— Почему ты так уверен в этом?
— Они же понимают, что у нас есть пусть ничтожный, но шанс выловить посланца. А расколоть можно самого верного человека. Купить, напугать… в конце концов, существуют пытки. Зачем же рисковать? Надежнее всего хранят ту тайну, в которую не посвящены.
— А кто это — они? — спросил Дор.
— Лайва, — буркнул Ила Лес.
— Лайва, — сказал Маран, — наверняка сидит у себя дома и внешне ни во что не замешан. А в деле совсем другие люди.
— Ты его переоцениваешь.
— Не думаю. Он сильный противник.
— Что же делать? — спросил Мит безнадежно.
Маран рассеянно посмотрел на него, не ответил, бросил письмо на стол, снял трубку с аппарата связи и нажал на клавишу.
— Нила, соедини меня с «Утром».
— Что ты делаешь?! — рванулся к нему Ила Лес. — Как ты можешь?! — он попытался надавить ребром ладони на клавиши, но Маран отстранил его и твердо произнес в трубку:
— Инт? Немедленно сними из завтрашнего номера сообщение Серта Гала. Объясню при встрече. Зайди ко мне утром.
Ила Лес тяжело осел на стул.
— Кому мы доверили такое дело… — сказал он горестно. — Слабак. Размазня. Ради возмездия за два с половиной миллиона жизней побоялся пожертвовать одной. Да я бы собственной жизни не пожалел!
— Своей — и я бы не пожалел.
Маран покрутил в руке трубку, бросил ее на место и машинально присел на край стола.
— Кто тебе дал право принимать такие решения единолично? Ты бы спросил остальных — они-то согласны?
— Я выйду из Правления, но Санту не отдам, — отрубил Маран.
— Ему семнадцать два месяца назад исполнилось, — тихо сказал Мит.
— Не в этом дело. Думаешь, я тебя отдам? Или вот Дана? Даже и не в вас дело. В сущности, они могли взять первого встречного на улице, просто не сообразили.
— Не понял, — сказал Ила Лес.
— Ты считаешь, что ради так называемого отмщения можно переступить через человеческую жизнь? А по-моему, это означает совсем другое: добавить к двум с половиной миллионам преступлений еще одно.
— Один и два с половиной миллиона несравнимы.
— Да, если решать арифметическую задачку. Но мы не школьники и считаем не плоды или бревна.
— Не понимаю, из-за чего такой шум? — вмешался Поэт. — Отложить не значит отменить. Завтра публикации не будет, они пойдут на переговоры… должны же они предъявить свои требования! Их можно будет выследить. В конце концов, не могут же они всю жизнь держать Санту взаперти и шантажировать нас им… Кстати, Маран, надо предупредить и редакции фонора и визора, ты не забыл?
Маран помотал головой.
— Это не поздно сделать и утром. Но из-за этих дурацких споров мы теряем время. Мит, срочно вызови всех наших. Чтобы через полчаса были у меня. Не забудь вытащить Лета из его кресла. И ни одного лишнего слова вне нашего круга, мало ли кто может работать на оппонентов. За эти полчаса выясни, кто видел Санту в последний раз, когда, где… ну сам знаешь.
— Что ты собираешься делать? — неожиданно мирно поинтересовался Ила Лес. — Искать мальчишку?
Маран промолчал.
— Ладно, не дуйся. Я погорячился. Прошу прощения.
— Да я не дуюсь, — сухо ответил Маран. — Просто собираюсь делать работу, к которой, по-видимому, более способен, чем к руководству Лигой.
— И страной, — подсказал Поэт и ободряюще улыбнулся. — Выше голову! Я могу быть тебе полезен? Или лучше не путаться под ногами?
Маран заколебался.
— Сам не знаю, — сказал он наконец. — Во всяком случае, не исчезай. Если понадобишься, я с тобой свяжусь.
