Лесли сглотнул слюну, чувствуя собственную беспомощность. Последний вопрос поразил его в самое сердце. Грей произнес вслух то, что не давало покоя Лесли все это время. В глубине души и он считал, что, если бы они находились вместе, когда русские высаживались на их льдине, с Харрисом ничего бы не стряслось.
— Не знаю, — ответил Лесли. — Они бы заметили наш самолет в любом случае, независимо от того, сколько человек из экипажа в нем оставалось. А контакт с русскими, о котором вы тут все время твердите, мог иметь место потому, что они запеленговали нашу радиостанцию.
— Это мы проверим, — заметил Рид. — Однако даже если решение капитана о высадке на берег будет признано ошибочным, нельзя инкриминировать ему встречу с русскими. «Сон дьявола» так или иначе попал бы в их руки.
— Но не тогда, когда там оставался только больной Харрис, — гнул свою линию Горрелл. — Если бы в самолете находились еще два здоровых члена экипажа, они смогли бы воспрепятствовать обыску и похищению лейтенанта Харриса.
— Вы полагаете, его похитили? — удивился Лесли. — Вы считаете это возможным, майор?
— Не все относятся к русским так же хорошо, как вы, — ехидно улыбнулся Алберти, вскидывая вверх худые руки.
— Что вы хотите этим сказать, сэр?
— Только то, что ваше решение достичь побережья можно объяснить лишь вашими симпатиями к русским.
Полковник Рид откашлялся:
— Пожалуй, нам следует прерваться. Капитану необходимо подкрепиться и немного передохнуть. — Его взгляд выражал явное сочувствие Лесли, которого коллеги полковника загнали в угол. — Объявляю перерыв на час. — И полковник встал со своего места.
— Вы не будете возражать, — обратился к нему майор Горрелл, — если я за это время допрошу штабс–сержанта Хестера в целях получения кое–какой информации.
* * *
Когда капитан Лесли вошел в казино, часы показывали без десяти восемь. Бренды в зале не было. Подойдя к стойке, Лесли, пренебрегая запретами командования, заказал себе виски, хотя обычно обходился без спиртного. В казино присутствовало довольно много офицеров, которых Лесли, погруженный в свои невеселые мысли, казалось, не замечал. Сразу узнал он только сержанта, обслуживавшего посетителей у стойки. Еще совсем недавно он первым сообщил капитану о том, что не вернулся из полета Харрис. Помнится, Лесли пришлось прибегнуть к угрозе, чтобы принудить сержанта к большей откровенности. И вот теперь сержант посматривал на капитана с явной неприязнью — очевидно, не забыл о происшедшем инциденте. Он подчеркнуто долго возился с сифоном для содовой, прежде чем поставить перед капитаном бокал.
Получив заказ, Лесли устроился на высоком табурете. Стрелки часов показывали уже без трех минут восемь. Капитан думал о том, что скажет Бренде все, о чем не сказал в джипе. Уж теперь–то он найдет нужные слова…
Выпив виски, он почувствовал, как приятное тепло разливается по телу.
— Еще одну порцию! — бросил он бармену. Сержант чуть заметно усмехнулся, а капитан невольно вспомнил, как после первого разговора с ним ушел, сильно хлопнув дверью, и, поскользнувшись на обледенелых ступенях, упал. Но почему он вспомнил об этом сейчас? Уж не потому ли, что именно тогда встретил Бренду?
Часы показывали пять минут девятого. Почему не идет Бренда? Почему заставляет себя ждать? У него так мало времени, а сказать ей нужно так много…
Лесли допускал, что Бренда сразу согласится стать его женой. Правда, чтобы это произошло, придется очень многое о себе рассказать. А может быть, она скажет, что, прежде чем дать ответ, должна хорошенько все обдумать. Однако он надеялся, что даже в худшем случае она не решится отказать ему. Ну а ее согласие в данный момент, как полагал Лесли, помогло бы ему бороться с Горреллом и Алберти. Оно бы означало, что Бренда на его стороне.
Девять минут девятого. Где же она застряла? Лесли начал беспокоиться. Он заказал третью порцию виски, и бармен сумрачно улыбнулся.
— Ваши дела, капитан, как я вижу, не особенно хороши, — услышал вдруг Лесли за своей спиной. Он повернул голову и увидел Гордона Грея.
— Что вы сказали? — переспросил капитан, хотя прекрасно все слышал. В голове у него билась мысль, что этот тип, влюбленный в Бренду, его смертельный враг. Судя по всему, он большая шишка, на базе прислушиваются к его мнению и травлю против Лесли организовал он.
