Погруженный в раздумье, он брел по коридору. Прикурил сигарету и машинально бросил спичку на ковер. Это напомнило ему замечание Софии Каммисон о его неопрятности. Найджел нагнулся, чтобы поднять спичку, а пока это делал, заметил в толстом ворсе ковра слабую круглую вмятину, затем другую и еще две. Было похоже, что кто-то совсем недавно на этом самом месте вставал на стул. Найджел позвал полицейского, которого Тайлер отправил осматривать все остальное в доме.
— Это вы стояли здесь на стуле?
— Стул? Нет, сэр. Я даже еще не осматривал этот коридор.
— Хорошо. Должно быть, убийца. Подайте мне его, будьте добры; разумеется, я имею в виду стул, а не убийцу. Только не оставляйте своих отпечатков.
Найджел поместил ножки стула во вмятины. Они точно подошли.
— Гм. Должно быть, тот самый стул или другой такой же. Найдите в доме все похожие стулья и проверьте их на наличие отпечатков.
Затем Найджел снял пиджак, постелил его на сиденье и осторожно залез на стул. Потолок коридора теперь оказался всего лишь в футе над его головой. Он был оклеен такими же кричащими обоями, что и стены. Но со своего наблюдательного пункта Найджел разглядел на них слабое очертание квадрата. Дверь в логово! Воспользовавшись носовым платком, он мягко надавил вверх. Дверца подалась. И лишь просунув голову в отверстие, Найджел осознал, что для него это могло оказаться западней в полном смысле этого слова. Убийца мог находиться под крышей и быть опасным, как взведенный курок. От страха Найджел даже на мгновение закрыл глаза. Затем открыл их снова, огляделся. На чердаке никого не было. Он протиснулся через отверстие. Потолочные балки и стропила были обиты досками на половину длины чердака. На досках лежали какие-то коробки, старая банка краски, альбом с газетными вырезками. На все это Найджел даже не обратил внимания. Его взгляд сразу же приковал ворох пледов и рядом с ними подушка — доказательства того, что убийца прятался здесь. Нет, пока еще не доказательства — это могли быть сфабрикованные свидетельства, подстроенные с дьявольской изобретательностью.
Найджел самым тщательным образом осмотрел спальные принадлежности. Слабый аромат витал над подушкой. Бриллиантин. Он вспомнил фотографию Джо Баннета в доме Юстаса — его гладко прилизанные волосы. Вытащив карманную лупу, Найджел принялся рассматривать подушку. К ней прилипло несколько волосков. Он убрал их в конверт. Затем заметил хлебные крошки в щелях между досками. С неимоверной тщательностью и осторожностью Найджел их выковырял и убрал в другой конверт. Поднеся к свету, падающему из чердачного окна, осмотрел собранное. Некоторые крошки были еще мягкими и пахли… Чем они пахли? Вроде бы сдобой. Ну да ладно, потом…
Потом Найджел принялся за коробки. Именно тогда он сделал последнее и самое мрачное открытие. За оторванной подкладкой чемодана он нашел платок, покрытый свежими пятнами крови. На кочерге в студии Джо и быть не могло отпечатков пальцев — убийца обмотал ее ручку этим носовым платком. Найджел развернул скомканный квадрат льняной ткани. На одном углу оказались вышитые инициалы: «Дж. Б.»
Глава 12
Иссохшей рукой он вцепился в него
И вымолвил: «Виден корабль».
Медицинское обследование подтвердило очевидный факт: мисс Меллорс была убита где-то около полуночи кочергой, лежавшей на каминной решетке. Удар был нанесен кем-то, стоявшим прямо перед ней. Это предполагало, хотя и не доказывало, что убийца уже находился в комнате, когда она вошла. Именно так инспектор и истолковал результаты медэкспертизы. Найджел интерпретировал их иначе: это могло означать, что убийца был знаком с мисс Меллорс и пользовался ее доверием, в противном случае он не стал бы показываться ей в свете электрического фонаря, который она держала в руке. Более ужасный характер преступления выявился, когда Герберт Каммисон со свойственной ему точностью и педантичностью констатировал: жертва была убита первым же ударом, нанесенным правой рукой. Затем убийца продолжал зверски избивать уже бездыханное тело.
Что им двигало: паника или ненависть? Если паника, тогда Джо Баннет — наиболее вероятная кандидатура на роль убийцы, если ненависть, то, возможно, тот таинственный и отвратительно изобретательный X, который (правда, это еще предстояло доказать) разбрасывал фальшивые улики на Джо, не перегибая палки, ловко их фабрикуя, так, чтобы они не сразу бросались в глаза.