Дан впервые видел ее при дневном свете. Золотистая кожа, темно-синие глаза, волосы необычного цвета — то ли вишневого, то ли винного… Землянам такой естественный цвет не свойственен, но на памяти Дана была вспыхнувшая несколько лет назад мода на подобный оттенок, земные кокетки на всех континентах носили вишневые волосы… Тонкую фигурку облегало простенькое платьице из дешевой ткани. Несмотря на высокие каблучки, она не дотягивала Дану до плеча.
— А Марана нет? — спросила она робко. — Уже ушел?
— Он еще не приходил, — ответил Дан хмуро.
— Он не ночевал дома? — Дан внутренне рассердился, в этом «не ночевал дома» ему почудился оттенок двусмысленности, но она продолжила смущенно: — Это правда, что у него неприятности?
— С чего ты взяла?
— Говорят.
Это неопределенное «говорят» заставило Дана поморщиться.
— Кто говорит? — спросил он настойчиво.
— Люди.
Поэт высунулся из ванной.
— С кем ты?.. Эту милую девочку я где-то видел… — Он прошел через комнату и остановился перед Ланой. — Не могу вспомнить… Как тебя зовут?.. Ну меня ты, конечно, знаешь…
Дан был слишком озабочен, чтобы улыбнуться этому невинному бахвальству.
— Ее зовут Лана, — сказал он нетерпеливо.
— А!
Дан быстро убрал с ближайшего кресла книги — чтоб отвлечься, он листал том за томом большой фразеологический словарь, полумашинально вылавливая незнакомые обороты — и чуть пододвинул его к Лане.
— Присаживайся.
— Спасибо, я пойду.
Поэт внимательно посмотрел на нее.
— Боюсь, что тебе придется остаться здесь.
Дан ожидал, что она растеряется или испугается, но ничего подобного. Она окинула Поэта насмешливым взглядом и спокойно спросила:
— Я арестована?
— Нет, что ты! — Дан повернулся к Поэту. — Зачем ты так?..
— Ее могли видеть с Мараном, — сказал Поэт на интере. — Засечь, когда она сюда входила. Не исключено, что за дворцом следят. Ты думаешь, Марану мало Санты?
— Но не средь бела дня же…
— Санта, между прочим, хоть и молод, но парень отнюдь не глупый. И все эти охотничьи хитрости знает получше нас с тобой, не забывай, что он выученик Марана. И все-таки он исчез средь бела дня. А похитить девчонку — детская игра… Извини, Лана, — перешел он на бакнианский, — но тебе опасно уходить — сейчас.
— Я не боюсь, — сказала она все так же спокойно.
Дан пришел Поэту на помощь.
— Но ты же не хочешь удвоить неприятности Марана?
Она молча покачала головой.
— Тогда посиди с нами, он должен появиться, вечером он дал знать, что утром будет. Подождешь?
Она опять-таки молча села, не на кресло, а на стул, неудобный, жесткий, без обивки стул у стола.
Разговор не клеился. Поэт нетерпеливо бродил по квартире, поминутно выглядывал в окна, звонил на вход, вызывал Нилу. Дан заметил, как вздрогнула Лана, услышав певучий говор Нилы, вздрогнула, насупилась, наверно, сработали либо женский инстинкт, либо бакнианская интуиция, а может, она уловила что-то в интонациях, с какими Нила произносила имя Марана… Интересно, держит ли Маран свое обещание?.. впрочем, простите, он ведь так ей ничего и не обещал, уклонился… Видимо, все же… Не случайно, наверно, он оставил Нилу своей секретаршей, Дан припомнил, что, обнаружив это, в первый момент даже удивился, в прежние времена, до осенних событий, ему казалось, что главная помощница Марана вовсе не Нила, а вторая, кажется, Сина, дай бог памяти, такая серая мышка, даже имя забылось, и однако той при Маране давно нет, а Нила продолжает быть, неспроста небось… Когда голос Нилы раздался в третий раз, Лана поднялась и ушла в соседнюю комнату. Тоже характерец, подумал Дан, проводив ее взглядом. Поэт посмотрел на Дана вопросительно, Дан кивнул на аппарат, и Поэт мгновенно все понял.
