Упоительный восторг охватил все его существо, ощущение блаженства разлилось по всему телу, словно волны электричества пробегали от кончика хвоста до самой макушки.
– Как чудесно! – хотел крикнуть он, но вместо этого издал крик, похожий на прежний.
Вдоволь налюбовавшись своим отражением, Иван поднял голову и огляделся вокруг.
Над лесным озером стелился густой туман. Солнце еще спало и только редкие всплески воды нарушали тишину.
Красивая белая птица, раздвигая прибрежный камыш, подплыла к нему. Иван смотрел в ее глаза, испытывая ощущения, какие испытывал человеком в эротических снах и фантазиях.
Несколько сильных взмахов крыльями и Иван оторвался от озерной глади, поднимаясь все выше и выше, пока не увидел ослепительный диск восходящего солнца.
Облачко сизого дыма взвилось над молодняком. Страшный удар потряс Ивана, земля с непреодолимой силой потянула к себе, и он камнем рухнул вниз.
10
Когда Иван открыл глаза, над ним возвышался Аполлинарий. Иван сначала не узнал его.
– С возвращением! – прокричал Аполлинарий и, тряхнув за плечи, заставил Ивана сесть. – Дышите ровно… Ну как? Порядок?
Иван кивнул.
– Судя по всему, вы были динозавром… Погружение в глубинную память… Такое редко увидишь.
– Кем я только я не был, – отшутился Иван, вставая.
Уже начинало припекать. На соседнем холме толпились люди в длинных белых рубахах. Они тянули руки к солнцу, пели и водили хороводы.
– А это что за честные берендеи? – поинтересовался Иван.
– Белые братья рассвет встречают…
– Так уж время к полудню…
– Им делать все равно нечего. Они до заката там торчат. Сначала встречают, потом провожают…
Иван спустился к роднику.
У родника, как и давеча, плескались нагие девицы в компании подкрашенного перекисью бодренького старичка.
«Сатир!» – подумал Иван, стараясь не смотреть.
Старичок, черпая ладонями, брызгался студеной водой. Девицы смеялись.
11
Вечером в центре поляны сложили бревна и разожгли огромный костер. Горы мусора зарыли в яму, собрали палатки и разъехались по домам. Колдун больше не появлялся, мало того, однажды из палатки самым таинственным образом исчез и его рюкзак.
Электричка свистнула, тяжело дрогнула и с воем покатила в Москву. Небольшой мотылек отчаянно молотил тонкими крылышками и бился о вагонное стекло. «Вот интересно, – подумал Иван, – весь мир для него лишен четких граней. Есть только свет и тьма, и больше ничего… Он, может быть, и не подозревает обо мне… Кто же я для него тогда? Бог?» Мотылек несколько раз ударился о стекло, метнулся в сторону и скрылся в тамбуре.
12
На следующий день Иван ждал Эльгу.
Вооружившись веником, он выгреб лохматые горы пыли из-под кроватей и шкафов, отскреб до снежной белизны ванну и протер мебель. Выкопав из холодильника единственный кусок мороженного мяса неизвестной принадлежности, он сварил борщ. Купил овощей, красного вина, шоколада, сыру и апельсинов.
Зазвонил телефон. Иван схватил трубку.
– Алло! – послышалось на том конце. – Иван! Это Аполлинарий! Помните Яхрому?
– Как же! Отлично помню… Что нового?
– Я прочел вашу книгу! Она подтверждает мои догадки!
«Ну понес!» – вздохнул Иван.
– Выходит, – трещали в трубке, – мир вокруг нас – иллюзия!
«Начитался, – подумал Иван. – От меня-то ему что надо?»
– Алло! Вы слушаете? Так вот! Дело в том, что я всерьез занялся этим. Магия объясняет все!
Иван зевнул.
– Что вы об этом думаете? – спросил Аполлинарий.
– Что я думаю? Черт его знает…
– Представьте только: все объясняется! Хождение по воде, левитация, исцеление, все становится понятным!.. Вы когда-нибудь видели себя со стороны?.. Нет? А я видел!
