В случае провала операции или утечки информации скандал мог похоронить весь американский и, возможно, русский истеблишмент. Еще бы, в разгар Третьей мировой главы русской и американской спецслужб проводят совместную операцию по захвату американских граждан, включая действующих военнослужащих армии и флота США, на территории иностранного государства. Попади это в прессу, костей не соберет никто. Ни Беннет, ни Джонсон, ни Пирс. Президент Обайя тут же от всего откажется и сошлется на нерадивых помощников, наломавших дров.
Русским, понятное дело, проще, тем не менее вряд ли кто из воюющих на фронте спокойно отнесется с закулисным шашням Кремля с американцами. Да и родственники погибших бойцов возмутятся. Народ начнет роптать, что весьма опасно в военное время.
Американцы сразу оговорили условия — всю грязную работу делают люди Блинова, но пойманные американцы после совместного допроса отправляются домой, на суд. Со своими перебежчиками русские могут делать что угодно. Кроме того, русские берут на себя расходы по операции.
Москва на такие условия согласилась, но потребовала присутствия одного из высокопоставленных чиновников администрации Обайи — для страховки. Этот выбор пал на Роберта Пирса, хорошо знакомого Блинову еще по «украинским делам».
Роберт Пирс встретил директора СНБ в пустом ВИП-зале опустевшего из-за закрытия воздушного пространства международного аэропорта имени Ростислава Штефанека. За прошедшие четыре года Николай похудел, стал более нервным и замотанным. Роберт выглядел приблизительно так же.
Они пожали друг другу руки, как старые знакомые, и сели напротив.
— Уверен, Ник, что утечки не будет?
— От нас — точно не будет. Сам знаешь, что у нас за длинный язык в военное время положено. — Блинов многозначительно чиркнул пальцем по кадыку.
Пирс кивнул. Суровость русских законов в военное время была поистине драконовской — это касалось всего, от свободы слова и собраний до уголовной преступности и дезертирства. Демократия, как считали русские, хороша в мирное время, в военное действуют другие законы. За большинство преступлений в военное время предусматривался трибунал с упрощенной системой рассмотрения уголовных дел. С максимально строгими наказаниями, которые заменялись обычно немедленной отправкой на передовую в составе так называемых штрафных батальонов, особых подразделений, используемых на самых опасных участках фронта. Выжить там шансов было немного, но те, кто выживали, обычно считались уже добропорядочными гражданами, искупившими свою вину кровью. Такое вот варварское правосудие.
«Но эффективное, надо признать», — подумал Пирс. В США и сейчас сотни тысяч заключенных жили на полном пансионе с полным соблюдением своих прав, когда американские солдаты истекали кровью на огненной дуге на фронтах от Рейна до Кандагара. Примени они такую систему правосудия, как у русских, можно было и тюрьмы разгрузить, и обстановку на фронтах переломить в свою пользу.
— Ваши действия, Ник? Пожалуйста, не забывайте про то, что мы на территории чужого государства.
— А какие могут быть действия, Роб? У меня здесь семь десятков отборных штурмовиков. А там, за забором, минимум в два раза больше наемников. Выбьем ворота и возьмем их за яйца. Здесь главное — неожиданность. Прямого штурма никто не ожидает.
Пирс вздохнул. Другого выхода действительно не было. Авиация и артиллерия, по настоянию словацкого премьер-министра, использоваться не должны.
— А что, словаки информацию не сольют?
— Уверен, что нет. Им это крайне невыгодно. Сейчас их премьер ставит задачи местной разведке. Главный тезис — не вмешиваться и на все закрыть глаза.
— Вы хоть дождетесь темноты?
— И не подумаю. Любая задержка по времени может привести к срыву операции. Начнем через полтора часа.
— Охренеть! Ник, вы лезете на укрепленную базу среди бела дня без поддержки авиации и тяжелого вооружения? У вас с головой все в порядке?!
Русский, запрокинув голову, довольно заржал и слегка хлопнул Пирса по плечу.
— Роб, дружище, а ты этого до сих пор так и не понял? Еще Бисмарк утверждал, что на каждую военную хитрость русские ответят непредсказуемой глупостью. И победят. А он, собака прусская, знал, что говорил…
Русские и точно сошли с ума. На глазах у ошалевших словаков появившаяся на шоссе колонна из нескольких автобусов и пары тяжелых трейлеров стала притормаживать, не доезжая до DS-camp пары миль. Из машин посыпались спортивного вида мужчины в масках, которые совершенно спокойно стали переодеваться, вытаскивая из автобусов свои баулы. Появились сферические защитные шлемы, бронежилеты, форма цвета хаки. Затем так же организованно незнакомцы развернули мобильный командный пункт и спутниковую антенну терминала связи.
