Но Павел проигнорировал вопрос товарища.
— Ты из-за телки, что ли? — продолжил он, глядя на Егора, который упорно делал вид, что все происходящее вокруг его совершенно не занимает. — Ты чего, банкир, киксуешь? У тебя папашка вообще круче всех. С его баблом тебе можно средь бела дня трахать всех подряд. И все с рук сойдет. И не только с рук. Как с гуся вода.
— Да, конечно, Егор тут самый крутой, — встрял в разговор успевший изрядно захмелеть Тимур. — Положи ты на это на все. Что ты уже третий день ходишь, как старый пень? Девочек не надо, на дачу не поедем… Ты из-за той курицы так переживаешь, что ли? Из-за ее заявы?
Егор не ответил. Он поставил пиво на стол и молча развернулся в сторону сцены.
— Да ты чего, Егор? — ободрил приятеля Павел. — Она подала заявление и тут же поняла, против кого прет, — он откупорил очередную бутылку. — Естественно, пошла и забрала заявление обратно. И не пойдет больше в ментовку. Не дура же! С кем связываться-то будет? У меня что, папа — пианист, что ли, Егор? Да он с ментами все решит, что надо. У тебя предок — банкир. У Андрюхи, вона, дипломат. Было бы здоровье, а остальное все купим. Не дергайся ты.
Павел по-дружески ударил Егора по плечу.
— Вот кретины! — выпалил Егор. — Что вы заладили: заявление, заявление… Я даже ни разу не произнес этого. Да мне вообще положить на все. Пусть там кто хочет пишет, что хочет. Мне все по барабану. Ясно? Просто выпить хочется. Надеюсь, «Русский Размер» у них тут найдется…
Он поднял руку, привлекая внимание официантки. Андрей и Павел коротко переглянулись и пожали плечами. Тимур только хмыкнул.
* * *Перегудов долгое время не мог связаться с руководством авиакомпании. Секретарь генерального директора уклончиво отвечала, что начальника сейчас нет на месте. В конце концов следователь все-таки добился разговора с летным директором. Представился.
— Здравствуйте, — отрывисто приветствовал Перегудова один из руководителей авиакомпании.
— Мне необходимо встретиться с руководством авиакомпании лично, — сказал Перегудов. — Когда вы можете меня принять?
— Сегодня вряд ли… — начал было собеседник, но следователь не дал ему договорить.
— А в другой день — исключено. Николай Карпович, называйте любое время, какое вам удобно. Я готов подъехать, когда скажете.
— В два часа, — нехотя ответили на том конце провода.
— Хорошо, я буду в два.
— Да, на проходной будет заказан для вас пропуск. Вас проводит кто-нибудь из службы охраны. Я предупрежу… А скажите, — поинтересовался директор после небольшой заминки, — по какому поводу вы хотите встретиться?
— Давайте при личном разговоре. — Перегудов попрощался с руководителем.
В авиакомпанию он подъехал на час раньше назначенного срока.
— Иди пока в буфет и найди там эту Зину, — бросил он Сабурову. — У меня такое ощущение, что нас здесь не очень-то хотят видеть. Если мы вместе заявимся, это может вызвать излишнее напряжение у руководства. Постарайся выяснить у Зины побольше про Лерайского. И про тот вечер, когда произошла катастрофа. Разговори ее. И не забудь поспрашивать о его личных связях. У тебя получится, — на ходу напутствовал следователь своего младшего коллегу.
— Куда-куда, а в буфет — это с преогромным удовольствием, — бодро ответил Сабуров, выходя из автомобиля, но Перегудов уже не слышал его слов.
Он быстрым шагом удалялся от машины по направлению к входу в здание администрации авиакомпании.
На проходной административного корпуса сыщик предъявил свое служебное удостоверение вооруженным сотрудникам службы безопасности. Молодой человек в бронежилете с автоматом наперевес выдал следователю выписанный на его имя пропуск.
— С вами Алексей пойдет. Он вас проводит до руководства, — добавил охранник, кивнув на одного из своих напарников, который уже приготовился последовать за посетителем.
— Где у вас диспетчерская? — спросил следователь, сжимая в руке пластиковый кармашек-пропуск, в который был вставлен листочек бумаги с фамилией Перегудова.
Охранник недружелюбно посмотрел на него, но нужное направление все же указал.
— Можно через авиавокзал, а можно и отсюда. Если через служебный вход, то пройдете по территории до здания технических бригад. Там перед самым зданием свернете налево к аэровокзалу. Первая дверь — склад контейнерных перевозок, а через вторую пройдете к диспетчерам. Но, вообще говоря, туда не пускают… — начал было он, но следователь не дал ему договорить.
