К этому времени стало ясно — с заклятьем у Майкла что-то крупно не ладится. Он бросил писать и наскрёб из очага сажи. Кальцифер в полном недоумении высунулся поглядеть, чего это он. Майкл достал из подвешенного к балке мешочка какой-то увядший корешок и положил его в сажу. Потом, после глубочайших раздумий, он повернул ручку над дверью вниз синим и на двадцать минут исчез в Портхавене. Вернулся он с большой витой раковиной и положил её вместе с сажей и корешком. Потом он разорвал в клочки много-много бумаги и клочки тоже ссыпал в общую кучу. Всё это он разместил перед черепом и принялся дуть, так что клочки и сажа разлетелись по всему столу.
— Чем он там занят, как ты думаешь? — спросил Кальцифер у Софи.
Майкл перестал дуть и стал толочь всё вместе с бумагой пестиком в ступке, время от времени с надеждой поглядывая на череп. Ничего не случилось, поэтому Майкл стал добавлять в ступку другие ингредиенты из мешочков и горшочков.
— Не нравится мне шпионить за Хоулом, — объявил он, растирая в ступке третий по счёту набор ингредиентов. — Может, он и сердцеед, только мне он сделал ужасно много хорошего. Он взял меня к себе, когда я был никому не нужным портхавенским сироткой и сидел у него на пороге.
— А как так вышло? — спросила Софи, вырезая очередной голубой треугольничек.
— Мама умерла, а отец утонул в бурю, — ответил Майкл. — А когда так случается, никому до тебя и дела нет. Из дома меня выселили, потому что мне нечем было платить за жильё, я пытался побираться, но меня гоняли от дверей и из рыбачьих лодок, и в конце концов я понял, что прямая дорога мне туда, куда никто не сунется. А Хоул тогда только-только начал работать под именем колдуна Дженкина. Все говорили, что в этом доме живут привидения, поэтому я пару ночей проспал у дверей, а однажды утром Хоул открыл дверь, чтобы пойти за хлебом, и я упал через порог в дом. Хоул сказал, чтобы я не уходил, пока он еды не раздобудет. Ну вот я и остался, а тут был Кальцифер, и я начал с ним разговаривать, потому что никогда не видел демона.
— А о чём вы говорили? — спросила Софи: ей стало интересно, не просил ли Кальцифер и Майкла тоже разорвать договор.
— Он капал на меня слезами и жаловался на горести. Скажешь, нет? — прошипел Кальцифер. — Ему и в голову не приходило, что у меня тоже жизнь нелёгкая!
— Не приходило, — согласился Майкл. — Ты просто всё время ноешь. А в то утро ты был со мной очень мил, и это произвело на Хоула впечатление. Но вы же его знаете, Софи. Он мне не сказал — останься, мол, живи. Не выгнал — и всё. Ну и я стал из кожи вон лезть, только бы приносить ему пользу, — следил за расходами, чтобы он всё не спускал, не успев получить, и так далее.
Содержимое ступки произнесло «уфф» и тихонечко взорвалось. Майкл, тяжко вздыхая, стёр сажу с черепа и попробовал новый состав. Софи начала раскладывать на полу мозаику из голубых треугольничков.
— Поначалу я делал кучу дурацких ошибок, — продолжал Майкл. — И Хоул всё терпел, представляете? Я думаю, теперь это уже в прошлом. И по-моему, с деньгами я ему действительно помогаю. Хоул вечно покупает страшно дорогие наряды. Говорит, никто не станет нанимать волшебника, который выглядит так, словно не может заработать своим ремеслом.
— Просто любит тряпки, — снова зашипел Кальцифер. Его оранжевые глаза следили за работой Софи довольно-таки многозначительно.
— Этот костюм был безнадёжно испорчен, — оправдалась Софи.
— Да не только тряпки, — отмахнулся Майкл. — Помнишь, как было прошлой зимой, когда мы оказались на мели и у тебя даже полешка не было? Так он пошёл и купил череп и эту свою придурочную гитару! Я тогда жутко разозлился. А он говорит — они красивые!