Когда Вацлаву Габорику донесли про это нашествие, он едва не подавился пончиком, который собирался отправить в рот. Все произошло настолько быстро и внезапно, что он не успел отдать никаких приказов, тупо слушая доклад группы наружного наблюдения.
Еще через пару секунд к нему в офис вломился бледный Бондра, сжимая трубку телефона спутниковой связи.
— Премьер-министр! — прошипел он, пихая в руки Габорика трубку, словно это была гремучая змея.
Вскочив с места, Вацлав взял черный горячий кусок пластика с торчащей антенной и приложил его к уху.
Выслушав начальственный рык, Вацлав рухнул обратно в кресло.
— Это спецоперация русских и американцев, Иржи… Нам дали приказ — наблюдать, не вмешиваться и обеспечить безопасность местных жителей.
— Как обеспечить?
— Как стрелять начнут, так и обеспечить… я ни черта не понимаю, Иржи, — жалобно закончил фразу Габорик.
— Да уж. То ядерными ракетами друг в друга швыряются, то совместные операции у нас дома проводят… Бред.
Малкольма Доу, отставного полковника армии США, когда-то служившего в Форт-Брэгге в составе сил специальных операций, с утра мучили дурные предчувствия. Вот уже семь лет, как он работал на Darkstar, оставаясь при этом высокопоставленным участником Ордена Волка. Семь лет он участвовал в заговоре против собственной страны. Страны, ради которой убивал и воевал, которой давал присягу и принадлежал целиком. Но иного пути ни у него, ни у его соратников уже не было. Или они спасут Америку, или Америка умрет. Раньше или позже, но умрет. Третья мировая должна была стать тем Чистилищем, пройдя сквозь которое его Родина должна была вернуть себе силу и могущество, как завещали ее отцы-основатели.
Ради этой великой цели он был готов на все. Но все пошло прахом. Где-то они ошиблись, что-то не учли. Последний месяц Малкольм только и делал, что мотался между США, Европой и Ближним Востоком, пытаясь держать руку на пульсе событий и подчищая огрехи исполнителей. На его глазах разработанный в мельчайших подробностях грандиозный план рассыпался в прах.
От мрачных мыслей его оторвал тихий звонок телефона. Посмотрев на номер абонента, Доу вздрогнул.
Ферзь! Он просто так сам не звонит, значит, что-то случилось.
— Слушаю, сэр, — отчеканил Малкольм.
Голос Ферзя был далеким и каким-то вялым.
— Только что задержали Хоупа… — буднично произнес Ферзь.
У Доу едва не покосились ноги, и он вцепился в край стола.
— Как задержали? Когда?
— Полчаса назад. По дороге в штаб-квартиру АНБ. Морская полиция совместно с отделом безопасности АНБ. Его уже доставили в Норфолк под усиленным конвоем. В его кабинете и дома идут обыски.
— Черт! — выдохнул Доу.
— Это еще не все. Они знали, что он прилетел от тебя. В центральном офисе DarkStar тоже обыски, здание блокировано морской пехотой, там сейчас работают следователи генерального атторнея. Также окружен войсками Moyock-Camp в Северной Каролине, где основная тренировочная база DarkStar. Эрик Кинг в бегах и объявлен в розыск. Ты понимаешь, что это значит, Малкольм?
— Да, сэр. Это конец.
— Это пока не конец. Про нас они еще не знают, иначе я бы не сидел в своем роскошном кабинете в Вашингтоне. Но времени мало. Надо срочно убрать и Аиста, и этого русского. Сделаешь дело, уходи в Польшу. Там есть надежные люди, они тебя встретят. Отлежишься на дне — эвакуируем на родину. Исполняй!
— Понял, сэр!
Положив трубку, Малкольм еще с минуту смотрел на нее абсолютно пустыми глазами. То, что Ферзь не поддался панике, это хорошо. Значит, есть шансы заткнуть арестованного Хоупа навсегда. У военной разведки гораздо более длинные руки, чем многие себе представляют. Стивена жалко, но это игра, где ставка за ошибку — собственная жизнь.
«Надо действовать!» — приказал себе Доу, выходя из своего кабинета и сталкиваясь нос к носу с комендантам базы, коммандором Чаком Левелом.
— Сэр, у нас проблемы! — ошарашил его Левел, едва они увидели друг друга.
— Сэр, у нас проблемы! — ошарашил его Левел, едва они увидели друг друга.
— В чем дело?
— Три поста наружного наблюдения на вышках не отвечают. И вот еще. — Левел протянул Малкольму коробочку рации.
— Помехи, сэр. Нас глушат.
