На это свидание Мадлен шла из любопытства, а теперь прибавилась еще одна причина — насолить Максу.
— Ну что? — усмехнулась Шарлота. — Твоя птичка опять куда–то упорхнула?
Робеспьер ничего не ответил ей. Он накинул плащ и поспешил за ветреной красоткой. Судья решил проследить за ней. Пес Герцог увязался за ним, хотя Робеспьер не хотел его брать.
Макс пришел в кофейню, когда Мадлен уже сидела за столиком с Оливье. Судья легко смог войти незамеченным и сесть за один из столов. Та комедия, которая развернулась у него на глазах, заставила Робеспьера позабыть о ревности. Мамаша Пребуа каждые пятнадцать минут появлялась перед чадом и интересовалась, как у них идет беседа. Однако в эти короткие промежутки времени сынок успел заказать бокал вина, попросив Мадлен ничего не говорить его матушке. Наконец, Пребуа прочно обосновалась за их столиком и повела рассказ о достоинствах своего чада.
Красотка Ренар не знала, как сбежать. Эта беседа вызывала у нее одни только муки. Спас ее Робеспьер, которому стало жаль любимую. Он подошел к столику и, извинившись, увлек за собой Мадлен, сославшись на какое–то важное дело.
На следующий день к Робеспьеру пришел мсье Оже. Он выглядел очень расстроенным и мрачным.
— Мою жену убили, — сказал он. — Это произошло поздно вечером. Каролин вышла погулять в сад, там ее убийца и встретил. Сквозной удар был нанесен стилетом сбоку в шею. Смерть, говорят, наступила мгновенно.
— Мне кажется, она что–то знала, — предположила Мадлен. — Но почему–то боялась сказать.
— Я тоже так думаю, — ответил судья. — Но я не ожидал, что так получится.
— А что вы ожидали? — возмутилась Мадлен. — Вы почему–то слишком медленно соображаете! Как так можно? А потом расстроенно говорите: «Какой я был дурак!» Можно подумать, это и так не ясно. Из–за вашего тугодумия убили женщину!
— Раз вы такого обо мне мнения, мадам, — холодно ответил Робеспьер, — нам не о чем разговаривать.
— Прошу вас, не ссорьтесь! — взмолился Оже. — Вы моя единственная надежда! Полиция опять разводит руками, этот Стервози только и умеет что кричать.
Мадлен и Макс тут же помирились и последовали за несчастным мсье Оже. На этот раз им не удалось отделаться от пса Герцога, который увязался за ними.
— Я нашел ее тут вечером, — пояснил он, указав на место, где лежало тело. — Каролин долго не было, и я начал беспокоиться. Пошел ее искать и…
Оже замолчал.
— Это тоже самое место, где убили мадмуазель Софи? — спросил судья.
— Да, вы правы. Теперь мне начинает казаться, что тут действует сумасшедший.
— Макс, — отвлекла Робеспьера Мадлен. — По–моему, ваш пес заболел. Он больше не кидается на цветы, а что–то нюхает у калитки. Прогоните его, вдруг там тоже что–то смахали ядом.
Судья подошел к Герцогу. Он нагнулся, чтобы рассмотреть, что нашел пес. Это были капли крови. Робеспьер также заметил смятую траву около дорожки, что вела от калитки.
— Куда ведет эта дверь? — поинтересовалась Мадлен.
— В сад мсье Линдона, — ответил Оже. — Мы часто видимся с ним, поэтому решили сделать калитку во двор друг другу.
— Он уже знает о случившемся? — спросил Робеспьер.
— Нет, я послал служанку известить его, но ей никто не открыл. Мсье Линдон куда–то ушел, а у слуг выходной.
— Я смею предположить, — сказал судья, — что ваша жена была убита на этом месте. Потом ее тело перенесли туда, где была убита ваша дочь.
— Но зачем? — удивился Оже.
— На это я пока не могу ответить.
Робеспьер попросил осмотреть тело и поговорить с гостями Оже. Тело мадам Оже лежало в спальне на кровати. Ее еще не переодели. Она была в черном плаще, на котором было несколько пятен крови. Через тонкую шею Оже проходила сквозная рана от удара стилетом.
Мадлен, зная, что ей станет плохо, ждала в коридоре. Но ей все равно было страшно.
— Мадам де Ренар, — окликнула ее мадам Пребуа.
«Наверное, про вчерашний вечер, — решила Мадлен. — Ох, опять будет навязывать своего сына!»
Но она ошиблась.
