— Вот этот — наш? — спросила Пенни.
— Что? — он медленно повернул голову и взглянул на нее.
— Вот этот?
— Да, — ответил он. — Да.
Она внимательно посмотрела на него.
— Тебе здесь плохо, папа?
— Да, хорошая моя, — сказал он. — Мне здесь очень плохо.
Он почувствовал боль, привлек Пенни к себе, крепко обнял и зажмурил глаза. Она медленно отстранилась от него и взглянула ему в лицо с детской искренностью и прямотой.
— Почему мы приехали сюда, папа?
И потому, что ее лицо и глаза были так искренни и чисты, потому, что он никогда не лгал своей дочери в эти невеликие девять лет ее жизни, он, не отрывая взгляда от ее глаз, прошептал:
— Потому что я думаю, что твою маму убили, Пенни.
Глава третья
Зак готовил обед, когда у дома остановился красно-черный автомобиль. На нем был массачусетский номер, начинавшийся на 750. Тогда он еще не знал, что в тот год цифры 750 были даны тем, кто живет на острове круглый год. Ничего не знал он и о вышедшем из машины мужчине, которого он на вид определил как здешнего. Мужчина был высок, светловолос, походка у него была легкой и самоуверенной. Наблюдая из кухонного окна, Зак видел, как мужчина бросил взгляд на «плимут», провел ладонью по подбородку и направился к дому.
Он остановился как раз напротив кухонной двери. В дверь он стучать не стал, а приблизил лицо к отверстию в двери и сказал:
— Привет.
— Привет, — ответил Зак.
— Вы Зак Блейк?
— Да.
Мужчина открыл дверь и вошел в кухню.
— Я Пит Рэмбли, — представился он.
Заку не понравилось, что Рэмбли вошел в дом без приглашения. Он взглянул на вошедшего пристальней. На губах Рэмбли угадывалась улыбка, а в глазах — что-то вроде сарказма.
— Вы по какому делу? — осведомился Зак.
— По поводу аренды дома.
— Что-нибудь не так?
— Похоже, у Даброу произошла небольшая путаница. Жаль, что Кэрол уехала, она бы разобралась с этим в одну минуту. Энн совсем не смыслит в делах.
— Совсем?
— Совсем, — Рэмбли пристально глядел на него все таким же чуть насмешливым взглядом. — Боюсь, что мы сдали этот дом кое-кому еще, мистер Блейк.
— Боюсь, что я уже слышал эту историю, — отозвался Зак.
— М-м-м, вы наверное, не очень внимательно выслушали все это в первый раз.
Зак поставил сковородку, которую все это время держал в руках, и отошел от плиты.
— Что это значит? — спросил он.
— А то, что, как я думаю, вам придется отсюда убраться, мистер Блейк.
Помедлив мгновение с ответом, Зак сказал:
— Не валяйте дурака. Я заплатил за дом и…
— Вы не платили, мистер Блейк.
— Вчера утром я перевел миссис Доброу пятьсот долларов. Даже если бы их послали почтовым голубем, они уже были бы здесь.
— Мы не получали никаких денег, мистер Блейк.
— Тогда позвоните в «Уэстерн-Юнион». Может быть, они еще там.
— Уже звонил.
— Я не верю вам, — решительно заявил Зак.
Рэмбли пожал плечами:
— Позвоните сами. У вас здесь есть телефон?
— Мне незачем звонить. Я отлично знаю, что послал деньги. Думаю, вам лучше убраться из моей кухни, мистер Рэмбли.
Рэмбли широко расставил ноги и сжал кулаки, будто приготовившись к драке. Затем, уже спокойнее, сказал:
— Думаю, мне придется обратиться в полицию.
— Я тоже так думаю, — резко бросил Зак.
— Рад был познакомиться, мистер Блейк.
Рэмбли вышел из дома. Зак видел, как он завел автомобиль, развернулся и уехал, подняв тучу пыли. Подождав, пока и пыль, и машина не исчезли, он подошел к телефону и вызвал телефонистку.
— Соедините меня с «Уэстерн-Юнион», — попросил он.
Пауза.
— «Уэстерн-Юнион», — раздался вдруг голос.
— Говорит Закария Блейк. Я перевел вчера утром из Нью-Йорка пятьсот долларов на имя Кэрол Даброу, в Чилмарк. Не могли бы вы сказать, получены или нет деньги адресатом?
— Вчера утром, сэр?
— Да.
— Минутку, пожалуйста.
Подождав, Зак услышал:
— Да, сэр. Миссис Даброу получила этот перевод вчера во второй половине дня.
— Сама миссис Даброу? — спросил Зак.
— Я не знаю ее лично, сэр, — ответила женщина, — но кто бы ни получал, он обязан предоставить удостоверение личности.
