В дальнем конце зала она заметила длинный стол с напитками, за деревянной ширмой расположилась группа музыкантов, они настраивали инструменты.
Затаив дыхание, Кейт оглядывалась вокруг. Мечта, и она посреди этой мечты. Кейт ни на каплю не сомневалась в этом. Движение в противоположной стороне комнаты привлекло ее внимание.
Да, это он. Джеймс. Он стоял, оглядывая зал, зажав в одной руке красную розу и засунув другую руку в карман. На нем был идеального покроя строгий черный сюртук, брюки из великолепной тонкой шерсти, пышное жабо рубашки, видное в разрезе сюртука, сверкало белизной, от которой слепило глаза. Галстук завязан в небрежный узел, но более интригующим было выражение его лица. Он был так красив, что Кейт на мгновение лишилась дара речи. И быстро потупила глаза, чтобы прийти в себя. Через пару секунд она вновь подняла голову и улыбнулась Джеймсу.
Он медленно двинулся к ней, и она присела в реверансе.
— Милорд.
Он поклонился.
— Миледи.
Вытащив руку из кармана, он протянул ее Кейт. Она шагнула к нему и, невольно скользнув рукой по его руке, даже через ткань сюртука смогла ощутить силу его мускулов. И сделала глубокий вдох.
— Вы очаровательны, — сказал Джеймс, вручая ей розу. — Я подозревал, что так и будет.
— Розы — мои любимые цветы, — пробормотала Кейт, замечая, что на стебле срезаны все шипы. Она покрутила ее в руке и, поднеся к носу, вдохнула тонкий аромат.
— Я помню. — Джеймс улыбался, наблюдая за ней. — Я посылал их вам каждое утро.
Ее ресницы вспорхнули, небесно-голубые глаза удивленно смотрели на него.
— Так это вы? Я думала, это простое совпадение. — Сердце подкатило к горлу.
— Никаких совпадений, — сказал он и добавил: — Эти сапфиры идут к вашим глазам.
Она осторожно потрогала ожерелье рукой, в которой держала розу.
— Спасибо, что позволили мне надеть их, — пробормотала Кейт. — Они великолепны.
— Надеть их? — Его взгляд выражал недоумение. — Это подарок.
Их взгляды встретились, и дыхание в ее груди остановилось. Она не может позволить ему делать столь дорогие подарки. Это совершенно неприемлемо. Не говоря уже о том, что, скорей всего, у нее не будет случая надеть эти украшения, ни сейчас, ни в будущем… Но, в то же время, это так мило с его стороны.
— Я не могу… — начала она, но он не дал договорить, словно прочел ее мысли.
— Я надеюсь, вы не думаете, что это неприемлемо? — сказал он. — Мы уже давно преодолели эту границу.
Она промолчала и улыбнулась. Она не могла ничего поделать с собой.
— Я просто думала… что они не понадобятся мне… — Горло перехватило, не в состоянии закончить фразу, Кейт опустила глаза в пол.
Джеймс скользнул пальцами по ее подбородку и, приподняв ее лицо, заглянул в глаза.
— Позвольте мне позаботиться об этом. И напомнить вам, что сегодняшний вечер для… танцев. — Он убрал руку, и Кейт стало жаль.
Она отвела глаза, внезапно чувствуя робость. Вертя розу между пальцами, жестом указала на невидимых музыкантов.
— Почему вы их спрятали?
— Я не хотел, чтобы они увидели мою гостью. Возможно, это не лучший выход, но мы должны соблюдать осторожность.
Тут, как по команде, заиграла музыка, и раздались первые звуки чарующей мелодии.
— Вы позволите? — Он предложил Кейт руку.
— Какой это танец? — сведя брови, спросила она.
— А, я вижу, что должен научить вас танцевать вальс.
— Вальс? — Она вскинула голову.
— Да, это последний писк. Принц-регент ввел его в моду прошлым летом.
Кейт подала Джеймсу руку, его рука была такой сильной и мускулистой. Нет, она не должна об этом думать. Оказывается, вальс заключал в себе столько интимности, гораздо больше, чем те танцы, которые она помнила из своего прошлого. Раз, два, три. Раз, два, три. Джеймс показывал ей па, и она сосредоточилась, чтобы усвоить их. Но это оказалось куда труднее, когда его рука легла на ее талию, и когда она почувствовала его сильные плечи под своими пальцами.
Взяв розу из руки Кейт, Джеймс засунул ее ей за ухо, и они закружились в танце.
— Вы прекрасно танцуете, — проговорила Кейт, концентрируясь на шагах и стараясь не думать о его широких плечах под вечерним костюмом.
— Вы хотите сказать «совершенно»? — Он засмеялся.
— Что? — переспросила она. — Я сказала что-то смешное?
— Нет. — Он покачал головой. — Просто меня прозвали Лорд Совершенство.
— Ах да, я слышала.
— И кто же вас просветил? — Джеймс изогнул бровь.
