Найджел не стал возражать.
Руки, нащупывающие стену, уже шелестели по двери в поисках замка. Те самые руки, не мог не напомнить себе Найджел, которые уже убили двух человек, а может быть, и трех. Затем в замке мягко повернулся ключ. «Да, мы все это верно подстроили, закрывшись на замок, — констатировал Найджел, — нам известно, что у него есть ключ, и он считает, что дверь заперта, но…»
Дверь чуть-чуть приоткрылась. Было слишком темно, чтобы это видеть, но можно было почувствовать. Тихий щелчок, и фонарик выплеснул луч света, сфокусировав его в центре комнаты. Мгновенно, как по сигналу, Тайлер включил свой фонарь. Секунду или две лучи перекрещивались словно мечи, затем инспектор направил луч в лицо пришельца. Габриэль Сорн!
— Что за черт?! — воскликнул Тайлер.
— О мой бог! — выкрикнул Сорн.
Найджел строго спросил:
— Где вы взяли ключ?
Но Сорн со всхлипом, похожим на повизгивание собаки, запустил фонарик в инспектора и уже пулей вылетел из комнаты.
Проревев ругательство — фонарик больно заехал ему в щеку, — Тайлер ринулся за ним. Но остановился и дал один свисток, вспомнив, что лестницы и проходы заблокированы.
— Оак! Хемпсон! Глядеть в оба! Он удирает! Сорн! Остановите его!
У Габриэля Сорна, очевидно, сдали нервы. Запинаясь, он бежал по лестнице и вопил во всю глотку. Даже после того, как влетел в крепкие руки констебля Оака, все еще продолжал трепыхаться и кричать.
Вот так и вышло, что полицейские, находившиеся внутри пивоварни, не услышали звука слабого свистка снаружи. И только Найджел, поскольку он ожидал, что убийца может им подсунуть и другую жертву, чтобы самому в суматохе благополучно скрыться, бросился в противоположную сторону от Сорна, ко входу на пивоварню.
Пятью минутами раньше констебль Гарни, находясь в укрытии возле бокового входа во дворе, заметил какую-то фигуру, проскользнувшую в пивоварню. Он, как и полагалось, глянул на светящиеся стрелки своих часов. Было десять часов сорок четыре минуты. Констебль тихо пробрался к двери и не только ее закрыл, но еще и заслонил своим плотным телом. Все шло согласно плану. Если вошедший попытается выбраться обратно, то ему предстоит испытать небольшой шок. Однако случилось так, что шок получил сам Гарни. Он был не менее плотной комплекции и не более суеверен, чем любой другой селянин Дорсета, которые, как говорят, славятся этим. Констебль слышал, как часы аббатства гулко пробили без четверти одиннадцать. Несколькими минутами позже до него донеслись жуткие вопли Сорна. Потом он услышал пронзительный полицейский свисток. «О'кей, — подумал Гарни, — раз один свисток, значит, мне оставаться на месте». И снова прислонился к двери, напряженно вглядываясь в темноту.
Внезапно он услышал слабый шум приближающихся к нему шагов. Все дальнейшее произошло слишком быстро для его медлительного мозга. Маленькая фигура двигалась почти бесшумно, словно дымок, относимый ветром. Казалось непостижимым, но ей как-то удавалось находить верный путь в такой темноте. А когда она оказалась всего в десяти шагах от Гарни, он включил свой фонарь. Однако то, что констебль увидел в его луче, было настолько неожиданным и ужасающим для его замедленного восприятия, что на секунду он застыл, раскрыв рот. Сердце его замерло, потом Гарни почувствовал, что падает в обморок. В этот момент фигура бросилась на свет его фонаря. Констебль был отброшен от двери, стальные пальцы впились в его горло. Но тут до Гарни, по крайней мере, дошло, что на него напало существо из плоти и крови. Оно было свирепо и опасно, пиналось, кусалось и все сильнее сжимало шею. Невероятным усилием Гарни удалось на момент его отбросить и слабо дунуть в свисток, а затем «бес» снова оказался на нем.
