Нынче словно грибы в лесу появляются неведомо откуда профессора и магистры черной магии, верховные жрицы Вуду, чернокнижники, маги и колдуны… Открыв любую газету, раздел рекламных объявлений, в самом конце, где можно встретить такие загадочные сокращения, как «Всё» или «Приг. дев», или же «Досуг. Быстро», а также «К вам», или же совсем таинственно «Юноши», почти всегда встретишь рубрику оккультных услуг. Выбор обширен, от скромных объявлений вроде «Черная магия», «Ведьма. Серьезно», «Вер. мужа! Опл. по факту» или «Порча. Быстро», до настоящих шедевров, выполненных на широкую ногу с цветными картинками, печатями и монограммами. «Апостол и епископ Черной магии!» и далее «Ваш любимый ПРИПОЛЗЕТ (большими буквами!) на коленях и будет умолять О ПРОЩЕНИИ! РЕЗУЛЬТАТ СРАЗУ». Что может быть лучше? Удобно расположившись в приемной мага, полистывая модный журнальчик, ожидать появления непременно ползущего изменника со слезами раскаяния на глазах. Вернуть любовь теперь кажется не сложнее, чем вылечить зуб или вынуть занозу. С не меньшим успехом вам помогут в бизнесе и карьере, откроют третий глаз, отрубят энергетический хвост, снимут венчик безбрачия, а за особую плату помогут толкнуть душу дьяволу…
– Приезжай, – коротко велел колдун.
Вскоре Иван стоял перед обшарпанной дверью колдуна. Он нажал кнопку трескучего звонка, за дверью послышались шаркающие шаги и таинственные позвякивания.
– Это ты? – наконец спросили оттуда.
– Это я, – подтвердил Иван.
– Точно ты?..
Наконец, замок щелкнул, дверь распахнулась, и на пороге показался длинный заросший субъект в засаленном махровом халате с целой гирляндой цепей и амулетов на жилистой шее.
Много слухов и сплетен ходило об этом человеке. Например, известен факт поглощения им в один присест шести литров забродившего Жигулевского и пачки окаменелых пельменей, не пожелавших разъединиться и съеденных одним куском. Несмотря на такие подвиги, обладатель колдовского диплома был пугающе худ, лицо его казалось изможденным, а под серыми беспокойными глазами пролегли желтоватые тени.
Выслушав Ивана, он заявил:
– Тут все ясно… Сейчас многие так забавляются. Вот случай: одна подруга любила гулять в астрале; день, два, а то и неделю шляется, и вдруг, приехали к ней родичи, смотрят, а она не дышит. Вызвали скорую. «Умерла», – говорят. И тут записка, мол, не трогайте меня и не волнуйтесь, ушла, дескать, в астрал… А ты говоришь! Да нынче такое творится! О-го-го!
– Вернулась? – разволновался Иван.
– Кто?.. А!.. Да бог с ней! – махнул рукою колдун. – Не в этом дело! Ты пойми, сейчас надо быть готовым ко всему! Земля входит в такие сферы… Скоро случится такое…
Вдруг колдун замер и покосился в глубину коридора.
– Ты ничего не слыхал?
– Нет, – испугался Иван. – А что?
– Я уже пару раз ее видел… – шепнул колдун.
– Кого?
– Саранчу!..
– Кого? – забеспокоился Иван. – Откуда у тебя саранча? В окно залетела?
– Да нет же! Это не то… Она ночью светится! – вращая глазами, объяснил колдун. – Огромная… как телевизор… И крыльями, знаешь, стрекочет…
Иван похолодел и попятился к двери, но колдун крепко сжал его руку.
– Вот что!.. Жди меня здесь, – велел он и скрылся в комнате.
Иван остался один в полутемной прихожей. По углам с потолка свисали гирлянды причудливых колокольчиков, пахло горелой травой от развешенных повсюду курильниц, жуткие африканские рожи косились со стен.
