Китаец проверил пистолет, закинул дробовик на плечо и перемахнул через забор. Я уставился на генератор.
– Когда рейдеры вернутся? – уточнил у Кати. Присел возле агрегатов, раздумывая, с чего начать.
– Нескоро. Алеша сказала, мы в пересменку попали…
– Подержи ключ, – я накинул его на гайку, чтобы скрутить кожух и добраться до узла подачи топлива.
– …неделю точно здесь никто не появится. – Кати перехватила ключ. – Повезло нам, иначе Ахмед не стал бы торговаться.
Это точно. Повезло. Только еще разобраться бы с агрегатами и понять, что в них сломалось.
– Ты сможешь починить? – Кати с надеждой посмотрела на меня.
– Поста-раюсь, – прокряхтел я и выкрутил первый болт.
Вскоре крышка была снята, я положил руки на колени, свесил кисти, постукивая ключом по ноге. Так-с, что тут у нас? Краник подачи топлива, патрубок в бензобак. Я отвернул пробку – внутри пусто. Сунул в отверстие кисть, ощупал дно, взглянул на пальцы. Грязь. Угу, значит… значит, сейчас сниму бак, прочищу патрубок и запущу генератор.
– Ну, – сказал я Кати, – если через час агрегат не зафырчит, без механика не разберемся.
Она промолчала.
– Ладно, – успокоил я, – вроде мотор в порядке, сетка в баке засорилась, возможно, в патрубке тоже грязь. Сходи к хозяйке за ветошью и солярки попроси, скажи, что скоро починим.
Я снова взялся за инструменты и заметил в окне дома напротив две детские мордашки. Совсем мелкий мальчуган со светлыми волосами и девочка постарше, с темными локонами, с любопытством наблюдали за моей возней.
Хм, пацан здорово похож на хозяйку, а вот девчушка – на пастуха. Алеша с Ахмедом тут зря времени не теряют.
Подмигнув детям, я стал откручивать очередную гайку. Вернулась Кати, принесла тряпки и канистру с соляркой и тоже взялась за дело.
– Эх, – с сожалением выдохнула она, – не поторопись вы на побережье, не сидеть бы нам здесь сейчас.
– Забыла уточнить, – я выковырял отверткой сетку из патрубка, – тебе, а не нам.
Она ухмыльнулась, но промолчала.
– Как давно Маклейн пытается выяснить, зачем Земле карула? – Я разорвал тряпку, смочил в соляре и принялся прочищать патрубок внутри.
Кати задумалась.
– Ну, даже не припомню, где-то полгода назад идеей загорелся. А ты знаешь, зачем нужна карула?
– Нет. – Я сунул ей кусок чистой ткани, кивнул на сетку и вновь занялся патрубком, сильно пожалев, что завел этот разговор.
Но Кати остановила меня, положив руку на плечо.
– Что?
– Карула… – сказала она. – Маклейн раньше много общался с Нойманом и его женщиной-биологом, когда ученые исследовали Пангею. Именно они подсказали ему, как правильно выращивать водоросли. Так появилась ферма в бухте Нью-Панга, и с Земли начали поступать грузы, в обмен на урожай.
– Ну и что? – Я скинул ее руку. – Из карулы делают биодобавку, людей-то на Земле полно, надо кормить.
– Нет, – она качнула головой, – я о другом. Если сравнить количество поставляемых контейнеров и население Земли, туда надо отправлять сухогрузы, а здесь развернуть вдоль побережья водорослевые поля. И еще, у нефтяников полно золота, так почему же золото не вернули на Землю?
– Ты про караван с арктического прииска говоришь, про судно сопровождения, шедшее вместе с танкером?
– Да, был там сухогруз, в его трюмах – золото. Почему энергию на переброску карулы тратят, а золото оставили здесь?
– Уловил твою мысль, – я сделал серьезный вид, подыскивая повод сменить тему – как бы Справка не включила свое оповещение. Тогда не будет выбора, придется убить Кати, что абсолютно не входило в мои планы.