Найджел услышал этот сигнал, когда уже выбегал из здания. Он завопил невидимому стражу у главного входа: «Оставайтесь там, где стоите!» — а сам, завернув за угол, бросился к боковой двери. Человек, напавший на Гарни, услышал этот крик, метнулся в сторону и исчез в темноте.
Найджел подбежал к Гарни:
— С вами все в порядке?
— Да, сэр, — еле выдохнул тот. — О боже! Это ужас! Налетел на меня как… отбросил назад, видите? Почему же они не сказали мне, что это…
— Вы его видели?
— Да, сэр. Или его призрак.
— Это не призрак. Это сам Юстас Баннет, все верно. Где он сейчас?
— Удрал, как вас заслышал, сэр. Похоже, как будто вбежал в пивоварню.
— Ладно. Если попытается выбраться этим путем, испробуй на нем свою дубинку.
— Не беспокойтесь, сэр. Я пришел в себя… теперь все будет в порядке.
Найджел поспешил в пивоварню и нашел инспектора с двумя констеблями в цехе розлива бутылок на нижнем этаже. Тайлер высказывал Сорну все, что он о нем думает. Найджел, перебив инспектора, сообщил ему о попытке убийцы сбежать через боковую дверь.
— Выходит, вы были правы, сэр. Юстас Баннет, гм? Ну да теперь ему никуда не деться.
Тайлер начал действовать. Лока отправил в помощь наружной охране. Детектива-констебля поставил у главного рубильника, чтобы предотвратить попытку Баннета погрузить здание в темноту. Позвонив в участок, приказал выставить патрули на всех дорогах вокруг пивоварни.
Пока Тайлер отдавал распоряжения, Найджел отвел Сорна в сторону и спросил:
— Послушайте, вы устроили это маленькое представление, чтобы дать убийце шанс в суматохе ускользнуть? Он назвался вам Джо Баннетом, когда звонил?
— Да.
— Так вот, это был Юстас. У меня сейчас нет времени на объяснения. Но вам грозят неприятности. Поэтому лучшее, что вы можете сделать, это помогать нам начиная прямо с этого момента, при условии, конечно, что вам позволит это сделать сыновья преданность. Между прочим, Юстас убил Джо.
— Сыновья преданность? Еще чего! Я говорил о ней лишь затем, чтобы вы поверили моей байке, но, по-видимому, мой расчет не оправдался. Если я смогу помочь вам схватить этого дьявола Юстаса, то буду рад.
— Хорошо. Вы знаете, где здесь находятся выключатели? Вам лучше отправиться с нами.
После небольшого спора Тайлер согласился на участие Сорна в поисках. В распоряжении инспектора сейчас внутри пивоварни находились три констебля. Одному из них он приказал держать Сорна за локоть, на случай если тот выкинет еще один фортель, и вся партия отправилась осматривать помещения: цех розлива бутылок, офис главного пивовара, склад… На складе и было сделано первое открытие. Между огромными поставленными на попа мешками, весом по полтора центнера каждый, констебль вдруг заметил небольшое пространство и лежащий там пустой мешок.
— Так вот где он прятался весь день, — констатировал Найджел. — Прошлой ночью, когда его спугнули, он, должно быть, забежал сюда, нашел пустой мешок, забрался в него и встал вровень с остальными кулями. Полагаю, мешки не осматривались во время ваших предыдущих поисков?
— Обыскать склад было поручено Толлворти. Теперь у меня будет что ему сказать, — мрачно ответил инспектор.
Наконец они осмотрели весь нижний этаж пивоварни: их вел Габриэль Сорн, включая повсюду свет. Затем через бойлерную спустились в подвалы. Тут был песчаный пол, поэтому все стали ступать почти бесшумно. На побеленных стенах плясали их чудовищные тени. Найджел обратил внимание на заржавевшую кованую калитку, закрывающую доступ к колодцу, но они прошли мимо нее и двинулись среди сотен бочонков и бочек, которые лежали друг подле друга, подобно телам пьяниц после оргии. Осмотрели все углы подвала, и тут поисковая группа внезапно оцепенела — раздался какой-то странный свистяще-прерывистый звук.
