— Глеб, подними диск повыше, на полкилометра или еще повыше. Может, наши увидят.
— А вы уверены, что похитители — жители этой планеты? — спросил Бауэр, глядя, как уходит вниз и уменьшается домик лаборатории на экране.
— Вот это новая идея. Уверен. А что?
— Уж очень это невероятно. Живые люди здесь, после всего, что произошло.
— Нельзя спрятать на планете звездный корабль, — сказал Загребин, отвергая версию Бауэра. — После тебя на вахту выйдет Кудараускас. Вместо Бакова.
— Я не устал, Геннадий Сергеевич.
— Мы не знаем, сколько продлятся поиски.
— Надеюсь, с ними ничего плохого не случилось?
— Не знаю, — сказал капитан. — Не знаю! Кто может знать? Такая тихая планета! Ни одной живой души!
7
Катер выкатился до половины из распахнувшегося грузового люка.
— Что-то сегодня наши друзья очень активны, — сказал патриций.
— Да. И взяли с собой Девкали, — ответил Ранмакан, который давно уже почувствовал неладное.
Не сходить ли ему, пользуясь давним знакомством, к Кудараускасу? Но вдруг Кудараускас не на борту? У других спрашивать не хотелось. Ранмакан был немного обижен на своих соотечественников за то, что они не избрали его в Совет. Он имел на это все права — он был первым человеком на планете. Вернее всего, это интриги капитана и особенно Бауэра. Бауэр простить ему не может тот выстрел. А сам капитан? Может ли он простить? Нет, придется отказаться от надежд на карьеру.
— Ранмакан, — сказал шахтер Ренци, из новых начальников, принадлежавший к самой низкой касте.
Еще совсем недавно он ни за что не осмелился бы обратиться к Ранмакану просто так. Он должен был сказать: почтенный Ранмакан. Все-таки две касты разницы. Но теперь он — власть.
— Что? — спросил Ранмакан как можно равнодушнее.
— Сегодня твоя очередь идти в город с грузовым роботом. Ты помнишь, надо взять из хозяйственного магазина госпожи, как ее там звали…
— Госпожи Вапрас, «Торговля привозным товаром».
— Да, ты должен взять все по списку. Список у тебя?
— Может, сегодня и не надо будет идти?
— Как так не надо? — Шахтер сложил на груди сильные большие руки. — Ты же сам вызвался. Нам нужна посуда и нужна большая плита. У нее должна быть.
— Может, они не захотят, чтобы я ехал. — Ранмакан кивнул головой в сторону «Сегежи».
— Почему? Договорились еще вчера. Робот ждет.
— Все-таки сходили бы на мостик и спросили.
— Мне незачем из-за всякого пустяка ходить на мостик. Я не имею привычки зря крутиться на корабле.
Последнее содержало в себе намек на визиты Ранмакана к Кудараускасу, которыми тот оправдывал свои частые отлучки. Шахтер не любил Ранмакана. Но Ренци отлично понимал, что таким чувством, как нелюбовь члена низшей касты к мелкому чиновнику, места быть не может. Понимал, но не любил. Все равно.
— Скафандр в тамбуре. Знаешь где. — Ренци отошел.
— Придется ехать, — сказал всегда готовый улыбнуться и, если надо, посочувствовать патриций. — Хотите, я составлю вам компанию?
— На тебя ни один скафандр не налезет, — сказал Ранмакан. Этого патриция он и за патриция не считал. Ранмакан решил все-таки зайти в большой дом и оттуда связаться с мостиком — можно ли ехать?
Капитан взял в каюте у Снежины пачку сигарет. Он курил и чувствовал, как кружится с непривычки голова, и злился на себя, что оказался слабее, чем сам предполагал и чем предполагали члены экипажа.
— Ранмакан говорит, — сообщил Бауэр. — Спрашивает, не отменен ли визит в город за какой-то плитой.
— А что, договаривались?
— Да. Мы еще вчера выделили для этого грузового робота-тележку.
— Пускай едет. Это ведь недалеко? Мы никого ему не можем дать в сопровождающие?
— Больше нет свободных скафандров. Осталось только по одному на членов экипажа. Запасные надели Девкали и Кори.
— Найди-ка мне шахтера Ренци. Он знает. Если он не возражает, пошлем. В конце концов, мы здесь для них, а не они для нас.
Шахтер Ренци сказал, что сам только что напомнил о поездке Ранмакану. Пускай займется делом. Магазин за два квартала отсюда. Связью Ранмакан пользоваться умеет.
— Добро, — сказал капитан, которого в тот момент куда больше волновала проблема Горного сада.
Ранмакан выслушал все переговоры, кликнул грузового робота-тележку, снабженную тремя парами членистых рук и чем-то вроде головы спереди, и пошел к выходу из купола. Тележка послушно покатилась в шагах трех сзади. Она остановилась перед тамбуром. Ранмакан открыл люк в кладовку со скафандрами и тут вспомнил, что робот в тамбур не пролезет.
