Иобель обернулась к двум своим соратникам. Инквизитор Эрионас восседал на медном троне, над ребризером, скрывавшим нижнюю часть его лица, виднелись лишь закрытые глаза. Он носил грифельно-серые доспехи, нагрудник которых напоминал освежеванные мышцы. Несколько толстых кабелей соединяли трон с когитационными колоннами, пронзавшие центр зала управления. Иобель заметила за веками Эрионаса игру света. Инквизитор не подал виду, будто слышал доклад, но она знала, что это так ― от него ничто не ускользало. Рядом с ней в кресле из полированной кости сидела Малькира. Естественно, троны несли в себе опостылевший символизм. Трон же самой Иобель был серебряным, но притом ничуть не удобнее. Справа от каждого из тронов сидели согбенные фигуры, черты которых скрывали красные одеяния, расшитые священными именами.
Прежде чем заговорить, Малькира, как обычно, зашлась кровавым кашлем.
― Следует проигнорировать его, ― Иобель взглянула на Малькиру и встретилась с черными глазами инквизитора, сверкающими на обтянутом кожей черепе. ― Наше время на исходе.
Малькира постучала по хроноловушке, вмонтированной в нагрудник ее перламутрово-белых доспехов. Механизм за округлой кристаллической крышкой тихо жужжал. Иобель бросила взгляд на медный корпус своего устройства, следя за движением цифр, выгравированных на серебряных и медных шестеренках.
― Ты права, ― произнесла Иобель.
― Конечно, права, ― резко сказала Малькира и снова закашлялась. Ритмичный стук систем жизнеобеспечения, установленных в доспехах старухи, стал громче. ― Риск слишком велик, если сейчас сойдем с курса. Всего пару недель, и данные будут в безопасности.
― Меня убеждать не нужно, ― заметила Иобель.
― Нет, ― вдруг сказал Эрионас. Иобель и Малькира одновременно посмотрели на него. Он не пошевелился, его глаза оставались закрытыми. ― Нужно сойти с курса и провести расследование.
Его голос затрещал через встроенную в ребризер вокс-решетку.
― Глупость, ― оскалилась Малькира, сверкнув серебряными зубами.
― Нет, ― в голосе Эрионаса не чувствовалось эмоций. Иобель приходилось слышать, как тем же голосом он приказывал уничтожить целые города. ― Это возможность. Я изучил данные со сканеров. Корабль необычной конструкции. Я полагаю, он явно имперский. Судя по данным психооккулюма, он побывал глубоко в Оке. И все же на макроуровне в нем отсутствует влияние варпа. Потрошение его хранилищ данных сможет многое сказать.
― Или мы погибнем, так и не достигнув безопасности, ― сплюнула Малькира.
― Мы здесь не ради безопасности, ― напоминание Эрионаса повисло в тишине.
Конечно, он прав, Иобель не собиралась этого отрицать. Они участвовали в авгурной экспедиции, их корабль отправили в Око для сбора сведений о его природе и текущем состоянии. Информация и знания, которые они собирались доставить в хранилища, были бесценными. Это был взгляд в лицо врага, способный предупредить их о растущих угрозах или выявить его слабые стороны.
Подобные экспедиции были сопряжены с крайней опасностью, а вероятность нападения или жестокой гибели считались меньшим из рисков, которые им грозили. Око само по себе отравляло душу и тело. В Оке энергия и материя варпа накладывались друг на друга, а физические законы истончались и исчезали. На границах Ока между двумя мирами еще оставалась тонкая прослойка реальности, но в его сердце царило безумие. Даже короткое путешествие туда могло закончиться осквернением.
«Владыку человечества» создали специально для подобных странствий. На каждой пластине и заклепке корпуса были выгравированы молитвы и обереги. Вдоль всего остова шли психические рассеиватели и нуль-генераторы. Любой отсек корабля можно было изолировать и затопить нервно-паралитическим газом, если системы зафиксируют вторжение. Большая часть команды состояла из сервиторов, а почти весь человеческий экипаж спал в стазисе до тех пор, пока в них не появится необходимость. Всех, кроме троих инквизиторов, по прибытии в Империум ждала казнь. Слишком велик риск осквернения. Люди знали об этом, но продолжали служить. Поэтому Иобель испытывала замешательство и восхищение всякий раз, когда смотрела в лица обреченному, но верному долгу экипажу.
