Она нахмурилась:
– Замечательный план. А если он не клюнет на приманку?
– Клюнет. Я почти уверен.
Звезда встревожилась еще сильнее и ударила ладонью по грязному кузову машины:
– Черт! Нам необходим этот проклятый грузовик!
Пастор был встревожен не меньше, но постарался скрыть свое беспокойство.
– Мы его получим. Так или иначе.
Она надела соломенную шляпу, оперлась спиной о машину и закрыла глаза.
– Хотела бы я иметь твою уверенность.
Он погладил ее по щеке.
– Не хотите ли прокатиться, леди?
– Да, пожалуйста. Отвези меня в мой номер с кондиционером.
– Придется заплатить.
Она удивленно раскрыла глаза и разыграла невинность:
– Мне придется сделать что-нибудь нехорошее, мистер?
Его рука скользнула в вырез ее платья.
– О да.
– Проклятие, – проговорила она и подняла подол до самой талии.
Оказалось, что Звезда не надела нижнего белья.
Пастор ухмыльнулся и начал расстегивать джинсы.
– А что подумает Марио, если увидит нас? – спросила она.
– Будет завидовать, – ответил Пастор, входя в нее.
Они были почти одного роста, и слияние произошло с удивительной легкостью, которая дается долгими годами практики.
Она поцеловала его в губы.
Через несколько мгновений Пастор услышал, как к ним приближается автомобиль. Оба, не прекращая своего занятия, посмотрели в его сторону. Грузовичок-пикап с тремя рабочими на переднем сиденье. Мужчины видели, что происходит, и, проезжая мимо, радостно завопили.
Звезда помахала им рукой:
– Привет, ребята!
Пастор так громко рассмеялся, что не выдержал и кончил.
Кризис вступил в заключительную, решающую фазу ровно три недели назад.
Они сидели за длинным столом в кухне и ели чечевичную похлебку со специями, овощами и свежим теплым хлебом, когда вошел Пол Бейл с конвертом в руке.
Пол разливал по бутылкам вино, которое они производили, но его функции на этом не заканчивались. Он был их связью с внешним миром, помогая заключать сделки и не вступать в прямой контакт.
Лысый бородатый человек в кожаной куртке дружил с Пастором еще с тех пор, как четырнадцатилетними хулиганами они грабили пьяных на дне Лос-Анджелеса в начале шестидесятых.
Пастор сообразил, что Пол получил письмо утром, тут же сел в автомобиль и приехал сюда из Напа. Он догадывался, что написано в письме, но ждал, когда Пол все объяснит.
– Письмо из Бюро по управлению государственными землями, адресованное Стелле Хиггинс, – сказал Пол и протянул его Звезде, сидевшей напротив Пастора.
На самом деле ее звали Стелла Хиггинс, под этим именем она арендовала участок земли в министерстве внутренних дел осенью 1969 года.
Все, кто сидел за столом, замолчали. Даже дети притихли, почувствовав беспокойство взрослых.
Звезда разорвала конверт, вынула листок бумаги и прочитала короткое обращение.
– Седьмое июня, – сказала она.
– Осталось пять недель и два дня, – задумчиво проговорил Пастор.
Подобные вычисления он делал моментально.
Несколько человек застонали от отчаяния. Женщина, которую называли Мелодия, тихо заплакала. Один из сыновей Пастора, десятилетний Ринго, спросил:
– Но почему, Звезда, почему?
Пастор перехватил взгляд Мелани, появившейся здесь последней. Высокая худая женщина, которой недавно исполнилось двадцать восемь лет, была очень красива: бледная кожа, длинные рыжие волосы и тело модели. Ее пятилетний сын Дасти сидел рядом с ней.
– Что? – потрясенно проговорила Мелани. – Что это значит?
Все знали, о чем идет речь, но никто не нашел в себе мужества рассказать Мелани.
– Мы должны покинуть долину, – сказал Пастор. – Мне очень жаль, Мелани.
Звезда зачитала отрывок из письма:
– «Упомянутый выше участок земли станет опасным для людей после седьмого июня, поэтому ваше право на аренду заканчивается в соответствии со статьей девятой, часть Б, параграф второй, вашего договора».
Мелани встала. Ее белая кожа покраснела, красивое лицо исказилось от ярости.
– Нет! – закричала она. – Нет! Они не могут так со мной поступить – я совсем недавно вас нашла! Я не верю, это ложь. – Она обратила свою ярость на Пола. – Лжец! – завопила она. – Мерзкий долбаный лжец!
Ее сын расплакался.
– Прекрати! – возмущенно сказал Пол. – Я всего лишь долбаный почтальон.
Все зашумели.