Не успел Доу открыть рот для ответа, как что-то громко треснуло на улице, потом еще и еще. Стекла по всему зданию от взрывной волны вылетели в одну секунду. Сквозь звон и грохот он отчетливо услышал еще один звук, настойчиво пробивающийся через какофонию разрушения. Это был звук частой автоматной стрельбы. Совсем рядом, уже на территории базы…
Большинство находящихся на базе контрактников были уроженцами Болгарии, Венгрии и Румынии, и умирать практически у себя дома в их планы не входило. Тем более что Европа — это не Ирак и не Афганистан, здесь психология важна. Попав из адского пекла свирепой восточной войны в умиротворенную обстановку тихой Словакии, многие контрактники откровенно расслабились. На это и был расчет нападавших.
Восемь снайперских пар, расположившись вдоль периметра DS-camp с дальнобойными винтовками ВССК «Выхлоп», быстро «сняли» часовых, стоящих на трех вышках, и вывели из строя все камеры наблюдения, обеспечив быстрое и скрытное выдвижение штурмовых групп «Вымпела» к объекту. Дальше в ход пошли «Шмели» — переносные реактивные огнеметы, «ручная артиллерия» атакующего спецназа. Эффект от применения РПО даже на открытой местности был потрясающим. Железобетонные плиты периметра рассыпались, словно были сделаны из картона, открыв штурмовикам проходы в заграждении.
Оглушенный Доу вскочил на ноги и, прикрывшись стеной, осторожно выглянул в окно. Напротив главного офиса DS-camp в ранее несокрушимом, как казалось, бетонном ограждении зияла брешь, через которую на территорию базы уже лезли бойцы в темной форме. Одного взгляда на их экипировку и тактику Малкольму хватило, чтобы понять — шансов на благополучный исход дела равны нулю или около того. Это вам не бородатые «хаджи» в грязных чалмах! Четко работают: издалека подавили внешние посты, проломили периметр, теперь, прикрываясь тяжелыми тактическими щитами, зачищают базу, квадрат за квадратом.
«Это русские. Точно они, больше некому. И ведь как нагло лезут, как у себя дома», — подумал Доу, лихорадочно размышляя, что ему сейчас делать. Выполнять приказ Ферзя или немедленно бежать? В конце концов, с его связями и опытом оперативной работы он всегда может скрыться.
«А, плевать на Ферзя! Надо уходить самому, пока есть возможность».
Когда Роберт Пирс вместе с Блиновым прибыли на арендованном вертолете к окрестностям Зволена, город уже был оцеплен словацкими военными. Над базой DarkStar поднимались в небо клубы черного и серого дыма от горящих складов и жилых блоков.
— Хорошо поработали! — радостно оскалился Блинов, жестом показывая пилоту, что надо садиться. Тот кивнул и направил винтокрылую машину вниз по пологой дуге.
— Какие потери? — обратился Блинов к рослому полковнику в черной форме и заломленном берете с серебристыми крыльями вокруг буквы «В».
— Шестеро убито, четверо ранено тяжело, двенадцать — легко. Потери противника уточняются, но не менее тридцати убитых и около сотни взято в плен.
— Б…! — выругался Блинов. — Откуда такие потери?
— Третья группа подполковника Мишурина попала под фланкирующий огонь, вон из того здания велся. Там было два пулемета типа М249; группу выбили за несколько секунд. Пришлось нарушить ваш приказ и снова применить «Шмели».
Блинов посмотрел на пылающие руины одного из жилых блоков.
— Там кто-то уцелел?
— Да, несколько человек успели выпрыгнуть. Но обгорели здорово.
Пирс сделал шаг вперед.
— Надо их срочно осмотреть. Где они? — Его русский язык был весьма хорош, раз полковник тут же покосился на своего шефа.
— Что стойку сделал, Роберт? — усмехнулся Блинов. — Думаешь, это они?
— Ставлю сотню баксов, Ник. Считай это чутьем оперативника.
Четверо человек, укрытые одеялами, лежали отдельно от остальных, под охраной одного штурмовика.
Пирс бегло осмотрел обожженных и остановился возле одного.
— Это ваши люди ему перебинтовали лицо?
— Да нет, таким из блока выпрыгнул. Морда в бинтах, спина и задница в огне…
Пирс повернулся к Блинову.
— Ну вот, перед нами один из наших друзей. Только вот вопрос: кто? Колин Грант или Ямщиков?
Блинов покачал головой.
— Продул сто баксов… Сейчас узнаем, Робби, кто есть кто в нашем скворечнике.
Больше не говоря ни слова, Блинов приблизился к лежащему и со всей силы пнул его ногой в бок. Обожженный человек не взвыл, а как-то взвизгнул на высокой ноте и разразился отборными русскими ругательствами. Блинов хлопнул в ладоши и сказал:
— Ну что, здравствуй, Васенька, шкура ты дешевая. Думал в Катаре отсидеться или в Швейцарии, дурачина? Добро пожаловать домой, сучонок! Берите вот этого, — приказал он своим адъютантам.