Инспектор Тайлер, после того как ему показали чердак, больше ни в чем не сомневался. По его мнению, теперь оставалось лишь заполучить санкцию на арест Джо и найти его самого. Он собирался немедленно разослать его портреты по всей Англии и предупредить полицию в каждом порту. Таким образом, поимка Джо оставалась вопросом нескольких дней, а скорее всего, часов, так как он не мог покинуть страну без паспорта.
В доме обнаружили три вида отпечатков пальцев. Одни принадлежали мисс Меллорс, вторые — женщине, которая прислуживала хозяину и последний раз здесь убиралась в день его отъезда после полудня, третьи, предположительно, самому Джо Баннету, хотя доказать это можно было лишь после его поимки. Однако никаких отпечатков на чердаке в тех местах, где они могли бы быть, не нашлось. Найджел посчитал это доказательством, хотя и слабым, существования гипотетического убийцы X. Ему показалось маловероятным — однако не невозможным — умудриться провести три дня и три ночи на чердаке и не оставить при этом никаких отпечатков. Но инспектор был слишком занят, чтобы выслушивать столь бредовые, на его взгляд, гипотезы Найджела. Еще до того как закончилась рутинная работа в доме Джо Баннета, Тайлер получил сообщение, которое сделало его еще более занятым.
В участок позвонил суперинтендант из полиции Поулхемптона и попросил, чтобы инспектор незамедлительно приехал к ним. Выяснилось местонахождение яхты «Ганнет», и появилась информация относительно мотоцикла, о котором Тайлер просил их навести справки.
Инспектор всем дал приказания и, прихватив с собой сержанта Толлворти и Найджела, вскоре уже преодолевал на полицейском автомобиле двадцать миль до побережья.
В Поулхемптоне их встретил суперинтендант Флейксенхем — высокий, краснолицый человек, медлительный на слова, но, очевидно, хорошо знающий свое дело. Он сразу же показал им крупномасштабную топографическую карту, лежавшую на его столе.
— Видите этот изгиб берега? Здесь есть маленькая бухта, некогда, как говорят, служившая контрабандистам. На входе в нее глубоко даже при отливе. Берег там крутой — видите, по всем ее сторонам высокие утесы? — Суперинтендант вперил здоровенный указательный палец в это место на карте и постучал им несколько раз. — А это — Баскет-Даун, пустынное гористое пространство, в принципе необитаемое, если не считать нескольких ферм, расположенных в глубоких, узких долинах, типичных для этой местности. — Флейксенхем явно почерпнул свои познания ландшафта из местного путеводителя. — По причинам, которые будут изложены далее, — выспренно продолжил он, — эта область в последнее время обречена на еще большую изоляцию, чем это было прежде. С момента получения вашего запроса мы наводили справки вдоль всего побережья — в деревнях, кемпингах, на фермах и так далее — относительно «Ганнет». Никто ничего не мог сообщить, пока мы не вышли на человека, заметившего нечто особенное в ночь с четверга на пятницу. Вчера во второй половине дня мы получили рапорт констебля Харкера. Харкер живет в деревушке Биддл-Монахорум, которая, как вы можете видеть сами, находится в пяти милях к западу от бухты Баскет. Харкер сообщил, что владелец паба «Веселый монах» выложил перед ним следующую информацию. В субботу вечером бродяга по имени Иезекиль Пенни явился в паб и стал рассказывать о пожаре, который он видел в Баскет-Даун ранним туром в пятницу. Владелец паба, Гарри Бин, сказал, что ничего не слышал о пожаре, и намекнул, что Пенни это, должно быть, померещилось спьяну или же привиделось во сне. После этого Пенни сильно распалился, стал клясться, что был трезв, как судья, и вообще всю свою жизнь слыл воздержанным человеком, а присниться пожар ему не мог по той простой причине, что пламя он увидел лишь тогда, когда проснулся. Горячность Пенни, естественно, вызвала оживленный отклик у посетителей бара. Один парень поинтересовался, не принял ли пожар формы огнедышащего змия и так далее и тому подобное, но Пенни твердо стоял на своем, что видел зарево в направлении бухты Баскет. Он даже подумал, что это случился пожар на какой-нибудь лодке, но, поскольку, как он сказал, пожары не по его части, просто повернулся на другой бок и снова заснул.
Ну так вот, джентльмены, Гарри Бин той же ночью обдумал эту историю, сложил два плюс два и на следующее утро, то есть вчера, изложил все констеблю Харкеру. Харкер действовал очень четко. Он связался с нами и, следуя нашим инструкциям, отыскал этого Пенни, доставил его сюда. Я допросил Пенни, и тогда выяснились некоторые интересные детали. Будет проще, если я зачитаю протокол допроса, записанный констеблем Оаком.
