Стены здесь были превращены в огромные экраны, на которых непрерывно проецировались анимационные картинки в стиле японского «хентай». Что не удивительно было здесь, в Токио. Только японской речи почти не было слышно. Как утверждали аналитики, среди японцев была самая высокая концентрация «корневых точек». Чем, видимо, и объяснялся невероятный взлет японской цивилизации в свое время, и такой мощный наплыв сюда корректоров теперь.
…Санек сидел и потягивал пиво за столиком, мило беседуя с какой-то крошкой аппетитной наружности, когда на не очень чистую поверхность стола упали тени, крошку выдернули со стула, и ее место занял детина зверской наружности, в чисто символической обтягивающей майке, весь покрытый красноречивыми татуировками: черепами с буквами «Y» на лбу и угрожающими надписями. Двое типов, что присели по бокам от Санька, выглядели не менее мило. На стол легло пару пистолетов титанических размеров.
Санек мельком подумал, что у него из оружия наличествуют лишь собственные газы, которые при виде всего этого великолепия готовы с восторгом вырваться наружу.
Не очень веселый вид Санька, очевидно, прибавил гостям еще больше оптимизма.
– Здорово, – сказал детина. – Это ты что-то знаешь про Центр?
– Э… Да, – запнувшись ответил Санек. Он не сразу сообразил, что корректоры называли Стоунхендж Центром – настоящее название им не было известно. – Да, я знаю, где он находится. Могу показать.
– Ну? – сказал детина.
– Что – «ну»? – осмелел Санек. – Мы договаривались: за информацию триста миллиардов долларов мелкими купюрами – по сто или пятьдесят миллионов…
– Не круто ли берешь? – осклабился детина. – Большие деньги…
– Да ладно, большие, – усмехнулся Санек. – При такой инфляции хорошо, если успею потасканную «тачку» купить да в кабаке пару раз посидеть…
– Ладно-ладно, говори, где Центр? – сказал другой громила – весь какой-то прыщавый, в плотной кожанке, несмотря на жару.
– Я должен увидеть деньги, – сказал Санек.
– Питер, покажи бабки, – сказал детина третьему, который в своих темных очках и усах напоминал певца Фрэдди Мэркьюри в лучшие годы.
Питер поставил на стол саквояж и отрыл его. Там действительно оказались перетянутые резинками пачки стомиллионных купюр.
Санек понимал, что все это лишь игра, что деньги ему покажут, но никогда, конечно не отдадут. И скорее всего, пришьют на месте, едва он покинет притон. Поэтому его задачей было всего лишь нажать на миниатюрную кнопку трансивера, микросхемами которого была прошита его куртка. Его соседи одновременно помечались микродозами специального изотопа, вылетавшими из крохотных ампул на рукавах все той же куртки (годы работы спецов над совершенствованием диверсионной техники). После выхода из этого заведения, опознанные по радиоследу негодяи должны быть ликвидированы оперативниками.
Изображая живой интерес, Санек наклонился вперед, будто рассматривая деньги, и как бы невзначай, взял себя за воротник. Чем активировал передатчик. Теперь оперативники были в курсе того, что цели помечены.
«Осторожно!» – вскрикнул Гид.
– Э… У него передатчик! – воскликнул вдруг Питер, выхватывая из кармана вибрирующий и мигающий экраном «наладонник».
– Что? – нахмурился детина.
Будто в замедленном сне Санек увидел, как потянулись руки корректоров за пистолетами. Он еще не осознал последствий всего происходящего, как уже был на ногах. Дернув изо всех сил кверху и перевернув не очень тяжелый стол, он не дал негодяям схватить оружие. Быстро выключив «глушилку», Санек истошно заорал:
– Провокаторы! Уйдут!!!
Одновременно с выключением «глушилки» у большинства сидящих болезненно вспыхнули на ладонях индикаторы.
– Стреляйте, уйдут!
Детина вскочил на ноги и, схватив пистолет, направил его в сторону Санька.
Раздались предостерегающие возгласы: многие здесь, видимо, знали детину. Но нервы у тех, кто сидел теперь за спасающимся бегством Саньком не выдержали: ведь на них были направлены три ствола, готовых разродиться потоками свинца. Санек едва успел растянуться на полу, как началась пальба.
Детину прошили несколько пуль, и тот грузно повалился вперед. Его приятели с перепугу стали палить в стрелявших.
И понеслось.
Санек юрко дополз до ближайшего расстрелянного столика и вытащил из-под свежего трупа пола пару пистолетов.
Настал его час.