— Чего стоишь? — спросил он его. — Разве не знаешь, что тебе в грузовой тамбур надо? Первый раз, что ли?
Тележка ничего не ответила. Она вообще не могла говорить. Кроме того, она привыкла получать приказы, а приказа пока не было.
— Ах ты, тьма тебя раздери! — возмутился Ранмакан. — Отправляйся к грузовому люку, выезжай наружу и жди меня там.
Тележка дала задний ход. Ранмакан закрыл за собой крышку люка. У выхода из купола Ранмакан вскарабкался на тележку, к ней он привык, а пешком ходить не любил, если не было к тому крайней необходимости, и поехал.
Ранмакан любил собирать трофеи и таскать их в купол. Ему казалось, пока он искал и выуживал из домов и магазинов когда-то ценные, а теперь никому не принадлежащие вещи, что он берет их себе. Правда, в куполе все равно приходилось их сдавать Пирре, главной хозяйке, но и там оставалась возможность удовлетворить гордыню. Иногда Пирра говорила:
«Ранмакан, вы гений. Где вы только могли это достать?»
И тогда Ранмакан скромно улыбался и отвечал:
«Стоит поискать, и всегда найдешь».
Сейчас Ранмакан ехал на тележке, и настроение у него было совсем не такое боевое, как обычно. Что-то случилось. И это происшествие было связано с поездкой в Горный сад, где раньше Павлыш нашел следы. Два и два сложить легче легкого. Это Ранмакан делать умел. Не иначе, как профессор встретился там со своими. Но что было дальше? Ничего хорошего. Если бы все было нормально, зачем посылать туда большой катер? Может, нашли еще бомбоубежище. Тогда бы капитан сказал об этом Ренци, надо было бы срочно строить новые дома, и так еще половина людей живет под навесом. Хорошо еще, что в куполе дождя не бывает. Нет, тут что-то неладно…
Ранмакан привычно переводил рычаг робота, и тот полз по улицам. Ранмакан уже привык к виду мертвого Манве. Он по нему не единожды ездил, ходил и даже бегал — убегал тогда, тысячу лет назад, от капитана, вернее, от убитого им капитана. Да, кстати, ему в голову пришла светлая мысль: теперь же не будет убийств. Как можно судить человека за убийство, если убить невозможно. Хотя, может, оживляющий аппарат заберут себе патриции и никому не будут его давать? А есть еще и другой выход — не просто убивать, а сжигать людей, чтобы и следа не осталось.
Ранмакан остановил робота перед магазином привозных товаров госпожи Вапрас. Витрина магазина была выбита, но в глубине комнаты виднелась большая плита, которую Ранмакан заметил во время последнего визита в Манве.
Ранмакан сказал роботу:
— Подожди меня здесь, — и вошел в магазин.
Там вроде ничего не изменилось. Тихо. Также стоят столбиками вложенные одна в другую миски, также громоздятся кастрюли… Крыса испуганно метнулась через комнату. В тишине магазина Ранмакану почудилось что-то угрожающее. Ему захотелось убежать к роботу, спрятаться под защиту его длинных рук. Может, включить рацию и связаться с кораблем? И что сказать?
Ранмакан нажал головой на кнопку вызова и сказал:
— «Сегежа»? Я Ранмакан. У меня все в порядке.
— Кто, кто? — спросил резко Бауэр.
— Ранмакан. Я в городе.
— Ах да, совсем из головы вылетело. И как у вас дела?
— Хорошо, — сказал Ранмакан и отключился.
Он не знал, что как раз в этот момент вышел на связь катер и Баков докладывал о ходе поисков пропавших товарищей.
Ранмакан обиделся на Бауэра. Ну и злопамятный же, даже разговаривать не хочет! Ранмакан огляделся. Все тихо. И все-таки тревожное, сосущее чувство в желудке не оставляло. Ранмакан вдруг подумал: «Черт с ней, с плитой, найду другую» — и повернулся, чтобы выйти из магазина, как услышал голос:
— Здравствуй, Ранмакан. Не бойся, не вызывай корабля. Посмотри налево.
Ранмакан обернулся налево, отступая к выходу. Из-за груды кастрюль вышел Бессмертный собственной персоной. Бессмертный, старый друг, сильно изменился — похудел, постарел, поредели длинные жирные волосы, но то же круглое лицо и те же ясные голубые глаза над приплюснутым носиком и толстыми яркими губами. Те же мальчишеские веснушки на носу и на щеках и та же вечная простоватая улыбка.
— Ты узнал меня, Ранмакан? — спросил Бессмертный, подходя ближе. — Приятно встретиться после долгой разлуки.
