Ричард Лаймон. Джойс
Joyce by Richard Laymon, 1993
Барбара стрелой вылетела из спальни прямо в объятия Даррена. Он поймал её и прижал к себе.
— Что случилось? — спросил он. — Что такое?
— Там кто…кто-то под кроватью!
— Ой. Прости. Она тебя напугала? Это же Джойс!
— Джойс? — Барбара выбилась из рук Даррена и изумленно посмотрела на него. — Но ты же говорил, что она умерла!
— Ну да, так и есть. Или ты думаешь, я бы женился на тебе, если бы у меня всё еще была жена? Как я и говорил, аневризма сосудов головного мозга, три года назад…
— Но она у тебя под кроватью!
— Конечно. Пошли я тебя представлю.
Даррен взял Барбару за руку и повел в спальню. Она нетвердой походкой пошла рядом. На полу возле кровати лежал её чемодан — единственный, что она брала с собой в медовый месяц, и распаковала вещи этим вечером после душа с Дарреном. Даррен решил унести чемодан с глаз долой.
— Нельзя хранить багаж под кроватью, — пояснил он. — Вынесу его в гараж.
Барбара стояла, дрожа и задыхаясь в новом шелковом кимоно, пытаясь удержаться на ногах, пока Даррен переносил её чемодан к двери. Он вернулся, присел на корточки и вытянул Джойс из-под кровати.
— Дорогая, знакомься, это — Джойс.
Джойс лежала неподвижной на ковре, уставившись широко раскрытыми глазами в потолок. Её губы растянулись в улыбке, выставляющей напоказ края её ровных белых зубов. Пучки каштановых волос спадали ей на лоб. Густые косы свисали с её головы, как яркое шелковое знамя, что протянулось до её правого плеча. Ноги были прямыми, лишь немного расставленными в разные стороны. На ногах ничего не было.
Из одежды на ней было лишь неглиже, весьма откровенное, с узкими бретельками и глубоким вырезом. Оно было таким же коротким, как то, что Барбара надела для Даррена в первую брачную ночь, и таким же прозрачным. Из-за того, что Даррен вытянул ее из кровати, неглиже выкрутилось и обнажило правую грудь.
Улыбаясь Барбаре из-за плеча, Даррен спросил:
— Разве она не красавица?
Барбара лишилась чувств.
Очнулась она, лежа в кровати. Даррен сидел рядом, на краю, его лицо выглядело обеспокоенным, а рука под кимоно нежно поглаживала ее бедро.
— Ты в порядке? — спросил он.
Она повернула голову.
Джойс стояла возле кровати, в шести футах от нее, все так же улыбаясь. Ее ночнушка слегка колыхалась от ветерка из окна. Пусть ее тонкая ткань ничего не скрывала, по крайней мере, теперь ее подправили, и грудь больше не выглядывала наружу.
Фигура у нее получше чем у меня, подумала Барбара.
Она красивее, чем…
Барбара хмуро посмотрела на Даррена. Она старалась сдержаться, но голос ее прозвучал высоко и по-детски, когда она спросила:
— Что происходит?
Даррен пожал плечами. И провел руками по ее бедру.
— Нет причин расстраиваться. Правда.
— Нет причин расстраиваться? У тебя под кроватью чучело твоей мертвой жены…еще и в такой одежде!
Он нежно улыбнулся.
— О, это не чучело. Она лиофелизирована. Я нашел место, где сушат мертвых домашних животных, и… Она прекрасно выглядит, правда?
— О Боже! — прошептала Барбара.
— А это — ее любимая ночная рубашка. Я не вижу причин отнимать ее, но если ты считаешь, что ей лучше носить что-нибудь поскромнее…
— Даррен. Она мертва.
— Ну конечно.
— Мертвецов хоронят. Или кремируют. Их…не держат дома.
— А почему бы и нет?
— Так просто не делается!