Она ждала.
– Потому что энергии на переброску, – заговорил я, – нужно больше, чем стоит само золото.
Кати хмыкнула.
– Нашел дуру, это ты вновь прибывшим сюда заключенным втирай, но не мне.
– Чего ты хочешь? – строго спросил я.
– Всего лишь прояснить ситуацию, – она скомкала тряпку, дунула на сетку и начала счищать с нее грязь. – Я заранее знала, что Маклейн постарается использовать тебя в своих интересах, не станет сотрудничать с ФАБ. Не понимаю, о чем в Агентстве думали, когда раскрыли ему цель твоего задания. Он же как рассудил: с Пангеи вытаскивают ученого, который знает секрет карулы, присылают агента, просят помочь, и значит, сам он останется ни с чем. Вот я и хотела тебя предостеречь, приготовила деньги, оружие, целый план разработала, как их передать в доме брата. Но все сорвалось.
Некоторое время мы молча занимались делом, потом я спросил:
– Что тебе обещали в ФАБ за выполнение задания?
– Амнистию. Амнистию мне и брату.
– И каким образом собираешься покинуть Пангею?
– С тобой, – она искренне удивилась, взглянула на меня. – Тебе разве не сказали перед отправкой?
Я едва сдержался, чтобы не качнуть головой: инструкций насчет нее и брата не было.
– Хорошо, – я съехал с темы. – Как держишь связь с Крепостью?
– Есть передатчик.
– Угу, – я посмотрел патрубок на свет, сменил тряпку. – Редкая вещь на Пангее. Где прячешь?
– Не твое дело.
Вот как? Интересный поворот, наверное, ждет, что выложу все про карулу. А может, боится, что брошу, когда буду покидать материк, поняла расклад.
– Кати, мне нужно знать, где находится передатчик, и суметь им воспользоваться. В случае твоей гибели я…
– Вот пока не погибла, буду обеспечивать связь, – сухо перебила она.
Я всмотрелся в ее лицо. Странно, Жора нарисовал мне такой образ тогда на побережье – тварь, а не женщина. Поначалу так и было. Но сейчас… сейчас она обычный человек, рвущийся домой всеми правдами и неправдами. Вряд ли играет, смысл? Тогда зачем Жора ее так клеймил и продолжает это делать при любой удобной возможности?
– Кати, – сказал я как можно спокойнее, – так не пойдет.
– А как?
– У нас был контакт с людьми Варламова. Нам повезло, что остались живы. Найдем ученого, будем вытаскивать с материка, не обойдется без жертв.
Из дома напротив выглянули дети. Мальчик вышел на улицу, девочка спряталась за стеной, выставив голову в проем.
– Понимаю, – Кати поднялась, достала из кармана круглую плоскую коробочку. – Не все вернутся домой.
Она сняла крышку, подумала, глядя на леденцы, и отдала вместе с коробкой детям.
Я опять поймал себя на мысли, что не похожа она на садистку. Пусть грохнула трех клонов, но все равно. Странное поведение, не сочетается жестокость и такое нежное обращение с детьми. Она потрепала мальчика по волосам, попросила его угостить сестру и вернулась.
– Как зовут твоего брата?
– Филипп, – она снова взяла сетку и тряпку, начала протирать.
В принципе, упоминание брата (я хорошо запомнил того чернявого француза у Маклейна) наводило на мысль, что передатчик хранится у него.
– Он знает о твоем сотрудничестве с ФАБ?
– Филипп? Ни сном ни духом. Он думает, что я веду разные дела с разными группировками. Многие рейдеры так делают.
– А если Маклейн узнает?
– Он доверяет мне, а связи приветствует. Не решать же все вопросы только ему?
– Понял. – Я отложил патрубок, поднялся и стал снимать бензобак, чтобы промыть.
