Полонский проснулся через пару часов. В помещении было жарко. Посмотрел на операционный стол. Коробицын, укрытый только полотенцем в верхней части бедер, был нормального розового цвета. По сравнению с бинтами на левой ноге и большим пластырем на груди это было хорошо заметно. Приглядевшись, генерал увидел ровные вздымания и опускания груди. Дышит.
— Как он? — шепотом спросил сидевшую у терминала томографа Веру.
— Мама говорит, что хорошо. Лекарствами пришлось накачать, чтобы отторжения вашей крови не было. Пить хотите? — девушка говорила нормальным громким голосом.
Только сейчас генерал понял, что в горле сильная сухость. И во всем теле слабость. Он еще не успел кивнуть, как Вера подошла, протянула ему высокий хрустальный стакан с чем-то ярко-красным и аккуратно своей мягкой ладошкой помогла приподнять голову. Терпкий гранатовый сок пришелся в самый раз.
— Дети?
— Папа с Лазаренко связывался — все уже хорошо.
— А где все?
— Дрыхнут. Мужики по стакану хлопнули и спать. Мама заснула, когда Наденьку опять кормила — устали и перенервничали все, — с олимпийским спокойствием констатировала девушка.
— А ты? — поинтересовался генерал.
— Я вчера рано улеглась — мой Гришка опять под монитором мыслил, — а сегодня после всех событий кофе напилась.
— Как это, под монитором? — не понял Полонский.
— Устраивается на постели поудобнее и пытается одним усилием мысли картинки рисовать, — улыбнулась девушка.
— Что Наташа сказала о перспективах? — Полонский кивком головы указал на полковника.
— Рано еще что-то говорить. Без кислорода голова Андрея была всего минуты четыре. Потом ваше сердце работало. Ни один АИК[42] так быстро не подключишь. А необратимые изменения в коре головного мозга наступают, как правило, через шесть-семь минут. Сейчас он просто спит. Раньше завтрашнего дня будить не будем. Вот тогда все и выяснится. Но максимум, что может быть — частичная амнезия.
Генерал призадумался и попытался сесть на диване. Вера тут же толкнула его обратно.
— Лежите. Вы очень много своей крови Андрею отдали. На теоретической грани летального исхода. Если бы не тщательный контроль за вашим здоровьем и частичное восполнение донорской кровью, минимум на пару недель свалились бы. А сейчас надо отдыхать. Кушать я прямо сюда принесу, как захотите.
— Но, — Полонский не знал, как объяснить этой такой уверенной в себе девчонке, — мне надо…
— Решаемо, — девушка подошла к терминалу, немного поколдовала там, и давление внизу живота вдруг исчезло.
— Вечером переведем вас в другую палату, и вставать уже можно будет. Сейчас я пока единственная сиделка на весь Красный. Лена нянькой с маленькими возится, а я с вами двоими. Все остальные дрыхнут. И вы сейчас еще немного поспите.
Веки налились свинцом, и генерала вдруг неудержимо потянуло в сон.
«Снотворное через микропортал вогнала», — успел сообразить Полонский.
* * *— И еще: сейчас в эфир пойдет сообщение. Вертолет, на котором перевозили затребованных бандитами зэков, чтобы обменять их на жизни больных детей, был сбит из ПЗРК американского производства «Стингер». Пилоты смогли посадить поврежденную машину и покинуть ее. Осужденные террористы, прикованные внутри вертолета наручниками в соответствии с правилами перевозки заключенных, сгорели заживо.
— Шито белыми нитками. Хотя — хрен что-либо докажешь. Это ты такое решение принял? — поинтересовался генерал.
— Совместно с Лазаренко, — кивнул Сахно. — Надо раз и навсегда отбить у бандитов даже мелкое желание добиваться у нас чего-либо террором. Ты не согласен?
— Нет, все правильно. А что западные СМИ?
— Переливают из пустого в порожнее. Подняли шумиху, чтобы отвлечь внимание от состояния своей экономики. Что у них есть реального? Видеозапись появления Андрея из пустоты и немедленного исчезновения с гранатой. Тут же врывается спецназ, и трансляция прекращается — кто-то из офицеров своевременно отключил камеру. Смогли, конечно, проанализировать падение с ног бандитов. Но ФСБ уже довольно грамотно начала распускать слухи, что был применен усыпляющий газ нового образца — без вредных для здоровья последствий. Конечно, сам прыжок Коробицына крутят по телевизору без перерыва. Британская разведка и ЦРУ наверняка опознали его, просмотрев записи из Южного Лондона с того неудачного задержания.