— Ничего, пропустят, молодой человек, — отрезал он и, не дожидаясь Алексея, пошел в направлении, которое указал охранник.
Помещение диспетчерской находилось в здании, примыкавшем к корпусу аэровокзала со стороны взлетно-посадочной полосы. Следователь приоткрыл дверь. За пультом, спиной ко входу, сидели двое операторов. Перегудов вошел в служебное помещение.
— Добрый день. Следователь прокуратуры Перегудов, — представился сыщик, для убедительности продемонстрировав служебное удостоверение.
Оба диспетчера одновременно оглянулись.
— Мне необходимо задать вам несколько вопросов.
Один из диспетчеров, тот, что помоложе, полноватый мужчина с черными усами, недовольно помотал головой.
— Через полчаса мы заканчиваем. После дежурства. Сейчас мы не можем, — произнес он и развернулся к экранам, надев наушники.
В разговор неожиданно включился коллега. На его раскрасневшемся лице сияла добродушная улыбка.
— Минут двадцать до следующего объекта у нас есть, — заметил он. — А что вас интересует?
Дежурство подходило к концу, и ему явно было скучно со своим неразговорчивым напарником.
— Лерайский и Кулемин. Вы хорошо были знакомы с ними?
— Конечно! Как же мы могли их не знать, если мы все работаем по скользящему графику. Должность оператора — сменная. Всегда пересекаемся. Раз в две недели — точно, — рассказал разговорчивый диспетчер.
Пока Перегудов общался с напарником, второй диспетчер молча сидел, уставившись в экран, на котором теперь время от времени появлялась и исчезала красная точка.
— Саша, кончай болтать. Бери наушники, — обратился он к напарнику, который нашел в следователе хорошего собеседника.
— Извините, — сказал разговорчивый диспетчер, обращаясь к сыщику. — Мы после того случая лишний раз не отходим от пульта…
— Понимаю. Я буду вас ждать на первом этаже в здании техбригад.
Перегудов вышел из диспетчерской и в сопровождении неотступно следовавшего за ним сотрудника отдела охраны пошел по направлению к соседней постройке. Мужчины шли медленно, и Перегудов наблюдал, как по взлетной полосе катится сверкающий серебристый «Ту-134». Когда они подошли ко входу в здание, он неожиданно заговорил:
— Как у вас тут все серьезно с охраной поставлено…
Молодой человек молча кивнул.
— А вы дежурили в тот день, когда произошла катастрофа с самолетом авиакомпании?
Парень всем своим видом показывал, что находится при исполнении служебных обязанностей и не намерен вступать в разговор.
— Я ничего не знаю. Извините, у меня работа, — отчеканил он и снова замолчал.
Ровно через тридцать пять минут Перегудов и двое диспетчеров встретились в условленном месте.
Главный инженер аэропорта любезно предоставил сыщику свой кабинет для разговора с диспетчерами.
Мужчины расположились в небольшой комнате. Перегудов попросил напарников сесть к письменному столу, а сам подошел к окну и прислонился к подоконнику.
— Что вы мне можете рассказать о ваших коллегах? — начал сыщик.
— Ну, нормальные ребята были. Ничего особенного, — неожиданно проявил инициативу показавшийся Перегудову при первой встрече неприветливым усатый мужчина. — Как и все. Работу свою знали. Стаж у них приличный был… Жалко парней… Честное слово.
— Нормальные-то они нормальные, только Лерайский вообще не просыхал, — прервал напарника другой диспетчер. — Лично я его трезвым не видел в последнее время ни разу. Вернее, как! Приходил-то он трезвый, а уходил домой — в зюзю.
— Да ты сам-то, Саша! — поддел его усатый.
— Э-э! Ты смотри! Петр Геннадич! — не на шутку рассердился мужчина. Слегка выпустив пар, он немного смягчился. — И потом что я-то! Я-то хоть после дежурства себе позволяю, а он прямо у пульта. И когда это он умудрялся, понятия не имею… Я тут, на авиа, уже больше тридцати лет работаю! И пока… — мужчина символически трижды стукнул по столешнице, — пока, слава богу, со всеми нештатными ситуациями справлялся…
— Ну ладно тебе, Саша! Ты думаешь, Владик или Кулек не справились бы? Чушь! Лерайский, будь он хоть в стельку пьяный, справился бы! Уж я-то его знаю. Подставили их! — усатый тоже стукнул по столу ладонью.
Разговор приобретал именно тот поворот, который был крайне желателен для Перегудова. Он стоял молча и внимательно слушал, как напарники делятся наболевшим.