— А как вы с дровами поступили? спросила Софи.
— Хоул выпросил их у какого-то своего должника, — ответил Майкл. — То есть он так сказал — надеюсь, не врал. А мы ели морскую капусту. Хоул говорил, она для здоровья полезная.
— Вкуснятина, — промурлыкал Кальцифер. — Сухая и хрустящая.
— Ненавижу, — с чувством выдохнул Майкл, рассеянно глядя в ступку. — Ничего не понимаю: должно быть семь ингредиентов. Или уж тогда семь процессов. Ладно, попробуем пентаграмму. — Он поставил ступку на пол и нарисовал мелом вокруг неё нечто вроде звёзды с пятью лучами.
Порошок взорвался с такой силой, что треугольнички Софи улетели в очаг. Майкл ругнулся и тщательно стёр меловые пометки.
— Софи, — окликнул он. — Что-то я совсем запутался с этим заклятьем. Вы мне не поможете, а?
Прямо как школьник, который несёт трудную задачку бабушке, подумала Софи, собирая треугольнички и терпеливо выкладывая их на пол во второй раз.
— Дай погляжу, — осторожно отозвалась она. — Я ж ничего не смыслю в магии.
Майкл поспешно сунул ей в руки странную, чуть светящуюся бумажку. Даже для чар вид у неё был необычный. Крупные печатные буквы слегка расплывались перед глазами, и по краям бумажки тоже были дрожащие серые разводы, словно тающие тучи. — Ну, что вы думаете? Софи прочитала:
«Ухвати звезду с небес!
Мандрагору раздобудь!
Отчего хромает бес?
Как мне прошлое вернуть?
Как бы мне сирен послушать?
Ковы злобы как порушить?
И отколе Ветер в поле
Подгоняет добру волю?
О чём здесь говорится?
Вторую строфу напишите сами».
Софи была крайне озадачена. Ей случалось и раньше совать нос в заклинания, но ничего подобного она не видела. Она дважды перечитала серые буквы, и лихорадочные объяснения Майкла ей ничуть не помогали.
— Помните, Хоул мне говорил, что сложные заклятья всегда содержат в себе загадку? Ну вот я сначала и решил, что тут каждая строка — загадка. Вместо звезды с небес я положил сажу с искорками, а вместо сирен — раковину. Мандрагору я раздобыл, у нас в мешочке полно корешков, но, может быть, тут речь идёт именно о свежей — не понимаю. И вытащил все старые календари, но вот здесь я не уверен — может, это и неправильно. А! Ковы порушить — это, наверное, надо у кузнеца спросить! А от злобы помогает щавель… Мне это в голову не пришло… В общем, не работает!
— И неудивительно, — покривилась Софи. — Судя по всему, это список того, что сделать невозможно.
Но Майкл с этим не согласился. Если всё это сделать невозможно, резонно возразил он, значит, сотворить это заклятье никто не в состоянии.
— К тому же, — добавил он, — мне ужасно стыдно, что я шпионил за Хоулом, и я хочу загладить вину, разобравшись с этим заклятьем как следует.
— Хорошо, — кивнула Софи. — Тогда давай начнём с «О чём здесь говорится?» Если считать, что это тоже входит в заклятье, то эта фраза должна привести всё в действие.
Но с этим Майкл тоже не согласился.
— Нет, — сказал он. — Это такое заклятье, которое раскрывается по мере того, как его творишь. Это зашифровано в последней строчке. Если написать вторую половину, в которой будет сказано, что всё это значит, заклятье заработает. Заклятья такого рода очень, очень сложные. Сначала надо расколоть первую часть.
Софи снова сгребла голубые треугольнички в кучку.
— Тогда давай спросим Кальцифера, — предложила она. — Кальцифер, отчего…
Но этого Майкл ей тоже не позволил.