– Поздравляю! – рассмеялся Иван. – Рад за вас.
– Вы напрасно смеетесь. Если не верите, я могу доказать… Приезжайте на Ленинский… Где Гагарин, знаете? Завтра, скажем… в девять вечера…
– А что будет?
– Увидите…
«Какого черта? – положив трубку, возмущался Иван. – Будь проклята эта моя застенчивость! Надо было послать его куда подальше. Что я, нянька, что ли, всем этим сумасшедшим с их претензиями на мессианство?»
Прождав два часа, Иван не выдержал и съел борща. Наконец, в пятом часу раздался звонок, Иван кинулся открывать.
За дверью стоял его знакомый колдун.
– А я, понимаешь, решил зайти, посмотреть, что тут у тебя, гляжу, а к тебе гостья… – сообщил он.
Из-за спины колдуна выпорхнула Эльга.
– Не волнуйтесь. Я ненадолго, – усмехнулся колдун. – Вот колокольчик тебе принес, повесь где ни то, он звенит ежли что… У-у, как вкусно пахнет… – потянул он носом.
– Опять еда, – обреченно вздохнула Эльга. – Сколько можно?
Колдун мигом очутился на кухне и сунул нос в кастрюлю.
– Угощаешь? Не откажусь, – выдохнул он. – От такого борща отказываться грех!
– Обжоры! – с укоризной сказала Эльга. – Сразу видно – мужики! – она уселась на стул и мечтательно закатила глаза. – Я вот, например, могу вообще ничего не есть! Однажды я не ела целых два месяца. У меня были такие белые колготочки, я их одевала на репетицию, а мне говорили: «Боже мой! Как тебе это удается? Такие стройные ножки! Не может быть!» Что я могла ответить? Рецепт один, – она вздохнула, переведя взгляд на фрукты и вино, – не жрать!
Иван налил колдуну тарелку борща.
– А мне? – Эльга обиженно надула губки.
– О, мадам, простите меня, – засуетился Иван. – Я думал, вы отказались…
– Это ничего не значит, – не смущаясь, объяснила она. – Мало ли что говорит женщина. Главное – понять, чего она хочет!
– Ну а если женщина сама не знает, чего хочет? – вставил колдун.
– Тем более! – отрезала Эльга.
«В ней нет недостатков! – восхищался Иван. – Она умна и прекрасна!»
Допив вино и съев весь борщ, колдун собрался уходить. Иван проводил его и захлопнул дверь.
– Где вы, Ваня? – услышал он голос Эльги. – Идите сюда.
Иван поспешил в комнату.
– Почему ты живешь один? – перейдя на «ты» спросила Эльга, раскинувшись в кресле. – Неужели так сложно найти хорошую девушку? Их так много. Умных, добрых, обыкновенных женщин…
– Вот именно! – воскликнул пораженный Иван. – Обыкновенных! Жующих, пьющих, говорящих обыкновенно. Чего от них ждать? У них обыкновенные мысли, обыкновенные чувства, обыкновенная серая жизнь. Все, чего они хотят известно заранее. У них нет крыльев, их фантазии ничтожны!.. Что они могут дать, кроме того, чем наделила их природа? Ничего…
– А тебе хочется необыкновенного? – спросила Эльга.
– По-моему, – сказал Иван. – Самая страшная вещь на свете это обыденность.
– А я устала от необыкновенного. – Она прикрыла глаза. – Перед тобой утомленная женщина. Вокруг сплошное сумасшествие. Хочется простого нормального мужчину! Нормальной жизни, семьи… Я так люблю готовить…
Иван немного растерялся. Он не мог представить себе ангела, стоящего у плиты, а Эльга была для него ангелом.
– Вы необыкновенная, – восторженно сказал он. – Рядом с вами хочется дышать, петь, смеяться, жить! Любить такую женщину, как вы, – величайшее счастье на свете! – он смутился. – То есть я хотел сказать, любить, в смысле носить ваш образ в своем сердце, думать о вас, быть счастливым оттого, что на свете есть вы!
Эльга слушала его с застывшей улыбкой.