Пастор подошел к Мелани, обнял ее за плечи и зашептал на ухо:
– Ты пугаешь Дасти. Присядь. У тебя имеются все основания возмущаться. У каждого из нас они есть.
– Скажи, что это неправда, – умоляюще проговорила она.
Пастор мягко усадил ее на стул.
– Правда, Мелани.
Когда все успокоились, Пастор сказал:
– Давайте вымоем посуду и вернемся к работе.
– Зачем? – спросил Дол, винодел. Он не принадлежал к основателям коммуны, поскольку, разочаровавшись в мире коммерции, появился здесь лишь в восьмидесятых. После Пастора и Звезды он был самым значительным лицом в группе. – Во время сбора урожая нас здесь уже не будет. Зачем работать?
Пастор обратил на него свой гипнотический взгляд, который не действовал лишь на людей с очень сильной волей. Дождался, пока все замолчат, и только после этого сказал:
– Потому что иногда случаются чудеса.
Местный закон запрещал продавать алкогольные напитки в городе Шило, штат Техас, но по другую сторону границы находился бар, который назывался «Лоза», где подавали дешевое пиво. Здесь играла живая музыка в стиле кантри, а официантки носили обтягивающие голубые джинсы и ковбойские сапоги.
Пастор пришел один. Он не хотел, чтобы здесь запомнили лицо Звезды. Он вообще жалел, что она приехала в Техас. Однако он нуждался в помощи – одному ему не доставить сейсмический вибратор домой. Они будут ехать день и ночь, сменяя друг друга и принимая стимуляторы, чтобы не заснуть за рулем. Они хотели вернуться домой до того, как будет обнаружена пропажа грузовика.
Пастор жалел о своей сегодняшней несдержанности. Марио видел Звезду с расстояния в четверть мили, трое рабочих из пикапа едва ли успели разглядеть ее на ходу, но у Звезды запоминающаяся внешность, вероятно, они смогут ее описать: высокая плотная белая женщина с длинными темными волосами…
Перед приездом в Шило Пастор изменил внешность, отрастил густую бороду и усы, а длинные волосы заплел в косу, которую спрятал под шляпу.
Впрочем, если все пойдет по плану, никто не станет расспрашивать о нем или о Звезде.
Когда он вошел в «Лозу», Марио уже сидел за столом вместе с пятью или шестью рабочими из их команды, а также боссом, Ленни Петерсоном.
Стараясь не показывать своего нетерпения, Пастор купил у стойки бутылку пива и, обменявшись несколькими фразами с барменшей, принялся потягивать горьковатый напиток. Только после этого он подошел к столику, за которым сидел Марио.
Ленни был лысеющим человеком с красным носом. Две недели назад он принял Пастора на работу. Тот вечер Пастор провел в баре, где потихоньку накачивался пивом, стараясь завязать дружеские отношения со всеми членами бригады, запоминая жаргон сейсмологов и громко хохоча над шутками Ленни. На следующее утро он попросил Ленни взять его на работу.
– Только с испытательным сроком, – предложил Ленни.
Ничего другого Пастору и не требовалось.
Он умел работать, быстро всему учился, легко находил со всеми общий язык. Очень скоро Пастор стал своим в бригаде.
Когда он уселся за общий стол, Ленни сказал со своим ленивым техасским акцентом:
– Рикки, ты решил не ехать с нами в Кловис?
– Точно, – ответил Пастор. – Мне нравится местная погода.
– Ну, должен признать, что иметь с тобой дело было приятно, жаль, что наше знакомство получилось совсем коротким.
Остальные начали ухмыляться, ожидая остроумного ответа Пастора.
Он сделал серьезное лицо и сказал:
– Ленни, вы были со мной так любезны и добры, что я хочу спросить вас еще раз: вы выйдете за меня замуж?
Все расхохотались. Марио хлопнул Пастора по спине.
Ленни с большим сожалением отвечал:
– Ты знаешь, что я не могу выйти за тебя, Рикки. И я уже говорил почему. – Он сделал паузу для пущего драматического эффекта и наклонился вперед. – Я лесбиянка.
Вся компания принялась смеяться. Пастор грустно улыбнулся, признавая свое поражение, и заказал для всех по бутылке пива.
Заговорили о бейсболе. Большинство симпатизировало «Хьюстон астрос», но Ленни родился в Арлингтоне и болел за «Техасских рейнджеров». Пастор не интересовался спортом, поэтому ему оставалось только ждать, изредка вставляя нейтральные замечания. У всех было прекрасное настроение. Они сумели закончить работу вовремя, им хорошо заплатили, подошел вечер пятницы. Пастор медленно потягивал пиво. Он никогда не пил много: жизнь научила его не терять контроль над своими действиями. Он наблюдал за Марио, который заглатывал одну кружку пива за другой. Когда Тамми, официантка, принесла ему очередную кружку, Марио с тоской посмотрел на ее грудь, туго натягивающую клетчатую рубашку.