— Да нет же! Нельзя! По-моему, Кальцифер тоже участвует в заклятье! Вот смотрите, тут сплошные вопросы: «Отчего, как, отколе». Я сначала подумал, что на все эти вопросы надо отвечать черепу, но это не сработало, — значит, речь о Кальцифере.
— Слушай, если тебе так уж не нравится всё, что я говорю, разбирайся сам! — обиделась Софи. — Уж Кальцифер-то знает, отчего он хромает!
На это Кальцифер даже вспыхнул.
— Не хромаю я, мне нечем, у меня и ног-то нет! И вообще я не бес, а демон! — С этими словами он удалился под поленья, и всё время, пока Майкл и Софи разбирались с заклятьем, было слышно, как он там урчит и ворчит: — Вот ведь чушь какая!
До самого вечера Софи с Майклом сидели, уставясь вдаль невидящим взглядом, грызли перья и сыпали догадками.
Типичная страничка заметок Софи выглядела примерно так:
Защищает ли чеснок от злобы недоброжелателей? Вроде да. А что если вырезать звёздочку из бумаги, подбросить повыше и поймать? Можно ли сказать об этом Хоулу? Хоулу сирены больше по душе, чем Кальциферу. Только не надо думать, будто Хоул — человек доброй воли. А Кальцифер? А правда, как вернуть прошлое? Не значит ли это, что какой-нибудь из этих сухих корешков прорастёт? Посадить? У моря, где сирены? Кто же хромает-то? Найти хромца? Ветер? Запах? Ветер, когда летишь в семимильных сапогах? Может, Хоул — бес? Хромые семимильные сапоги? Сирены в сапогах?
Пока Софи всё это строчила, Майкл с не меньшим отчаянием спрашивал:
— Может, «ветер» — это попросту виселица на семи ветрах? Повесить человека доброй воли? Это же чёрная магия, в конце концов… — Давай поужинаем, а? — предложила Софи.
Они закусили хлебом и сыром, по-прежнему уставясь вдаль невидящим взглядом. Наконец Софи произнесла:
— Майкл, ради всего святого, хватит тыкаться наобум, давай попробуем сделать в точности то, что там говорится. Звезда с небес — это явно падучая звезда. Иначе её не ухватишь. Где лучше всего ловить падучую звезду? На холмах?
— Портхавенские Топи поровнее, — ответил Майкл. — Только как? Звёзды же ужасно быстрые.
— Мы тоже, если в семимильных сапогах, — напомнила Софи.
Майкл бодро вскочил на ноги, полный восторга и надежд.
— Вы догадались! — воскликнул он, роясь в кладовке в поисках сапог. — Пошли попробуем.
На сей раз Софи благоразумно прихватила с собой трость и шаль, поскольку уже совсем стемнело. Майкл как раз взялся за ручку, чтобы повернуть её вниз синим, и тут произошло нечто странное. Череп на столе застучал зубами. А Кальцифер так и взвился к трубе.
— Не хочу, чтобы вы уходили! заявил он.
— Мы скоро, — успокоил его Майкл. Они вышли на улицы Портхавена. Была душистая звёздная ночь. Однако не успели они пройти улицу до конца, как Майкл вспомнил, что утром Софи было нехорошо, и стал беспокоиться, не повредит ли ночной воздух её здоровью. Софи велела ему не дурить. Она храбро стучала тростью, пока освещённые окна не остались позади и ночь не стала просторной, сырой и прохладной. С Топей несло солью и сырой землёй. Позади сверкало и тихонько шуршало море. Софи чувствовала — скорее чувствовала, чем видела, — простиравшиеся впереди мили и мили равнины. Видела она лишь полосы низкого синеватого тумана и бледное мерцание болот, отсветы на озёрцах, уходившие всё дальше и дальше, пока не сливались в серебристую линию там, где начиналось небо. Небо занимало всё остальное пространство и было ещё огромнее. Млечный Путь тоже казался поднявшейся с болот полосой тумана, а сквозь него мерцали яркие звёздочки.