Но варп не только мог осквернить, он также искажал до неузнаваемости время. Экспедиция могла провести в Оке всего пару месяцев, но вернуться на Кадию спустя тысячи лет, либо через пару секунд после отбытия, либо вообще в прошлом. Не было совершенно никаких гарантий того, что для обитателей корабля время шло одинаково. Поэтому каждый член команды носил хроноловушку, а другие подобные устройства были встроены в структуру корабля. Ловушки оценивали течение времени объекта и его подверженность субстанции варпа, рассекая ее миллионами щелчков шестеренок.
― У нас нет времени, ― предупредила Малькира, постучав по своей хроноловушке. Иобель ощутила слабый гул собственной ловушки, пославшей едва заметную дрожь по доспехам.
― Неверно. Временное искажение уменьшается, сейчас мы в пределах допустимой нормы. Мы приближаемся, отправляем исследовательскую команду, возвращаемся и продолжаем путь к Кадии. Туда и обратно, как говорят солдаты, ― Эрионас прервался, будто радуясь применению такой фразы. ― Мы и так много рисковали, почему бы не рискнуть еще раз?
Малькира фыркнула. Спустя пару секунд они оба повернулись к Иобель.
Она знала, что все закончится именно так.
― Согласна, ― сказала она. ― Мы осторожно все изучим, ― Малькира нахмурилась и прошипела приказы сервиторам и команде. Иобель почему-то была уверена, что за маской ребризера Эрионас улыбался.
«Дитя Титана» парил в пустоте, мягко вращаясь в оси прерывистых координат. Вокруг корпуса висели серые облака газа и распыленной жидкости, которые медленно расширялись, подобно горячему дыханию в холодном ночном воздухе.
― Это неразумно, ― произнес Астреос и бросил взгляд на Карменту. Она не обратила на него внимания. Женщина была соединена с колонной кабелей и легко могла отодвинуть происходящее в трюме на задний план. Интерфейс был неполным, этого не позволяли местные системы, поэтому она находилась в своем сознании, но слышала рокочущие сны «Дитя Титана» и могла прикоснуться к его сердцу. Это успокаивало, словно понимание того, что рядом с тобой во сне кто-то есть. Корабль дремал, из ран в пустоту вытекала энергия и мусор. Даже контролируя ровное сердцебиение «Дитя Титана», Кармента чувствовала в его дреме сбои.
― Имперский корабль идет наперехват, ― сказал Ариман, неподвижно стоя на коленях. ― Вариантов у нас немного.
Он снова был в доспехах. Лазурная краска отражала яркий свет, лившийся с потолка. Белый табард скрывал его грудь, ниспадая до самых ног. С наплечников свисали пергаментные свитки, покрытые незнакомыми Карменте письменами. Вокруг колдуна извивалась спираль, изгибы и плавные символы которой были вырезаны в палубе мелта-резаком. Она покрывала весь трюм ― пару сотен метров металлического пола. На нанесение спирали ушло несколько дней, и все это время Ариман трудился в одиночку. Кармента увидела, как белый огонек резака вспыхнул, а потом исчез.
― Мы можем не пережить повреждений, ― заметил Астреос. Как и Кармента, библиарий стоял на помосте в футе от палубы.
― В противном случае мы точно не уцелеем, ― произнес Ариман. Астреос хотел было что-то сказать, но в последний момент решил промолчать. Его доспехи походили на броню Аримана, но Кармента не могла избавиться от чувства, что это временно, как будто синяя краска на покрытой вмятинами боевой броне в любой момент осыплется, явив под собою старую бронзу.
«Они оба правы, ― подумала Кармента. ― Этот план может погубить всех нас, но иного выхода нет».
Ждать, пока заинтересовавшийся корабль не подойдет достаточно близко. Вывести из строя его двигатели внезапным орудийным залпом. Затем Ариман, Кадин и Астерос возьмут на абордаж обездвиженный корабль и заберут необходимое. Потом снова бежать. На словах все просто, но исход слишком сильно зависел от случая и удачи, поэтому Карменте совершенно не нравился подобный риск, особенно из-за способа, с помощью которого Ариман собирался попасть на свою жертву.
«Он убьет нас, ― сказал внутренний голос. ― Сколько раз у него едва это не получилось. Он ― наша погибель».
Вздрогнув, Кармента отогнала страхи. По крайней мере в одном им повезло. Они могли месяцы или даже целые годы ждать корабля, который пройдет достаточно близко, чтобы заметить их и решить подойти поближе. На самом деле прошло всего несколько недель.
