– Правда ли, что второй удар был слабее первого и падение было не слишком вынужденным?
– Если за границей в таких случаях всегда падают, почему русский человек не может упасть? Удар-то, в конце концов, был, так что о симуляции говорить нельзя. Да, не скрою, секунда размышлений, падать или не падать, была. Но скажите мне, почему соперники могут нас провоцировать, а мы им ответить тем же не имеем права? Почему мы должны подставлять вторую щеку? Не считаю, что поступил плохо. Я поступил в интересах команды. Другое дело, что судья эпизода не заметил и Гиггза не удалил.
– Знали, что в эти дни усилиями валлийской прессы и самих игроков стали врагом всего Уэльса?
– Нет. Хотя от самого Гиггза в ответном матче ждал каких-то неприятных эпизодов. Но если его партнеры вновь отличались провокациями, именно с его стороны ничего подобного не последовало. Конечно, он был настроен против меня и нашей команды, разгорячен, но держал себя в рамках.
– На предматчевом построении пожали друг другу руки?
– Откровенно говоря, думал, что он мне не пожмет. Но – пожал. Правда, Гиггз в этот момент, как я понял, смотрел мне в глаза, а у меня они были опущены. Причем я умышленно не смотрел не только на него, но и на остальных игроков сборной Уэльса.
– Почему?
– Не хотелось мне на них смотреть после того, как они играли в Москве. Именно из-за их провокаций у нас в первой игре два футболиста, по сути ни на чем, получили желтые карточки и вынуждены были пропустить ответный матч. Зато сейчас у нас дисциплина была, что называется, от и до. Ни на какие пакости мы не поддавались.
…Спустя день после Кардиффа я написал в «Спорт-Экспрессе»:
«Дай бог вам остаться такой же командой к Португалии. Так же, как сейчас, относиться к тренеру, партнерам и себе. Так же достойно воспринимать пребывание в запасе и быть готовым выйти в „основе“. Не начать делить деньги и сферы влияния. А главное – не посчитать, что после этой незабываемой победы расти и развиваться в футболе уже некогда и незачем. Футбол, как и любое настоящее дело, не терпит остановок в пути. Спасибо вам за выход в Португалию. Теперь мы знаем, какими вы можете быть. Будьте такими всегда».
Тем мечтам не суждено было сбыться.
* * *После Уэльса Россия словно сошла с ума. Началось какое-то светопреставление. Страна наша, когда дело касается футбольной сборной, воистину не знает удержу – ни в хвале, ни в хуле. Здесь был случай номер один.
Колосков писал в книге «В игре и вне игры»: «Среди болельщиков началась эйфория. По этому поводу Ярцева принял даже президент России».
С того приема у Владимира Путина, как мне кажется, с главным тренером сборной России и начали происходить необратимые изменения. Испытания медными трубами он выдержать не смог.
Как и перед ЧМ-2002, с начала года сборная России не могла одержать в контрольных матчах ни одной победы. Ничья в Болгарии, поражение от Норвегии, ничья в Австрии – не те результаты, которых хочется видеть от сборной, которая к чему-то на чемпионате Европы собирается стремиться.
Начались странные кадровые решения. Причем касались они игроков самых опытных, заслуженных, тех, на кого Ярцев предыдущей осенью делал ставку.
За день до вылета в Португалию «отцепили» из сборной ее капитана и символа – Онопко. Якобы по причине травмы. Хотя история получилась темная. И до сих пор никем толком не объясненная.
В тот самый день, когда сборная во втором туре Euro-2004 проиграла Португалии, Онопко сыграл все 90 минут в контрольном матче своего «Сатурна» на сборах.
Уже после чемпионата Европы Онопко рассказывал:
– Тогда было много непонятных моментов. Травму я получил в матче с «Рубином», столкнувшись с Бояринцевым.
А сборная играла товарищеский матч в Австрии. Приехал в Бор. Ярцев говорит: «Какая Австрия, куда ты поедешь? Лечись, ты мне нужен на чемпионате Европы». Потом был сбор перед отъездом в Португалию, и там почувствовал, что отношение главного тренера изменилось. Ярцев показывал мне свое колено, вспоминал, что у него была такая же травма, и он чуть не стал калекой. «Не могу тебя взять. Сломаешься окончательно, а тебе еще в футбол играть».
Спустя время легенда сборной дала интервью журналистам «Спорт-Экспресса» Юрию Голышаку и Александру Кружкову. Там Онопко, пожалуй, впервые откровенно высказался на тему Euro. И степень его боли стала ясна…
– Почему вы делаете вид, что отлучение от чемпионата Европы – не удар?