Внезапно послышался грохот, что-то опрокинулось, звякнуло стекло, наконец дверь распахнулась и показался колдун со свежей царапиной на щеке и целой кипой замусоленных книг.
– Так-то, брат, – проговорил он, хмуря брови. – У меня не пострекочешь… На вот, читай пока это, а там посмотрим… Главное не унывать. Испугать они, конечно, могут, а вот, чтоб чего больше, так это вряд ли…
«А больше ничего и не надо», – с трепетом подумал Иван.
3
Следующие несколько дней Иван спал при электрическом свете, а перед сном истово молился и крестил углы и стены по всей квартире. Жуткую книгу, после долгих раздумий, сунул-таки на полку, боясь даже прикасаться к ней. Кроме прочего, он приобрел в церковной лавке иконку Спасителя, а заодно и оберег в магическом бутике. Из книжек, всученных ему колдуном, Иван выведал, что всякий человек непременно обладает не одним, а сразу несколькими телами и вдобавок ко всему у каждого гражданина, вне зависимости от его желания, имеется еще некий неведомый двойник, за чьи шкодливые проказы вообще неизвестно кто должен отвечать…
И вот однажды в его квартире раздался телефонный звонок.
– Собирайся, – приказал колдун. – Бери палатку, надувной матрац, консервы и одеяло.
– Зачем? – испугался Иван.
– Мы едем на слет духовных направлений. Там все поймешь.
Электричка выбросила их в Яхроме, а старый дребезжащий автобус довез до Ильинского. Дальше шли пешком через село и поле, затем сквозь рощу, пока не вышли к широкой поляне, где рассыпалась мозаика разноцветных палаток.
– Ты устраивайся, а я скоро, – кивнул колдун. – Да и, кстати, вечером меня не жди…
«Ловко!» – позавидовал Иван.
Неподалеку он увидел огороженный веревкой участок, размером с волейбольную площадку, где первозданно голые мосластые мужики сосредоточенно рубили сучья для костра, а две решительно обнаженных особы противоположного пола со знанием дела помешивали что-то в закопченном котелке. Ни малейшего стеснения они, судя по всему, не испытывали, несмотря на весьма уже зрелый возраст и некоторую нескладность в анатомии. Неловкость, и то весьма незначительную, испытывали лишь окружающие. На воткнутой в землю сучковатой палке висела деревянная табличка с надписью: «П-В-Б».
– Простите… А что означают эти буквы? – скромно поинтересовался Иван у бородатого белозадого мужика, терзавшего топором сырую осиновую ветку.
– Пошел вон, болван, – ответил тот обиженно.
Иван поспешил дальше.
Кого тут только не было: колдуны, похожие на хиппи 60-х, романтические белые братья – длинноволосые, в длинных до пят белых рубахах, улыбающиеся всем и каждому безо всякой причины, – бритоголовые кришнаиты в оранжевых балахонах, голубоглазые русские марьюшки с бинди на лбу и в сари, адепты альтернативной христианской церкви с массивными деревянными крестами на шеях и даже таинственные и мрачные, похожие на готов, сатанисты… Все это пестрое общество кипело и существовало вполне безобидно…
Чуть поодаль одна энергичная пышногрудая дама с хитрыми глазками хлопнула в ладоши, созывая всех в общий круг. Когда круг собрался, она предложила провести совместную медитацию для спасения Земли. Тотчас из толпы к ней подскочил бойкий черноволосый молодец в клетчатой рубахе, назвался Аполлинарием Подземным и заявил, что гораздо важнее провести коллективный молебен во славу Солнца, а сама Земля без жизни на ней абсолютно никого не интересует.
Дама покраснела и, натянуто улыбаясь, процедила сквозь зубы:
– Ты еще слишком молод, сынок, чтобы давать советы. В особенности тем, кто старше и умнее тебя…
Аполлинарий хотелось было возразить, но, махнув рукой, пробубнил что-то и отступил.
4
С наступлением сумерек разжигали костры. Собирались компании. Что-то дымилось в котелках, потрескивали поленья.