Майкл и Софи замерли. Перед каждым наготове стояло по сапогу. Они ждали, когда упадёт звезда.
Примерно через час Софи пришлось начать притворяться, будто она не дрожит, чтобы не напугать Майкла.
Ещё через полчаса Майкл подал голос:
— Просто май — не тот месяц. Лучше бы в августе или в ноябре,
Спустя ещё полчаса он встревоженно добавил:
— А как нам быть с мандрагорой?
— Давай сначала с этим разберёмся, а потом уже будем дальше думать, — отозвалась Софи, стиснув зубы изо всех сил, потому что боялась, как бы они не начали стучать.
Ещё через несколько минут Майкл сказал:
— Софи, идите домой. В конце концов, это же моё заклятье.
Но только Софии открыла рот, чтобы горячо согласиться, как одна из звёзд сорвалась с небесного гвоздика и белой чертой ринулась вниз.
— Держи!!! — заверещала Софи. Это было совсем не то, что она собиралась сказать.
Майкл сунул ногу в сапог и исчез. Софи опёрлась на трость и отправилась в путь секундой позже. Вжик! Чмок. Она оказалась далеко-далеко в болотах, и туман, пустота и тускло отблёскивающие лужи окружали её теперь со всех сторон. Софи при помощи трости сумела удержаться на ногах.
Сапог Майкла темнел у её ног. Сам Майкл превратился в лихорадочное шлёпанье бегущих ног далеко впереди. Теперь яркое пятнышко спускалось к земле совсем медленно, и Майкл, судя по всему, вполне мог его поймать.
Софи стряхнула с ноги сапог.
— Ну, давай, тросточка! — прокаркала она. — Дотащи меня туда! — И она со всех ног заковыляла к Майклу, перепрыгивая с кочки на кочку, шлёпая по неглубоким лужам и не сводя глаз с белого огонька.
Когда она нагнала Майкла, тот, крадучись, подбирался к звезде, вытянув вперёд руки. В свете звезды его было прекрасно видно. Звезда парила в воздухе на уровне рук Майкла, опережая его всего на шаг. Она испуганно оглядывалась на него.
«Вот странно!» — подумала Софи. Звезда состояла из чистого сияния, она высвечивала круг болотной травы и чёрной воды вокруг Майкла, но при этом у неё были большие беспокойные глаза, которые смотрели на Майкла, и маленькое остренькое личико.
Появление Софи напугало звезду ещё больше. Она метнулась в сторону и запищала пронзительным ломким голоском:
— Что это? Что вам нужно?
Софи попыталась сказать Майклу, чтобы он немедленно перестал ловить звезду, ей же страшно! Но она так запыхалась, что говорить уже не могла.
— Я хочу тебя поймать, — объяснил Майкл звезде. — Я тебе ничего плохого не сделаю.
— Нет! Нет! — отчаянно взвизгнула звезда. — Нельзя! Я должна умереть!
— Но если ты дашься мне в руки, я тебя спасу, — ласково твердил Майкл.
— Нет! — всхлипнула звезда. — Лучше умереть! И она увернулась от пальцев Майкла и нырнула вниз. Майкл рванулся за ней, но где там. Звезда метнулась к ближайшему озерцу, и чёрные воды всплеснулись и озарились ослепительным белым светом — всего на миг. Затем послышалось затихающее шипение. Когда Софи подобралась поближе, Майкл смотрел на гаснущее белое пятнышко под тёмной водой.
— Грустно, — сказала Софи. Майкл вздохнул:
— Да. Что-то у меня весь порох вышел. Пойдём домой. Тошнит меня от этого заклятья.
Сапоги они искали минут двадцать. Чудо, что они вообще их нашли, думала Софи.
— А знаете, — проговорил Майкл, когда они понуро плелись по тёмным улицам Портхавена, — я ведь никогда не смогу сотворить это заклятье. Оно для меня слишком сильное, вот что. Придётся спросить Хоула. Ненавижу сдаваться, но зато мне будет от Хоула прок. Наконец-то можно хоть чего-то от него добиться — ведь Летти Хаттер ему уступила.