— Это всего лишь один из бочонков, — объяснил Сорн, — время от времени они извергаются.
— Баннета, по-видимому, здесь нет. Нам лучше вернуться, — предложил Тайлер.
Найджел внезапно прищелкнул пальцами и выдохнул:
— Колодец!
Он произнес это почти шепотом, но эти длинные, похожие на штольни подвалы обладали удивительной способностью усиливать все звуки. Едва они двинулись в обратном направлении, как услышали скрежет. Железная калитка, ограждающая колодец, оказалась широко открытой. Все бросились к ней, но когда оказались в тридцати ярдах от цели, из алькова выступил Юстас Баннет с револьвером в руке. Хриплым голосом, похожим на скрип петель калитки, он произнес:
— А ну назад! Назад, я говорю! Что вы делаете в моей пивоварне? Я вас всех перестреляю, — и разразился потоком грязных ругательств.
Выглядел Баннет ужасно. На нем были матросские штаны, блуза, черные пляжные туфли на резиновой подошве, все сплошь, как и волосы, в паутине. Подбородок его зарос щетиной, холодные серо-стального цвета глаза взирали с бешенством, а рот провалился самым ужасным образом, как у трупа.
Тайлер первым взял себя в руки и приказал:
— Для начала, сэр, положите пушку!
Найджелу едва хватило времени, чтобы ухмыльнуться на это «сэр», как инспектор шагнул вперед. Пушка Баннета тут же грохнула, а Тайлер схватился за руку и, круто развернувшись, бросился за одну из бочек.
Найджелу едва хватило времени, чтобы ухмыльнуться на это «сэр», как инспектор шагнул вперед. Пушка Баннета тут же грохнула, а Тайлер схватился за руку и, круто развернувшись, бросился за одну из бочек.
— Ложитесь! — крикнул он, закусив губу от боли.
Все спрятались за укрытиями. Немного погодя Тайлер прошептал констеблю, оказавшемуся рядом с ним:
— По-моему, перебил мне руку. Отвлеки его огонь, — и лишился чувств.
Констебль снял свой шлем и поставил его на бочку, за которой лежал. Раздался выстрел, затем послышались шипение, свист, воздух заполнил запах пива — пулей Баннет продырявил бочку. С секунду он в бешенстве смотрел на нее, затем ринулся к двери, выключив по дороге свет.
Налетая на бочки в кромешной тьме, все остальные тоже бросились к двери, на что ушло целых полминуты, вновь включили свет. Сама дверь оказалась запертой. Сорн начал возиться со своим ключом. А пока он этим занимался, в подвале вдруг раздался ужасающий, нарастающий с каждой секундой гул: уао-ах! — вуа-уа-ах! Перекрывая эти жуткие всхлипы, Сорн завопил:
— Мой бог! Он пустил холодную воду в бойлерную. Пивоварня сейчас взлетит! Убирайтесь! — и одновременно распахнул дверь.
Два констебля подняли Тайлера, потащили его к выходу из пивоварни. Найджел бежал впереди, возвращая обратно всех стражей порядка, спешащих им навстречу. И только когда все миновали главный вход и двор, выбрались на улицу, вдруг заметил, что среди них нет Сорна. А прислушавшись, понял, что стон предохранительного клапана в бойлерной прекратился.
Едва Найджел успел это осознать, как появился констебль Гарни. На его плече висел без чувств Юстас Баннет. Оказывается, пока они выбирались из подвала, Баннет рванулся к боковой двери. Но констебль Гарни на сей раз не дал захватить себя врасплох. Возникнув из своего укрытия, он огрел Юстаса Баннета дубинкой.
Десятью минутами позже нашли и Габриэля Сорна. В глубоком обмороке он лежал у бойлера, успев загасить топку, чтобы спасти их жизни.
Глава 15
О если б этот плотный сгусток мяса
Растаял…
— Да, гм, это ваши слова, София, мне помогли.