— Где ваш друг судья? — спросила дама. — Я хочу сообщить что–то важное!
— Он сейчас выйдет. Мсье Оже показывает ему труп.
— Ужас! — запричитала Пребуа. — В таком приличном доме вдруг два убийства!
Она хотела еще поохать, но, заметив выходящего из комнаты Робеспьера, прекратила излитие своих чувств.
— Вчера я случайно кое–что услышала, — начала она. — Я проходила мимо библиотеки и услышала… случайно…
Пребуа взглянула на Оже.
— Вам это будет тяжело узнать, но… Там беседовали Линдон и ваша супруга. Я отчетливо услышала, как она сказала ему: «Я вас не люблю! Я вас ненавижу!» я сразу поняла, что он признавался ей в любви, а она его отвергла. Больше они ничего не говорили и вышли из библиотеки. Мсье Оже, то, что они выходили вместе может подтвердить служанка, она несла вам кофе в кабинет.
— Что ж, теперь это неважно, — вздохнул Оже.
— Кстати, чуть не забыла, — мадам Пребуа повернулась к Мадлен. — Мой сын вас отвергает. У вас ограниченные умственные способности.
— Что? — обиделась Ренар. — Это ваш сын полный кретин!
Женщины готовы были вцепиться друг другу в волосы, но недавние убийства не дали им осуществить эту затею.
Гости, как обычно, ответили, что ничего не видели и ничего не знают. Хотя, они отлично понимали, что их подозревают в убийстве.
Робеспьер решил поговорить со служанкой, о которой говорила Пребуа.
— Да, я видела, как они выходили из кабинета, — уверенно сказала девушка.
— А вы обратили внимание на их лица? — спросил судья. — Вернее, вы заметили, какие чувства были отражены на них?
— Хм… лица Линдона я не помню… а вот мадам Оже была разгневана… да, именно разгневана. Я тогда решила, что мсье чем–то оскорбил ее.
— Все сводится к тому, дорогая, — сказал Робеспьер Мадлен. — Что мсье Линдон был влюблен не в мадмуазель Софи, а в мадам Оже. Тогда его положение становится незавидным. Оже отказала ему, и он мог убить ее из ревности. Хотя, тут многое не сходится…
— Не понимаю, Макс, что должно сходиться!? — пожала Мадлен плечиками.
Их беседу прервала новость о том, что мсье Линдон застрелился. Его тело вечером нашли слуги. Он лежал в гостиной с пистолетом в руке, во лбу была рана от пули. Линдон совершил самоубийство той ночью, когда была убита мадам Оже.
— Два трупа за одну ночь, — испугано пробормотала Мадлен.
Эта новость перепутала все мысли Робеспьера. Он попытался сосредоточиться, но Мадлен отвлекала его своей болтовней.
— Мадлен, дорогая, мне нужно подумать, — сказал он. — Прошу вас, не отвлекайте меня.
— Ладно, — надулась красотка. — Но думайте побыстрее.
Мсье Оже пришел к Робеспьеру, чтобы обсудить случившееся.
— Мне жаль беднягу Линдона, — сказал он. — Наверное, юноша не вынес смерти любимой.
— У меня имеются иные соображения на этот счет, мсье, — возразил Робеспьер.
— Что вы хотите этим сказать!?
— Начнем с того, что вы убили вашу жену.
— Вот это развязка! — воскликнула Мадлен. — Никогда бы не подумала.
— Вы ждали мадам Оже в саду у калитки, которая вела в особняк Линдона, вы видели, как она пошла туда. Вы слышали ее разговор с Линдоном в библиотеке, смежной с вашим кабинетом. Стены там тонкие, как когда–то мадам Ноэль услышала ваш разговор с мадмуазель Кремер, так и вы услышали разговор вашей жены с Линдоном. Поначалу я думал, что Линдон был влюблен в вашу жену, но на самом деле все было наоборот. Служанка сказала, что, когда они выходили из библиотеки, мадам Оже была чем–то разгневана. Но разве может тщеславную женщину разгневать любовное признание!? Вашу жену оскорбил отказ. А эти со злостью брошенные слова: «Я вас ненавижу!» — разве так отвечают влюбленному? Это слова отвергнутой женщины.
— Вы думаете, что я убил жену и Линдона из ревности? — спокойно спросил Оже.
— Нет, Линдона убили не вы, а ваша жена. Она же убила мадмуазель Софи.
— Почему вы так решили? — спросила Мадлен, которую эта история заинтересовала как интересная задача.