– У нас в деревне живет одна старуха, так ее все боятся как огня, – рассказывала девица со вздернутым носиком, таким, что Иван сразу окрестил ее уродинкой. – Режут скотину – лучший кусок ей. Соберут урожай – мешок ей. Кому что прислали – ей подарок несут. Заходит она в любую хату и говорит, чего ей надо. Хлеб, яйца, молоко – все дают. А не дашь, так прямо на глазах мясо тухнет, молоко киснет, а то и скотина дохнет… Дойную корову мало кто держит, а у кого есть, у того вся деревня молоко покупает… Как-то раз, старуха пришла к молочнице. А та уж все продала. Старуха разозлилась. А на следующий день корова молочницу боднула и руку ей порвала.
– Ну, это почти в каждой деревне такие старухи есть, – сказала пышногрудая активистка спасения Земли. – Простой фокус.
– Еще случай был, – не сдавалась уродинка. – Мимо старухи шла девочка и язык ей показала. Глупая, совсем еще ребенок. Пришла домой, а язык аж во рту не помещается. Распух весь. Хорошо, что бабка у нее умная была. Расспросила, вызнала все, собрала мед, яйца и к старухе. И только она за порог вышла, как опухоль спадать начала… А еще пришла эта старуха раз в один дом и села у печки, а хозяйка возьми да ухват переверни; та сидела-сидела, только привстанет, а уйти не может, опять сядет, потом глянула на хозяйку нечеловечески и говорит: «Переверни ухват». Да так глядит, что мороз по коже до самых пяток. Та ухват перевернула и старуха ушла, а женщина и года после того не прожила, сморило ее…
– Деточка, это все детские игры, – махнув рукой, покровительственно зевнула пышногрудая дама. – Кто следующий?
Рябая нескладная девица, по фамилии Несмачная, тревожно поглядев вокруг, заговорила тихо:
– Деточка, это все детские игры, – махнув рукой, покровительственно зевнула пышногрудая дама. – Кто следующий?
Рябая нескладная девица, по фамилии Несмачная, тревожно поглядев вокруг, заговорила тихо:
– Я родилась в Гомельской области. Мама умерла рано, а мачеха была ведьмой. Она этого и не скрывала, сама всем говорила, что она – ведьма. Чтобы боялись. Она три раза была замужем, и от каждого мужа у нее было по сыну. Старший сын пил, средний был ненормальный от рождения, а у младшего падучая была. Мачеха заставляла меня им прислуживать. Я боялась и слушалась. Она же все мне твердила, что она ведьма. «Первый, – говорит, – мой муж сильно пил и жилось мне с ним очень тяжело. Уходя от него, я встала на пороге, и крикнула ему через левое плечо: “Чтоб ты так кровью умылся, как я рядом с тобою слезами умывалась!” И он вскоре попал под комбайн. Тряхнуло его пьяного и скинуло под ножи. Второй, – говорит, – мне изменял. Так я плюнула и сказала ему: “Чтоб ты так ослеп, как меня рядом с собой не видел!” Месяца не прошло, как он ослеп. Говорили, отравился чем-то, оттого, мол, и зрение потерял. А третий муж, – говорит, – меня бил. Так я сказала ему: “Чтоб ты так выболел, как мне было больно рядом с тобой!”» Этого третьего я сама еще живого видела. Губы синюшные, опух весь, одышка, мешки под глазами. А отцу она сказала: «Бросишь меня, так я тебе глаза серной кислотой выжгу!» А когда у ее младшего сына припадок случился, она позвала меня в комнату, – волосы распущены, глаза горят, – и говорит мне: «Снимай портки и сядь ему на лицо!» А он на полу в судорогах бьется, изо рта пена идет. Я перепугалась и, как была босиком, зимой, по морозу бросилась из дома к тетке. Та жила неподалеку. Прибежала еле живая. Отцу потом рассказала. Он говорит: «Уезжай, дочка, от беды куда хочешь, хоть в Москву». Мне тогда пятнадцать было. Я и поехала… А отец все бросил и с одним чемоданчиком убежал аж в Ростовскую область. Дом оставил, хозяйство, все. Но Бог ее наказал. Год спустя зимой поскользнулась и спину сломала. После лежала три года, словно бы за трех мужей отбывала…