С диким криком «мочи провокаторов!» он открыл огонь с двух рук, после чего перепрыгнул через барную стойку, прямо на ошалевшего от всего происходящего бармена, судорожно сжимавшего «узи». Отобрав «узи», он продолжил расстрел вооруженных посетителей, своим чистым и незамутненным сомнениями рассудком полагая, что с оружием здесь сидеть могут только безусловные враги человечества. Гиду оставалось лишь предостерегающе вскрикивать.
Большинство посетителей, особенно барышни, в панике помчались к выходу. Этим замешательством не мог не воспользоваться Санек, чтобы, подобрать еще один пистолет и перезарядить «узи» новым магазином, который услужливо принес ему из подсобки бармен.
Корректоры, которые вначале не могли понять, на кого же в действительности реагирует индикатор, теперь пришли в себя и поливали стойку огнем. Бутылки за спиной разрывало на части, все было в дыму и битом стекле и напоминало старый добрый вестерн.
Однако на барную стойку патроны тратились напрасно. Потому что Санек, деликатно отодвинув испуганную, но восхищенную стриптизершу, спокойно вышел из-за кулисы на сцену и одной очередью положил оставшихся.
После чего пижонски крутнулся на стриптизном столбе.
Когда в бар ворвались оперативники, в решимости выручить из беды товарища, они увидели, как посреди страшной картины смерти и разрушения, на высоком стуле перед стойкой Санек медленно допил приготовленный бледным барменом коктейль и вежливо сказал:
– Счет, пожалуйста.
-5-
Жека лежал на диване и смотрел в потолок. На душе было так тоскливо, что хотелось выть волком.
Лена уже неделю не давала о себе знать. Если бы Жека знал заранее, что ее собираются отправить на оперативное задание, он сделал бы все, чтобы не допустить этого. При всей дикости, что творилась наверху, выпускать туда девушку такой яркой наружности было все равно, что играть в «русскую рулетку». Правда, когда разъяренный Жека ворвался в штаб и взял за жабры очкарика, курировавшего миссию, тот испуганно пояснил, что Ленкину внешность порядком подпортили, да так, что стала она страшнее ядерной войны. Довод звучал неубедительно: в мире уже давно происходили вещи, куда страшнее, чем жалкая ядерная война. Но, тем не менее…
Лена должна была объявится в точке рандеву в понедельник. Однако ее не было. В последующие часы встречи она также не появилась.
Жеку успокаивали, говоря, что такой вариант был предусмотрен. Ничего страшного – просто Лену вытащат альтернативным способом. Жека не верил. Гид тоже не мог его успокоить.
Видя, что в штабе вопрос решить невозможно, Жека решил отправиться к Тиму. Тот имел куда большее влияние в штабе, чем Жека.
Жека набрал номер Тима. Его трансивер оказался выключенным.
Чтобы успокоиться, Жека пошел в «Погребок».
Кто придумал это название, совершенно дикое для заведения и без того находящегося на глубине километра под землей, было неизвестно. Но оперативники любили здесь собираться. В отличие от мирных граждан Стоунхенджа, которые предпочитали всякого рода «Лазурные берега» и «Солнышки». Еще бы – неба, в отличие оперативников, они не видели. А потому и жили, в общем-то, спокойнее, не наблюдая жутких картин развала цивилизации на поверхности.
«Погребок» был частным заведением. Вообще, то, что здесь, под землей, царит своя маленькая рыночная экономика, поначалу удивляло Жеку. Однако Мишаня впоследствии объяснил ему, что это оказался один из самых эффективных способов снять стресс замкнутого пространства для подземного обывателя. Увлеченные погоней за более высоким заработком или прибылью, люди меньше страдали от серости подземной жизни. По секрету Мишаня поведал, что рыночная экономика подземелья – всего лишь эмулятор оной, позволяющий в той или иной степени регулировать внутреннее перераспределение ресурсов, что-то сродни игры в «монополию». Эта финансовая система была изолирована от внешней, где чудовищная инфляция уже разрушила экономику большинства государств. Так или иначе, получить еду, одежду, предметы роскоши можно было только по электронной карточке, по которой велись условные счета жителей и с помощью которой проводились взаиморасчеты. Жека, как оперативник, получал на свой счет неплохое по здешним меркам количество единиц, прозванных в народе «чатлами».
Жека застал в погребке обычную компанию: за пивом сидели Игорь с Мишаней и выпущенный из-под стражи Санек.
– О, и ты тут? – улыбнулся Жека. – Всем привет! Угостите пивом?
– Я проставляюсь, – криво улыбаясь, сказал Санек и крикнул бармену. – Клаус, еще четыре «Пинты».
– Шикуем? – поинтересовался Жека.
– А что? – пожал плечами Санек. – Один раз живем. Ох, как же здесь хорошо, на свободе…
Все заржали… Санек непонимающе осмотрел приятелей, потом кивнул.