— Благодарю вас, — Зак повесил трубку и прошел на заднюю веранду. Пенни уже собрала на берегу две дюжины раковин и выстраивала их на деревянном столе наподобие британской пехоты.
— Как насчет обеда, маленькая? — спросил он.
— Умираю с голоду, — объявила она. — Тебе нравятся мои солдаты?
— Девочкам не следует играть в солдат.
— Девочки храбрее мальчишек, разве ты не знал, пап?
— Думаю, что они к тому же еще и голоднее. Омлет будет готов через пять минут. А пока мне надо позвонить.
— Ладно, — Пенни снова занялась своими раковинами.
Он прошел через дом к кладовой, расположенной на кухне. Там на полке стоял телефон. Он подтащил к полке табурет, открыл свой бумажник и достал письмо.
Письмо было отправлено с острова четыре дня назад. Оно было послано авиапочтой и адресовано в компанию «Резеньяк Броудкастинг» в Нью-Йорке. Он получил его лишь вчера утром. Он позвонил в справочную, а затем сразу же набрал номер человека, отправившего письмо, — женщины по имени Ивлин Клауд. Голос, звучавший в трубке, был полон страха. Она отказалась говорить о письме. Она отказалась говорить о Мэри. Она будет говорить с ним только при личной, встрече. Зак пообещал женщине, что прибудет на остров немедленно, затем позвонил миссис Даброу и договорился об аренде Филдинг-хауз.
Он намеренно выбрал дом, в котором они с Мэри жили прошлым летом. Он нарочно выбрал его, потому что письмо Ивлин Клауд приоткрывало завесу тайны, и если только в ее словах была хоть доля правды, то, возможно, Филдинг-хауз послужит логической отправной точкой его действий.
Он развернул письмо и снова перечитал его. Оно было написано торопливым небрежным почерком.
Гей-Хэд, 10 июля.
Дорогой мистер Блейк,
Моя совесть не может больше оставаться спокойной. Ваша жена Мэри не утонула.
Ивлин Клауд.Он еще раз перечитал эти слова, затем еще. Потом он перевернул письмо обратной стороной, где записал номер телефона этой женщины, данный нью-йоркской справочной. Он торопливо набрал номер.
— Алло, — ответил мальчишеский голос.
На мгновение Зак почувствовал раздражение.
— Не могу ли я поговорить с Ивлин Клауд?
— А кто ее спрашивает? — поинтересовался мальчишка.
— Закария Блейк.
— А что вам нужно?
— Мне нужна Ивлин Клауд.
— Это моя мать. А зачем она вам нужна?
— Нельзя ли позвать ее к телефону?
— Она готовится выйти в море на лодке.
— Тогда надо ее позвать, пока она еще здесь.
— Одну секунду.
Зак подождал. Кладовая была тесной и душной. От нетерпения он забарабанил пальцами по полке.
— Алло?
— Миссис Клауд?
— Да.
— Говорит Закария Блейк.
— Кто?
— Закария Блейк.
— Я не знаю вас, мистер Блейк, — сказала женщина.
— Вы послали мне письмо, — произнес Зак, — а вчера я разговаривал с вами по телефону, помните?
— Я не посылала вам никакого письма. Я не говорила с вами.
— Миссис Клауд, речь идет о моей жене Мэри. Вы сказали…
— Я не знаю вашей жены Мэри, — ответила женщина.
— Но вы писали мне, что…
— Я не умею писать.
— Что такое? — спросил Зак. — Чего вы боитесь?
— Ничего я не боюсь. Я не знаю вас, мистер Блейк.
— Вы не можете говорить? Рядом с вами кто-то есть?
— Только мой сын. Я не знаю вас, мистер Блейк.
— Вам нужны деньги? Правильно?
— Мне ничего не нужно.
— Я еду в Гей-Хэд, миссис Клауд. Прямо сейчас. Мне нужно…
— Не приезжайте. Я выхожу в море. Меня здесь не будет.
— Я еду.
— Я не знаю вас, мистер Блейк. Всего хорошего, — она повесила трубку.
— Миссис Клауд, подождите ми…
Короткие гудки. Он нажал на рычаг и еще раз набрал номер. Либо Ивлин Клауд с кем-то разговаривала, либо просто сняла трубку с аппарата. Он открыл телефонную книгу с указанием местных номеров и адресов и спустя некоторое время нашел нужную фамилию «Джон Клауд, Гей-Хэд».
— Миссис Клауд, подождите ми…
Короткие гудки. Он нажал на рычаг и еще раз набрал номер. Либо Ивлин Клауд с кем-то разговаривала, либо просто сняла трубку с аппарата. Он открыл телефонную книгу с указанием местных номеров и адресов и спустя некоторое время нашел нужную фамилию «Джон Клауд, Гей-Хэд».