Продолжай мечтать, Марио, – ты можешь оказаться в постели со своей женой уже завтра ночью.
Примерно через час Марио вышел в туалет.
Пастор последовал за ним.
Хватит ждать, пришло время принимать решение.
Он встал рядом с Марио и сказал:
– Могу спорить, сегодня Тамми надела черное нижнее белье.
– Откуда ты знаешь?
– Я заметил, когда она наклонилась над столом. Мне всегда нравились кружевные лифчики.
Марио вздохнул.
– А тебе нравятся женщины в черном нижнем белье? – не унимался Пастор.
– Я предпочитаю красное, – уверенно ответил Марио.
– Да, красное тоже неплохо. Говорят, если женщина надевает красное белье, значит, она действительно тебя хочет.
– Ты точно знаешь?
Дыхание Марио заметно участилось.
– Да, я где-то слышал, – сдержанно ответил Пастор. – Послушай, мне пора. Моя подруга ждет меня в мотеле.
Марио улыбнулся и вытер пот со лба.
– Я видел тебя с ней сегодня, приятель.
Пастор с шутливым огорчением покачал головой:
– Это моя слабость. Не могу отказать женщине с хорошенькой мордашкой.
– Ты занимался любовью прямо на проклятой дороге!
– Верно. Ну, когда ты давно не видел свою подружку, она начинает испытывать нетерпение – ты ведь знаешь, о чем я говорю?
Ну, давай, Марио, неужели ты не понимаешь моих намеков?
– Да, знаю. Послушай, насчет завтрашнего дня…
Пастор затаил дыхание.
– Ну, если ты действительно готов мне помочь…
Да! Да!
– …то давай так и сделаем.
Пастор с трудом удержался от желания обнять Марио.
– Ты не передумал? – с тревогой спросил Марио.
– Нет, конечно, приятель. – Пастор обнял Марио за плечи, и они вышли из туалета. – Для чего еще нужны друзья, если ты понимаешь, о чем я?
– Спасибо тебе. – На глазах Марио показались слезы. – Ты классный парень, Рикки.
Они вымыли фаянсовые миски и деревянные ложки в большом чане с теплой водой и вытерли полотенцем из старой рубашки. Мелани сказала Пастору:
– Ну, мы можем начать в другом месте! Найти кусок земли, построить деревянные хижины, посадить виноградник, будем снова делать вино. Почему бы и нет? Ведь много лет назад все так и произошло.
– Верно, – не стал спорить Пастор.
Он поставил свою миску на полку и бросил ложку в ящик. На мгновение он вновь стал молодым, сильным, как пони, и полным энергии, уверенным в том, что сумеет решить любую проблему, которую поставит перед ним жизнь. Он вспомнил удивительные запахи тех дней: свежесрубленного дерева; юного тела Звезды, покрытого капельками пота от тяжелой физической работы; марихуаны, выращенной на поляне в лесу; одуряюще сладкий аромат раздавленного винограда. Потом он вернулся в настоящее и уселся на стол.
– Много лет назад, – повторил он, – мы почти бесплатно взяли у правительства эту землю в аренду, а потом они о нас забыли.
– За двадцать девять лет они ни разу не повысили арендную плату, – добавила Звезда.
– Мы расчистили лес. Тогда нас было тридцать или даже сорок молодых людей, готовых работать бесплатно по двенадцать, а иногда и четырнадцать часов в день ради достижения цели, – продолжал Пастор.
Пол Бейл усмехнулся:
– У меня спина начинает болеть, когда я вспоминаю о тех днях.
– Мы практически бесплатно получили лозу у доброго виноградаря из долины Напа, который хотел поддержать молодых людей, готовых заниматься чем-нибудь полезным, вместо того чтобы целыми днями курить травку.
– Старина Реймонд Делавалль, – вздохнул Пол. – Он давно умер, да благословит его Бог.
– Но самое главное, мы были готовы вести нищенское, полуголодное существование, спать на полу, ходить в рваной обуви. Целых пять лет. Пока не удалось получить первое приличное вино.
Звезда взяла на руки ползающего по полу ребенка, вытерла ему нос и сказала:
– И тогда нам не нужно было заботиться о детях.
– Вот именно, – кивнул Пастор. – Если бы условия были прежними, мы сумели бы начать все сызнова.
Слова Пастора не убедили Мелани.
– Но должен же существовать какой-то выход!
– Конечно, – сказал Пастор. – И Пол его нашел.