— Ну, если бы я не мог сохранить её такой красивой, думаю, были бы причины от неё избавиться. Но ты взгляни на неё.
Барбара решила не делать этого.
— Она такая же, как в день смерти. От неё не пахнет. В чем проблема?
— В чем проблема? Проблема?
— Не вижу никакой проблемы.
— Она была здесь…в твоём доме…всё это время?
— Естественно.
— Под кроватью?
— Ну только когда я ожидал, что ты придешь. Я боялся, что тебе это не очень понравится, поэтому решил её спрятать.
— Под кроватью ? Когда я была здесь? Все те ночи, что я провела здесь, она была…О Боже! Этот труп был здесь под кроватью, когда мы…
— Не просто труп. Моя жена.
— И поэтому ты считаешь это нормальным?
— Она была моей женой , дорогая. Что я должен был сделать, выкинуть её как старые туфли? Я любил её. Она любила меня. Почему мы должны были расставаться только из-за того, что её жизнь оборвалась? Без неё я был… был таким…таким одиноким. И взгляни на это с её точки зрения. Думаешь, ей бы понравилось, если б её закопали в землю? Или сожгли? Господи Боже, да кто бы пожелал себе такую судьбу? Вместо этого она здесь, в своем собственном доме, со своим мужем. Разве это не то, чего хотелось бы тебе самой? Правда? Я бы хотел этого. Я бы поступил так и с тобой, если бы, Господи прости, ты умерла раньше, чем я. Так мы всегда были бы вместе.
— Думаю, — пробормотала она, — так было бы лучше, чем… чем это все.
— Несомненно.
— Но ты должен был сказать мне об этом.
— Я ждал подходящего момента. Прости, что тебе пришлось узнать об этом именно так. Она, наверное, повергла тебя в настоящий шок.
— Да, скажу я тебе.
— Но ты хорошо с этим справилась. Ты — умница, — с этими словами он распахнул ее кимоно.
— Даррен! — она быстро прикрылась. И посмотрела на Джойс. По виду которой нельзя было сказать, что она подглядывает. Взгляд бывшей жены был устремлен не на Барбару, а на открытое окно над кроватью, вид которого, казалось, развлекал ее.
— Ну же, — сказал Даррен. — Расслабься.
— Но Джойс…
— Она не может видеть, что мы делаем, она же мертвая!
— Какая мне разница? Не перед ней. Ни за что.
— Ты ведешь себя глупо.
— Глупо? Черт возьми!
— Тссс, тссс. Успокойся. Все хорошо. Я о ней позабочусь. — Даррен низко наклонился, приподнял краешек кимоно, обнажив низ живота, нежно поцеловал ее туда, и перелез через кровать. Встав перед Джойс, он снял свою велюровую пижаму.
— Ты же простишь меня? — спросил он, и накрыл ее пижамой.
Отошел. Посмотрел на Барбару. Улыбнулся.
— Так лучше?
— А не мог бы ты вынести ее в коридор или еще куда-нибудь?
Даррен, казалось, расстроился.
— Это некрасиво. Это и ее спальня тоже, ты же знаешь. Я не могу просто так вынести ее отсюда.
Барбара вздохнула. Эта ночь должна была стать первой, которую они провели бы как муж и жена. Она не хотела поднимать шум. Кроме того, это действительно было не так плохо, ведь лица Джойс не было видно.
— Ладно, — сказала она.
— Я могу снова положить ее под кровать, если ты…
— Нет, все в порядке.
Под кроватью она была бы гораздо ближе. Прямо под ними, как тогда, когда они занимались любовью. Ужасно.
Даррен повернулся к выключателю.
— Нет, не выключай свет.
— Ты уверена?
— Я не…хочу быть с ней в темноте.
— Как скажешь, дорогая.
Когда он вернулся в кровать Барбара, приподнялась и сняла кимоно. Потом она взглянула на Джойс, улеглась и закрыла глаза.