— Мои? Да я ничего такого не говорила…
— Но это так! Помните, вы рассказывали мне о ребячествах Джо? Как он мастерил фигурки из фруктов и спичек? Как притворялся, будто его зубы упали в суп?
— Конечно, но…
— Вот эти-то последние слова и навели меня на мысль, что, возможно, в давильном чане мы нашли тело не Юстаса, а Джо.
Смуглое лицо Герберта Каммисона выказало некоторое нетерпение.
— Почему бы не начать с начала? — предложил он. — Меньше мелодрамы и больше последовательности — вот что нам надобно.
— Извини. Есть за мной такой грешок — покрасоваться. Ну, тогда изложу все по порядку, начиная с половины восьмого вечера, когда я отправился наверх, чтобы переварить все заново.
— А я-то думала, что вы там перевариваете пиво, — подковырнула София.
— И пиво — тоже. Я нахожу, что оно продуктивно действует на мышление, — с важностью ответил Найджел. — А раз уж упомянуто пиво, налейте мне, пожалуйста, еще стакан. И оставьте бутылку рядом, чтобы была у меня под рукой… Спасибо. — Найджел сделал основательный глоток и продолжил: — С самого начала расследования этого убийства меня занимал вопрос: почему тело поместили в давильный чан? И напрашивался очевидный ответ — по-видимому, для того, чтобы скрыть способ убийства. А это, конечно же, указывало на то, что действовал профессионал, человек в этом разбирающийся… словом, на Герберта.
— Ох, — выдохнула София, на мгновение забыв о своем вязанье. — Уж его-то вы точно никогда не подозревали!
— Представьте себе, подозревал… на всякий случай.
Герберт глянул на Найджела не без любопытства.
— Не сомневаюсь, ты вполне мог. А почему бы и нет? — бесстрастно резюмировал он.
— Цель до известной степени оправдывает средства, а нашей целью было найти убийцу. Сначала я думал о нем как о солисте, так сказать, затем, когда стало очевидно что Джо намеревался убить Юстаса, я начал рассматривать Герберта как возможного его соучастника. И, должен признаться, весьма склонялся к этой мысли. У него хорошие мозги, особая сноровка, знания врача, крепкие нервы, а также был мотив.
— Благодарю, — вставил Герберт.
— Не за что!
— О чем таком вы толкуете? — взмолилась София. — Сначала говорите, что Юстас убил Джо, а затем начали утверждать, будто Джо намеревался убить Юстаса. Сдается, пиво уже ударило вам в голову.
— Сейчас все объясню. Как я уже говорил, казалось, не было никакой видимой причины тащить тело из холодильной камеры к давильному чану. Если намерение Джо увенчалось успехом — а найденный мною фрагмент кольца доказывал, что задумка была близка к успешному ее завершению, — то к чему эта лишняя и опасная возня? Любую травму, нанесенную Юстасу впоследствии, легко было бы объяснить его судорожными усилиями выбраться наружу из морозилки. Затем я вдруг вспомнил, что рассказывала София о зубах Джо. Если человек может притвориться, будто его зубы выпали в суп, то напрашивается вывод, что зубы у него искусственные.
— Проклятье! Дантист же реконструировал пластины, найденные в отстойнике. Он не сомневался, что они принадлежат Юстасу. Я не вижу…
— Сначала я тоже не видел. Но потом мне внезапно пришло в голову — и я проверил это, позвонив дантисту, — что никто не подумал убедиться, а подходят ли идентифицированные зубы Баннета к его челюстям? Скандальная ошибка, должен это признать. Только ведь никто из нас не сомневался, что в чане нашли тело Юстаса. Дантист приладил зубы к пластиковым слепкам, сделанным им с челюстей Юстаса, когда занимался их изготовлением. При этом дантист сообщил мне, что у него есть слепки с челюстей и Джо и миссис Баннет. Это и подтвердило мою догадку насчет искусственных зубов Джо.
— Да, конечно, теперь понимаю, — тихо произнес доктор Каммисон.
