– Вот именно!
Штокман нахмурился, поправил очки.
– Да… пожалуй. Это было неосторожно с моей стороны. Но ведь нам надо было привлечь к себе внимание, нам нужна реклама, спонсоры…
– Вот и привлекли и внимание, и «спонсоров». Вон они, в трюме сидят.
Алешка не выдержал, он сочувствовал Штокману и поэтому сказал:
– Да ладно. Он больше не будет.
– Не буду, – благодарно вздохнул Штокман и попробовал выпрямить свою упрямую «запятую».
По пути к очередной станции Алешка затеял дележ сокровищ. По этому случаю все собрались в кают-компании, а веселый Алешин с трудом взгромоздил звякающий нутром мешок на обеденный стол и, разрезав завязки, растянул горловину.
В мешке – блеснуло!
– Золото! – сказал ихтиандр Рыбкин. – Только слитки какой-то странной формы.
Алешка запустил руку в мешок и вытащил слиток. Это оказалось не золото, а ярко блестящая медь. В форме здоровенной буквы «а».
Все немного обалдели.
– А ну-ка, – сказал Алешин. – Что там еще за алфавит? – И он опрокинул мешок, высыпав на стол большие сверкающие буквы.
Но алфавит был не полный. Причем некоторые буквы повторялись. И не раз. Например, буквы «п» было три штуки, а буквы «з» – даже шесть.
– Шифр! – предположил Рыбкин.
Капитан рассмеялся от души:
– То у вас – золото, то – шифровка. Хотя… – Тут он призадумался. – Можно сказать, что это шифр. Знаете, что здесь зашифровано?
– Знаем! – поспешил Алешка. – Место, где старинный пиратский клад!
– Здесь зашифровано название корабля. Нужно разделить все эти буквы на три группы…
– Зачем? – не понял Рыбкин. – Три корабля – по-вашему?
– Да нет! Три комплекта одного названия. Два – с правого и левого борта, а третий для кормы.
– Вы молодец, Иван Федорович, – похвалил его папа. – Вы дали ключ к разгадке.
И каждый вечер мы стали играть в свое «Поле чудес».
Очень скоро из этих букв сложилось слово «звезда». Шесть букв «з» легли в свои три строчки.
Из оставшихся букв мы складывали бог знает что. Если не верите, попробуйте сами. И вдруг наш ихтиандр Рыбкин выдал:
– Пропавшая звезда! Упавшая звезда!
Наш папа, как будто знал это заранее, спокойно поправил:
– Падающая звезда.
– Ну вот, – кивнул Рыбкин. – Никого здесь умнее, кроме меня и вас, не нашлось. «Падающая звезда». Очень романтичное название для пиратского корабля. Я тоже в детстве хотел стать пиратом.
– Вам это удалось, – проворчал Штокман. – В научных кругах ваше имя звучит как имя морского разбойника. Беспощадного и коварного.
– Да, – сказал капитан папе. – Этот ваш жулик, Сергей Александрович, тоже в своем роде романтик. «Падающая звезда» – хорошее имя для корабля. В этом имени – скорость, элегантность, изящество нашей «Афалины». Романтик…
– С большой морской дороги, – сердито добавил Алешка.
А папа вдруг сказал с усмешкой:
– Так интересно было наблюдать, как вы, все такие умные, отгадывали и искали то, что другим было давно известно.
– А вы, Сергей Александрович, – выдал неожиданно Рыбкин, – не очень-то выступайте. Между прочим, нам кое-что о вас тоже было давно известно.
А вот на остров Кокос нам еще пришлось вернуться. Нужно было встретить вертолет, который должен был забрать оставшееся в гроте оружие и снаряжение.
– Что они, сами, что ли, не найдут? – рассердился капитан. – Мне этот Банан… Тьфу, Кокос! Он мне до пенсии будет сниться!
После необходимых работ на станции «Афалина» взяла курс на Банан. Тьфу, на Кокос.
Мы с Алешкой торчали в рубке, чтобы первыми увидеть гору, пальмы и белый песок в зеленых волнах прибоя.
– А здорово у тебя получилось, – сказал я Алешке. – Точно по Стивенсону.
– Не совсем, – как-то задумчиво ответил он. – Одного персонажа не хватает.
– Хватит нам этих персонажей. – Это я сказал от чистого сердца. И тут же спросил: – А какого?
Ответ был неожиданным.
– Дикого человека. По имени Бен Ганн. Помнишь, которого пираты оставили на острове?
– Что ты опять задумал? Хочешь остаться на острове и одичать?
Алешка не ответил.
А забинтованный матрос, который вел «Афалину» и с интересом прислушивался к нашему разговору, сказал:
– А по мне, так я бы с удовольствием пожил как Робинзон. Сам себе начальник. Хочу – сплю, хочу – изюм ем. – У него много изюма было.