― Имперский корабль приближается и передает сигнал приветствия, ― она чувствовала, как по системам «Дитя Титана» скребут шифрованные коды. Сигналы казались агрессивными, будто вызов, брошенный стоящим в тени человеком.
«Они правильно делают, что опасаются», ― подумала техноведьма.
― Почему они приветствуют нас? Мы ведь для них пустой остов, ― спросил Астреос.
― Они ищут выживших и смотрят, есть ли реакция активных систем, ― сказала женщина.
― Если они поймут, что корабль не настолько безжизненный, как кажется…
― Не поймут, ― она готовилась в течение всех этих недель, настраивая системы и оборудование, чтобы те работали с прерывистым ритмом, а внешний вид «Дитя Титана» был никак не иллюзией. После стычки возле мертвой станции «Дитя Титана» был именно тем, как он выглядел ― наполовину разрушенный корабль, изуродованный боевыми повреждениями, едва не разваливающийся на куски. Всякий раз, когда Кармента соединялась с кораблем, она чувствовала ранения, похожие на затяжную лихорадку, и отсоединялась с эмпатическими ранами на теле и повреждениями аугметики. Впервые она начала бояться связи со своим кораблем, и ее не покидало ужасное чувство, что «Дитя Титана» изголодался, и голод этот вселял страх.
Астреос заворчал и отвернулся, обводя взглядом высеченную Ариманом спираль.
― Это сработает? ― ровным голосом спросил он. Ариман поднял взгляд, его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах появился блеск, когда он посмотрел на Астреоса.
― Нельзя сказать наверняка, ― ответил колдун. Библиарий встретился с взглядом Аримана, удерживал его несколько секунд, а затем опустил глаза и кивнул.
― Ты, как всегда, умеешь успокоить, ― произнес Кадин. Он смотрел на высеченный Ариманом образ, изучая символы и линии, будто запоминая каждую деталь, читая их. Астреос, заметила она, предпочел находиться по другую сторону платформы от своего брата. Они не обменялись и словом с тех пор, как вошли в трюм.
Им так и не удалось снять доспехи с уцелевшей плоти Кадина, как и перекрасить почерневшие пластины. Кармента установила требуемую аугментику. Хотя бы это ей удалось, пусть и с тревожной легкостью. Плоть Кадина стала нарастать на металлических частях. Теперь его руки оканчивались клешнями с тремя иглами из блестящей стали. Ноги же сгибались в обратную сторону и шипели на каждом шагу. За спиной магнитно крепились болтер и обоюдоострый цепной меч.
Кармента ощутила дрожь от нового сигнала приближающегося корабля, который засекли сенсоры «Дитя Титана». Женщина отвлеклась от происходящего, когда часть все еще пробуждающегося корабля начала взламывать шифры сигнала. В сигнале приветствия что-то было, нечто, сокрытое в сплетении кода…
Шифр открылся.
Техноведьма потрясенно моргнула. Она угодила в ловушку, окутанная коконом из мягкого мяса, соединенным со слабым металлом. Она не чувствовала касание пустоты к своему корпусу. Не чувствовала биения плазменного ядра. Женщина запаниковала. Она не могла пошевелиться. Кармента не понимала, что с ней случилось. Ее плоть начала изменяться. Она не понимала, почему. Она…
Кармента вдохнула и пошатнулась на платформе. Из кабелей, которые соединяли ее с «Дитем Титана», посыпались искры. Мгновение женщина не чувствовала ничего, кроме панического треска техники, ожившей с неконтролируемыми спазмами. В трюме замерцал свет. Корпус заскрипел. Где-то на корабле в спящие системы хлынула энергия.
― Что происходит? ― Ариман вскочил на ноги. Кармента выплюнула шипящий из-за статики машинный код, чувствуя, как резкие звуки скребут горло. Она покачнулась, и механодендриты слепо замолотили по воздуху. Ариман бросился к платформе. Одно из металлических щупалец дернулось в его сторону, но он силой мысли оттолкнул его.
― Что… ― начал он.
― Корабль, ― выдохнула Кармента. ― Он боится, пытается приготовиться к бою или бежать, ― свет мигал все быстрее, будто учащенное сердцебиение. ― Приближающийся корабль… ― женщина почувствовала, как мир вокруг нее содрогнулся. ― Это не просто имперский корабль. Это Инквизиция.
― Множественные энергетические вспышки, ― брякнул сервитор, подсоединенный к сенсорным системам. ― Боевая тревога.