– Ты хороший человек, – проговорила она тихо. – Тебя можно было бы полюбить. Странно, что ты один.
– Я благодарен за это судьбе. Ведь случись по-другому, мы бы никогда не встретились.
– Глупый, – улыбнулась она. – Ты же меня совсем не знаешь…
– Мне кажется, я знал тебя всю жизнь!
Она глубоко вздохнула.
– Так… ладно. Зачем все это?.. Хватит… Я иду в ванную. У тебя есть полотенце?
– Конечно…
Иван полез в шкаф…
Когда он достал чистое махровое полотенце, в ванной уже шумела вода.
– Полотенце! – крикнул Иван сквозь дверь.
Вода стихла, послышались легкие всплески. От волнения Иван выпил бокал вина, выкурил сигарету и, набравшись смелости, постучал.
– Зайди, не бойся, – позвала Эльга.
Иван вошел и его сразу окутал горячий туман. Сияло нагое тело, розовые соск и дрожали под водой…
– Иди ко мне… Хочешь? – спросила она, улыбаясь. – На тебе так много одежды… Иди ко мне…
13
На следующий день, в начале десятого, Иван вышел из вестибюля станции метро «Ленинский проспект», свернул налево, прошел до угла квартала и оказался у высоченного столпа с металлическим исполином наверху.
– Иван! – услышал он и увидел спешащего к нему Аполлинария. – Молодчина, что пришли! – радостно кричал тот. – Я уж боялся, вы не придете, – он схватил руку Ивана, и принялся трясти ее с таким усердием, словно ждал этой встречи всю жизнь.
Иван натянуто улыбался в ответ, испытывая неловкость от затянувшегося рукопожатия.
– Пойдемте же, – Аполлинарий на короткое время выпустил его руку, но тут же сжал ее чуть выше локтя. – Подробности по дороге.
Было душно, запыленные автомобили с ревом проносились по проспекту, чадя замирали на светофорах, тормозили, трогались и теснились вдоль улиц и у стен зданий.
– Вот что, друг мой, – говорил Аполлинарий, – вы не думайте, что я сумасшедший. Имя – это всего лишь игра. Так, дурь для форсу. Я проник в сферы куда более интересные. Другого пути я не вижу. Чтобы стать чем-то большим, надо уметь рисковать тем, что имеешь… Ведь так? Я начал с самоконтроля. Решил просыпаться в назначенное время. Но погрешность была слишком велика. Я понял, что нужно заставить организм бороться за жизнь. Необходимо повлиять на подсознание, на внутренний страх каждой клетки. И тогда результат будет! И я пошел на это…
Они пересекли проспект 60-летия Октября и двинулись вверх по Ленинскому.
– Простое устройство, – продолжал Аполлинарий, – будильник срабатывая замыкает контакты, протянутые от розетки к моей руке. Все! Смерть или победа над естеством! Битва достойная героев!
«Псих!» – подумал Иван.
– Зачем же так рисковать? – спросил он. – Хотите стать сверхчеловеком?
– При чем тут это? – отмахнулся Аполлинарий. – Дело в другом. Я хочу изменить программу… Пробудить сознание клетки и овладеть им! – возбужденно кричал он. – Люди с крыльями станут реальностью! Все, что угодно!.. Странно, что вас это не вдохновляет. А что касается Библии, так там все неверно! Это летопись несчастий!.. Почему именно страдания? Ведь жизнь – источник радости! Ею надо наслаждаться – каждой каплей, легко и с благоговением… Взгляните на этих людей, – он махнул на прохожих, – они не чувствуют жизни, они замкнуты, они смотрят под ноги и видят лишь серый асфальт. Это хуже смерти. Я так не хочу! Я бросаю вызов этому миру и намерен победить!
Вынув из кармана черную шелковую повязку, он протянул ее Ивану.
– Проверьте… нет… Вы к глазам поднесите. Не просвечивает. Так? Теперь смотрите…
Аполлинарий прикрыл глаза повязкой, крепко стянул узел на затылке и пошел, как ни в чем не бывало, словно и не было никакой повязки. Завернул в продуктовый магазин, пропустил женщину с тележкой и, ткнув пальцем в витрину, спросил:
– Девушка, а что же это у вас печенка такая дешевая? Везде по сорок, а у вас по тридцать два?