— Ох уж эти женщины, — сказал он на интере со странной интонацией, то ли сокрушенно, то ли уважительно. — Рушится мир, гибнут народы, а их волнуют только страсть да ревность.
— Ну мир, положим, еще не рушится, — возразил Дан. — Хотя насчет страсти ты, пожалуй, прав. Учитывая обстоятельства ее первой встречи с Мараном…
— И ведь все зря, заметь. Ей ничего не светит. Она не его женщина.
— Откуда ты знаешь?
— Вижу.
— Да? Зоркий ты, я погляжу, — хмыкнул Дан и вдруг задал вопрос, который вертелся у него на языке уже несколько месяцев: — А чем, собственно, занимался этот самый спецотдел?
Поэт помрачнел.
— Особо опасными преступлениями.
— Убийц, что ли, ловили?
Поэт помолчал.
— Не только, — ответил он наконец неохотно.
— Не только?
— Не только.
И все. Дан подождал.
— Шпионы. Заговоры. Государственные преступления высшей важности, — выдавил из себя Поэт, видимо, поняв, что Дан не отвяжется.
— Например?
— Дело Серта Гала.
— Но выходит…
— Да. Выходит. — Поэт помолчал, потом тихо сказал: — Ты когда-нибудь ходил по канату, нет? А видел, как это делают? Тоже нет? У них есть такая штука, называется балансир… Извини, Дан, но… На эти темы поговори с Мараном, хорошо? А лучше — не говори. Не трогай его за больное место… — Он подошел к Дану, сел напротив и заглянул ему в глаза. — Сомневайся. Это твое право. Я быть с человеком наполовину не умею. А для себя ты решай сам… Впрочем, тут и решать нечего, ты из чужого мира, наблюдатель, для тебя это вопрос академический…
Дану показалось, что его ударили. Ошеломленный, он поискал слова для ответа, но пока искал, понял, что все так и есть. Он действительно наблюдатель и должен сохранять беспристрастность. Откуда же горькое чувство, что его предали?
Около полудня пришел Мит. Он не успел войти в переднюю, как на него коршуном налетел Поэт.
— Где Маран?
— Он еще не приходил? — удивился Мит. — Я зашел к себе, а его перехватили внизу, какие-то срочные дела.
— Как у вас? — спросил Дан с волнением.
Мит улыбнулся.
— Нашли. Осталось вытащить его оттуда живым. И, желательно, здоровым.
— А где они его прячут?
Мит посмотрел на вышедшую из соседней комнаты Лану, заколебался.
— В Бакне, — сказал он наконец.
— О! Спасибо за точность, — усмехнулся Дан.
— Это он хочет избавить нас от искушения, — заметил Поэт ядовито. — А вдруг мы тут же помчимся к Лайве и в сомнительной надежде на его грядущее покровительство сообщим ему, где его клевреты прячут Санту.
Мит покраснел. От дальнейших насмешек его спасло только появление Марана. Неслышно, как всегда, открыв входную дверь, он вдруг возник на пороге.
— Какое избранное общество! А почему в передней? — Он прошел в комнату и устало сел в ближайшее кресло. Остальные потянулись за ним. — У вас есть тут какая-нибудь еда? Лана, а ты как сюда попала?
— Я пришла узнать, — сказала она смущенно. — Рассказывают всякие небылицы. Утром я слышала, что тебя убили Мстители.
— Да, Мстителей мы проморгали, — кивнул Маран, придвигая к себе тарелку с вареным мясом. — А хлеба нет?
— Что за Мстители такие? — спросил Поэт, передавая ему оставшийся от завтрака ломоть.
— Тайное общество. Сколько в нем людей, пока не знаю. Где базируются, кто руководит, тоже не знаю. Я имею в виду, конечно, не идейных вдохновителей, а конкретного командира.
— А что знаешь?
— Цель. Отмщение за Изия. За попранные идеалы.
— Кем попранные?