Вернувшись на заднюю веранду, Зак сказал:
— Пошли, Пенни.
Пенни увидела его глаза и не стала задавать никаких вопросов по поводу этой неожиданной команды. Она вскочила на ноги, подбежала к нему, оставив свои раковины на веранде, и взяла его за руку.
Глава четвертая
Как обнаружил Зак, найти на острове дом без специальных указаний относительно его расположения было почти невозможно. Он вспомнил прошлое лето, когда приглашения на коктейль сопровождались подробнейшими разъяснениями о том, как добраться до нужного места.
Он поехал в Гей-Хэд по Южной дороге, миновал Тернераунд-Хилли, где стояли художники, поглядывающие поверх мольбертов на укутанные серым туманом виды Квитсы и Менемша-Пондз, пересек Клэм-Пойнт-Коув, границу городка Гей-Хэд и затем стал останавливаться у каждого почтового ящика на шоссе, но так и не смог найти имени «Джон Клауд».
Наконец он добрался до гей-хэдского маяка и красноватых глинистых откосов, спадающих в море в конце острова. Куда ехать дальше, он не знал. Он припарковал машину и пошел вверх по крутому склону, к обрыву. Пенни крепко держалась за его руку. Два пожилых индейца сидели за своими прилавками с сувенирами. Один из них, седой, в штанах цвета хаки и спортивной майке, с меховой шкурой на голове, улыбнулся Пенни.
— А вы индеец? — спросила она.
— Да, — ответил тот.
— Настоящий?
— Алгонкин, — улыбнулся мужчина.
За следующим прилавком сидел, скрестив руки на груди, второй индеец. Табличка, приклеенная к прилавку липкой лентой, гласила:
ВЫ НЕ ПЛАТИТЬ 50 ЦЕНТОВ ВЫ НЕ ПОЛУЧАТЬ КАРТИНКАЗак решил попытать счастья с первым индейцем.
— Добрый день, — поприветствовал он его.
Индеец улыбнулся:
— Сувениры из Гей-Хэд, сэр?
— Сколько стоит томагавк? — спросил Зак.
— Один доллар.
— Ты хочешь томагавк, Пенни?
— А это настоящий томагавк? — поинтересовалась та.
— Сделан индейцами из Гей-Хэда, — ответил мужчина.
— Я беру его, — сказал Зак. Он взял томагавк с прилавка и прикинул на руке его вес. Тяжелый, плоский, весело разрисованный камень служил ударной частью к расщепленной деревянной палке — рукояти. Камень был крепко привязан.
— Не ударь кого-нибудь этой штукой, — Зак протянул томагавк Пенни и расплатился с индейцем.
— Спасибо, сэр, — поблагодарил индеец.
— Я ищу одного человека в Гей-Хэд, — сказал Зак. — Как бы мне узнать, где он живет?
— Спрашивай, — индеец был настроен дружелюбно.
— Ее зовут Ивлин Клауд.
Индеец кивнул.
— Вы ее знаете?
— Да. Она индианка.
— Где ее найти?
— Возвращайтесь обратно этой же дорогой. Примерно через полмили вы увидите желтый почтовый ящик. Сверните за ним на первую грунтовую дорогу. В конце этой дороги дом Джона Клауда, — индеец сделал паузу. — Его может не быть сейчас дома. Он рыбак. Сегодня спокойно на море — в самый раз для рыбной ловли. Он может быть в море на лодке.
— Я ищу не его. Я ищу Ивлин Клауд.
Индеец пожал плечами:
— Она иногда выходит в море вместе с ним. Иногда выходит и мальчишка. Маленький Джонни.
— Спасибо, — поблагодарил его Зак.
— Это вам спасибо, сэр, — отозвался индеец.
Индеец за следующим прилавком, с табличкой, взглянул на Зака. Пенни заметила этот взгляд:
— Знаешь, а мы даже не захватили фотоаппарат.
Она дерзко тряхнула своим конским хвостом и пошла вниз к машине.
Проехав желтый почтовый ящик, они свернули на грунтовую дорогу. Песок был разъезжен на две колеи по обе стороны от травянисто-каменистого бугорка, который скреб по днищу «плимута». Зак медленно вел машину, не сомневаясь в том, что внутренности ее, деталь за деталью, посыплются из распоротого холмом брюха. Наконец сквозь сосны и дубовую поросль он увидел серое пятно. Пятно вытянулось в островерхую крышу, а затем и в сам дом, как только Зак обогнул поворот и выехал на поляну.