— Все специальные камеры вашего самолета, к сожалению, пусты, — тихо проговорил Грей. — Это только что установлено. Выходит, вы вообще не привезли проб…
— Что такое?!
Грей пожал плечами:
— Боюсь, вам это дорого обойдется.
Правая рука, в которой Лесли держал бокал, задрожала, и, чтобы унять эту предательскую дрожь, капитан еще крепче обхватил бокал, убеждая себя, что этот тип нарочно его пугает. Лесли глубоко вздохнул и почувствовал, как бьется у него в висках кровь.
Молчание капитана бесило Грея, хотя внешне это никак не проявлялось — ни один мускул не дрогнул на его лице и взгляд Лесли он выдержал, не отвел глаз.
Грей сознавал, что Лесли симпатичнее его, к тому же моложе на целых десять лет. Он, несомненно, пользуется успехом у женщин. Сам Грей был по характеру человеком замкнутым. Успешно продвигаясь по службе, он теми или иными средствами добивался расположения женщин. А такие, как капитан Лесли, завоевывали их симпатии без всякого труда, в чем Грей имел возможность убедиться лично. Вот и старого полковника Лесли обаял с первого взгляда.
Черт возьми, как ненавидел Грей людей подобного типа! Больше всего ему хотелось сейчас ударить по этой смазливой физиономии. Жаль только, что они не одни в казино. В таком случае придется спровоцировать этого Лесли, заставить его первым нанести удар…
Решившись на этот шаг, Грей наклонился к капитану, придав своему лицу такое выражение, что окружающим могло показаться, будто он говорит Лесли что–то безобидное, а сам между тем шептал:
— И сколько же русские заплатили вам за это?
Лесли вздрогнул. Его бросило в жар, хотя лоб оставался холодным. Он ощутил страстное желание ударить Грея по физиономии, но вместо этого плеснул в него остатками виски с содовой.
На мгновение Грей замер. С волос и с подбородка капало на воротник виски. Окинув взглядом помещение, он заметил, что бармен наблюдает за ними. Значит, свидетель будет. Грей выпрямился и с силой ударил капитана. Лесли вместе с табуретом полетел на пол. Бокал, который он держал, разлетелся вдребезги, поранив ему руку.
Едва он поднялся, как Грей нанес второй удар. На этот раз он угодил Лесли в ухо и кольцом рассек голову. Капитан почувствовал боль не сразу, а после того, как увидел кровь на запястье. Тяжело дыша, он встал. Алкоголь, вероятно, уже начал действовать — движения капитана сделались неуверенными, однако это не помешало ему вспомнить, что когда–то его учили, как, будучи безоружным, отражать нападение. Быстро повернувшись к Грею, он бросился на него.
Посетители казино с любопытством наблюдали за дерущимися. Бармен из осторожности убрал со стойки бутылки.
Грей пригнулся и уклонился от удара, который Лесли намеревался нанести ему ребром ладони, но в тот же миг на него обрушился новый удар, от которого потемнело в глазах, а тело пронзила такая дикая боль, что он отпустил руку капитана. Он почувствовал, как Лесли заламывает ему руку за спину, и застонал. Лесли вздрогнул и на мгновение ослабил руку. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Грей вывернулся и, сжав громадные кулаки, ринулся на капитана. Последовал удар в подбородок, и капитан, широко раскинув руки, упал навзничь, стукнувшись головой о край стойки. Два молодых офицера подхватили его и подняли. Однако никто не попытался развести дерущихся. Они знали, что к ответственности их могут привлечь лишь в том случае, если дело дойдет до поножовщины или до бутылок из–под виски. Но на сей раз дрались по–благородному, а такая драка скорее развлекала, чем пугала, ведь на базе все умирали от скуки.
Грей рассчитал все правильно: Лесли с трудом держался на ногах, один глаз у него заплыл, а из рассеченной головы сочилась кровь. Сопротивляться он был уже не в состоянии. Грей подумывал о том, как недостойнее завершить все это, когда вдруг заметил Бренду. Отстранив какого–то офицера, она пробиралась к стойке…
И тогда Грею захотелось еще раз увидеть капитана поверженным на пол, насладиться, так сказать, полной победой. Приблизившись к Лесли, он нанес ему удар в живот. «Это тебе за Бренду, — мысленно приговаривал он. — Пусть полюбуется, какой ты слизняк…»
Лесли скорчился от боли и ударил наугад, но промахнулся, а Грей, воспользовавшись беспомощностью противника, ударил его еще раз, еще… Лесли мешком свалился на пол, и Грей подумал, что уж теперь–то Бренда просто возненавидит этого капитана. И вдруг он услышал, как она вскрикнула.
