Она приготовилась к мгновенной смерти, а вместо этого перед нею тянулся коридор - бесконечная цепочка редких матовых ламп, конец которой терялся в полумраке. И она пошла этим коридором, еще ничего не сознавая: почему, откуда он здесь взялся?
Всюду трезвонили звонки, наверное, с десяток разноголосых звонков. Похоже, они вызванивали тревогу.
И вдруг из бокового прохода выскочил человек в белом халате и бросился к ней. Тревожный взгляд. Белая шапочка. Доктор.
- Пожалуйста, не пугайтесь, Полина, - проговорил он взволнованно. Пойдемте сюда, сейчас вы все поймете. - И он бережно, как тяжелобольную, готовую упасть, поддержал ее под руку.
Навстречу спешили другие люди, мужчины и женщины в белых халатах.
"Я сошла с ума, - очень здраво подумала Полина. - А-это все бред. Но где же реактор?"
Прошло сколько-то времени - она отчетливо представляла себе это, прежде чем сознание вновь вернулось к ней.
В соседней комнате чей-то резкий голос обличал кого-то:
- Жестоко? Вы говорите: жестоко было оставить их на произвол судьбы? Вы говорите: они не виноваты в просчете с цирконием? А нарушить чистоту многолетнего и дорого стоящего медико-биологического эксперимента из жалости, из сопливого сострадания - это, по-вашему, гуманно? Вот к чему привела ваша "гуманность"!
- Позвольте, позвольте, а телекамеры? Ведь это не наша, как вы изволили выразиться, "гуманность", это было задумано с самого начала...
"О чем они? - подумалось Полине. - И надо же людям спорить из-за пустяков, когда такой покой вокруг, такое блаженство! И так хочется спать..."
Свен был совсем седой, постаревший на десять лет, но бодрый, добродушный, чуточку ироничный.
Они сидели в круглом зале возле пульта дежурного оператора. На шести маленьких экранчиках перед оператором проплывала далекая жизнь Корабля. Большой экран посреди зала дублировал любой из маленьких. Сейчас на нем трудно задумался о чем-то Александр.
Свен положил руку ей на плечо.
- И ты не поняла сразу, что значат эти объективы? Эх, Полина, Полина, наивный ты человек! Как только они ввели в машину дополнительную информацию о цирконии, я тут же сообразил, что за штучка наш Корабль. А если так - нерасчетливо было бы не наблюдать за экспериментом. И тогда я нашел передающие телекамеры. Притворяться дальше было бессмысленно, я находился "вне игры" - и я вышел из игры.
- Так, значит, это была игра?.. Вся жизнь - игра?! Телевизионное представление?!
Оператор переключился на другую камеру. В каюте Полины появилась маленькая Марта. Она остановилась у двери, недоуменно огляделась - и бросилась на койку Полины, обхватила подушку, плечи ее дрогнули и затряслись.
Полина вскочила.
- Я вернусь туда!
- Это невозможно, - устало напомнил Свен. - Эксперимент продолжается. И это действительно очень важный эксперимент. Без него немыслима звездная экспедиция. Настоящая...
- Нет, Свен, мы должны вернуться! Мы оставили их одних среди звезд, детей...
- О чем ты? Какие звезды? Они же здесь, на Земле, в трех шагах от нас!
- Нет, они летят среди звезд. Они верят в это, Свен!
- Да, пожалуй. Ты права, Полина. Они летят среди звезд. И они долетят. Но нам нет возвращения. Неужели ты хочешь отнять у них эту веру?
- Тогда... тогда мы выпустим их оттуда. Не держи меня, Свен. Не держите меня! Там же люди, люди... Вы не смеете! Я разнесу все наши стальные двери... вот этими руками!
К ним подошел согбенный годами седой старик, похожий на кого-то очень знакомого.
- Бедняжка, - сказал он Свену. - По себе знаю, теперь это надолго...
- А вот и дядя Рудольф. Познакомься, Полина.
Она глянула на него как на выходца с того света.
- Ну, с возвращением? - грустно улыбнулся старик. - С возвращением со звезд, Полина!
Под куполом рубки, взявшись за руки и смело глядя вперед, на звезды, стояли Александр и Люсьен.