Он поставил машину на ручной тормоз и открыл дверь со своей стороны. Серая кисея на небе разорвалась, показались голубые лоскутки. Возможно, погода еще разгуляется.
— Я могу пойти с тобой, папа? — спросила Пенни.
— Хорошо.
Он подождал, пока она выберется из машины, и они вместе пошли к дому. На передней террасе стояли жестянки с краской, кисточками, лежали плоские камни различных форм и размеров, ярко раскрашенные якобы индейскими символами и оставленные для просушки. Пенни мгновенно провела связь между этими камнями и томагавком в своей руке.
— Его сделали здесь? — спросила она.
— Вероятно, — ответил Зак и постучал в дверь. Ответа не последовало. — Миссис Клауд, — позвал он, постучал снова, затем толкнул дверь. Она оказалась запертой.
— У тебя в сумочке есть пилка для ногтей? — спросил он Пенни.
— Кажется, есть.
Он подождал, пока она — совсем по-женски — рылась в содержимом своей сумочки. Наконец она протянула ему пилочку в чехле из голубой кожи, и он вставил узкую полоску металла между дверью и косяком. Протолкнув ее вверх, он откинул дверной крючок и открыл дверь.
— Миссис Клауд! — позвал он снова.
— Я думаю, ее нет дома, — сказала Пенни.
— Давай все-таки зайдем.
— Это невежливо, — заметила Пенни.
— Знаю, и никогда так не делал, — он взял ее за руку и вошел в дом. На плите что-то готовилось. Что это было — по запаху определить он не смог. В большой алюминиевой кастрюле кипела какая-то жидкость.
— Похоже, она куда-то вышла и оставила кастрюлю кипеть на плите.
Зак оглянулся по сторонам.
— Мама никогда не оставляла, — сказала Пенни.
— Нет, не оставляла.
Он остановился посредине кухни и позвал еще раз:
— Миссис Клауд! — его голос отозвался эхом в тишине дома. В противоположном конце кухни была закрытая дверь. Он направился к ней, Пенни — за ним по пятам. Зак открыл дверь, двинулся было в комнату, но вдруг резко остановился.
— Оставайся на месте, Пенни.
— Почему? За что..?
— Стой там! — крикнул он, и в его голосе послышались металлические нотки родительской команды. Пенни замерла на месте. Зак зашел в комнату и закрыл за собой дверь. О раздвижную дверь, ведущую в глубь дома, билась муха, ее жужжание, казалось, наполняла всю гостиную.
На полу в центре комнаты лежала женщина.
У нее были черные волосы и загорелая кожа. Ей было не больше тридцати восьми. Верхняя часть головы была сильно разбита — так, что кровь пролилась на лоб и вниз по лицу, по затылку и покрыла пятнами бледно-голубой с цветами халат. Рот был широко открыт, словно в последнем предсмертном крике. Широко раскрытые карие глаза, залитые кровью, глядели в потолок. В безжизненных зрачках застыл ужас, пойманный и замороженный смертью ужас.
Зак вдруг покрылся холодным потом.
Он вытер губы тыльной стороной ладони и взглянул вниз на мертвую женщину, не в силах ни говорить, ни двигаться, превозмогая внезапную тошноту. Усилием воли он подавил нахлынувший на него страх, словно захлопнул капкан, и тошнота пропала, уступив место ярости.
В комнате все вдруг стало отчетливым и ясным.
Здесь шла борьба. С одного из столов была сбита лампа, стул с прямой спинкой перевернут. Рядом с женщиной на полу лежало кухонное полотенце, из чего Зак сделал вывод, что она вошла в гостиную из кухни и попала в засаду. Он подошел к задней двери. Дверь была не заперта. Три ступеньки вели вниз к песчаной тропинке, уходящей под уклон в заросли. Он бросил беглый взгляд сквозь стекло двери и вернулся в комнату.
Орудие убийства лежало футах в трех от разбитой головы женщины. Его каменная головка так же, как и рукоятка, были испачканы кровью. Томагавк-сувенир, точно такой же как у Пенни в соседней комнате. Он наклонился к нему, чтобы получше рассмотреть, но руками трогать не стал. Затем он увидел медальон. Это был тонкий бронзовый кружок, и он бы не заметил его, если бы не наклонился к томагавку. Он поднял его и стал внимательно разглядывать.
Одно звено цепочки все еще держалось за металлическое ушко в верхней части медальона. Может, он был сорван женщиной с шеи нападавшего? На медальоне был изображен парусник. Над судном полукругом располагались слова: ТРЕТЬЕ МЕСТО. Под парусником, вдоль нижнего края медальона, образуя другой полукруг, были начертаны слова: РЕГАТА ТЕКСТОН КЛАБ, МАЙАМИ. Зак положил медальон в карман и снова склонился к женщине.