Когда все было готово, перекрестился и, помолясь про себя, рванул гашетку, раскручивая стартер. Мотор вздрогнул и загудел. Мы постояли, слушая ровный мощный звук, наблюдая, как по желобкам течет вода в поилки и дома. Кати слабо улыбнулась, за спиной раздалось:
– Глуши окаянного, чего позря горючку жечь! – Алеша вышла из дома, встала, уперев руки в бока. – Мужики вернутся, тогда включат.
Она собралась в дом, но добавила:
– Молодцы, идите, шо ли, умойтеся и поешьте. Заодно раненого проведаете.
– Как он? – спросил я.
– Плохо, – Алеша повернула голову, глядя на перебиравшегося через забор Вонга, показала ему кулак, махнув на ворота, мол, обойти, что ли, не мог. – Сам сейчас глянешь, но я бы его здесь оставила, хотя бы на денек, а лучше на два. Мужик вроде справный, выходим с Ахмедиком, по хозяйству поможет, вот и сочтемся.
И пошла в дом.
– Ну что, – сказала Кати, выковыривая грязь из-под ногтей, – теперь оставишь его или дальше потащишь?
Я размышлял.
– Одному из твоих людей нельзя доверять, – напомнила она.
Да, кибертехи у реки узнали одного из нас. Возможно, это Жора, возможно, Джим. Кати отпадала, потому что женщина, Владас – прибыл со мною на Пангею, хотя…
– Сейчас сделаем все как надо, – решение созрело в голове, осталось лишь озвучить при всех. – Вонг, давай с нами в дом.
Оказалось, там всего две комнаты: в одной глиняная печь и стол, в другой кровать, где лежал Жора. Мы умылись в узком коридоре, дверь в конце которого вела в пристройку, поблагодарили хозяйку за воду и прошли к раненому.
Жора выглядел еще хреновей, чем раньше. Лицо землисто-серое, на лбу испарина, глаза влажные, взгляд шальной. Он рта мне не дал открыть, заговорил, часто дыша, чтобы не оставлял его в этой проклятой дыре. Я спросил у Владаса о ране. Тот в двух словах обрисовал ситуацию: большая кровопотеря и сепсис.
Да, на поле боя убивают не пули, со статистикой не поспоришь – грязь всему виной. Сепсис может превратить легкое ранение в смертельное. Особенно в таком климате, как на Пангее. Здесь полно чужеродных бактерий и вирусов, мне уже довелось убедиться в этом, испытав на себе действие слизи цветущей карулы.
Я полез в карман, достал несколько монет, отдал Джиму со словами: «Останешься здесь, будешь помогать». Часть денег велел отдать хозяйке, чтобы она договорилась с рейдерами, и те отвезли их к лесорубам.
Жора попробовал возражать, но я не стал слушать, забрал у Джима дробовик, отдал Кати, махнул рукой остальным и направился во двор.
Алеша как раз выбиралась из лаза в погребок на входе в дом – когда вошел, я не заметил люк в полу. В руках у нее была крынка молока и сверток. Она протянула их мне, буркнула благодарность за генератор и сказала, что воды можем набрать, сколько пожелаем.
Я взял кувшин, сверток, где оказалось мороженое мясо – видимо, в погребе ледник. Сказал «спасибо», и то, что с Жорой оставлю Джима, отличного парня, который будет ухаживать за раненым и расплатится за постой.
Хозяйка кивнула, пропустила нас во двор, крикнула детей ужинать и скрылась в комнате, где стояла печь.
Наполнив фляги водой, мы прошли через двор к воротам, обогнули поселок вдоль забора, направившись на восток. Солнце ползло к горизонту, но было еще жарко – в тени деревьев куда легче. Я оглянулся. По равнине от реки к оазису брело стадо во главе с пастухом.
Тигры на этот раз были рядом, труси́ли по сторонам от мохнатых коз, рогатые не обращали на них внимания, видимо, давно привыкли к присутствию хищников. Трое были весьма крупные – самцы, решил я. Шкуры серо-желтые, без привычных взгляду полосок, из верхней челюсти торчат по два саблевидных клыка, а в остальном обычные тигры, как на Земле: кошачьи морды, повадки, хвосты длинные, пушистые.