— Здравствуй, — сказал Ранмакан. — Здравствуйте, господин Бессмертный.
— Только помни, дружище: как только ты нажмешь кнопку связи, я тебя прикончу. — Бессмертный широко ухмыльнулся. — Не бойся, — добавил он, — мы же с тобой старые друзья.
Только тут Ранмакан понял, что Бессмертный тоже, как и он, одет в скафандр. Скафандр не облегал его, как скафандр Ранмакана, а болтался широкими прозрачными складками и был похож на старый водолазный костюм. Сходство с водолазом дополняли тяжелые башмаки. Через плечо висел автомат.
— Нам надо поговорить. — Бессмертный жестом радушного хозяина указал Ранмакану на стул. Сам сел на ящик так, чтобы наблюдать одновременно за Ранмаканом и за улицей.
8
Катер Бакова осторожно опустился на поляну, рядом с пустым Ежом. Некоторое время никто из катера не выходил. Локаторы обследовали окрестные склоны холмов в поисках подозрительных объектов, биощупы проверили, нет ли поблизости людей, и только когда Баков полностью убедился, что высадка безопасна, Малыш и Райков перебежали к покинутому вездеходу. Лазер катера повернулся вслед за космонавтами, прикрывая их.
Малыш и Христо Райков взобрались в вездеход. Все там было на местах. Будто покинули его минуту назад. На заднем сиденье лежало несколько сорванных цветков. Малыш про себя выругал Антипина за то, что тот разрешил тащить радиоактивные цветы в кабину. Потом чистил вездеход. Малыш был неправ. Вездеход все равно приходилось дезактивировать после каждой поездки — люди в нем скафандров не снимали.
— Может, какой-нибудь знак, записка? — без особой уверенности спросил Баков, когда Малыш рассказал ему о том, что увидел.
— Ясное дело, нет.
Решено было поднять катер и перелететь на площадку на склоне холма в том направлении, куда вели следы. Пока катер будет медленно передвигаться по воздуху, под ним по следам пойдут Малыш и Райков.
— Все-таки вы рассказывали, — говорил Малыш, медленно пробираясь сквозь кустарник, — тут они нашли эти цветочки. Христо, будь другом, сделай два шага в ту сторону и посмотри, нет ли параллельных следов. Нет? Идем дальше. Вот поляна. Ну, как у тебя, Христо? Сколько, ты говоришь?
Баков обернулся к Лещуку.
— Почему не слышен Христо?
— Одну минутку.
Голос Христо появился в кабине.
— Они здесь ждали, — говорил Райков. — Несколько человек. А потом побежали в твою сторону. Видишь?
— Вижу, — сказал Малыш. — Следы глубже.
— Отсюда из кустов вездеход виден? — спросил Баков.
— Сейчас посмотрю. Нет, не виден, — сказал Малыш.
— Ага, они надеялись, что Антипин не заметит. Потом они оттащили наших в кусты и ждали Антипина. Видно, услышали, что он бежит. Так попасться!
— Он никогда не воевал, — заметил Девкали.
— Все равно, ему же говорили. Следуйте дальше.
Сверху было видно, как две фигуры в скафандрах показались из кустов и медленно начали взбираться на пологий холм.
— Хуже видно, — сказал Малыш. — Но видно. Фигурки вступили на светлую сверху полосу каменной осыпи. Катер чуть обогнал их и спустился на площадку, в стороне от их пути. Обе головы показались над краем площадки. Разведчики поравнялись с катером. Малыш поднял руку и помахал ею.
— Может, вас сменить? — спросил Баков.
— Зачем? Вот только следы потеряли на осыпи. Христо, который обогнал Малыша, сказал:
— Посмотри-ка. Здесь мох и снова видно. Малыш подошел к нему поближе.
— Правильно идем, — сказал он. — Только бы дождь не начался. Нам бы собаку.
— Под куполом есть одна, — сказал Христо.
— Она без скафандра подохнет.
Разведчики поднимались все дальше и удалялись от катера.
Вот их заслонил большой камень, потом они появились снова. Баков не хотел выпускать их из виду.
— Подними корабль, — сказал он Лещуку. — Поищем другую точку для посадки.
Катер взмыл вверх, и фигуры разведчиков опять стали видны.
— Следов нет, — сказал Малыш. — Камни пошли. Разведчики остановились перед узкой ложбиной. Катер поднялся еще выше. Сверху было видно, как ложбина сужалась, превращалась в узкую расщелину, терялась среди громадных обломков скал.
— Нам тут за ними будет трудно наблюдать, — сказал Баков.
— Другого выхода нет, — заметил корона Аро.
— Идите, — сказал Баков Малышу. — Только очень осторожно. Кто-нибудь может прятаться за скалами, а нам сверху не видно.