Софи это ни капельки не обрадовало.
Глава десятая, в которой Кальцифер обещает Софи намёк
Судя по всему, Хоул вернулся, пока Софи и Майкла дома не было. Он появился из ванной, когда Софи жарила на Кальцифере завтрак, и грациозно уселся в кресло, прихорашиваясь, сияя и благоухая жимолостью.
— Ах, милая Софи, — заговорил он. — Вся в трудах. Признайтесь, вы и вчера весь день работали, несмотря на все мои советы. Зачем же вы сделали загадочные картинки из моего лучшего костюма? Ничего-ничего, это я так, просто спрашиваю.
— Третьего дня вы извозили его в соплях, — напомнила Софи. — Вот я его и перешиваю.
— Я это и сам могу, — проворковал Хоул. — Вроде бы я даже вам показывал. Я даже могу сделать вам собственную пару семимильных сапог, если вы сообщите мне ваш размер. Что-нибудь практичное, из коричневой телячьей кожи. Просто поразительно. Бывают же люди — шагают на десять с половиной миль и приземляются точнёхонько в коровью лепёшку.
— Может, и в бычью, — буркнула Софи. — Осмелюсь предположить, что вы на них и болотную грязь нашли. В моём возрасте нужен моцион.
— Ах, так вы трудились даже больше, чем я думал, — заметил Хоул. — Поскольку когда вчера мне наконец удалось на миг отвести взор от прелестного личика Летти, клянусь — мне померещился за углом ваш длинный нос.
— Миссис Ферфакс — давний друг моего семейства, — ответила Софи. — Откуда же я знала, что вы тоже там окажетесь?
— Однако же ну и интуиция у вас, Софи, — поразился Хоул. — Нигде от вас не укроешься. Если бы мне довелось ухаживать за девушкой, живущей на айсберге посреди океана, рано или поздно — и скорее рано — я бы заметил, как вы проноситесь у нас над головой на метле. По правде говоря, я узнал вас достаточно и теперь был бы, пожалуй, даже разочарован, не застав вас там.
— А что, сегодня вы направляетесь на айсберг? — съехидничала Софи. — Судя по тому, какое вчера у Летти было лицо, у неё вам больше делать нечего!
— Обижаете, Софи, — голос у Хоула был и вправду разобиженный. Софи подозрительно скосила глаза. В отсветах алого самоцвета, висящего у Хоула в ухе, его профиль был благороден и печален. — Пройдут годы, прежде чем я найду в себе силы оставить Летти, — заверил он. — А сегодня мне надо опять увидеться с королём. Ну что, довольны, миссис Проныра?
Софи не поверила ни единому его слову, хотя после завтрака Хоул действительно отправился в Кингсбери: ручка была повёрнута вниз красным. От Майкла, попытавшегося задать ему пару вопросов о загадочном заклятье, Хоул отмахнулся. Делать Майклу было нечего, и он тоже ушёл — сказал, что раз так, то пойдёт-ка он к Цезари.
Софи осталась одна. Она так и не поверила тому, что Хоул наговорил про Летти, но ведь ей и раньше случалось в нём ошибаться, и вообще она знала только то, что рассказали ей Майкл с Кальцифером. Усовестившись, Софи собрала все голубые треугольнички и принялась вшивать их обратно в серебряную сеть — всё, что осталось от костюма. Когда кто-то постучался, Софи в бешенстве взглянула на дверь, решив, что это снова Пугало.
— Портхавен, объявил Кальцифер, улыбнувшись ей лиловыми зубищами.
Значит, ничего, обошлось. Софи подковыляла к выходу и открыла на стук, повернув ручку синим вниз. Снаружи оказалась повозка. Юнца лет пятидесяти, сидевшего на козлах, интересовало, не сумеет ли миссис Ведьма сделать так, чтобы подковы всё время не терялись.