– Да… – вздохнула пышногрудая. – Что-то вы все больно страшно рассказываете. Вотя вам веселое расскажу… Нынче-то меня матушкой Евдокией кличут, хе-хе… а когда я помоложе была, кавалеров имела предостаточно, – она улыбнулась. – Фигурка у меня была – прелесть! Ножки, губки, все как полагается. Мужики вокруг падали, шеи скручивали!.. И вот однажды мы с мужем поехали отдыхать на море. Пришли на пляж. Муж побежал купаться, а я легла загорать. А позади нас, чуть левее, сидел симпатичный такой молодой человек и все смотрел на меня. Я сама его не видела, но чувствовала – смотрит. Глаза у него были серые, я это, как только мы пришли, сразу приметила. На солнце все щурятся или в очках, глаз не видно, а у этого – видно. Или может это у него они так раскрылись, когда он меня увидал – не знаю… Лежу я, вдруг, бам! Сердце стукнуло. Вам! Еще раз! Да, так сильно, аж в виски отдает. Я села скорей, думаю: «Неужели от солнца?» А сердце стучит, из груди рвется! Я перепугалась, горло сдавило, крикнуть не могу. Вдруг спину мне словно обожгло, и жар такой по позвоночнику пошел, что аж до судорог… Щеки пылают, чувство такое, будто я… с мужчиной!.. Но ничего похожего! Я одна! Что за новости? Еще чуть-чуть и все… стонать начну… Слава Богу, муж вернулся, видит, со мной что-то не то, взял меня на руки и в воду… Тут только я и очнулась. А того сероглазого уж и след простыл.
В костер подбросили дров и он запылал с новой силой.
– Можно я расскажу? – вытянув руку, спросила необыкновенно милая молодая женщина. – Случай из биографии… Я актриса. И часто возвращаюсь домой поздно ночью. От метро мне надо идти пешком вдоль пруда по безлюдному пустырю. Ночь, темнота, тусклые фонари, черные кусты вдоль дороги… Я иногда так боюсь, что уже не чувствую страха. Иду просто… И вот однажды у самого дома меня вдруг кто-то хватает за руку. Я оборачиваюсь и вижу незнакомого парня, который мне и говорит: «Не бойтесь, я вас не изнасилую. Я – убийца. Я вас убью…». А мне почему-то все равно. Смотрю ему в глаза и жду. А он начал мне рассказывать про свою жизнь, объяснять, почему он меня убьет, как, зачем и достает из кармана огромный нож. Подносит его к моим глазам и спрашивает: нравится?.. На меня словно столбняк напал. Я уже не слышу, чего он там лопочет, только думаю: «Господи, на все твоя воля». И тут фары зажглись у машины возле дома. И нас осветило. Парень выпустил мою руку и убежал, а я развернулась и пошла домой… Бог спас!
– Вы так красивы, – не удержался Иван. – Было бы жаль, если бы эта история закончилась по-другому.
Красавица посмотрела на него и улыбнулась, показав ровные белые зубы.
– Да, может, он и не собирался убивать, а так, покуражился, может, он чего другого хотел, дай, думает, напугаю сперва, а потом уж она и не пикнет…
На такую красоту любой мужик охоч… А что это у нас все одни женщины рассказывают? – встрепенулась Евдокия. – А ну, мужики, давай!
– А вы нам расскажете? – спросила актриса, взглянув на Ивана, и опять улыбнулась.
Иван кашлянул и как мог развязней поведал о том, как с месяц тому назад ему в руки попала книга, в которой описаны такие невероятные события, от которых ум заходит буквально за разум и становится не по себе.