— Окончательно парня засветили, — согласился Полонский и вдруг весело хмыкнул: — Законный повод вручить ему Звезду Героя в Георгиевском зале Кремля под объективами телекамер. А вот твоей Наташе, да и всем остальным в команде, ордена придется здесь в менее торжественной обстановке…
— Перестань, Дима, — перебил генерала Сахно, — не за побрякушки же…
Генеральский кулак обрушился на столешницу — посуда загремела:
— Это не побрякушки! Это — награды Родины. Ты хоть понимаешь, Саша, что говоришь? — Полонский покачнулся на стуле — он был еще очень слаб, — но все-таки усидел.
Сахно вскочил и придержал друга.
— Ну, не прав я, Дима. На той войне, когда я еще служил, ордена иногда давали не тем, кто заслужил, а всяким…
— Прошли те времена, — перебил, успокаиваясь, генерал. — Я не я буду, но такого в нашей стране больше не повторится. Ладно, давай еще по одной.
Александр Юрьевич тут же наполнил бокалы. Полонский посмотрел на просвет рубиновую жидкость.
— Эх, если бы не запрет твоей жены… Беленькая была бы лучше.
— Терпи, — ухмыльнулся Сахно, — сказано, только марочный сушняк или слабокрепленое. Надо тебе кровь восстанавливать.
— Наталья для меня теперь высший авторитет в медицине! — согласился генерал. — С того света почти с пулей в сердце вытащить Андрея… Давай за нее.
Они чокнулись, выпили, практически не смакуя, великолепное вино.
— Говоришь, когда служил? — Полонский прищуренным взглядом посмотрел на Александра Юрьевича. — А сейчас чем, по-твоему, вы здесь занимаетесь? — генерал в этот момент намеренно не стал отождествлять себя с остальными Красными полковниками.
— Ну, — Сахно сам задумался немного над ответом, по привычке потирая кончик носа сгибом указательного пальца, — работаем…
— Для кого? — хмыкнул Дмитрий Алексеевич и сам же ответил: — На благо всех людей и в первую очередь — своей страны. Только попробуй отрицать. Несколько пафосно звучит, но факт есть факт.
— Ты это к чему? — вопрос был задан с некоторым удивлением.
— Легализовать вас надо. Хотя бы для наших спецслужб.
— И как ты это себе представляешь? — к удивлению прибавилась усмешка. — Выпишешь нам удостоверения Красных полковников?
— Ну почему сразу красных? Создадим новый сверхсекретный отдел ФСБ. Вот его штат и будет из одних полковников.
Сахно расхохотался:
— Несовершеннолетней Верке полковника присвоишь?!
Полонский задумчиво посмотрел на Александра Юрьевича.
— А и присвою! Что есть воинское звание? Статус, определяющий права и обязанности военнослужащих. Права Красных полковников? Мы их сами взяли — как однажды Гена Кононов выразился: казнить и миловать кого угодно невзирая ни на что. Обязанности? Пахать чуть ли не круглосуточно на благо всех людей. Это все, Саша, несколько побольше, чем на полковника тянет. Но — сами выбрали звание. Значит, так тому и быть!
— Гришка.
— Что Гришка?
— Я же тебе рассказывал: это он такое название команде придумал.
— Хорошо хоть не генералы. Мне в Военном совете попотеть бы пришлось, пробивая для вас звания. А вот полковника, то есть старшего офицера, я сам вправе присвоить, как председатель совета.
— И как ты себе это представляешь? Что в корочках будет написано? — Нет, Сахно уже не улыбался. Знал, что переубедить в чем-то Полонского без серьезных доводов практически невозможно.
— В удостоверении, — генерал выделил голосом это слово, — в частности, будет сказано, что предъявитель сего имеет все права члена Военного совета. А последний у нас ныне, в том числе орган законотворческий. Следовательно, права обладателя удостоверения вообще ограничены ничем не будут. Во всяком случае — в любых воинских формированиях и органах поддержания правопорядка Российской Федерации. Подпись в документе будет моя и Лазаренко.
— Угу. Еще красную полосу по диагонали, — язвительно хмыкнул Александр Юрьевич.
Полонский заинтересованно посмотрел на Сахно.
— Здравая идея. Не будут, во всяком случае, нашей молодежи глупых вопросов задавать при предъявлении удостоверения.
— Дима, но зачем?
— В государстве должен быть порядок даже в мелочах. А тем более — на таком уровне. Ну и, в конце концов, не вечно же вам затворниками в Красном сидеть.