Даррен залез на Барбару и поцеловал ее в губы.
— Я так горжусь тобой, — шепнул он.
— Я знаю. Я — умница.
— Так и есть. На самом деле.
Барбара ничего не могла поделать — каждый раз, как Даррен целовал ее, ласкал ее или входил в нее, она поглядывала на Джойс. Его вторую жену. Его мертвую жену. Лежащую здесь, накрытую пижамой. Которая была натянута не настолько низко, чтобы скрыть, как ее прозрачная ночнушка, колыхаясь на ветру, касалась темного пучка волос у нее между ног.
Он занимался с ней любовью, подумала Барбара. Здесь, на этой самой кровати.
Знает ли она? Знает ли она, что он занимается сейчас этим со мной, прямо перед ней? Ревнует?
Не выдумывай.
Барбара попыталась стряхнуть эту мысль с себя. Но не смогла.
Выбрав подходящий момент, она изобразила оргазм.
Даррен некоторое время приходил в себя. Скоро после того, как он снова задышал ровно, Даррен прошептал:
— Видишь, все было хорошо.
— Ага.
— Она же тебя не беспокоила, да? Джойс, я имею в виду.
— Нет, на самом деле.
Ложь. А почему бы и нет?
— Готов поспорить, что с ней тебе было лучше. Мне было.
«О Боже», — подумала Барбара, но вслух сказала:
— Не знаю. Может быть.
Через некоторое время Даррен сказал:
— Может, теперь я могу выключить свет?
— Нет, не выключай.
— Ты же уже не боишься?
— Немножко.
— Ну хорошо. Я уверен, что ты уже немножко к ней привыкла.
Я никогда к ней не привыкну, сказала Барбара про себя. Никогда.
***
Даррен скоро уснул. Барбара тоже старалась, но не могла уснуть из-за мыслей, что переполняли ее голову. Она только что вышла замуж за человека, который держал свою мертвую жену у себя в спальне. И ему это нравилось. И явно заводился, занимаясь любовью, от того, что она рядом.
Ужасно. Отвратительно.
Но мысли о том, как все изменится, когда она избавится от Джойс, успокоили Барбару. Успокоили настолько настолько, что она почти смогла уснуть.
Но каждый раз, погружаясь в сон, она просыпалась в тошнотворном ужасе и должна была посмотреть. Чтобы убедиться, что Джойс не двигалась, не стянула пижаму с головы, не подползла ближе к кровати.
Эта сучка, казалось, лежала там же.
Естественно.
Все, что, казалось, было в движении — ее ночнушка, что колыхалась от легкого ветерка, и касалась ее живота, кудрей на лобке и бедер.
Когда Барбара проснулась, комната была залита солнечным светом. Она уснула, в конце концов. Все-таки. Несмотря на Джойс.
Джойс.
Она не хотела ее видеть, и уставилась в потолок, сопротивляясь искушению взглянуть, и пыталась наслаждаться теплым ветерком, ласкающим ее тело.
Я не могу провести еще одну ночь в комнате с ней, подумала Барбара. Просто не могу. Я должна заставить Даррена прислушаться ко мне.
Она повернула голову к другой половине кровати.
Даррена не было.
Нет! Что, если он забрал свою пижаму? Что, если она не накрыта?
Барбара поспешно повернулась в обратную сторону.
Джойс тоже не было.
Где она?
Барбара вздрогнула. С глухо стучащим сердцем она осмотрела комнату. Никаких следов тела. Она слабо выдохнула и наполнила легкие сладким утренним воздухом.
Она не здесь. Может, Даррен опомнился и…
Она похолодела внутри, и по коже побежали бумажки.
Он положил ее под кровать!
Стоная, она бросилась прочь с матраса в середину комнаты. Там, на безопасном расстоянии, она встала на четвереньки, и заглянула в пустоту под кроватью.
Джойс нет.
Слава Богу.