Алешка хмыкнул:
– Изюм сначала сделать надо. – И завопил истошно: – Кокос на горизонте!
Да, поднималась из моря гора, в которой прятался таинственный и великолепный грот, где очень кстати Алешка нашел свои «сокровища». Но мне подумалось после этого разговора, что он еще что-то там нашел. Или очень хочет найти.
Я не стану рассказывать, как радостно встретили нас островитяне и хмуро – несостоявшиеся пираты. Я расскажу самое главное.
Мне казалось, что наши приключения закончились. Оказалось – их продолжение ждало нас на острове.
– Дим, – сказал Алешка, – прогуляемся? Я тебе кое-что покажу.
– Каменного мужика с носом? Я его уже видел.
– Пойдем, – настаивал Алешка. – Не пожалеешь.
А почему бы не сходить? Когда еще придется пошляться по пиратскому острову в Тихом океане? И мы пошли.
Алешка вел меня так уверенно, будто по нашей квартире. Мы пробирались через заросли, обходили груды камней, похожих на мужика с носом, перебрались через ручей. И оказались на противоположном берегу острова. А тут – нате вам! – узенький пролив, а за ним еще один остров, намного меньше Кокоса.
– Остров Скелета, – вполголоса сказал Алешка.
– И много там скелетов?
Алешка не ответил, он нырнул под какой-то куст, усыпанный цветами, покопался там и вытащил тугой сверток резины.
– Это, Дим, надувная лодка. Я ее, Дим, из грота еще раньше прихватил. Из пиратских запасов.
– Зачем? – только и спросил я.
– А вон, посмотри. – И Лешка указал в сторону маленького острова, где много скелетов. – Видишь?
Я вгляделся в густые заросли, и мне показалось, что над ними вьется тоненькая струйка дыма. Наверное, местные скелеты кого-то поджаривают на медленном огне.
Лешка раскатал сверток, там оказались два гребка – короткие такие весла, насос – «лягушка». И… автомат.
– Это еще что? – испугался я.
– На всякий случай, Дим, – безмятежно пояснил Алешка. – Я ведь оба автомата из хижины спер. Только папе не сказал. Чтобы не огорчать. – Алешка присоединил насос. – Чего ты уставился? – Он не давал мне опомниться и собраться с мыслями. – Давай, качай.
Зачем? Почему? Кому это надо? Все эти вопросы вертелись у меня в голове без всякой пользы. Ответы на них мог дать только Алешка. А он молчал – он любил эффекты… Я безропотно накачал лодку.
Мы спустили ее на воду. Алешка уселся в корме, дал мне весла и повторил:
– Что уставился? Давай, греби.
И мы поплыли к острову Скелета.
Пролив был неглубокий, но течение в нем было стремительным.
– Ты осторожней, Дим. Тут акул полно.
И правда, под нами, среди причудливых ветвей кораллов, мелькали быстрые серые тени. К счастью, наша лодка не привлекла их внимания и вскоре зашуршала днищем по песку. Мы выбрались из нее…
– Теперь – тихо, – шепнул Алешка. – На цыпочках.
Мы пересекли пляж и углубились в такие густые и колючие кусты, что «тихо» не получалось. То я, то Алешка шипели от уколов колючек и, поругиваясь, освобождали свою одежду из их цепких лап.
Алешка остановился.
– Пришли, – сказал он и тихонько раздвинул ветки. – Смотри.
Невдалеке от нас прилепилась к скале ветхая хижина. Возле нее слабо дымился костер. Над костром висела закопченная кастрюля, и в ней что-то булькало. А в самой хижине кто-то неразборчиво бурчал хриплым голосом.
– Это он сам с собой разговаривает, – шепнул мне Алешка.
– Кто? – шепнул ему я.
– Дикий человек.
– Пошли отсюда, – сказал я шепотом. – Вдруг он кусается.
– Это, Дим, какая-то мрачная тайна…
Мы вернулись на берег, вернулись на Кокос, сдули и спрятали лодку. И автомат.
– Они нам еще пригодятся, – сказал Алешка.
А я в глубине души надеялся на обратное.
Вертолет задерживался. Капитан «Афалины» нервничал. Штокман тоже.
– Для вас, Сергей Александрович, – сказал он папе, – какое-то оружие ценнее научной работы.
– Я не ученый, – ответил папа, – я – полковник милиции. Что ж, отправляйтесь. Мы останемся, дождемся вертолета, и нас забросят на базу.
Капитан облегченно вздохнул. И сказал:
– Грустно с вами расставаться. Но жизнь диктует свои законы.
– Вы только мою раковину, – напомнил Алешка, – в Москву привезите. Я вам дам адрес.