– Ну, да, скажите – какая разница – там подземелье, здесь подземелье? Нет, теперь я понял. Мне теперь дорог каждый лишний квадратный метр…
– Да ты ж вроде не так уж долго отсиживался, – сдувая с пива пену, сказал Жека. – Три недели…
– Посиди сам три недели, поймешь, – выступил в защиту Санька Игорь.
– Да я не в обиде, – отозвался Санек. – Я ведь и правда, нарушил все правила. Но не смог удержаться. Ненавижу этих гадов…
– Скажи спасибо, что от оперативной работы не отстранили, – сказал Жека. – А то бы долго еще неба синего не увидел.
– Скажу по секрету, – склонившись к столу, тихо сказал Сенек. – Ко мне в изолятор сам начальник штаба приходил, руку тряс и выражал восхищение. Так, говорит, этим сукам и надо! Молодец, говорит. Но – дисциплина должна быть дисциплиной…
– Будто у тебя еще какие варианты были, – пожал плечами Игорь.
– Да не было вариантов, – легко согласился Санек. – В том-то и дело… Оп-па, посмотрите, какие девочки…
За соседний столик подсели две дамочки средней наружности. Жека сразу помрачнел.
– Тебе после ареста все красотками должны казаться, – пожал плечами Игорь.
– Да, они ничего, – подал голос Мишаня, задумчиво уставившись на дамочек.
– Кстати, Мишаня, – сказал Санек. – Как там борьба за цивилизацию? Что говорит наука?
– Наука не говорит, – тоскливо ответил Мишаня, продолжая смотреть на женщин, которые невесело потягивали коктейли. – Наука невнятно мычит. Как наш Маугли. Так и не удалось его разговорить.
– То есть никаких успехов? Никаких открытий? – спросил Санек.
– Открытия есть, – ответил Мишаня. – Но назвать их успехами я бы не решился. Можно ли назвать успехом открытие того, что больной болен неизлечимо?
– Неужели все так мрачно? – спросил Жека.
– Да нет, это я так, – встрепенулся Мишаня. – Просто устал и настроение какое-то… Я пойду, пожалуй…
Мишаня встал. Санек вдруг оживился, подмигнул приятелям и быстро вскочил с места.
– Погоди, Мишаня… Судьба послала меня к тебе сегодня, чтобы исправить твое настроение… Так… Моя та, что слева – ты ведь не возражаешь? А теперь я помогу поднять тебе настроение.
– Да ну, – вяло засопротивлялся Мишаня. – Я домой пойду…
– Э, братан, ты чего, кинуть меня хочешь?
– Я…
– Предоставь все мне. Когда я дам знак – начнешь вести умный разговор…
Санек утащил Мишаню в сторону дамочек. Вскоре оттуда раздался женский смех.
Игорь усмехнулся.
– Жека, ты к Тиму?
– У него совещание.
– Я знаю. Пойдем вместе. Он хотел нас видеть.
– Обоих?
– Да.
Они пешком направились в сторону Учебного центра. По старой привычке Тим проводил совещания там, а не в штабе, где теперь была его основная работа.
– Говорят, скоро будет развязка, – сказал Игорь.
– Об этом уже лет семь говорят, – отозвался Жека.
– Нет, теперь уже все близко. Научники говорят, видели живых Покровителей. Уже на Земле.
– Да ну? То-то Мишаня темнит.
– Да, разговорчивый, как всегда. А ты чего такой мрачный?
– Ленка пропала. Наверху. И на связь не входит.
Игорь помолчал. Неуверенно сказал:
– Да ну… Объявится…
– Можешь не продолжать. Хочу отпроситься у Тима на поиски.
– Я с тобой.
– Хм… Ладно. Спасибо тебе, не откажусь от такой помощи.
Когда они добрели до учебного центра, оттуда уже выходил народ. Это были спецы высшего ранга. Новеньких в Центре не было уже лет пять.
В кабинете у Тима было прохладно и свежо. Здесь была установлена отличная система климат-контроля, чего не скажешь о многих других подземных помещениях.
За стеклянной стеной, во внутреннем дворике центра, специалист играл в мяч с Маугли – того с самого начала поселили при Учебном центре.
Игорь хмыкнул, вспомнив, как за ним гонялись по всему опустевшему городу и сколько прививок от столбняка и бешенства пришлось сделать покусанным оперативникам. И что толку? Вот он – в мячик играет… И игра-то не складывалась. Маугли пытался укусить мяч, но ничего не получалось. Когда спец пытался забрать мяч – Маугли быстро отбегал в сторону и снова пытался куснуть упругую кожу…
– Ага, Жека, и ты здесь, – сказал Тим, выдвигаясь из-за стола. Он здорово растолстел в последнее время. Сказывалась кабинетная работа.