— Ты не забыл наши условия сделки, Ник?
— Про сотню баксов? Конечно, не забыл.
Теперь ухмыльнулся Пирс:
— Да нет, Ник, про мое обязательное присутствие и участие в допросе любого из задержанных по этому делу.
Русский притворно вздохнул.
— Вот про это я чуть не забыл. Прошу, как говорится, в нашу пыточную… Сейчас эта мразь исповедоваться начнет.
Блинов прикрикнул на подчиненных, тащивших носилки:
— И давайте осторожнее, не расплескайте. Сейчас по-быстрому допросим — и в Москву. Его уже ждут… Эх, Ямщиков, популярная ты нынче личность. Все тебя ждут… От Москвы до Вашингтона…
Через пару минут один из штурмовиков, закопченный и уставший, сжимая в руках необычный «АК» с барабанным магазином и продвинутым обвесом, козырнул Блинову и протянул какую-то бумажку.
Блинов посмотрел на нее и подозвал Пирса:
— Глянь, Роб, по твоей ориентировке товарищ, — и показал фотографию Малкольма Доу, присланную американцами перед началом операции.
— Где он?
— Да вон майор говорит, у запасных ворот лежит. Снайперская пуля попала в спину, его чуть пополам не разорвало. Майор! — обратился Блинов к штурмовику. — Проводите господина Пирса к обнаруженному телу и зафиксируйте факт опознания.
Пирс резко махнул рукой:
— Успеем, Ник. Мне интереснее, что ваш русский петь будет, чем пялиться на труп отставного полковника американской армии.
Русский пожал плечами:
— Жук ты, Роберт Пирс. Натуральный, хитрожопый жук. Тебе надо было у нас родиться. Нашел бы родственные души.
Глава 42. Окрестности Хабаровска. 1 сентября
Взаимные артиллерийские дуэли у так называемого хабаровского анклава не прекращались ни на минуту с того момента, как началась война на Дальнем Востоке.
Батареи и дивизионы длинноствольных гаубиц и РСЗО обменивались сокрушительными ударами с закрытых позиций, пытаясь раз и навсегда утопить в стали и тротиле своих противников. Если первая неделя обстрелов прошла под знаком ощутимого преимущества русских канониров, то потом китайцы медленно, но верно повышали точность и эффективность стрельбы.
Если бы не захваченное в первый же день войны превосходство в воздухе и наличие в артиллерийской группировке бригады оперативно-тактических комплексов «Искандер», сводившее на нет число стволов китайской артиллерии, то русским пришлось бы очень туго.
Китайцы укреплялись в Хабаровске основательно, на века. Помимо глубокого прорыва к Омску, уже закончившегося ничем, взятие Хабаровска было единственным успехом НОАК на фронтах Третьей мировой. Высшее партийное и военное руководство Китая требовало удерживать город во что бы это ни стало в качестве козыря в будущих мирных переговорах с Москвой. Тем более что других козырей в колоде Пекина уже не было: проигрались вдрызг.
Огонь жестокого исламского мятежа охватил все пространство от Каспия до Кашгарии — искры ненависти летели до Ирана, русского Поволжья и Индии, грозя разжечь там новые очаги пожара. Китайские аналитики четко указывали на то, что сам Пакистан на откровенную поддержку радикальных исламистов не пошел бы никогда. Значит, кто-то стоит за Исламабадом. Американцев и русских отмели сразу: те никогда бы не стали гадить себе в карман, особенно в нынешней ситуации. Значит, за Исламабадом стояли другие силы. Не исключено, что монархии стран Персидского залива. Небольшие (по сравнению с соседями и ведущими мировыми державами), но лопающиеся от денег и природных ресурсов страны во главе с Саудовской Аравией с каждым годом играли все более самостоятельную роль в мировой политике. Теперь, когда все покупается и продается, а политики, особенно на Западе, стали откровенно продажными, покладистыми и недалекими ублюдками, для монархий настала «золотая эра». Волна «арабской весны» один за другим смыла умеренные авторитарные режимы в Сирии, Египте, Тунисе, Ливии, погрузив эти страны в хаос и открыв дорогу во власть радикальным исламистам. Немногие в мире догадывались, что за «народными волнениями против коррупции» стояли спецслужбы маленьких сытых монархий. Светские режимы, опирающиеся на армию, были единственной альтернативой абсолютистским монархиям, густо замешанным на исламском радикализме. Пока шла холодная война, эти режимы были дееспособны, ведь за ними стояли великие державы. За Ливией и Сирией — СССР, за Египтом — США, за Тунисом — Франция. С окончанием холодной войны прикрыть Каддафи или Мубарака было уже некому. И тогда монархии перешли в контрнаступление, стремясь уничтожить любую альтернативу своему образу жизни.