Но где же она? Что Даррен с ней сделал?
По крайней мере, она не здесь. Это главное.
Потихоньку успокаиваясь, Барбара поднялась на ноги.
Она все еще дрожала, покрывшись гусиной кожей.
Я не могу так жить, подумала она, возвращаясь в кровать. Она надела свое шелковое кимоно, закуталась в него поуютней и завязала пояс. Потом повернулась к шкафу — хотела взять домашние тапочки.
А что, если Джойс там?
Она посмотрела на запертую дверь. И решила, что лучше ей оставаться запертой. Она может обойтись без тапочек.
Направляясь к двери спальни, она заметила, что ее чемодана не было на месте. Даррен, наверное, вынес его в гараж.
Может, он и Джойс вынес в гараж.
Если бы.
Держи карман пошире.
Она остановилась в дверях, вытянулась вперед и посмотрела по сторонам. Коридор чист. Устремилась в ванную. Ее дверь была открытой. Никаких следов Джойс. Пережила несколько неприятных секунд, подходя к ванне. Но ванна была пустой. Барбара вздохнула, немого расслабившись.
Воспользовалась туалетом, умылась, почистила зубы, присела на край ванны и попыталась набраться смелости покинуть свое убежище в ванной.
Это сумасшествие, сказала она себе. Почему я должна бояться Джойс? Она ничего не может мне сделать. Ничего не может сделать, но сводит меня с ума. Из-за нее я думаю, что вышла замуж за психа.
Он не псих. Он заботится о ней, это все. Не может с ней расстаться.
Черт бы побрал это все!
Он еще как с ней расстанется, черт возьми! Или я, или она.
Правильно. Что я буду делать? Куда пойду? Я оставила свою квартиру. Я уже ушла с работы, ради Бога! Будто я всегда смогу найти…
Почему я должна уходить? Она мертва.
Нужно просто поговорить с Дарреном. Если он ко мне прислушается и уберет ее куда-нибудь, все будет в порядке.
Барбара заставила себя выйти из ванной. Когда она шла по коридору, кто-то вышел из спальни. Она вздрогнула перед тем, как поняла, что это Даррен.
Он уже оделся. Н нем была одна из тех ярко-красных гавайских рубашек, которые они купил на Мауи. Рубашка свободно болталась над шортами. Под шортами виднелись загорелые ноги, а под ними — белые носки «Рибок».
— Доброе утро! — сказал он, и поспешил к ней. — Ты что там, спала?
Она очутилась в его руках, крепко обняла и поцеловала. «Мой Даррен», — подумала она.
Он был таким крепким, таким теплым, таким уютным.
Когда они выпустили друг друга из объятий, Даррен сказал:
— У меня для тебя сюрприз.
— Ты убрал Джойс в кладовку?
Его улыбка погасла.
— Не глупи. Я съездил за пончиками. Кленовые пончики!
Он знал, как Барбара любит кленовые пончики. Но она лишь смогла выдавить без особого энтузиазма:
— О, здорово!
Взяв за руку, Даррен повел ее на кухню. На столе уже стоял кофе, и дала тарелка с пончиками, четыре из которых были с кленовой глазурью. В углу, улыбаясь, и уставившись на Барбару, как только она вошла, стояла Джойс.
Ее волосы были собраны конским хвостиком. На ней была чистая белая блузка, через тонкую ткань которой едва выглядывал черный бюстгальтер. Блузка была аккуратно заправлена под эластичный пояс ее блестящих голубых шорт. Еще на ней были белые носки и голубые кроссовки «Эл Эй Гир».
— Ты переодел ее, — пробормотала Барбара.
Даррен усмехнулся.
— Ну не сама же она переоделась.
— Почему?
— Разве это не очевидно? — он тихо засмеялся и поднял кофейник.
— Я имею в виду, зачем ты ее одеваешь?