Пол кивнул:
– Можно основать корпорацию, взять в банке заем в четверть миллиона долларов, нанять рабочих и превратиться в жадных капиталистов, интересующихся только своими доходами.
– Но это будет означать, что мы сдаемся, – заявил Пастор.
В субботу утром Пастор и Звезда встали затемно. Пастор принес кофе из закусочной, расположенной напротив мотеля. Пока он ходил, Звезда изучала дорожный атлас.
– Ты высадишь Марио возле аэропорта в Сан-Антонио около десяти часов утра, – сказала она. – Затем выедешь из города по дороге номер десять.
Пастор не стал заглядывать в атлас. Карты всегда сбивали его с толку. Он предпочитал следовать знакам И-10.
– Где мы встретимся?
Звезда сделала несложные подсчеты.
– Я буду примерно на час тебя опережать. – Она указала на карту. – Вот место на И-10, которое называется Леон-Спрингс, в пятнадцати милях от аэропорта. Я припаркую машину так, чтобы ты сразу ее заметил.
– Грамотно.
Оба страшно волновались. Похищение грузовика Марио – лишь первый, но очень важный шаг их плана: все остальное зависело от него. Звезду беспокоили детали.
– Что мы сделаем с «хондой»?
Пастор купил машину три недели назад за тысячу долларов наличными.
– Ее будет трудно продать. Если нам попадется место, где торгуют подержанными машинами, можем получить пятьсот долларов. Иначе придется бросить ее где-нибудь в лесу между штатами.
– Мы можем себе это позволить?
– Деньги делают человека нищим, – процитировал Пастор один из Пяти Парадоксов Баграма, гуру, по заветам которого они жили.
Пастор до последнего цента знал, сколько у них денег, но скрывал от всех остальных. Большинство членов коммуны даже не подозревали о существовании банковского счета. И никто в целом свете не знал о десяти тысячах долларов в двадцатках, которые он хранил внутри корпуса старой акустической гитары, висящей на стене его хижины.
Звезда пожала плечами:
– Я не тревожилась о деньгах целых двадцать пять лет, нет смысла начинать сейчас.
Она сняла очки для чтения.
Пастор улыбнулся ей:
– Ты выглядишь очень мило в очках.
Звезда искоса посмотрела на него и неожиданно спросила:
– Ты скучаешь по Мелани?
Пастор и Мелани были любовниками. Он взял Звезду за руку.
– Конечно, – сказал он.
– Я рада, что ты с ней. Она делает тебя счастливей.
Пастор вдруг вспомнил Мелани. Она спит лицом вниз на его кровати, утренние лучи солнца пробиваются в окно. Он сидит, пьет кофе и смотрит на нее, любуясь ее белой кожей, идеальным изгибом бедра и длинными рыжими волосами, рассыпанными по спине. Вскоре она почувствует аромат кофе, перевернется на спину и откроет глаза. И тогда он заберется в постель и они займутся любовью. Пастор представлял, как коснется ее кожи, а потом обнимет, он наслаждался предвкушением этого чудесного мгновения, словно бокалом превосходного вина.
Видение потускнело, и у него перед глазами возникло сорокадевятилетнее лицо Звезды в дешевом техасском отеле.
– Тебя мучает моя связь с Мелани? – спросил Пастор.
– Брак есть измена, – ответила она, процитировав другой Парадокс.
Он кивнул. Они никогда не требовали друг от друга верности. В начале их связи именно Звезда всячески смеялась над идеями моногамной любви. Затем, когда ей исполнилось тридцать и она стала понемногу успокаиваться, Пастор испытал ее терпимость, сменив на глазах подруги целую серию любовниц. Но в последние несколько лет, хотя они продолжали верить в свободную любовь, оба практически не пользовались ее преимуществами.
Поэтому Мелани оказалась для Звезды большой неожиданностью, но женщина не стала возражать. Их отношения с Пастором уже давно определились. Он любил Звезду, но ее с трудом скрываемая тревога давала ему приятное чувство контроля над ней.
Она крутила в руках пластиковую чашку с кофе.
– Интересно, что чувствует Роза?
Роза была их тринадцатилетней дочерью, самым старшим ребенком в коммуне.
– Она росла не в обычной семье, – ответил Пастор. – Мы не сделали из нее рабыню буржуазных условностей. В этом и состоит главная задача коммуны.
– Да, – согласилась Звезда, которая никак не могла успокоиться. – Я просто не хочу, чтобы она тебя потеряла, вот и все.
Он погладил ее руку.
– Она меня не потеряет.
Звезда сжала его пальцы:
– Спасибо.
– Нам нужно идти, – сказал Пастор, вставая.
Они сложили вещи в три пластиковые сумки, Пастор вынес их на улицу и положил рядом с «хондой». Звезда вышла за ним.