— Тогда я спросил себя: а почему не предположить, что это Юстас убил брата, а не наоборот? Он мог поменяться с ним одеждой, снять с Джо его зубные пластины и вместо них опустить в давильный чан свои собственные зубы. Он понимал: зубы основательно пострадают в процессе кипячения, однако его дантист все же будет в состоянии распознать, что это его зубы. И вместе с тем оставался шанс, что их не смогут приладить к челюстям найденного тела, а значит, заподозрить подмену. Конечно, я подумал о нашем доке медицины Герберте Каммисоне, который уж никак не спутал бы тело Джо с телом Юстаса. Только и это все объяснимо: от тела мало чего осталось, кроме костей и волос. Я видел паспорт Джо, где указывается, что в нем было пять футов росту, а Герберт сам мне говорил, что при реконструкции скелета вполне допустима ошибка на пару дюймов. В паспорте также указано, что у Джо светлые волосы. Вы должны вспомнить, что я видел только его фотографию, на которой из-за бриллиантина волосы выглядели темными. Очень хорошо. Волосы, найденные в давильном чане, были приблизительно того же цвета. Юстасу, между прочим, пришлось срезать усы с Джо, прежде чем погрузить его в чан. О да, он был очень обстоятелен и хладнокровен в своих действиях. А как же иначе?
Ну, как только я задумался о зубах, моя мысль перепрыгнула на другое, казалось бы, мизерное свидетельство — на крошки, найденные на чердаке в доме Джо. Если Юстас избавился от своих зубов, то он в состоянии есть только мягкую пищу. Опять же если он убил Джо и поместил его в давильный чан, то, выходит, он же ограбил и свой дом, прятался на чердаке Джо. Любопытно, что я нашел там лишь остатки хлеба и пирога — никаких следов другой пищи. С этой мыслью, крепко засевшей у меня в мозгу, я и позвонил миссис Баннет и наткнулся на ее кухарку. Та подтвердила, что из кладовки исчезли только хлеб и пирог, вся же прочая воскресная снедь осталась нетронутой. Это со всей очевидностью указывало на Юстаса. Кто бы там ни забрал пищу, он должен был принести с собой сумку или нечто в этом роде, чтобы положить туда еду. Тогда почему же он не забрал и остальное съестное? Да потому что, если это Юстас, то вся прочая еда ему не годится: у него нет зубов, чтобы жевать мясо.
— А как насчет хлебных корок? — поинтересовался Герберт.
— Корки становятся мягкими, если их долго жевать. Ну, вот со всеми этими зубами, крошками и паспортом дело стало выстраиваться против Юстаса. Еще один момент. Я вдруг вспомнил, когда сторожа Лока спросили, кого он спугнул у кабинета Джо Баннета в воскресную ночь, тот сказал, что сначала подумал, будто увидел призрака. А разве это не странно для ночного сторожа говорить так на полном серьезе? Ночные сторожа не страдают избытком воображения: им не выдержать долго на такой работе, если они склонны видеть по ночам всякую чертовщину — привидений, ведьм на помеле и прочее. Но почему не могло быть так, что подсознательно, на краткий миг, оказавшись наедине с таинственной личностью, Лок не зафиксировал ее как Юстаса Баннета? Но пойдем дальше. У меня не было ни малейшего сомнения, что Джо задумал убить брата и собирался это совершить. Предположим, сказал я себе, он напал на Юстаса в пивоварне, а тот, защищаясь, убил его. Затем, опять же предположим, Юстас по какой-то причине решил обменяться с братом местами. В разговоре с ним он, должно быть, выяснил, что «Ганнет» находится в бухте Баскет. Позже уяснил, что Джо это устроил для обеспечения себе алиби. Следовательно, если подставлять Джо как убийцу, то надо что-то сделать и с яхтой, дабы объяснить, почему он не смог использовать ее для алиби. Если полицейские найдут «Ганнет» покачивающейся на волнах в бухте Баскет и недоумевающего Блоксема на ее борту, то непременно зададутся вопросом — почему Джо не вернулся и не ушел в море? То есть все указывало на то, что «Ганнет» надо затопить.