На этом драка закончилась. Грея схватили за руки. Сквозь дымку он видел, как Лесли усадили в кресло, как кто–то вытер ему кровь с губы и положил ноги на табурет.
На этом драка закончилась. Грея схватили за руки. Сквозь дымку он видел, как Лесли усадили в кресло, как кто–то вытер ему кровь с губы и положил ноги на табурет.
Вокруг толпились и шумели люди. Вскоре в помещении появились двое громадных военных полицейских в белых шлемах.
— Во всем виноват капитан, он первым начал драку… — сбивчиво давал показания бармен.
«Где же Бренда? — думал тем временем полковник. — А, вон она! Стоит позади кресла и смотрит на безжизненное тело Лесли. Как она, должно быть, презирает его сейчас!»
Один из полицейских положил руку на плечо Грея и кивком указал на дверь. Грей шел не сопротивляясь, испытывая удовлетворение: он сделал все, что хотел сделать.
Дойдя до двери, он остановился и обернулся. Второй полицейский стоял возле Лесли и, энергично жестикулируя, выгонял всех из казино…
На следующее утро в подземном командном пункте базы, куда снова вызвали Лесли, майор Горрелл сказал ему:
— Надеюсь, капитан, сегодня вы трезвы и в состоянии отвечать на наши вопросы.
Лесли промолчал. Одна рука у него покоилась на перевязи. Он окинул взглядом помещение. Все сидели на прежних местах, за исключением Гордона Грея.
— Как видите, мистера Грея здесь нет, — заговорил, перехватив его взгляд, полковник Рид. — Мы считаем, что он превысил право самообороны. Через несколько часов он покинет нашу базу. Однако вина за возникший инцидент лежит на вас. Я очень сожалею, что один из моих офицеров так забылся.
Полковник говорил искренне: Лесли на самом деле разочаровал его — вдрызг напился и затеял драку по личным мотивам. Из–за этого неприятного инцидента положение капитана значительно ухудшилось. Полковник Рид не знал, сможет ли теперь ему помочь.
— Ну, об этом мы поговорим позднее, — мрачно произнес он, — а сейчас займемся другим делом…
— Которое нас ничуть не радует, — заметил Горрелл. — Капитан, правда ли, что, покидая борт самолета, вы высказались в том смысле, что вам безразлично, захватят его русские или нет?
— Нет, я только…
— Вы предпочли передать красным результаты ваших замеров, не так ли? — уточнил Алберти. — Может, вы надеялись, что за это с вами будут лучше обращаться? Что же, с вами действительно неплохо обращались.
Алберти хорошо знал, что все это грубая подтасовка, но он питал личную ненависть к этому капитану. Возвращение Лесли перечеркнуло все его планы. Прошлой ночью он получил из своего штаба указание поисков Харриса не производить, поскольку неизвестно точное место, где он пропал. Это распоряжение перечеркнуло все его намерения, предусматривавшие организацию широкомасштабной экспедиции возле сибирского побережья.
— Результаты наших замеров не имели для русских никакой ценности, — объяснил Лесли, — поскольку они и без того превосходно знают, из каких компонентов состоит их облако.
— Сведения подобного рода всегда интересуют противника, — возразил Горрелл.
— Это вопрос второстепенный. Располагают русские результатами замеров или не располагают, нам неизвестно. Зато известна другое: капитан им в этом не помогал.
— Помогал, но косвенно, — настаивал Алберти. — Он оказал им большую услугу тем, что так поспешно улетел с их льдины.
— Через два часа льдина должна была разломиться на части.
— И вы поверили в эту сказку? Хотите, чтобы и мы в нее поверили?
— Я собственными глазами видел берег… — невнятно проговорил капитан, так как Грей во время драки выбил ему два зуба. В его душу закрался страх. Он чувствовал, что все его доводы бесполезны: допрашивающие уже составили о нем определенное мнение, и он, сколько ни старайся, ничего изменить не сможет.
— Вы бросили в беде своего товарища, — холодно заметил майор, размышляя о том, что человек этот спутал ему все карты. Он с такой энергией взялся за дело: отговорил полковника Рида вести поиски, решив взять все в свои руки, добился согласия у генерала — и все впустую! Во время войны в Корее он уже проводил подобную операцию вдоль Южно–Китайского побережья, за что ему было досрочно присвоено воинское звание майора. С тех пор прошло семь лет, и в отделе кадров, должно быть, забыли о нем, а после теперешних событий шансы получить повышение у него весьма сомнительны. А все из–за этого капитана.
— Я хотел спасти машину, — начал объяснять Лесли, — ведь она стоит пять миллионов…
— Верно, — подтвердил Горрелл, — о стоимости самолета вы говорили. Вы намеревались продать «Сон дьявола» русским, а вырученные за него деньги перевести во Францию, где у вас есть любовница–коммунистка.