Ну так вот, джентльмены, Гарри Бин той же ночью обдумал эту историю, сложил два плюс два и на следующее утро, то есть вчера, изложил все констеблю Харкеру. Харкер действовал очень четко. Он связался с нами и, следуя нашим инструкциям, отыскал этого Пенни, доставил его сюда. Я допросил Пенни, и тогда выяснились некоторые интересные детали. Будет проще, если я зачитаю протокол допроса, записанный констеблем Оаком.
Суперинтендант взял лист бумаги, прочистил горло и начал читать:
«Вопрос: Имя?
Ответ: Иезекиль Пенни.
Вопрос: Адрес?
Ответ: Где бог пошлет.
Вопрос: Выходит, бродяга. Не изложите ли своими словами, что случилось в ночь с четверга?
Ответ: Я шел пешком из Поулхемптона. Очень милый городишко. Полезный для здоровья…
Вопрос: Ближе к делу, пожалуйста.
Ответ: О'кей, генерал. Когда пали ночные тени, я обнаружил, что нахожусь на Баскет-Даун, кажется, так вы называете это место, верно? Огляделся в поисках пристанища и увидел развалившийся коттедж в сотне ярдов от тропинки, слева от меня. Поэтому расположился там и малость соснул. Через некоторое время проснулся…
Вопрос: В какое это могло быть время?
Ответ: К сожалению, я оставил мои золотые часы на пианино, так что точно сказать не могу. Было еще темно. Может, два часа ночи. Ну, я значит, проснулся…
Вопрос: По какой причине? Разбудил какой-то звук?
Ответ: Ах! Что значит иметь мозги! У меня совсем вылетело из головы. А ведь верно, генерал, должно быть, меня разбудил этот чертов мотоцикл.
Вопрос: Мотоцикл?
Ответ: Да, я услышал рев мотоцикла, удаляющегося от побережья. Должно быть, ехал по той тропинке, что ведет на главную дорогу.
Вопрос: Звук был как от мощного мотора?
Ответ: Не могу сказать, генерал. Я никогда не имел отношения к движкам. Должно быть, достаточно мощный, раз меня разбудил.
Вопрос: Что произошло потом?
Ответ: Я встал, подошел к двери моей временной обители, немного поглазел по сторонам и увидел что-то вроде зарева на небе, как раз там, где должна быть эта самая бухта Баскет. Вот я и сказал себе: „Что-то там горит“. После чего улегся досыпать.
Вопрос: И вы ничего не предприняли в связи с этим? Почему не сообщили?
Ответ: Я не состою в пожарной команде, не так ли? А в том коттедже не было телефона. И портативной рации я с собой не ношу.
Вопрос: Достаточно. Вы не заметили ничего подозрительного тем вечером, пока шли по тропинке? Ничего не слышали, кроме шума мотоцикла?
Ответ: Ни единой души не видел, генерал. И кругом было тихо».
— Это, — произнес суперинтендант Флейксенхем с огоньком в глазах, — к сожалению, все, что мы смогли вытянуть из Иезекиля Пенни.
— Странно, что никто больше не видел ничего похожего на пожар, — произнес Тайлер. — Неужто в округе нет никаких палаточников?
— Именно так, нет и быть не может. Как я прежде уже дал понять, эта часть Баскет-Даун сейчас всеми покинута. Видите ли, эту землю купили ВВС, чтобы устроить там полигон для бомбометания.
— Ах, — пробормотал Найджел, — Solitudinem faciunt pacem appellant.[5]
— Так вот, джентльмены, получив эту информацию, мы предприняли дальнейшее расследование. И в результате вчера вечером обнаружили остов судна, затонувшего вблизи устья бухты. Мы уже подняли его, вытащили на берег, и я готов держать пари, что это та самая лодка, которую вы ищете. Если вас устраивает, то мы можем сразу же отправиться туда. Я задержал Элиаса Фолкса — это тот, кто присматривал за «Ганнет», — он отправится вместе с нами. Никаких новостей о мистере Джозефе Баннете с вашей стороны?
— Мы его еще не нашли. Хотя наслышались о нем достаточно, — угрюмо ответил инспектор. И кратко поведал Флейксенхему о том, что было обнаружено в доме Джо.
— Ну и ну! Он, должно быть, крут на руку! — воскликнул суперинтендант. — Ой, как же все скверно, хуже быть не может. Я-то думал, что мы найдем мистера Баннета и Блоксема на «Ганнет».
— А это еще кто? — резко спросил Найджел. — Блоксем?
— Человек, которого Баннет взял с собой в круиз. Здешний рыбак… или таковой, когда ловится рыба. Баннет взял его на борт в последний момент.
— Я забыл сообщить вам об этом, мистер Стрэнджвейс, — вклинился Тайлер.
— Проклятье! Это же меняет все дело. Разве вы не видите…
— Это ничуть не меняет моей версии преступления, сэр. Все прекрасно сходится, — перебил Найджела инспектор свойственным ему тоном превосходства.