— Так работа же. И… Ты можешь найти другое место, на Земле, где было бы так интересно жить?
— Так работа же. И… Ты можешь найти другое место, на Земле, где было бы так интересно жить?
— Вот именно для работы в первую очередь именно тебе и может потребоваться предъявление документов, — на слова об интересной жизни Дмитрий Алексеевич просто не обратил внимания. — Так что изволь в кратчайший срок представить цветные фотографии всех членов команды.
— Леську и Наденьку тоже сфоткать? — все-таки попытался свести все в шутку Александр Юрьевич.
— Не паясничай, Саша, — отмахнулся генерал.
Глава 6
— А потом — только вспышка и темнота.
— Очень хорошо, — довольно улыбнулась Наталья, — значит, даже без амнезии обошлось. — Она еще раз подняла взгляд и всмотрелась в огромный настенный экран, куда сейчас была выведена информация от диагностической аппаратуры.
— Голова кружится?
— Есть немного.
— Контузия от удара, — врач аккуратно приподняла голову Андрея и легкими касаниями пальцев ощупала шишку на затылке. — Гематома рассосется, а кожные покровы не повреждены. Видать, после взрыва гранаты сильно шандарахнулся. Это мелочи — до свадьбы заживет. В груди боль сильная?
— Не очень — тупая. Тянет и давит одновременно.
— Терпи герой, постепенно пройдет. Самое главное — мы успешно избежали анафилактического шока от генеральской крови — адреналина и у тебя самого, и у Полонского хватало. Теперь только терапия. Недельку придется поваляться. За это время и бедро заживет.
— Совсем вставать нельзя? — голос у Андрея был жалобный.
— Совсем! — безапелляционно отрезала Наталья и ласково провела ладонью по щеке полковника. — С тобой здесь все время будет кто-нибудь из нас. Сам не заметишь, как быстро время пролетит.
* * *— Так удобно? — Гришка подоткнул еще одну подушку Коробицыну под бок.
— Вполне, — благодарно улыбнулся тот и подтянул чуть ближе к себе кронштейн с закрепленным на нем открытым ноутбуком — в информации врач решила больного не ограничивать.
— Есть еще не хочешь?
— Куда больше? — улыбнулся Андрей. — Я за последние дни уже забыл, что такое чувство голода. Кормите-то как на убой.
— Ну дык — ты же выздоравливать должен. По своему опыту знаю — хорошее питание очень положительно на самочувствии сказывается. Ты лучше расскажи, как это — на том свете побывать?
— Должен тебя разочаровать — ничего не помню, — довольно хмыкнул полковник. Судя по всему, пребывание на этом свете ему нравилось, несмотря на некоторые неудобства в данный момент. — Слушай, тут твоя Вера мимоходом рассказала, что ты какой-то новый способ мысленного управления порталами нащупал?
— Ну, — Гришка чуть задумался, — не совсем еще нащупал, не обязательно для управления только порталами… Но кое-что уже получается. Рано еще об этом говорить.
— Нет уж, — хмыкнул Коробицын, — колись!
Григорий с некоторым сомнением посмотрел на полусидящего в специальной медицинской кровати с приподнятой частью Коробицына, потом вдруг расцвел своей веснушчатой мордахой и начал рассказывать:
— Как работает нынешняя система мысленного управления включением портала, представляешь?
— Только в общих чертах с точки зрения пользователя, — кивнул Андрей.
— Эмпирическим путем[43] были найдены около тысячи нейронов в нашем мозге, определенная комбинация состояний торможения или возбуждения которых однозначно свидетельствует о решении переместиться к портальному терминалу. Так?
— Тебе виднее.
— Скорее — Наташе. Это она с Веркой два месяца как проклятая пахала, чтобы обнаружить нужную комбинацию и за какими именно нейронами надо следить. Кстати, как уже потом выяснилось, информационная избыточность сигналов для этого решения довольно приличная. Но, для гарантии, наша нынешняя система продолжает по-прежнему отслеживать всю тыщу счетно-решающих ячеек в наших головах. А сколько всего комбинаций сигналов можно получить от этих нейронов?
— Если рассматривать с точки зрения математики, то, вероятно, два в тысячной степени.
— Где-то так, — удовлетворенно согласился парень, — туева хуча комбинаций. В этом числе после значащей цифры только нулей сотни три наберется — это если в обычном десятичном виде представить. Практически непредставимое количество комбинаций. А используем мы только одну. С другой стороны, обнаруженные нейроны — это именно те, которые отвечают за абсолютное большинство наших решений. Но от чего зависит их состояние в какой-то конкретный момент времени?