— Мной. Кем же еще? Понатаскал в Правление всякой швали, распустил народ, сбил с толку молодежь, развратил самоотверженных тружеников…
— Да, проморгали.
— Не просто проморгали. Они опережают нас. Первый ход сделали они… а может, и не только первый, видишь, уже ходят слухи… Где ты слышала? — спросил он у Ланы. — Ну что меня убили?
— В лавке.
— Пожалуйста. Вчера об их существовании никто не подозревал, в том числе Лет и моя личная охрана, а сегодня они уже меня отпевают.
— Веселенькие дела, — сказал Поэт.
— Могло быть еще веселее! Удивительно, что они не взялись сразу за меня, а начали с Санты.
— Так это они?..
— Ну да. Или ты думаешь, что Лайва лично похищает людей и прячет их по подвалам?.. Мит, а ты чего стоишь? Иди сюда.
— Я уже поел.
— Когда ты успел? — удивился Маран.
— А пока ты вершил государственные дела.
— Государственные дела — в таком виде? — ужаснулась Лана.
Маран с сомнением оглядел свой легкий свитер, весь измазанный чем-то черным, и поднял глаза на Мита.
— А ты и переодеться успел? Ну да, ты же у нас щеголь.
— Надеюсь, вы не ползали по канализационным трубам? — полюбопытствовал Поэт.
— По канализационным — нет. Но вообще-то тряхнули стариной… — Маран вдруг расхохотался, Мит присоединился к нему. — Откровенно говоря, я получил колоссальное удовольствие. Надо будет при случае поблагодарить Лайву.
— Не равно ли вы развеселились? А что если они убьют парня?
— Зачем? Им нет никакого смысла его убивать. Это им ничего не даст, они только развяжут нам руки.
— А если они его увезут?
— Я крепко надеюсь, что они попытаются это сделать.
— Надеешься?
— Конечно. Гораздо проще отбить его на улице, чем штурмовать дом. Я бы дорого дал за то, чтоб они сделали такую попытку.
— Так надо внушить им эту мысль, — оживился Поэт.
— Надо, — согласился Маран. — Но как? Вариантов много. Надо подсказать им, что мы вышли на предыдущее звено и вот-вот доберемся до цели. Но сделать это нужно поаккуратнее.
— Перебежчик, — предложил Поэт.
— От нас к ним? Не поверят. Правильнее будет тихонечко… тихонечко, да не совсем… взять одного из их команды, но кого именно… Тут главное — не ошибиться, понимаешь?.. Великий Создатель! Как я раньше не сообразил! — Он вскочил. — Мит, а ну пошли!
— Ты бы переоделся, — заметил Поэт. — Какой-никакой, а Глава Лиги, видик же у тебя, как у бродяги из окраинных трущоб.
— Почему окраинных? — спросил Дан.
— Там нет водопровода.
— Ну раз окраинных… — Маран еще раз оглядел себя и ушел в соседнюю комнату.
— Интересно, что он надумал, — сказал Поэт, понизив голос.
Мит пожал плечами.
— Кто его знает. Секретничает. Маран есть Маран. Да и какая разница! Главное, чтоб Санта… — он коротко вздохнул. — Знаете, иногда я вспоминаю, как Ила Лес уговаривал арестовать Лайву и прочих… Наверно, он был прав. Честную игру ведут с честными людьми.
Маран открыл дверь, он был уже в чистой рубашке.
— Ошибаешься, Мит. Честную игру ведут честные люди. Ладно, пошли. — Он посмотрел на Лану и добавил: — Ты пока побудь здесь.
Дану показалось, что Лана собирается возразить, но та промолчала.
— Надеюсь, ты не собираешься участвовать в перестрелке? — спросил Поэт.
— Нет. Если ее удастся избежать.
— А если не удастся?
— Вот где пригодилось бы твое оружие, Даниель, — сказал Маран. — Но ты ведь его не дашь?