— О, так у вас уже есть версия? И когда же состоится церемония предания ее гласности?
— Подождите, пока я не взгляну на «Ганнет», сэр.
— Гм. Ну, надеюсь, ваша версия объясняет два вопиющих противоречия этого круиза Баннета.
— Противоречия? — удивился Тайлер, старательно делая вид, что это для него не новость. — Да, объясняет. А что бы вы сказали по поводу этих противоречий, сэр?
— Ха! Стараетесь выдоить меня? Ну да ладно, будь по-вашему. Мы знаем, что Джо Баннет — закоренелый любитель парусов, на дух не переносит никаких движков. Он, как говорят, родился с парусом во рту…
— Вы зажали в зубах лист бумаги, сэр, а не парус, — подсказал суперинтендант. — Не лучше ли держать его в руке.
— Конечно. Как глупо с моей стороны. Ну, так вот, этот ярый приверженец парусов внезапно, без видимой причины, установил на своей яхте движок. Противоречие номер один.
— Но нам же объясняли: он пошел на это лишь потому, что не хотел рисковать, оказавшись на яхте в одиночестве.
— Точно. Установил двигатель и в последнюю минуту зачем-то нанял платного помощника. Вот вам второе противоречие.
Инспектор Тайлер в раздумье поскреб подбородок:
— С вашей стороны толково это заметить, сэр. Но я думаю… Да, все это прекрасно вписывается и никоим образом не может поколебать мою версию.
Сфинкс Майден-Эстбери, будучи вопрошаем, изрек, что ему сказать нечего. Оракулы безмолвствуют, и никакого зловещего гула не прорывается сквозь густую завесу обманчивых слов. Если, конечно, не считать досадливого гула мотоцикла.
— Да, — подхватил Тайлер, — к тому же и мотоцикл. Это, я думаю, лишь служит подтверждением.
— Ну, если вы, джентльмены, кончили говорить загадками, нам лучше тронуться в путь, — напомнил Флейксенхем.
Инспектору и Найджелу представили Элиаса Фолкса, бронзового от загара молчаливого мужчину, и все поспешили в полицейскую машину, которая сразу же отъехала.
По дороге в бухту Баскет Тайлер донимал Фолкса вопросами. Когда мистер Баннет решил установить на яхте движок? Фолкс не знал, когда тот это решил. Мистер Баннет поручил ему установить этот движок около трех недель назад, и сам вскоре явился, чтобы лично пронаблюдать за его установкой. Фолкс знает все о морских моторах, поэтому мистер Баннет и обратился к нему за помощью. Тайлер, по-видимому, весьма этим заинтересовался. Далее он спросил о точной дате установки движка. Оказалось, с третьего на четвертое июля. Поинтересовался, оставался ли Джо здесь ночью или вернулся в Майден-Эстбери? Фолкс ответил, что оставался, в том же самом отеле, как и всегда. «А что за человек этот Блоксем?» — задал новый вопрос инспектор. «С ним все в порядке, хороший рыбак, немного ленив», — отозвался мастер по движкам. «Знаком ли он с морскими двигателями?» — «Нет, но любой может с ними управиться через десять минут тренировки». — «Почему же мистер Баннет выбрал именно этого рыбака и почему нанял его в самый последний момент?» Фолкс не знал, почему он сделал это так поздно, но пояснил, что мистер Баннет мог всегда заполучить Блоксема к себе в помощники. Блоксем зарабатывает на жизнь, нанимаясь буксировать лодки любителей-яхтсменов, но его сын Берт мог с этим управиться, пока отец будет в отлучке, неплохо подрабатывая на борту «Ганнеты». Это во-первых. А во-вторых, Блоксем сделал бы для мистера Баннета все что угодно. Дело в том, что несколько лет назад Баннет спас молодого Берта, когда его парусная шлюпка попала в шторм.
— Шлюпка! — воскликнул Найджел, очнувшись от глубокого оцепенения. — А где шлюпка с яхты «Ганнет»? У Джо должна же была быть хоть одна шлюпка?
— У него и была шлюпка на буксире, когда он отплыл, все по правилам, — заверил Элиас Фолкс.
— Я не располагаю информацией насчет шлюпки, — заметил Флейксенхем.
— Ну, если «Ганнет» затонула в бухте, то шлюпка должна находиться где-то поблизости. Вряд ли Баннет стал бы вплавь добираться до берега. — Найджел вопрошающе глянул на Элиаса Фолкса, но тот хранил молчание, уподобившись бронзовому идолу.
— Контрабандисты! — вдруг вспомнил Найджел. — Бухта Баскет, как нам сказали, использовалась контрабандистами. Может, там есть пещера?