Кати невольно замедлила шаг и сказала:
– Хищники появляются на закате.
Уж не знаю, цитировала она или была под впечатлением вида сильных животных, но я произнес:
– И пируют.
Воздух над равниной вздрогнул, от грохота взрыва заложило уши, вслед за ним прогремел еще один, заставив упасть на землю, накрыть голову руками. Мелькнули вспышки.
Когда ударная волна унеслась вперед, я перекатился на спину, сел, вскинув ружье. Деревья в оазисе горели, языки пламени с треском лизали кроны, над амбаром поднимался густой дым, сквозь него, оставляя белые полосы в небе, с шипением промчались две ракеты. Одна ударила в стадо мохнатых коз, другая взорвалась в поселке.
Вновь громыхнуло, я откинулся на спину, закрыв лицо руками, ощутил, как затрепетала земля. Щепки, камни, песок посыпались на нас.
– Там же дети! – донесся голос Кати сквозь гром очередного разрыва.
– Ложись, дура! – Я сделал подсечку, сбив ее на землю.
Нет для пехоты оружия страшнее, чем реактивный миномет. Вслед за взрывами долетело гудение песчаных каров. Сразу несколько машин, определил я. Раздался треск импульсных автоматов, в него вплелся низкий урчащий звук мотора, подкатившего к поселку многоосного транспортера, на крыше которого виднелись кассеты, снаряженные реактивными гранатами.
Все, конец, сейчас зачистят территорию.
Кассеты на крыше транспортера вздрогнули, выплюнув разом десяток гранат. Тяжелая машина плавно качнулась на рессорах, поехала дальше, проломив забор. Два кара устремились к нам, один на равнину, где из дыма выбежали три выживших тигра.
Морды хищников опалило огнем, саблевидные клыки сверкали в лучах закатного солнца. Тигры бежали навстречу кару, стремительно сокращая расстояние.
Сияющие голубым заряды импульсного автомата расчертили пространство впереди машины, впились в голову первого тигра, прошлись по хребту, оставляя обугленные раны, брызнула кровь, хищник споткнулся, покатился кубарем по земле. Два других ускорили бег, оба одновременно оттолкнулись задними лапами, растянувшись в прыжке к машине. И рухнули: один, срезанный очередью в воздухе, – на землю, другой, ударив в корпус разогнавшегося кара, сбил спаренный автомат на крыше.
Приняв удар в четыре центнера, передние колеса машины свернулись набок, животное скрылось на миг в облаке пыли, когти и клыки клацнули по броне. Боевой кар накренился, едва не опрокинувшись на крышу, заскрежетал тормозами, прокатился еще немного вперед и встал.
Откинулся люк, из него по пояс высунулся пехотинец, вскинул импульсную винтовку и выстрелил в тигра, бросившегося на него.
Громкий рык хищника оборвался, когда он лапами дотянулся до стрелка. В сторону полетела выбитая винтовка, пехотинец провалился обратно в люк, а тигр осел на броню и уже мертвым свалился на землю.
Защелкало реле, механик пытался запустить двигатель, но не получалось. Кати вскочила на ноги, хотела бежать к машине, я ее задержал, потому что из горящего поселка показался транспортер. Два других кара были уже близко – сопротивляться бесполезно, осталось только ждать.
Кары подрулили к нам, встали по сторонам, ощетинившись стволами спаренных автоматов, за ними, не спеша, оставляя на земле следы шин с крупным протектором, подкатил громадный транспортер – скошенный книзу лист брони навис над нами, отбрасывая тень. Раскрылись люки на борту, стали выпрыгивать солдаты в легкой экипировке, оснащенные ЦКВ – «цифровым» комплектом военнослужащего, включавшим в себя универсальный инфракрасный бинокль в шлеме, портативную видеокамеру на оружии и терминальный модуль в нагрудном кармане, замкнутые в сеть оптоэлектронной системой управления. Из командирской башенки высунулся крепкий офицер в шлеме с поднятым забралом.