Капитан побледнел. А я подумал, как побледнеют родители Леночки Стрельцовой, когда пятеро моряков внесут в их квартиру этот громадный дар большого Тихого океана и маленького Алешки. Как-то она, эта «дакна», в дверь пролезет?..
Вот так и получилось. Раковина поплыла к нашим родным берегам, а мы остались на острове. С двумя преступниками и их сообщниками, с каким-то диким человеком по соседству, в окружении веселых бронзовых островитян.
Скажу сразу – скучно нам не было, потому что на этом острове нам с Алешкой удалось раскрыть ужасную тайну этого дикого человека. Точнее – бесчеловечное преступление диких белых людей.
Но об этом я расскажу в следующий раз…
Тусовка на острове Скелета
Глава I
Остров Скелета
Тихий океан очень большой. Недаром его еще называют Великим. А наш остров очень маленький. Папа как-то сказал, что если на карте Тихого океана изобразить наш остров точкой, то эта точка будет в тысячу раз больше нашего острова.
Вокруг острова – безбрежная морская синева. Над островом – бесконечное небо, с которого яростно светит огромное жаркое солнце. Но от жары мы не страдаем – над островом постоянно веют муссоны и пассаты. Они раскачивают лохматые кроны пальм и морщат синюю воду в лагуне.
В лагуне мелко, не бывает большого волнения и не бывает акул, и мы с Алешкой все время купаемся здесь. А Лешка к тому же еще и охотится на рыб. Как настоящий абориген. Он садится верхом на обрубок пальмового ствола и выгребает на середину лагуны. В одной руке – гребок, что-то вроде короткой лопатки, а в другой – острога, которую ему подарил местный абориген по кличке Тими. Острога – это короткая палка, на конце которой острый зазубренный шип (тоже от какой-то местной рыбы).
Алешка наловчился. Когда он приходит в нашу хижину с добычей, папа говорит:
– Ты, Алексей, прямо как в магазин за рыбой ходишь.
После купания и охоты мы подолгу валяемся в тени самой большой кокосовой пальмы. Хотя местный абориген по кличке Тими предупредил нас, что этого лучше не делать. С верхушки пальмы иногда срывается здоровенный кокосовый орех и летит вниз. Если такой орех, величиной с футбольный мяч, попадет в лоб, мало не покажется – это не лесной орешек. Но нам пока везет – орехи падают рядом, некоторые с треском раскалываются, и мы попиваем в прохладе кисленькое кокосовое молочко.
Вы нам позавидовали? Не торопитесь. Сначала узнайте, как мы сюда попали и что мы здесь делаем.
Вообще-то я уже об этом немного рассказывал. Но напомню тем, кто забыл, и расскажу тем, кто об этом не знает…
Нашего папу (он полковник милиции, сотрудник Интерпола) послали в очень далекую служебную командировку. На Тихий океан. В этом огромном океане он должен был разыскать и задержать одного опасного жулика по фамилии Оленин. Этот Оленин натворил всяких поганых дел и скрылся на одном небольшом острове, где готовился совершить еще одно большое преступление. Как раз в этот район Тихого океана направлялось научно-исследовательское судно «Афалина». И папу взяли на него под видом богатого бизнесмена, для конспирации. Потому что, по оперативным данным, на это же судно устроился и сообщник Оленина. Для еще большей конспирации папа и нас с Алешкой взял в это плавание как хулиганистых детей олигарха.
Ну мы с ним и развернулись! Сначала разоблачили сообщника Оленина. Им оказался боцман по фамилии Шмага. Но все его называли Шмыгой, потому что у него был хронический насморк, и он все время хлюпал носом. И еще он притворялся глухим и постоянно носил на пузе слуховой аппарат в виде плеера, а на самом деле это была очень хитрая рация. Он с помощью этой рации подслушивал секретные разговоры капитана с нашим папой и все эти сведения передавал нашим врагам – международным пиратам. И вообще вредил, чем мог, на корабле.
Ну, мы с Алешкой его разоблачили, а заодно устроили так, что эти пираты на своем корабле застряли посреди океана на здоровенной скале. А мы в конце концов застряли на том самом острове Кокос, где затаился жулик и бандит Оленин.
Этот Кокос – не простой остров. Существует мнение, что это тот самый Остров сокровищ, о котором рассказал замечательный писатель Стивенсон. И Алешка, конечно же, в поисках пиратских сокровищ обшарил все уголки острова, но вместо клада с пиастрами нашел громадный полуподводный грот, в котором Оленин со своими братками прятал оружие и всякое снаряжение, чтобы захватить нашу «Афалину» и заняться морским разбоем.
Ну и ничего у них не вышло. Мы с Алешкой их повязали (правда, нам в этом немного помогли папа и его сотрудник Алешин, который под видом матроса тоже плавал с нами на «Афалине») и заперли в «па».