— А вот он правду говорит, — неожиданно сказал Саша. — Вы послушайте, послушайте, товарищ следователь. Вот мое мнение такое. Парней сначала уволили, а потом просто убрали, чтобы правду они никому не сказали. Кому нужны скандалы такие?! За такое если посадят — это самое лучшее, а то и чего пострашнее может грозить… А у нас все начальники только и делают, что себе в карман деньги кладут! От мала до велика. До самого верху. Там, совсем наверху, побольше кладут. Здесь — поменьше. Вот и разбери, кто прав, а кто виноват. Конечно, они своих не выдадут. Уволили ребят, затем избавились от них… И все — концы в воду.
— А как вы считаете, по какой причине могла произойти эта авария? Вы думаете, что то, что произошло, напрямую не связано с действиями Лерайского или Кулемина? — уточнил Перегудов.
— Да разве тут разберешь без пол-литра! Кулемин и Лерайский — оба были довольно опытные специалисты. Не могу сказать, что они не знали, что делать за пультом, — начал было Саша.
— Понятно по какой, — тут же заключил Петр. — Скорее всего, виновата та диспетчерская база или второй самолет. Только ведь правду все равно не скажут, как всегда.
— Хорошо. Ну, насчет Лерайского я понял. А что вы можете сказать насчет Кулемина? — поинтересовался следователь.
— Кулемин… Вот Кулемина я почти не знал. С Лерайским мы хоть пару раз в баре посидели после дежурства… Зинка, буфетчица наша, та, как я заметил, вообще Владика знала хорошо. Вы с ней поговорите, — посоветовал общительный диспетчер.
В это время дверь кабинета резко распахнулась, и перед собеседниками предстал респектабельный мужчина в строгом, черном в полоску деловом костюме. Оба диспетчера вскочили со своих мест и тревожно переглянулись. Мужчина тем временем бесцеремонно прошел в комнату и обратился к Перегудову:
— Это вы — представитель прокуратуры?
— С кем имею честь? — спокойно поинтересовался сыщик.
— Мы с вами сегодня говорили по телефону. Я, как и договаривались, ждал вас в два…
— А я пришел пораньше. Следствие иногда вносит свои коррективы в наши планы. А вы, стало быть, Николай Карпович?
— Давайте пройдем ко мне в кабинет, — предложил, не отвечая на вопрос следователя, директор.
— Я вообще-то разговаривал с диспетчерами. Но, если вы готовы уделить мне время прямо сейчас, я не против. В принципе, мы уже закончили разговор. Да, и еще одно, — следователь обратился к диспетчерам. — Оставьте мне, пожалуйста, свои телефоны.
Напарники одновременно посмотрели на своего руководителя.
— Не волнуйтесь, вы не делаете ничего противозаконного. Вот бумага, — следователь взял с рабочего стола чистый лист бумаги и жестом поторопил диспетчеров.
Те молча по очереди записали свои координаты на листочке и, не оглядываясь, вышли. Перегудов жестом показал Николаю Карповичу, что готов последовать за ним.
— Я посылал вам запрос вчера. По какой причине компания ничего не ответила?
Мужчины шли по узкому коридору административного здания.
— Это не мой вопрос. Я этими делами не занимаюсь, — отрывисто бросил директор и ускорил шаг, удалившись от Перегудова на расстояние, на котором невозможно было разобрать слов собеседника.
Николай Карпович пригласил Перегудова в кабинет и предложил ему на выбор кофе и чай. Перегудов отказался.
— Я вас слушаю, — начал директор, заняв свое рабочее место.
— Я, собственно, изложил уже цель своего появления… — сказал следователь.
— Если вы имеете в виду информацию по рейсу семьсот сорок три, то я вам могу сказать: двести четыре человека погибли, включая наших сотрудников, и авария произошла четвертого октября в двадцать три пятьдесят семь.
— А по какой причине произошла авария? — спросил сыщик.
— Больше к тому, что сказал, я ничего не могу вам добавить. Это закрытая информация.
— Не очень вас понимаю, — Перегудов сел на стул напротив хозяина кабинета.
— Большая доля вины лежит на диспетчерах нашей авиакомпании. Они оба понесли соответствующее наказание. И уволены. Это вся информация. Всем занимается ФСБ. Документация опечатана. Все под следствием.
— Простите. Под следствием или все же дело уже закрыто?
— Я вам еще раз повторяю, я не имею к этим делам никакого отношения. Если вас только эти вопросы интересуют, то нам не о чем говорить. Все к представителям Федеральной службы безопасности. А официальную информацию я предоставлю. Списки погибших, например. Пожалуйста, — директор, не дожидаясь ответа Перегудова, нажал на кнопку вызова на телефонном аппарате и сказал в микрофон: — Верочка, подготовь, пожалуйста, списки погибших с расшифровками инициалов… Ну да, полные. Вера, проверь все, пожалуйста. Для прокуратуры…
— А сколько у вас всего диспетчеров работает? — поинтересовался Перегудов.