— От наших мыслей?
— Ага. Но, мы же гомо сапиенс, то бишь — человек разумный. А основное свойство разума — обучаться. Чуешь, к чему подвожу?
Теперь уже Андрей задумался.
— Самим научиться вызывать здесь, — он легонько постучал по своей голове, — нужные комбинации и ими управлять компьютером?
— Точно! Код Морзе содержит всего три с половиной десятка комбинаций при максимум пяти точках или тире на знак. В юникоде[44] шестнадцатибитное представление символов. Составить здесь, — теперь уже Гришка постучал по своей голове, — нужную таблицу, запомнить ее, и пожалуйста — пиши любые проги без клавиатуры.
— Как? — последовал немедленный вопрос. Помнишь, когда Наталья настраивала на тебя систему, она отслеживала решение о прыжке по резонансным графикам на мониторе? — уловив согласный кивок, Гришка продолжил: — Потом уже ты сам за каких-то пятнадцать минут натренировал себя на вызов этой команды. Значит, мы, точно так же, как и дети, когда они учатся управлять своими ручками и ножками, можем научиться вызывать строго определенные мысли для управления компом. Я просто вывел на монитор график сигналов от всех отслеживаемых нейронов. Стал заставлять себя сначала просто вызывать зубчики в разных местах графика. Потом усложнил задачу — составил матрицу сигналов — математически это достаточно просто — и запитал от нее управление монитором. То есть определенной мысли соответствует координата светящейся точки — выше, ниже и влево, вправо, другой в этот же момент времени — яркость, третьей — цвет.
Коробицын несколько минут глядел в одну точку, укладывая у себя в голове Гришкин рассказ. После этого спросил: — Получается?
Парень усмехнулся, раскрыл свой ноутбук, с которым он, кажется, никогда не расставался, и что-то быстро набрал на клавиатуре. Стена напротив постели Андрея вдруг потемнела и превратилась в огромный монитор. На нем сначала появилось несколько ярких белых точек. Они бессистемно подвигались по экрану, потом вдруг слились в большую букву «А». Еще точки — появилась следующая буква. Через несколько секунд на мониторе, переливаясь всеми цветами радуги, горела надпись «А как же!». Последним появился большой восклицательный знак.
— Вначале было сложно, но потом… Вот ведь ты, когда идешь, — Гришка с сомнением посмотрел на ноги полковника, вырисовывающиеся под одеялом, затем махнул рукой, — Наташа сказала, что через пару дней встанешь. Так вот, ты же не думаешь, какую мышцу напрягать, а какую расслабить? Так и здесь — постепенно, получается, думать комплексно. Но это пока первый этап.
— Каков следующий?
— Все та же таблица символов. Придумать кодировку — тут я уже почти закончил — выучить и научиться говорить на ней с компьютером напрямую без других устройств ввода информации.
— Выучить как иностранный язык? — задумчиво спросил Андрей.
— Что-то вроде.
* * *— Майор, немедленно прекратите все работы и уберите людей от здания.
Командир отряда спасателей оторвал взгляд от подъемного крана, буквально по миллиметрам подкрадывающегося к разрушенному дому — необходимо было поднять бетонную плиту, — и повернул голову на голос.
Рядом с ним стояла девчонка лет восемнадцати, в офицерском, отлично подогнанном камуфляже, очень хорошо подчеркивающем все выпуклости и изгибы ее ладной фигурки. Знаков различия на куртке не было, но на ремне висели сразу две кобуры с ГШ-18. Красивая, но ведь совсем молоденькая. Откуда она тут взялась? Как прошла через оцепление? Майор уже собрался было погнать ее с места работ без всяких разговоров — здесь было опасно. Плита, косо стоящая на других обломках, могла рухнуть в любой момент и похоронить не только живых жителей в засыпанном первом этаже, но и спасателей МЧС. Но вот что-то во взгляде девушки остановило его. Слишком уверенно она держалась.
— Кто вы такая, чтобы отдавать мне приказы, и что здесь делаете?
Девчонка молча протянула удостоверение. Старший лейтенант, стоявший в паре метров от командира, очень удивился, когда тот непроизвольно вытянулся по стойке «смирно», разве что, не щелкнув каблуками.
— Но в доме, по данным кинолога, — майор, возвращая документы, кивнул на гладящего поскуливающую овчарку мужчину в штатском, — должны быть живые.