«Па» – это у туземцев-полинезийцев такая круговая ограда из заостренных пальмовых стволов. А за оградой – большая хижина. Во время войны между племенами в этом самом «па» укрывались старики, женщины и дети, как в крепости. А в мирное время это была резиденция вождя.
В хижине было две комнаты – передняя и задняя. Передняя – большая, а задняя – маленькая и без окон. Вот в эту заднюю комнату мы и загнали задержанных и подперли дверь боевой дубинкой, которую подарил Алешке местный абориген Тими.
Через несколько дней «Афалина» со своим экипажем и учеными отправилась по своим научным делам, а мы остались дожидаться интерполовский вертолет, который должен был забрать оружие, спрятанное Олениным на острове, самого Оленина с его сообщниками и нас с папой. Кстати, на «Афалине» отправился на нашу Родину и Алешкин подарок. Когда мы собирались в плавание, Алешкина одноклассница Леночка Стрельцова (его первая любовь, или четвертая, не помню точно) попросила привезти ей в подарок от Тихого океана «большую-пребольшую» ракушку. На одном из островов, куда «Афалина» зашла заправиться пресной водой и свежими фруктами, в музее полинезийского быта Алешка такую раковину приглядел. Она лежала у входа в музей, называлась по-научному «тридакна» и была средних размеров, примерно с легковой автомобиль, и весила сто шестьдесят килограммов. Алешка выменял ее на… свои валенки. Дело в том, что наша мама, когда узнала, что летом в тропиках зима, тайком в Алешкин чемодан засунула на всякий случай его старые валенки. На местных работников музея они произвели потрясающее впечатление. И, наверное, сейчас лежат под стеклом с надписью: «Зимняя обувь. Дар А. Оболенски».
Капитан «Афалины», скрипя зубами и скрепя сердце, распорядился с помощью лебедки поднять тридакну на палубу. И пообещал, сквозь зубы и положа руку на сердце, доставить ее по назначению.
«Афалина» отплыла, а мы остались. А вертолет за нами все никак не прилетал. И положение наше становилось все сложнее. И опаснее. Ведь мы жили среди диких островитян. Правда, это были очень милые и добродушные люди, в основном бронзового цвета с черными курчавыми волосами и с очень белыми зубами. И мужчины, и женщины носили коротенькие юбочки из пальмовых листьев, а на головах и шеях у них всегда красовались венки из белых и красных цветов.
Они всегда веселы и дружелюбны. Все время бродят по острову шумной ватагой, приплясывая и смеясь. Или собираются под огромным священным баньяном. Это такое дерево с воздушными корнями, которые служат подпорками для кроны. И сидят они под этим баньяном, будто в большом зале с колоннами, решают самые важные свои дела. В основном выборы нового вождя. Это у них любимое занятие. Иногда они по три раза в день меняют своих вождей. Раньше, в старое доброе время, старого вождя тут же, под баньяном, съедали под пение и пляски (у них даже в некоторых хижинах сохранились для этого обычая специальные деревянные вилки), а теперь все стало скучнее – просто отбирают у сверженного вождя его жезл и передают новому. Жезл – это что-то! Такая палка, украшенная резьбой и разноцветными перьями, а на ее верхушке – белоснежный человеческий череп, зловеще скалящий несколько зубов.
Когда мы прибыли на остров, вождем у них был прохвост Оленин. Они называли его Бескрылый Олень. А когда мы его свергли и арестовали, островитяне тут же избрали вождем нашего папу. И надели ему на шею ожерелье из раковин и акульих зубов. И хотели вручить жезл. Но папа вежливо отказался. Он сказал, что плохо знает обычаи этого великого народа и поэтому может не оправдать его высокого доверия. Тогда вождем стал прежний старший советник Ваувау, потом Тими, потом еще кто-то, а кто сейчас у них вождь, я даже и не знаю. И не удивлюсь, что на следующий срок они выберут вождем нашего Алешку. Уж он-то справится!
Еще островитяне любят получать и делать подарки. Это всегда для них прекрасный повод поплясать на берегу. Когда Алешка подарил своему другу, местному аборигену Тими, севшую батарейку от фонарика, радостные островитяне праздновали это событие три дня и три ночи.
Праздники у них вообще главное занятие. По любому поводу. Праздник Полной луны, праздник Молодой луны, праздник Безлунной ночи. Праздник Пойманной акулы, праздник Акулы, сорвавшейся с крючка.
Даже если кто-нибудь из них неосторожно падал с пальмы и ломал себе ногу, тут же устраивался праздник Больной ноги с песнями и танцами, при свете факелов, чтобы больной поскорее выздоравливал и снова лазил на самые высокие пальмы. С риском свернуть себе уже не ногу, а шею. А праздники у них интересные. Необычные такие. Прошло уже много времени, а я их все еще помню. И во сне вижу.