– Честно? Удар. Страшной силы. Может, я и говорил в прессе, что пережил спокойно, но потрясение было страшное… И для меня лично, и для семьи. Слишком многое было отдано на благо сборной. Я даже не про двенадцать лет, которые в ней играю. Скорее про последний год.
– Многим пожертвовали?
– Очень многим. Даже не могу описать собственные эмоции. Но футбол, к счастью, – такая штука, что скверные моменты забываются… Если себя пожирать, играть не сможешь. Но вы не представляете, как я готовился. Как хотел поехать.
– Когда прекратили терзаться?
– Недели две-три ходил не свой. Пока чемпионат Европы шел, успокоиться не мог. Вот когда «праздник футбола» стал историей и народ, газеты с телевидением переключились на Олимпиаду, стало полегче. До этого целыми днями реклама: «Европа, Россия…» И заставка – наша сборная. Я в общем ряду.
– Себя там представляли?
– Конечно. Еще обиднее оттого, что знал: если бы меня взяли, я бы там вышел. За «Сатурн» на сборах в Австрии я уже играл.
– Главная причина, по которой вас отцепили? Вы же анализируете…
– Анализирую. И не могу понять. Может, в самом деле ошибка врачей.
– Ведь есть какая-то тайна в этом чемпионате Европы?
– Для меня – есть. И не только для меня.
– Осадок в душе остался?
– Остался. Но ничего не изменишь.
– Вы поняли, что не поедете, еще до разговора?
– До разговора, но в последний день. Приезжал врач из ПИТО, крутил коленку. Сказал – можно играть. Потом поехали в ПИТО на обследование, сам Миронов осмотрел со всех сторон: «Я бы на твоем месте поехал. И тебе, Виктор, надо ехать. Последний чемпионат Европы, есть время подлечиться…» Потом повезли еще к какому-то врачу.
– Ярцеву Миронова не цитировали?
– Нет.
История с Онопко показала: главный тренер, который так ценил своих игроков и опирался на них, вдруг стал вести себя по отношению к ним совсем по-другому. Постоянная взвинченность Ярцева стала в команде притчей во языцех: игроки начали бояться к нему лишний раз подойти, не говоря уже о том, чтобы обратиться с какой-то проблемой.
Апогей наступил уже на самом чемпионате, когда после поражения в стартовом туре от испанцев у Ярцева случился нашумевший конфликт с Мостовым.
* * *Покойный Михаил Танич, прекрасно знавший Ярцева и по-доброму к нему относившийся, тем не менее в нашем разговоре высказался об этой истории бескомпромиссно: «Он же человека похоронил как футболиста. Я Жоре это обязательно скажу. А он ко мне сюда придет. Когда выгонят – обязательно придет».
Великий баскетбольный тренер Александр Гомельский говорил в том же духе:
– Изгнание Мостового – это совковый ход, совершенно лишний. Скандал, который не украсил ни российскую команду, ни Ярцева, ни вообще весь наш футбол.
– Показательный процесс?
– Никому этот процесс не нужен был – зачем?! Знали, что Сашка – болтливый парень, с журналистами любит поговорить, знает испанский… Думаю, здесь Ярцев погорячился. Можно было сесть с Мостовым, спокойно поговорить и снять этот вопрос. Да и что Ярцев на этом выиграл?
– Ничего?
– Если он считал, что этим ходом может сплотить команду, игроков вдохновить, так они не вдохновились. И проиграли следующий матч. Зато молодые ребята, которые не имеют такого имени, как Мостовой, такой славы и востребованности, таких денег, что они почувствовали? Если тренер вот так выкинул Мостового, ни за что ни про что, что ж с нами будет? И поэтому ход – ошибочный…
Итак, что же произошло?
На следующий день после стартового поединка Euro-2004 Испания – Россия в номере испанской газеты Marca среди цитат игроков обнаружилось высказывание строк в десять под незамысловатым заголовком MOSTOVOI. Текст был таким: «Во втором тайме мы очень сильно устали. Голова функционировала хорошо, но ноги не шли. Мы очень много тренировались и были как будто мертвые. Наверное, нужно было готовиться в другой манере. Думаю, что не сможем выйти из группы».
Тем же утром об этих словах Мостового узнал Ярцев. Кто ему о них сообщил, неизвестно, но, скорее всего, звонок раздался из Москвы.