— Не дам, — вздохнул Дан. — Но… Я сам пойду. Вместе с оружием, — он представил себе, какое лицо было б у Железного Тиграна, услышь он это заявление… — Я сам пойду, — повторил он твердо.
— Я тоже пойду, — выпалил Поэт вдруг.
— Нет уж! Обойдемся без тебя.
— А ты мной не командуй, я тебе не член Лиги.
— Да пойми ты, в этом нет никакой надобности.
— Тебе нет, а мне есть.
— Поэт!
— Маран! — Поэт вскочил и стоял теперь, напружинив мышцы и бросая на Марана гневные взгляды. Тот помолчал, потом обезоруженно рассмеялся.
— Ладно, как хочешь.
В дверях Поэт шлепнул Дана по спине и шепнул:
— Я тебя обидел. Извини, брат.
С очередного рандеву Дан возвращался одновременно обрадованным и озабоченным. Радость его имела причину простую, пилот астролета сообщил ему, что высадил в соседней Дернии двух разведчиков, и передал Дану их позывные и примерные координаты, Дан даже успел уже выйти с ними на связь, сознание того, что на планете есть свои, внушало уверенность… правда, одиночества он не ощущал, но земляне были не просто свои, они означали и земное могущество. Радости Дана сопутствовало и некоторое беспокойство, ведь языковое обеспечение десанта Разведки было поручено ему, и почти неодолимые трудности, с которыми он встретился при выполнении задания, заставляли его сомневаться в конечном результате. Дело в том, что при Изии знание иностранных языков не только не давало никаких привилегий и не приносило ни малейшей практической пользы, но и служило веским аргументом для того, чтоб в любую минуту быть обвиненным в шпионаже. Более того, изучение языков было запрещено, пособия и словари изъяты… правда, в бывших тайных хранилищах, открытых указом в первые же дни после прихода Марана к власти, нашлись и словари, и книги, беда была в другом, невозможно оказалось отыскать людей, которые преподали бы Дану, или, вернее, его аппаратуре, фонетику, с превеликим трудом удалось обнаружить нескольких человек с довоенным знанием языка, в течение полутора десятков лет не только тщательно скрывавших свои познания, но и попросту пытавшихся их забыть. Даже дипломаты не могли помочь, ведь дипломатические отношения с Дернией, да и большинством других государств, были при Изии разорваны, все сотрудники соответствующих учреждений уничтожены, как если не реальные, так потенциальные шпионы, и восстанавливать теперь контакты с соседями приходилось новым людям. Дан предупредил центр о дефектах своих записей, но все же беспокоился. Несравненно больше, впрочем, его заботило другое. Машинально следя за дорогой, Дан снова повторил про себя фразу, которую передал ему пилот. «Шеф велел тебе быть предельно внимательным и осторожным. На основе анализа твоих данных он пришел к выводу, что обстановка в Бакнии нестабильна». «Почему нестабильна, с чего он взял?» — обиделся Дан, и пилот флегматично ответил: «Шефу видней». «Но почему?» «Почему — не скажу, но ему видней. Он никогда не ошибается в своих оценках, это известно всей Разведке, просто ты его еще плохо знаешь»…
Мнение Железного Тиграна испортило Дану настроение. Правда, в глубине души он надеялся, что шеф все-таки ошибается, но… Даже сообщение о начинающемся строительстве орбитальной станции у Торены и нежное письмо Ники не утешили его. Из каких его данных следовал подобный вывод? Напротив, обстановка упрочилась… так, во всяком случае, ему казалось. После того, как было предъявлено обвинение, Марану удалось ввести в Правление Серта Гала и наконец обеспечить себе большинство голосов. Тогда он сложил с себя чрезвычайные полномочия, Правление утвердило его решения, его уход и катастрофа перестали быть синонимами. Лайва и иже с ним помалкивали, на рожон не лезли, правда, по городу ходили слухи о Мстителях, но в этой болтовне не содержалось ничего конкретного… Нет, в политическом отношении дела шли не так плохо… Вот в экономическом… Дан задумался накрепко.