– Это телячья, – равнодушно ответила молоденькая пышечка в белом халатике.
Аполлинарий развернулся и проследовал к выходу.
«Однако, – удивлялся Иван, семеня следом. – Ну, положим, что он неслучайно меня сюда позвал. Все подстроено и здесь он заранее побывал. Продавщица – знакомая. Но повязка-то непроницаемая! Как же он видит, куда идти?» Иван покрутил головой, словно надеясь увидеть в воздухе еще одного Аполлинария, споткнулся о поребрик и едва не упал. Аполлинарий, тем временем, пересекая одну из вливающихся в проспект улочек, спокойно пропустил летящий наперерез автомобиль… Напротив гостиницы, он отколол такую штуку: круто свернул вправо и направился поперек проспекта навстречу неминуемой гибели. Иван только рот успел открыть. Аполлинарий уже не шел, а странно подпрыгивал, высоко подбрасывая колени, прижав согнутые в локтях руки к туловищу, вздернув плечи и опустив подбородок.
«Безумец!» – ужаснулся Иван.
Прохожие заволновались.
– Еще один, – пробормотала какая-то старушка. – На прошлой неделе такой же вот ходок был, чуть-чуть не дошел, соскребали потом с асфальту…
– Ведь мать растила, – пожалел кто-то. – Хоть бы скорую вызвали…
Благополучно достигнув середины проспекта, согнутая фигура Аполлинария продвигалась все дальше и дальше к противоположному краю ревущего автомобильного потока.
– Дойдет… – послышался бас за спиной Ивана. – Ловкий паразит!
«А ведь и в правду дойдет», – подумал Иван.
Аполлинарий был уже на ступенях гостиницы. Он обернулся, сорвал повязку и взмахнул ею над головой.
«Это он мне», – догадался Иван, но ответить постеснялся и отвел глаза.
К тротуару подкатил фургон, двое полицейских бережно обняли Аполлинария, посадили внутрь и умчали прочь.
– Все, – вздохнул бас. – Представление окончено. Артист заболел.
Иван постоял еще, выкурил подряд три сигареты, отчего ему сделалось дурно, и побрел в сторону метро.
14
– Что в сумке?
– Ничего.
– Покажите.
– Да чего показать-то?
– Откройте сумку.
– Да зачем?!
– Откройте сумку!… Это что?
– Где?…
Вахтерша потянула сверток.
– Не рвите, не рвите! Что вы рвете?!
Сверток лопнул, из бумажной шелухи показалась злосчастная книжка.
– Ну и что теперь? Акт составлять?! – загремела вахтерша.
– Не надо акт… – испугался Иван.
– Как же не надо? Надо!!!
– Это моя книжка… – промямлил Иван. – Не надо акт…
– Ах твоя?!!
– Честное слово, это я на дом работу взял, – пытаясь спрятать подлую книжку, бормотал Иван. – Честное слово…
– Ах ты, ворюга! – прогремела вахтерша. – Держи его! Попался, голубчик! Теперь не уйдешь!
Иван запустил книгой в вахтершу, перескочил поручень и рванул дверь.
Тотчас он оказался в каком-то незнакомом лесу, вспомнил, что он изобретатель, и что ему немедленно следует приступить к испытанию устройства для контактов с иными мирами. Немедля, он принялся что-то допаивать, и сквозь дымку канифоли ему вдруг померещился престранный уродец, который грозил ему когтистым пальцем, хмурился и бормотал что-то с укоризной. Но Иван тотчас о нем забыл. Когда все было готово, он повернул выключатель и стал ждать. Постепенно устройство окутал бледно-зеленый туман. Фейерверк разноцветных молний разлетался вокруг. «Это иной разум!» – догадался Иван. Туман начал собираться в шар, сгустился и с ужасным грохотом лопнул, распавшись на миллиарды ослепительных искр. Иван упал.
Когда дым рассеялся, Иван открыл глаза.