— Десять, — односложно ответил Николай Карпович.
Через мгновение в кабинет вошла секретарша. В руках у нее была прозрачная папка с бумагами.
— Николай Карпович, вас просили срочно подойти на совещание летного состава, — сказала она начальнику, протянув ему бумаги. — Без вас не начинают…
* * *Сабуров тем временем штурмовал стойку буфета в здании аэровокзала. Расставшись со следователем, Владимир вошел в зал ожидания. Голос сотрудника аэропорта, информирующего пассажиров о посадке, как раз объявлял, что чартерный рейс Москва — Стамбул откладывается на час. Пассажиры рейса быстро рассредоточились по зданию аэропорта. Довольно большая группа туристов пересекла зал ожидания и направилась в кафетерий. Все свободные места в баре оказались заняты.
Буфетчица Зинаида, женщина невысокого роста, с кудрявыми светлыми волосами, с клиентами в буфете работала одна, и поэтому, чтобы пробиться к ней, Сабурову пришлось выстоять небольшую очередь. Сабуров потеснил пару приятелей, выпивавших у барной стойки, и попытался обратить на себя внимание хозяйки буфета.
Обслужив всех клиентов, которые подошли к стойке после объявления о задержке рейса в Стамбул, она переключилась на молодого человека в летной форме. Зина откликнулась далеко не сразу. После третьего упоминания своего имени она наконец удостоила стажера мимолетным взглядом.
— Сейчас, подожди, — бросила она летчику и, не поворачиваясь к Сабурову, машинально повторила дежурную фразу: — Что будем заказывать?
— То же, что и всегда, — как ни в чем не бывало ответил Сабуров и облокотился о барную стойку.
Зина повернулась к помощнику следователя и вопросительно посмотрела ему в лицо.
— Хорошо, — неуверенно ответила она. — А что мы всегда заказываем?
— Зина! Как можно, — добродушно куражился Сабуров. — Забыли вы меня совсем…
— Извините, вас тут много, а я одна, как видите.
Она бросила косой взгляд в сторону летчика. Молодой человек, по всей видимости летчик, встал с табуретки, которую тут же занял какой-то очередной пассажир, ожидающий своего вылета, с бокалом красного вина и тарелкой экзотических фруктов. Летчик же подошел поближе к Сабурову.
— Ну, налейте мне чаю. Зеленого и с сахаром. Две ложечки, не больше, — попросил Сабуров.
Летчик, стоявший справа от Владимира, насмешливо хмыкнул.
Молодой работник прокуратуры даже не посмотрел в его сторону. Он спокойно наблюдал, как буфетчица готовит чай.
Бросив в пластиковый стаканчик с двумя ложками сахара на донышке пакетик чая, она снова переключилась на своего приятеля.
— А у вас тут весь персонал питается? — спросил Сабуров, сделав несколько глотков.
— А что вас, собственно, интересует? — включился в разговор летчик.
— Один человек, — сказал Сабуров и тут же невинно поинтересовался: — А у вас пирожные есть?
Зина молча кивнула.
— Тогда дайте, пожалуйста, еще и пирожное.
— В таком случае вам лучше, может быть, в справочную обратиться? — предложил приятель Зинаиды.
— Нет, в справочной таких сведений не дадут, — откликнулся Сабуров.
Зина поставила на стол перед клиентом блюдце с кусочком торта.
— Угощайтесь, — неожиданно предложил Сабуров, придвигая тарелку к девушке.
Зина удивленно скользнула глазами по лицу Владимира, затем перевела взгляд на летчика.
— Ну, мне вообще-то лететь пора, — недовольно бросил молодой человек и развернулся, чтобы уйти.
Стажер достал свое служебное удостоверение и демонстративно протянул его Зине. Новенький, блестящий, с нестершимся глянцем документ произвел на обоих собеседников должное впечатление. Девушка внимательно посмотрела на удостоверение, потом на друга и застыла в нерешительности. Летчик вернулся и внимательно рассмотрел документ.
— Вон как! — протянул он.
Выражение лица молодого человека изменилось. Его взгляд выражал уважение и неподдельный интерес к происходящему.
Сабуров продолжил разговор с буфетчицей, не обращая внимания на летчика, который теперь пытался выкрутиться из щекотливого положения, найти путь к отступлению и проследить за интригующим развитием событий.