– Можете меня поздравить, – просто сказал Тим. – Меня назначили начальником оперативного штаба. Прежний ушел на повышение – в Администрацию.
– Ого! Круто, – сказал удивленный Игорь.
– Поздравляю, – сказал Жека. Что ж, все упрощается…
– А раз я – начальник штаба, – продолжил Тим. – То я назначаю себе заместителей по собственному усмотрению. Первые два – это вы оба.
– Э… Спасибо, – ошарашено сказал Игорь.
Жека только кивнул. Ему трудно было осознать сказанное.
– Как моим замам вам надо будет ознакомиться с информацией высшей категории секретности. Сейчас это, как никогда, актуально. ОНИ уже идут…
– Они? – переспросил Жека.
– Покровители, – кивнул Тим.
– Так про них уже многое известно? – поинтересовался Игорь. – Когда нам покажут, наконец, живого?
– А вон он, – ответил Тим. – Живее всех живых.
И кивнул на стеклянную стену, от которой с тупым стуком отскочил мяч.
– Маугли?! – изумился Игорь.
Они с Жекой припали к прохладному стеклу, наблюдая как спец загоняет Маугли в угол, где находилась дверь вовнутрь помещения.
– Вы, наверное, шутите, – с сомнением произнес Игорь.
– Вовсе нет, – ответил Тим. – Это самый обыкновеннный ребенок Покровителей.
– И… Почему же он… такой? – спросил Игорь.
– Может, стоит поставить вопрос иначе? – произнес Тим. – Почему мы такие? Ладно, все вопросы мы еще обсудим. Жека, тебе будет ответственное задание. Ничего не планируй на эту неделю.
Жека глубоко вздохнул и достал монетку.
– Эй, Жека, что такое? – нахмурился Тим.
Жека подкинул монетку, поймал и посмотрел на ладонь.
– Тим, я иду наверх, – сказал он.
-6-
– Тихо, не двигайся… – сказал Санек и медленно опустился на колени. Он припал к земле, будто пытаясь заглянуть под подошву Жекиного ботинка.
– Что там? – спросил Жека, каким-то просящим голосом. Словно просил Санька дать успокаивающий ответ. Но Санек был беспощаден.
– Так я и думал. Мина, – ответил он и сплюнул. – Смотри, не шевелись…
Жека и так понял, что шевелиться не стоит. Нельзя сказать, что работа оперативника состояла сплошь из подобных приключений, однако рефлексы, направленные на выживание, и осторожность со временем здорово обострились. Когда нога ощутила какое-то механическое движение одновременно с тихим щелчком, Жека машинально замер. Может, поэтому они с Саньком были еще живы.
– Что произойдет, если я уберу ногу? – спокойно спросил Жека.
– Не могу знать наверняка, но, скорее всего, выскочит оттуда на метр эдакая дура и рванет в воздухе металлическими шариками, так что падать на землю будет бессмысленно, – ответил Санек, который что-то искал в груде покореженного металла возле обвалившейся стены. Видимо, когда-то здесь шли бои. Неизвестно, кто с кем воевал, за что? В последнее время выстрелы раздавались отовсюду и стали уже обычным фоном повседневной жизни. Или доживания?..
– Ага, вот это, я думаю, подойдет, – сказал Санек, вытаскивая из кучи хлама большой кусок жести. – Смотри, не поднимай ногу…
Санек быстро и как-то уж очень смело просунул тонкий край жестяного листа под Жекин ботинок и привал его по краям обломками кирпича.
– Ну, – задумчиво сказал он. – На счет «три» отскакиваем и падаем.
– Ты, это, отойди подальше, – сказал Жека. – Мало ли что…
– Нет уж, я за компанию. Так что ты постарайся поаккуратнее…
Жека не стал спорить. Он оттолкнулся той ногой, что еще не успела онеметь от ощущения смерти под подошвой, и упал лицом в пыль. Ничего не произошло.
Когда они отошли на пару сотен метров, позади грохнуло. Жека еще раз мысленно поблагодарил Тима, что вместо Игоря приказал идти с ним Саньку, более «продвинутому» в делах оружия и самообороны.
– Ну, спасибо, Санек, – сказал Жека. – Когда я задыхался от выхлопных газов в соседском гараже, не думал, что ты будешь когда-то спасать мою задницу…
– Сочтемся, – отмахнулся Санек.
Они уже три дня искали группу, в которой работала Лена. Занималась она, с точки зрения оперативников, самым бессмысленным делом: активным противодействием ци-бомбе. За этим интригующим названием скрывалось самое банальное просветительство. В задачи Ленкиной и многих ей подобных групп входила организация образования и культурного развития в редких населенных пунктах, где коррекция свирепствовала не столь сильно. На жаргоне просветителей это назвалось «созданием очагов». По существу же это был обыкновенный ликбез.