Над ним возвышался угрюмый кривоногий человечек, совершенно голый, но при этом имевший густую табачную бороду и бугристый лиловый нос.
– Кто вы? – спросил Иван, близоруко щурясь.
Вместо ответа бородач насупился, запыхтел и указал рукой на то место, где было устройство.
– Да-да, – закивал Иван. – Произошла авария. Но зачем вы голый?
Бородач изобразил руками шар и прижал ладони к груди.
– Что-что? – не понял Иван. – Что вы хотите этим сказать? Уж не думаете ли вы, что я поверю, что вы взялись из шара?
Но поверить пришлось. Таинственный карлик раскрыл рот и через золотистые джунгли, покрывающие его лицо, словно из наполненной сокровищами пещеры полилось зеленоватое свечение.
«Фантастика! – подумал Иван. – Нобелевская премия! Существо иного мира!»
Он с трудом поднялся и, шатаясь, сделал несколько шагов.
– Пойдемте, прошу вас. Мы подыщем вам что-нибудь из одежды, – пригласил он бородача.
Разные мысли приходили в голову Ивана. То он собирался напасть на пришельца и связать, чтобы тот как-нибудь не ускользнул, то хотел предложить ему немедленно ехать в Академию наук для доклада, но, в конце концов, начал с разговора.
– Так вы пришелец? – спросил он.
Бородач кивнул и улыбнулся.
– Откуда?
Бородач развел руки, желая видимо показать, что взялся ниоткуда.
– А-а, – понимающе кивнул Иван.
Тем временем бородач окинул взглядом комнату, потянул со стола газету и, не разворачивая, затолкал ее в пещеристый рот.
«Вот так штука!» – изумился Иван.
– Вы, наверное, голодны? – спросил он. – Так я сейчас.
Он сбегал к холодильнику и вернулся, неся хлеб и колбасу. Но когда он увидел, как прожорливый карлик, словно в мясорубку заталкивает себе в пасть одну за другой стоявшие на полке книги, все посыпалось у него из рук.
– Позвольте, – жалобно залепетал он. – Что же вы делаете?
Бородач хмыкнул и, не обращая внимания на растерянного Ивана, продолжал уписывать книги. Когда дело дошло до «Энциклопедии диких животных» Брема, он изогнулся всем телом, встал на четвереньки и моментально преобразился в огромного льва.
«Вот тебе и Нобелевская!» – успел подумать Иван, прежде чем лев, зарычав, кинулся на него и одним махом проглотил целиком.
От ужаса Иван проснулся…
15
После происшествия на Ленинском прошла неделя, известий от Аполлинария не было, и Иван решил побеспокоиться.
– Он… – плаксивым голосом провыла телефонная трубка. – Его больше нет…
– Сбило машиной? – догадался Иван.
– Его… убило током…
Иван понял все. «Вот они игры-то! Будильник, провода, розетка! Дурак, – думал он об Аполлинарии. – Ну, зачем? Ради чего? Ведь мог бы придумать что-нибудь попроще! Так нет же! Риска захотел! Чтоб мороз по коже! Эх, Аполлинарий… Все-таки было в тебе что-то ненормальное, безумное. Любил ты играть со смертью, манила она тебя, завораживала. Вот и доигрался. И чего ты добился? Сказано же: “Не искушай Господа Бога твоего”. Для таких, как ты, сказано!»
Следующей ночью Ивану приснился совсем нехороший сон. Будто бы он сам и еще двое каких-то оборотней-головорезов устроили в незнакомом городе настоящую резню, и там же во сне его поймали и собирались повесить. Он не чувствовал раскаянья, а только страх, досаду и ненависть.
Но вместо казни его вытолкали за массивные решетчатые ворота к широкой винтовой лестнице, уходящей ввысь. Касаясь перил, он поднялся до верхней площадки, прошел мимо спящих стражей и оказался в просторном зале. Матовый свет лился на гладкие стены, ни мебели, ни окон не было. Вдруг пол дрогнул, стены зашатались, одна из них рухнула, и в образовавшемся проеме показались человеческие фигуры.