Капитан, судя по нашивке на груди. Его скуластое лицо с хищными глазами уставилось на меня, губы растянулись в кривой усмешке.
– Ну, что я говорил? – долетело сбоку.
На броню ближнего кара вылез пехотинец, тот самый, который застрелил Фамбу под холмом у реки. Он стоял в расслабленной позе, положив руки на винтовку, висящую на груди, и смотрел на мордатого механика, выглянувшего из люка.
– Это он! – заявил кибертех. – Теперь ты видишь?
– Не узнаешь? – произнес капитан, по-прежнему глядя на меня. Ухмыльнулся. – Хорошо они тебя обработали.
– В поселке были дети! – с ненавистью крикнула Кати. – Вы убили их! Убили беззащитных людей!!
Капитан наклонил голову, произнес в люк:
– Оператор, что на сканерах?
– Чисто, – донеслось из отсека. – Живых не обнаружено, только трупы.
– Да, как видишь, все мертвы, – офицер обнажил в усмешке ровный ряд зубов и жестко добавил: – Бросайте оружие, сопротивление бесполезно.
Я кивнул Владасу с Вонгом, бросил ружье на землю и поднял руки. Кати застыла в напряженной позе, держа дробовик стволом вниз. Один глаз у нее нервно дергался, губы беззвучно шевелились.
– Не надо… – тихо начал я, но француженка подалась вперед.
Вонг оказался быстрей меня, выбил у Кати дробовик, толкнул ее к транспортеру и швырнул оружие солдатам.
Глава 6
Метрополис
– Эй, уроды, выпустите нас! – хрипло крикнула Кати в очередной раз, надеясь, что солдаты за переборкой ее услышат. – Куда везете?
Но в ответ лишь монотонно гудел двигатель транспортера, шуршал под колесами песок, по днищу иногда постукивали камушки.
Заковав в наручники, нас посадили в запасной отсек для аккумуляторных батарей – лучше тюрьмы не придумаешь. Люк запирается снаружи, в боковой стенке есть маленькая отдушина, забранная решеткой, через которую едва проникал воздух, да и тот был с примесью выхлопных газов. Хорошо, что нам фляги оставили, только водой и спасались; смочив мою порванную на лоскуты безрукавку, обмотали лица тканью, чтобы дышалось легче.
Оазис остался далеко позади, отмахали по пустыне прилично. Вначале я ориентировался по лучам заходящего солнца – транспортер и кары сопровождения катили строго на восток. Потом окончательно стемнело, и чувство направления потерялось. Непроглядную черноту отсека изредка разрезали лучи фар машин сопровождения, подчинявшихся неслышным командам капитана по радио. Они перестраивались, и тогда я приникал к отдушине, пытаясь определить, где мы едем.
Владас обреченно молчал, некоторое время Кати пыталась убедить его вместе с нею докричаться до солдат, но нейротехник ушел в себя, замкнулся и не обращал внимания ни на уговоры, ни на угрозы француженки. В итоге она сорвала себе голос и просто устала, бросив отчаянные попытки получить ответы от солдат.
В отсеке было тесно, ноги не вытянешь, сидели сгорбившись, Кати рядом со мной, прижавшись к плечу, напротив – Вонг с Владасом.
Смирившись с попытками определить, куда нас везут, я начал размышлять над словами капитана. Он узнал меня, но я видел его впервые. Киберы тоже говорили обо мне, даже спорили под холмом у реки, значит, я зря грешил на Жору или Джима, даже Владаса подозревал зря.
Черт! Что происходит? Откуда эти трое меня знают? Та пара кибертехов и капитан. По сведениям аналитиков, у Варламова три киберсолдата, остальные вроде обычные люди. Ну и что? Нет тут связи, по-другому надо мыслить, вспомнить что-то очень важное, о чем уже думал однажды, оказавшись на Пангее.