– Послушайте, – перебил его печального вида мужчина, сидящий с краю. Говоря, он так хрустел пальцами, что казалось они могли рассыпаться. – Вы легкомысленно относитесь к подобным вещам. Я читал эту книгу. Умоляю, будьте осторожны. Вы даже не представляете, с чем имеете дело… – Он глубоко вздохнул и опять хрустнул пальцами. – Тому уж скоро семь лет, как я познакомился с женщиной, которая была много старше меня, но, несмотря на возраст, казалась еще молода и привлекательна… Никаких табу для нее не существовало… Вскоре мы стали близки… Однажды она привела меня в компанию и познакомила со своим мужем, сказав, что он совсем не ревнивый и в его присутствии она может позволить себе все что угодно. Пили много и под конец, когда гости разошлись, не понимаю как, но я очутился в одной постели с ней и ее мужем… Потом, правда, я узнал, что никакой он ей не муж и что мужа у нее нет и никогда не было. Она ничего не скрывала и хвасталась мне, что у нее много мужчин… Она всегда смеялась, описывая все до мельчайших подробностей. Однажды я не выдержал и ударил ее по лицу. Она упала на диван и хохотала, как безумная. Губы были в крови, глаза блестели… Я испугался, а она вдруг исподлобья глянула на меня и каким-то не ее вовсе, чужим низким голосом проговорила, что я теперь навсегда принадлежу ей, и каждый год в этот день буду искать ее и, хочу я этого или нет, должен буду быть с ней, где бы она не находилась…
Не особо-то я ей поверил. А вскоре познакомился со своей первой женой. Мы были счастливы, пока не прошел год как я расстался с ведьмой… Не знаю, что на меня нашло. Какое-то полное сумасшествие! Она буквально мерещилась мне повсюду, стояла перед моими глазами и звала… звала не переставая. Ни минуты, ни секунды передышки. Она манила меня к себе… Ни о чем, ни о чем другом я не мог больше думать!.. Не помню, как я очутился возле ее дома, поднялся по лестнице и подошел к ее двери. Откуда я мог знать, что она не заперта? Но я знал! Я толкнул ее, и она поддалась. Словно во сне я прошел в спальню и увидел ее на постели обнаженную… Она спала, вдруг ресницы ее дрогнули, она взглянула на меня и протянула ко мне свои руки… Очнулся я уже на улице поздно ночью и, не разбирая дороги, бросился бежать. В ушах у меня стоял ее голос. Она шептала: «Ты мой!..»
Через год все повторилось. У меня уже родилась дочь, и я надеялся, что семейное счастье сможет разрушить чары. Но тщетно… Жене я ничего не сказал. Она была слишком молода и вряд ли поверила бы мне… Но самое ужасное ждало меня впереди. Не знаю от чего: от болезни, несчастного случая, или от своего колдовства, только проклятая ведьма умерла… Узнав об этом, я вздохнул спокойно. Теперь, казалось бы, ничто не могло омрачить мою жизнь. Как жестоко я ошибался! Как сильно и беспощадно было колдовство, как слаб и беззащитен оказался я перед ним… В урочный день я, не помня себя, в каком-то чудовищном забытьи, прокрался ночью на кладбище, звериным чутьем разыскал ее могилу и стал рыть. Руками выгребая землю, я добрался уже до крышки гроба, когда сзади на меня с лаем кинулась собака. Мы боролись, пока в глаза мне не ударил яркий свет, и злобную тварь оттащили. Она здорово покусала меня. – Рассказчик оттянул ворот рубахи и показал уродливый багровый шрам. – Полгода я провел в лечебнице для душевнобольных. Жена ушла… Я остался один. Надеяться было не на кого. Все шарахались от меня, как от чумного. Только врач в клинике проникся ко мне сочувствием и сам предложил приходить к нему каждый год в роковой день. Он запирал меня в карцере и давал лошадиную дозу снотворного, но когда я приходил в себя, стены карцера были сплошь изодраны, а при взгляде на мои руки становилось страшно. И еще санитары говорили мне, что такого жуткого воя им не приходилось слышать никогда.