одеваться не стала. К чему? Поймала свою одежду, беспорядочно плававшую по кабине, сорвала с шеи двухцветный цилиндрик, скомкала всё это и запихнула тугой узел вещей под кресло. Чтобы не мешали. Некоторое время Селена носилась по кабине, наслаждаясь невесомостью и бесшумным "ведьминским" полётом. Старалась думать о чём-нибудь приятном: о Лёне, о лунном сиянии. О шести годах счастья. И о только что пережитых блаженных минутах...
Вдруг её поразило страшное сравнение: капсула - это гроб. А она летит, точно ангел смерти.
Нет, в эти последние часы всё встало с ног на голову. Вместо борьбы за жизнь - борьба за смерть. Капсула-гроб не погребает, а спасает. Она наконец решилась родить ребенка (или хотя бы сказала об этом мужу). И никогда не родит. Хотела порадовать любимого - и огорчила его. Он старался спасти её, но будет спасён сам.
Селена плавно опустилась в кресло перед ненужным пультом управления и послала ослепшему экрану обворожительную улыбку чертовки. Могучим всевластным правом смерти ей дано решать, кто из них двоих будет жить дальше. И она решила!
- Живи... Умри... Живи... - прошептала тихо-тихо, едва слышно.
Где-то рядом с "рамой" летела капсула, в которой мирно спал спасённый Лёня. Там же, где-нибудь около корпуса плавал блокиратор, прервавший радиосвязь с "Полигоном". Три совершенно разных предмета, мчащиеся рядом. Три мудреца в одном тазу...
Если бы не её дурацкая выходка!..
А впрочем, какая теперь разница! Выбор сделан. Всё.
Селена улыбнулась так, как улыбается умудрённая долгой жизнью старуха, сладко потянулась, свернулась в кресле клубочком и уже без единой мысли стала ожидать удара.
Навстречу им неумолимо мчалась Луна.
3
Я уже почти заснул, когда в дверь постучали.
- Вот так ты встречаешь друзей, - сказал Джек, вплывая в комнату. Его лицо, обычно имевшее цвет вкусного ванильного шоколада, было почти серым. Остатков моего сна как не бывало: Джек не из тех ребят, которых можно легко напугать.
- Что случилось? - быстро спросил я. Он промолчал. Отстегнув широкие спальные ремни, я вынырнул из надувного матраса и вмиг очутился возле него. Но Джек лишь время от времени бросал на меня беглые взгляды. Теперь, когда мы витали в невесомости рядом, я заметил, что белки его глаз порозовели.
- Ты плачешь? Немедленно расскажи всё,- я энергично встряхнул его за плечи.
- Только обещай, что никто ни о чём не узнает.
Голос его дрожал.
- Болван! Конечно же, я согласен заранее. По крайней мере, от меня точно никто не услышит ни слова, ясное дело.
- Я не зря прошу, имей в виду, Янис. Нужно срочно организовать выход наружу, на незащищённое пространство. Пойдёшь со мной?
Я впился в него изумлённым взглядом. Джек разочарованно улыбнулся, словно говоря: "Ну вот, так я и знал, что толку от нашей дружбы никакого!" и попробовал уйти прочь.
- Стой. Разумеется, я с тобой.
И пока я одевался, и во время полёта к люку мы не произнесли ни единого слова. Искусственное солнце, висевшее в центре Луны, словно бы сияло ярче обычного. Почему-то сейчас этот привычный ровный свет немного действовал на нервы, от него хотелось уползти в спальню под надёжное сплетение ремней, чтобы забыться глубоким сном, или спрятаться где-нибудь в укромном местечке. Я чувствовал себя сонным паучком. Утомлённым, очень сонным паучонком, который чересчур долго ткал свою сетку...
Джек дёрнул меня за ногу. Я сразу же проснулся и выровнял курс своего вертокара. Искусственное солнце сияло теперь абсолютно нормально.
- Прости, друг, задремал. Я ещё не совсем проснулся.
Он не ответил. Похоже, всё ещё дулся на меня из-за того маленького недоразумения. Интересно, для чего я ему нужен там, снаружи? Он что, один не управится?
Впрочем, там, в незащищённом пространстве страховка никогда не помешает и никому не повредит. Там может случиться что угодно! В случае чрезвычайного происшествия, если, например, кто-то один будет ранен, другой должен вернуться внутрь и привести помощь. Тем более, если вылазка наружу несанкционированная. Иначе - ищи-свищи! Вот как раз для этого и нужны настоящие друзья: задницу прикрывать, из беды вытаскивать. А то как же иначе...
Я засыпал ещё дважды или трижды, и каждый раз Джек будил меня.
Люк затерялся среди старых коммуникаций, уже давно оставленных без присмотра. Наверное, поэтому его до сих пор не взяли под контроль автосторожа. А впрочем, меня это нисколько не удивило, как и Джека. Мы были настоящими лунными людьми, мы здесь родились и выросли. Мы знали, что подобные находки - отнюдь не исключительное явление. Только почему Джек до сих пор не желал делиться своим открытием со мной, с лучшим своим товарищем?..
Когда спускаешься в "потерянную" шахту, кажется, что ныряешь вниз головой в глубокую пропасть. Хотя на самом деле - наоборот выбираешься из середины Луны на её поверхность. Осознание этого простого факта приходит только вместе с тяготением, сила которого постепенно возрастает.