Удовольствия эмоциональному тренеру, до конца еще не отошедшему от перипетий игры, слова самого опытного игрока сборной, понятно, не доставили. Главный тренер вызвал Мостового (сам игрок этот факт подтвердил) и спросил: «Что ты там наговорил?» Мостовой от всего открестился – сказал, мол, лишь то, что не было свежести, остальное же испанская пресса домыслила. Ярцев футболиста выслушал, но не поверил.
Дело в том, что черта Мостового не молчать ни по одному поводу в сборной была известна всем. Сам футболист называл ее стремлением говорить правду в любой ситуации. Оппоненты – ворчливостью, которая только баламутит команду и не дает ей сосредоточиться на подготовке. Довелось услышать мнение, что 35-летний Мостовой должен быть благодарен Ярцеву за сам факт своего включения в португальскую заявку и уж тем более в стартовый состав на матч с Испанией, а потому, мол, делать какие бы то ни было замечания в адрес тренерского штаба он не имел морального права. Другие возражали: раз человека включили в заявку, значит, он такой же член команды, как и остальные. И говорить, к тому же на правах опытного мастера, имеет право как минимум не меньше остальных. Тем более что об отсутствии свежести заговорили и другие футболисты.
Что же было на самом деле? Насколько велики были нагрузки – или некоторые игроки использовали этот аргумент, чтобы оправдать собственные неудачи и переложить всю вину на штаб? Какой физической формы можно было ожидать от команды дальше?
Звонок на мобильный телефон президента РФС я сделал на следующий день после матча с Испанией, когда о словах Мостового уже было известно всем. Обычная манера разговора Колоскова – небрежно-расслабленная, чуть-чуть отдыхающая. Тут же он взял инициативу сам. Едва услышал кодовое слово «физподготовка», как заговорил столь четко, жестко и даже слегка агрессивно, что стало очевидно: тема из пальца не высосана и Колосков заранее готовился к тому, чтобы ее затронуть.
– Если бы команду чрезмерно нагрузили, она стояла бы вся, – подчеркнул президент РФС. – Но разве вы не заметили, что большая группа игроков выдержала весь матч до конца и никакие пресловутые перегрузки им не помешали? Булыкин, Аленичев, Смертин, Алдонин, Евсеев – все они выполнили огромный объем работы и бились до последней секунды. Кое-кто другой – нет, но это уже не вина тренеров.
– То есть подозрение в адрес Ярцева в излишних нагрузках кажется вам надуманным?
– Однозначно. Я был на каждой тренировке и с позиций методиста, доктора наук, профессора ответственно заявляю: ни-ка-ких перегрузок не было! Были целенаправленные тренировки на поддержание физической формы, и какого-то особо интенсивного характера они не носили. Вот вам еще один аргумент: испанцы вынуждены были заменить Рауля и Морьентеса, двух форвардов из числа ведущих в мире. А это значит, что наши двигались в современном темпе и Иньяки Саесу пришлось что-то придумывать, чтобы сломить их сопротивление! И еще: да, те, кто вышел у нас на замену, игру сборной не усилили. Но они-то как раз были свежими. Тут-то уж точно не в физподготовке дело, а в чем-то другом. Поэтому то, что некоторые футболисты сыграли неубедительно, я бы ни в коем случае не стал объяснять некой неудачно построенной подготовкой. Ответственность за такую игру должны в полной мере нести сами эти игроки.
К эмоциональному монологу Колоскова стоило добавить один штрих. Ярцев никогда не слыл сторонником больших тренировочных нагрузок – скорее наоборот. Во времена, когда тренер руководил «Динамо», доводилось слышать мнения, что он излишне жалеет игроков – а вот если на его месте окажется Валерий Газзаев, отвыкшие от нагрузок футболисты взвоют по-настоящему. Да и в «Роторе» Евгений Кучеревский, пришедший вместо Ярцева, помнится, обмолвился, что к заданным им высоким нагрузкам волгоградская команда готова не была. Ярцев всегда был «игровиком», а не «легкоатлетом».
Получалась какая-то нестыковка. С трудом можно представить, чтобы в середине шестого десятка, да еще и на чемпионате Европы, Ярцев вдруг кардинально изменил своим принципам и нагрузил футболистов с расчетом на последующую легкость.
Наш разговор с самим Мостовым состоялся под вечер воскресенья, на океанском пляже, куда штаб сборной отпустил игроков на несколько часов.