Разведчики поднимались медленно. Сверху казалось, что они топчутся на месте, — подъем был довольно крут и в скафандрах идти нелегко.
Малыш и Райков забрались в верхнюю часть расщелины, где стенки почти смыкались у них над головами, и Баков уже приготовился спуститься еще ниже, чтобы зажечь прожектор, как Малыш сказал:
— Ну вот, я так и думал.
— Что?
— Пещера.
— Не входите туда.
— А мы и не входим. Что будем делать дальше?
— Туда не пройдет малый разведдиск? — спросил корона Аро.
— Нет. Лаз меньше метра в диаметре, даже робот не пройдет.
— Возвращайтесь назад, — сказал Баков после паузы.
— Зачем? — спросил Малыш. — Все равно придется идти в пещеру.
— Но не вдвоем, — сказал Баков. — Пойдет еще доктор…
— И я, — сказал Девкали. — Я могу пригодиться.
— И Девкали, — сказал Баков. — Готовьте прожектор.
Обратный путь по расщелине занял куда меньше времени. Минут через десять Малыш с Райковым, запыхавшиеся, взобрались обратно в катер. Доктор напоил их стимулятором, а тем временем Баков связался с «Сегежей» к рассказал о последних событиях.
На самой «Сегеже» ничего не произошло. Лишь Ранмакан вернулся с большой плитой, чем привел в восторг женщин.
9
Малыш, доктор, Девкали и Райков поднялись к входу в пещеру. За ними шел робот, тащивший большой прожектор и стационарный геологический лазер. Катер снова взмыл в воздух и Повис над ложбиной.
Вход в пещеру был почти круглым, и его можно было заметить, только подойдя вплотную: дыра была прикрыта скалой. Малыш включил фонарь на шлеме и посветил внутрь. Луч ушел в темноту и рассеялся там.
— Большая пещера, — сказал Павлыш.
Павлыш до этого не сказал ни слова за всю поездку. При других обстоятельствах Малыш обязательно бы обратил внимание на этот странный факт и довел бы его до сведения окружающих. Но сейчас он не заметил необычной молчаливости доктора, а если и заметил, то не обратил на нее внимание.
Малыш наклонился и осветил нижнюю кромку лаза. Кромка была исцарапана. Некоторые из царапин были совсем свежими.
— Наверно, они здесь. Предупредить о нашем приходе?
— Как?
— Дать сирену.
— Подожди, — сказал доктор. — Вернее всего, они и так знают, что мы здесь.
Доктор приказал роботу подойти к самому входу.
— Ты хочешь поставить большой прожектор?
— Да.
— Отсюда мы вряд ли чего увидим. Сначала все равно кому-то придется войти в пещеру. Я пойду первым.
И Малыш, не ожидая продолжения дискуссии, пригнувшись, нырнул в лаз. Как только темнота охватила его, он прижался к стенке, — лаз сразу за входом расширялся. Малыш прислушался. Ничего подозрительного. Горизонтальный столб света врывался в пещеру и растворялся в темноте. Через несколько секунд свет пропал — что-то темное заслонило вход. Павлыш толкнул Малыша и встал рядом. Он быстро дышал и спросил шепотом:
— Ничего не заметил?
— Все в порядке. Дурачье мы. Если бы они хотели, то перестреляли нас, как цыплят. Я пройду чуть вперед.
Малыш, нащупывая стенку перед собой, сделал несколько шагов в глубь пещеры. Когда отверстие лаза уменьшилось и стало белым глазом в громадном мире тишины и темноты, Малыш остановился и включил фонарь. Луч скользнул по неровной стене, оторвался от нее, выхватил где-то вдали скалу, пробежал, как палка по забору, по зубцам сталагмитов и уперся в противоположную стену туннеля. Второй луч — фонаря Павлыша — совершил такое же путешествие и также уперся в стену.
— Райков, — сказал Павлыш, — заносите с Девкали прожектор.
Белый глаз входа исчез — Райков с Девкали втаскивали тяжелый прожектор.
— Включать? — спросил наконец Христо.
— Да. Дайте максимальное рассеивание.
На месте белого пятна появился красный свет, он ширился и разгорался, белел и с каждой секундой захватывал все большую часть пещеры, расцвечивал сталагмиты и сталактиты, отталкивал в глубь тени скал, отразился в черной воде озерка в глубине зала и, наконец, добрался до дальней, метрах в трехстах, стены.
Пещера была пуста.
Девкали с Райковым остались у прожектора. Малыш и доктор вышли на середину. Пещера была невысока — метров десять — и показалась Павлышу похожей на чердак в старом доме, захламленный сундуками, поломанными кроватями, лыжами, ненужными до зимы, — чердак, таящий в себе загадки и находки, невидные, пока глаза не привыкнут к пыли и полутьме, вечно царящими там.