— Все это, вероятно, говорилось в шутку… — вступился за капитана полковник Рид.
Лесли молча кивнул: в горле у него застрял комок, и он не мог говорить. Но он заметил, как перекосился при словах «любовница–коммунистка» полковник, и это его здорово испугало, поскольку он понял: Хестер рассказал о нем все. Беспокоили раны и ушибы, полученные во вчерашней драке. Однако больше всего его волновало, что он не сможет поговорить с Брендой. Вчера в казино, перед тем как потерять сознание, он увидел Бренду, но только мельком. Потом, когда его перевезли в барак, к нему приставили военного полицейского и запретили выходить.
— Значит, это была шутка, — повторил майор. — Хороша шутка!
Горрелл считал, что в любой шутке есть доля правды, той правды, которую прячут от окружающих. В шутке Лесли, например, проявился его вероломный характер. Кто–то окрестил его коммунистом, и не столь важно, где это произошло: во Франции или где–то еще, однако этого оказалось достаточно, чтобы майор Горрелл принял твердое решение искоренить зло на базе. Не хватало еще, чтобы в его эскадрилье находился красный! Такого майор допустить не мог. Он с самого начала подозревал капитана в нелояльности, а сейчас располагал доказательствами этой нелояльности. Все это значительно облегчало его задачу — избавиться от неугодного, тем более что сам Лесли ничего не отрицал.
— Когда вы достигли материка, то, кажется, выпили виски? — спросил Алберти капитана.
— Ну, это–то понятно, — тихо заметил Рид.
— У нас был целый ящик виски, и я все время пил, — съязвил капитан.
Полковник, словно желая предупредить капитана, хлопнул ладонью по столу.
— Как видите, нам все о вас известно, — заявил Горрелл. — Известно, что, ступив на русскую землю, вы изволили шутить по поводу политических целей Америки, не так ли?
— Я вас не понимаю…
— Вы же болтали что–то по поводу белого флага? Болтали и о том, что ступили на русскую землю не как завоеватели, а как освободители, о том, что постараетесь сагитировать местных тюленей выступить против краевых… Болтали или нет?
— Если я и говорил что–то в этом роде, то только для того, чтобы вселить хоть немного мужества в Хестера. Этот парень оказался слишком трусливым, а уж когда мы достигли суши…
— Скажите, а вы не думали о встрече с русскими?
— Это казалось мне маловероятным.
— Маловероятным?! Капитан, вчера вы говорили, что высадились на побережье затем, чтобы определить свое местонахождение. Вы наткнулись на скалу с обломками судна, и Хестер заверил вас, что это остров Жаннетты. А что сделали вы? Вы двинулись дальше. Как вы объясните свои действия?
— Я не поверил штабс–сержанту, хотел сам проверить… Хестер заблуждался, в чем мы и убедились, когда встретились с русскими.
— Хотел сам убедиться? — повысил голос Горрелл. — Вы хотели перейти к русским! Вспомните–ка, что произошло возле метеостанции?
— Хестер обнаружил там лодку и наотрез отказался идти дальше…
— Он отказался подчиняться вашему приказу, — рявкнул Горрелл, — потому что вы требовали от него предать родину! Вы стремились поскорее попасть к красным, а не вернуться на свой самолет, где остался ваш больной товарищ. Вы уверяли нас, капитан, что хотели его спасти, а на самом деле вам не терпелось сдаться нашим врагам.
Лесли молча смотрел, как беснуется майор, и чувствовал себя абсолютно беззащитным. Какими бы бессмысленными ни казались его обвинения, опровергнуть их было нелегко, а заявление майора, будто Лесли хотел сдаться русским, наводило на капитана ужас. Его намерения доставить, несмотря ни на что, результаты замеров на базу, спасти при помощи русских Боба Харриса и собственный самолет, по мнению майора Горрелла и всех этих людей, свидетельствовали о наличии измены.
— Вы уже не видели в русских врагов, — безапелляционно заявил майор Алберти. — Вы видели в них союзников по борьбе со стихией, не так ли?
— Окажись вы на моем месте, вы, вероятно, думали бы точно так же, — ответил Лесли.
— Полагаю, сэр, на этом можно закончить, — сказал Горрелл, обращаясь к полковнику.
Рид вынул изо рта трубку и положил ее на стол перед собой. Она так и осталась нераскуренной. Полковник подвигал челюстью, но так и не произнес ни слова. Он откинулся на спинку стула — она жалобно заскрипела. Рядом татакал телетайп, за дверью откашливался полицейский.