— Во–первых, мадам Оже была самовлюбленной женщиной и хотела, чтобы внимание уделяли только ей. Но ей пришлось унять свою гордыню, так как мсье Оже любил племянницу больше, чем ее. Мадам Оже избрала умную тактику, она старательно изображала любовь к девушке, но на самом деле ее ненавидела. Правда, странно, мсье Оже, что ваша племянница начала болеть сразу после того, как вы женились. Ваша жена что–то подмешивала Софи в лекарство, это была ее тайная месть…
Вдруг она узнает, что ненавистная ей девица выходит замуж за Линдона, которого она любит. Поначалу она пытается предотвратить этот брак, но понимает, что это невозможно. Тогда мадам Оже решилась на убийство. Чтобы отвести подозрения, она разыгрывает страх, что ее хотят отравить. Прикидывается сумасшедшей. Просит служанку потравить крыс, чтобы та отыскала пустую банку с ядом… И вот ее утверждения о том, что кто–то подмешивает ей яд в пищу, подтверждаются. Мадам Оже вне подозрений.
Потом она признается мсье Линдону в своих чувствах, но он отвергает ее.
— Тогда она решила отомстить за оскорбление! — воскликнула Мадлен.
— Я думаю, мадам Оже рассказала Линдону о том, что совершила убийство, — возразил Робеспьер. — Теперь он стал ей просто опасен. Она решила немедленно устранить его.
— Вы правы, — вздохнул Оже. — Я слышал этот разговор. В тот момент у меня было такое чувство, как будто мне вонзили нож в спину. Женщина, которую я любил, которой доверял, обманывала меня и отняла самое дорогое, мою Софи.
— И вы решили убить ее.
— Макс, как вы догадались, что она ходила к Линдону? — спросила Мадлен.
— Меня навел на эту мысль ее черный плащ, вряд ли на простую прогулку перед сном надо надевать плащ. Он ей был нужен, чтобы незаметно проскользнуть к Линдону. К тому же убийство было совершено у калитки, ее там ждал мсье Оже, который не хотел, чтобы кто–то знал о визите его жены к соседу. Ведь это могло навести подозрение на ни в чем не повинного человека.
— Мне жаль, что я не смог предотвратить убийство Линдона, — вздохнул Оже. — Я не думал, что Каролин решится на это. Думал, что она пошла к нему, чтобы еще раз признаться в своих чувствах.
— Но почему вы не сказали мне раньше о том, что узнали? — спросил Робеспьер.
— Я решил, что это бесполезно. Ведь доказать ничего нельзя. А про второе убийство я как–то не думал.
— Но почему вы убили ее стилетом? — спросила Мадлен. — Легче было отравить.
— Я не разбираюсь в ядах. Мне не хотелось, чтобы Каролин умерла в муках. А оружием я всегда владел хорошо… один удар, и она мертва. Быстро и легко, Каролин даже ничего не почувствовала.
— А все–таки по какой причине вы решились на убийство? — спросил судья. — Ненависть, месть, ревность?
— Нет, мною двигало желание восстановить справедливость. Эта женщина должна была понести наказание за свое злодеяние. Я любил ее, но когда узнал, что она убийца моей любимой Софи, что она пытается соблазнить моего друга, что она никогда не любила меня и ревновала только из–за тщеславия, в этот миг во мне что–то умерло. Если бы были доказательства, я бы смело отдал Каролин в руки правосудия, но их не было.
— Но ведь Линдон мог рассказать о ее признании! — сказала Мадлен.
— Каролин назвала бы эти слова ложью, и ей бы поверили, — вздохнул Оже.
— Теперь вы восстановили справедливость, — сказал Робеспьер.
— Да, и ни о чем не жалею! Можете сообщить обо всем полиции…
— У нас нет доказательств, мсье, — ответил судья. — Так что вам ничего не грозит. Людские сплетни вас тоже не потревожат, ведь все будут думать, что Линдон убил вашу жену из–за неразделенной любви, а вашу племянницу из–за денег. Потом он не выдержал угрызений совести и застрелился. Вряд ли кто задумается, что Линдону убивать невесту до свадьбы было невыгодно, тогда он получал только половину состояния, а, женившись на ней, он становился полноправным владельцем всего. К тому же он мог просто отказаться от невесты, убить вас, мсье Оже, а потом жениться на мадам Каролин.
— Не волнуйтесь, вам ничего не грозит… Единственное, что вас начнет мучить со временем, так это муки совести.
— Вы правы, — ответил Оже. — Но я не мог поступить иначе.
Руденко Елена, август, 2001 г.