Иобель услышала сказанное, и уже надевала шлем. Командный неф «Владыки человечества» залило красным светом. Выходы перекрыли противовзрывные двери. В воздухе затрещала статика, когда активировался нуль-генератор. Поле погасило ее психические ощущения, и на Иобель накатила волна тошноты.
― Ловушка, ― прошипела Малькира позади нее. Киберхерувим с коваными медными крыльями опустил на голову старухи шлем-купол. Тот закрылся с шипением выравнивающегося давления.
― Этого мы пока не знаем, ― спокойно ответил Эрионас. ― Возможны иные варианты.
― Энергетический поток цели изменился, ― произнес сервитор. ― Щиты спорадически активны. Двигатели включаются.
К плечу Иобель подлетел серебряный сервочереп. В крошечных металлических руках он держал болтган. Иобель приняла оружие, почувствовав, как активировался дисплей прицеливания в шлеме, когда она прикоснулась к сработанному из золота корпусу.
― Если это не ловушка, то какое еще может быть объяснение? ― спросила она, бросив взгляд на Эрионаса.
― Корабль-цель открывает огонь, ― сказал сервитор.
― Это уже несущественно, ― ответил Эрионас. Его глаза открылись, и две яркие стеклянные сферы оглядели затопленную красным светом комнату. ― Всем орудиям ― приготовиться к стрельбе.
Ариман ощутил, как вздрогнул корпус. Попадания снарядов, рассудил колдун. Он повернулся к Карменте. Женщина дрожала, пытаясь удержаться на ногах, по ее черной одежде плясали искры.
― Как далеко вражеский корабль?
― Не могу сказать, ― выдохнула она.
― Ты должна. Как далеко?
― Они еще не достигли оптимальной дальности для стрельбы.
Ариман кивнул. Все было так, как он и думал, а значит, дела их плохи. Кораблю следовало быть ближе, намного, намного ближе.
― Возьми корабль под контроль, ― прорычал Азек и повернулся к Астреосу. ― Астреос, Кадин, сюда, ― он потянулся в разум библиария, едва тот ступил на палубу.
+ Восходим, + послал он, и его сознание обрело идеальную сосредоточенность. Казалось, мысли Астреоса резонируют в унисон с его собственными. Он начал сплетать набирающие силу мысли, отправлять отдельные их фрагменты в свободный полет. Выжженная в палубе фигура засветилась, из центра, в котором стояли воины, вырвался огненно-оранжевый свет. Сила в разуме колдуна воззвала к символам, и они ответили ему. Ариман почувствовал, как накопившаяся энергия взревела от голода, который в одиночку ему не насытить.
+ Давай, + послал он Астреосу и поднял руки. Его разум коснулся сознания библиария и соединился с ним.
Азека словно пронзило молнией. «Дитя Титана» исчез, и разум Аримана воспарил в космос, подобно пламенеющей комете.
― Ускориться. Продолжать вести огонь, ― приказ Эрионаса разнесся над гулом оборудования и голосов. ― Испепелить его.
Иобель наблюдала за действиями команды. Трон и палуба дрожали в унисон с отдачей сотен орудий.
― Попадания прицельные, ― промурлыкал Эрионас. Иобель поняла, что тот отслеживает поток информации от канониров. ― Нужно приблизиться, чтобы разрушить корабль, но уничтожение будет полным.
― Ты так уверен? ― спросила Малькира, встроенный в шлем громкоговоритель лишил ее голос былой насмешливости.
― Да, ― ответил Эрионас. ― Придется полностью уничтожить его, пока не окажемся в радиусе огневого поражения.
Иобель поняла, что кивает, но не потому, что была согласна со словами Эрионаса. Ее кожа казалась иссохшей. На языке чувствовался горький металлический привкус. Что-то пошло не так. Хроноловушка на груди начала крутиться быстрее.
«Им следовало развернуться и оставить обломки корабля на волю судьбы, следовало идти к Кадии. Следовало…»
Иобель оборвала нить размышлений. Ее глаза были закрытыми, дыхание и сердцебиение ― ровными. Она успокоила сознание, пытаясь увидеть образы в круговерти эмоций и ощущений. На борту «Владыки человечества» она была единственным псайкером. Ее способности были слабым, практически не развитым талантом, но в тот момент она поняла, что что-то пошло совсем не так. Чувство походило на нарастающую волну давления перед бурей.
― Что-то грядет, ― ее голос оставался холодным, но сама Иобель дрожала от страха.