— Ну, было бы некрасиво, если бы она весь день ходила в ночной рубашке. — Он наполнил чашки кофе и поставил их на стол. Пододвинул стул Барбаре.
— Я присяду здесь, — сказала она. И заняла место на противоположной стороне стола. Чтобы не поворачиваться спиной к Джойс. И приглядывать за ней.
Даррен присел на стул, предназначавшийся Барбаре и отхлебнул кофе.
— Вообще-то, некоторое время я держал Джойс в купальном халате, в самом начале. Я думал, зачем мне лишние хлопоты с ее переодеванием? Но это расстраивало меня. Дни и ночи она проводила в этом халате. Из-за этого она выглядела… ну, не знаю… как инвалид.
Вместо того, чтобы поддаться искушению высказать замечание, Барбара вцепилась зубами в пончик.
— И я решил начать переодевать ее. Снять этот надоевший старый халат, и надевать на нее… ну. то, чего требовали обстоятельства. Ночную одежду — ночью, повседневную — днем, одно из ее стильных бикини — когда мы выходим к бассейну… ей всегда нравилось отдыхать со мной у бассейна, хотя она и не очень любит плавать. Для более торжественных случаев — дней рождения, Дня благодарения, и всякого такого — красивое вечернее платье. То. что казалось подходящим.
Улыбаясь, он вцепился в желейный пончик.
— Как будто у тебя кукла Барби в натуральную величину.
— Ты — моя кукла Барби, сказал он с набитым ртом. Его губы были покрыты сахарной пудрой и красным желе. — А она — моя кукла Джойси.
Джойс улыбалась, смотря на Барбару..
— Тебе не… трудно ее одевать? Ну, она же не сгибается.
— О, мы справляемся. Что-то надеть проще, что-то — сложнее, но мы делаем все, что можем.
Барбара попыталась откусить еще кусочек пончика. Но он был бы словно ком грязи в ее горле, как и первый, и не пошел бы в горло. Она положила пончик и отпила немного кофе.
— Что-то не так с твоим пончиком?
— Нет, он хороший, — тихо сказала она.
Озабоченно нахмурившись, он слегка подался вперед.
— Это из-за Джойс?
— Ну конечнно из-за Джойс. О чем ты думаешь?
— Мы же разобрались со всем этим прошлой ночью, дорогая. Я думал, ты поняла.
— Боже мой, ты одеваешь ее будто она настоящая.
— Она и есть настоящая.
— Но она мертва! Ты таскаешь ее из комнаты в комнату. Одеваешь. Надеваешь на нее бюстгальтер. И трусики, наверное, тоже, судя по всему.
— А тебе было бы лучше, если бы она была без трусиков?
— Было бы лучше, если бы ее здесь не было.
Кивая, он разжевал, проглотил. Отхлебнул кофе.
— Ты к ней привыкнешь. Когда ты познакомишься с ней поближе, я уверен, ты…
— Я хочу, чтобы она убиралась отсюда.
— Из кухни?
— Из этого дома. Желательно на долбаное кладбище.
— О, дорогая. Ты расстроилась. — Печаль на его лице отразилась болью в ее сердце.
— Прости, — пробормотала она. Да. Я люблю тебя. Но Джойс…
— Она пугает тебя, да?
— Барбара кивнула.
— Она не укусит, ты же знаешь.
— Знаю.
— Она вообще ничего не делает.
— Она смотрит на меня.
— Это всего лишь стеклянные глаза, — пояснил Даррен.
— Не ее?
— Ее глаза не выдержали… процедуры. Но если они тебя беспокоят… Вернусь через секунду. — Он оттолкнулся от стола и быстро вышел из кухни.
***
Когда он ушел, Барбара принялась изучать лицо Джойс. Стеклянные глаза. Они выглядели как настоящие. Слишком настоящие, слишком яркие и проницательные. Стало ли Барбаре легче оттого, что она узнала, что они ненастоящие? На несколько мгновений она подумала, что это так.