– Испанского журналиста, который задавал мне вопросы после матча, лично не знаю. На вопрос: «Что ты думаешь о матче?» – я ответил: «Очень обидно, что проиграли, поскольку спокойно могли сыграть вничью». – «Чего вам не хватило?» – «Не хватило свежести, и это слова всех наших игроков, которые были на поле. Все отмечали, что голова думала, а ноги не работали. Значит, при подготовке что-то, наверное, было сделано неправильно». Вот и все. Считаю, что ничего особенного тут нет, я честно сказал, что думал, при этом никого не обидел и не оскорбил.
– И все же – вы думаете, что в тренировочном процессе скрывалась какая-то ошибка?
– Могу только сказать, что если все испанцы были намного быстрее и агрессивнее, значит, чего-то нам не хватало. А вот чего – кто знает?
– Вы человек с огромным опытом участия в больших турнирах. Каково состояние команды по сравнению с предыдущими первенствами мира и Европы?
– Сейчас затрагивать эту тему не хочу. До второй игры это делать бессмысленно. А вдруг выйдем на поле против португальцев – и полетим как на крыльях? Мне задали вопрос, и я ответил, что нам не хватало свежести – только и всего. Расшифровывать, делать какие-то выводы – для всего этого придет время уже после чемпионата. Вы подумайте, мог ли я сказать что-то о шансах на выход из группы? Кому нужно разжигать пожар в тот момент, когда играть надо? Неужели я этого не понимаю?
– Из мухи, вы хотите сказать, вылепили слона?
– Если бы это был не Мостовой, никто из испанцев наверняка бы и не раздул эту тему. А тут люди просто воспользовались тем, что я самый известный российский игрок в Испании и к моему высказыванию можно привлечь внимание.
– Ярцев подходил к вам с вопросом, что за интервью вы дали?
– Да, спрашивал. Я ответил, что ничего особого не сказал, просто отвечал на вопросы журналистов.
У Ролана Гусева ощущения оказались весьма схожими с тем, что говорил Мостовой.
– Свежести не было – это точно. Пришлось очень тяжело, но я затрудняюсь сказать почему. Могу только констатировать факт: о легких ногах приходилось лишь мечтать. Испанцы были намного быстрее и свежее, мы не успевали их «накрывать». И голова, соответственно, соображала у них намного продуктивнее. У меня было такое впечатление, будто только что уже провел одну игру и сразу вышел на вторую.
Некий симбиоз двух полярных мнений – руководства и игроков – представил Дмитрий Аленичев.
– Во втором тайме свежести действительно не чувствовал. Но то, что в конце матча команда не смогла организовать последний штурм, связываю больше не с усталостью, а с тем, что остались вдесятером.
– Тренировки, предшествовавшие матчу, были тяжелыми или нормальными?
– Нормальными. Полагаю, каждый сам должен думать, как ему лучше подготовиться к матчу.
Мнение тренерского штаба сжато представил Ринат Дасаев: «Ни одного заявления от игроков, что в матче с Испанией они чувствовали себя несвежими, мы лично не слышали. Да и сама игра показала, что в целом команда была в нормальном физическом состоянии. Не думаю, что при поиске причин поражения нужно как-то выделять эту тему».
И, наконец, точка зрения медика – врача сборной Юрия Василькова, работавшего с командой на Euro-96 и ЧМ-2002.
– Нагрузки, заданные игрокам во время подготовки к матчу с Испанией, считаю удобоваримыми. Никаких перегрузок не было. Считаю, что физически мы были готовы не хуже испанцев. Причина не слишком удачной игры ряда футболистов – нервы, которые особенно шалили в первые 15 минут. Могу сказать, что сейчас штаб удовлетворен кондициями игроков – нет ни одного человека, который приехал бы в Португалию в разобранном состоянии. Шум же, раздутый по поводу интервью Саши Мостового, отношу к проискам испанской прессы. Мы с ним разговаривали, и я в этом убедился.
* * *Развязка наступила очень быстро. Уже в понедельник в 9.45 утра по португальскому времени, за 36 часов до матча с Португалией, Ярцев отчислил Мостового из команды. Спустя 15 минут сборная уехала из Виламоуры в Лиссабон, а еще через два часа Мостовой на машине покинул отель «Брауне клаб» и направился в Виго.
Ярцев прокомментировал случившееся более чем жестко:
– То, что сделал Мостовой, расцениваю не иначе как плевок в сторону команды. Моя ошибка в том, что я слишком ему доверял. Этот человек получил наиболее благоприятные условия для подготовки, и вот во что это вылилось.