Кейт, смутившись, поджала губы. Как она могла рассказать ему, что расспрашивала о нем соседку по Тауэру? Но тут же вспомнила, что не одна леди Мэри упоминала об этом.
— Мне рассказала Лили.
— Лили? — На этот раз приподнялись обе брови.
— Да.
— А она рассказала вам почему?
— Зачем? — Кейт рассмеялась. — Это лишнее. Достаточно того, что я видела ваш дом, ваш кабинет, ваш письменный стол, ваши бумаги и даже… вашу прическу. О, и еще ваш галстук.
— Что-то не так с моим галстуком? — спросил он с притворной тревогой.
— Ничего! — Она хихикнула. — Это мое мнение. Все в вас абсолютно совершенно. Включая этот бал. — Она шумно втянула воздух. — Это похоже на сказку!
— Я рад, что вам нравится, — сказал Джеймс, не отрывая взгляда от ее лица.
— А вам не нравится, что вас так зовут?
Он вздохнул.
— Я гордился этим.
— Гордились?
— Да.
— А сейчас — нет? — Она склонила голову набок.
Он задумался, словно потерял мысль.
— Совершенство — опасное слово. Порой оно ограничивает выбор.
Кейт была все еще под впечатлением от его слов, когда он спросил:
— А вы довольны?
— Да, бесконечно. — Она застенчиво улыбнулась ему. — Я всегда обожала танцы, но очень редко имела возможность танцевать.
— К сожалению, мы не можем исполнить все танцы. Для кадрили нужно больше танцоров.
— Все прекрасно, правда, — заверила она. — Мне очень нравится вальс. — Если не сказать больше. Кейт не возражала бы, если бы они танцевали только вальс.
Она вздохнула и на мгновенье закрыла глаза.
— Я надеюсь, что запомню сегодняшний вечер навсегда.
— «Запомни, это начало всего…» — произнес Джеймс.
Сердце Кейт замерло в груди. Цитата из Данте всегда была одной из ее любимых. И Джеймс произнес именно ее. Почему-то это заставило сердце болезненно сжаться. Боясь поднять на него глаза, она не отводила взгляда от его безупречного сюртука, стараясь прогнать подступившие слезы, которые вот-вот готовы были пролиться.
Она станцевали три тура вальса, прежде чем Джеймс подвел Кейт к столу с напитками и закусками. Он с поклоном предложил ей бокал шампанского, и она взяла бокал из его рук.
— Мы не можем выйти на балкон, но можем притвориться, что мы там, — предложил Джеймс.
— Благодарю вас, милорд, — ответила она, приседая в поклоне.
— Кажется, мы вновь вернулись к титулам?
— Нет, — выдохнула она, делая большой глоток шампанского. — Я хочу притвориться. Хочу притвориться, что мне опять восемнадцать, а вы ухаживаете за мной, и мы флиртуем.
От его улыбки ее колени задрожали.
— Это я попросил Лока объявить вас, как мисс Блейк.
— Я оценила это, спасибо. — Уголки ее губ приподнялись в улыбке. — Все сразу стало по-другому.
Он коснулся локона, упавшего на шею Кейт, и от этого прикосновения ее колени вновь задрожали.
— Итак, если бы мы были приглашены на бал и если бы вздумали флиртовать, то я бы сделал все, чтобы остаться с вами наедине.
— А я дала бы вам пощечину, — сказала она и рассмеялась.
— И только? — Он приподнял бровь, Кейт не смогла выдержать этот взгляд и отвернулась.
— Я не верю вам, — проговорила она сквозь смех. — Вы, прежде всего, джентльмен. Как же вы могли пытаться остаться со мной наедине? — Но смех быстро оборвался, когда он взял ее за руку, затянутую в перчатку, и увлек следом за собой в уединенный уголок, спрятанный за живой изгородью из винограда и цветущего кустарника. Музыка все продолжалась, но в этот момент они были совершенно одни.
— Не рассчитывайте на это. — Голос Джеймса завораживал.
Кейт с трудом проглотила комок, застрявший в горле. Его дурманящий мужской запах, смесь мыла, хорошего одеколона и чего-то еще, присущего только Джеймсу. Она хотела прикоснуться к нему. Эта навязчивая мысль пришла неизвестно откуда и не давала ей покоя. Но он ведь просто играет с ней? Дразнит. Старается устроить все так, как могло быть на настоящем балу, то есть то, о чем она просила. Разве нет? Она расправила плечи. И все же, может быть, попробовать и узнать? Есть единственный способ…
— Ну, вот, милорд, теперь, когда мы одни, скажите же мне, что вы намерены делать со мной дальше? — Где она взяла смелость, чтобы произнести эти слова? Видимо, этого она никогда не узнает. Должно быть, это шампанское. Даже небольшое количество шампанского всегда делало ее чуть смелее. Нужно выпить еще бокал.
— Ну, вот, милорд, теперь, когда мы одни, скажите же мне, что вы намерены делать со мной дальше? — Где она взяла смелость, чтобы произнести эти слова? Видимо, этого она никогда не узнает. Должно быть, это шампанское. Даже небольшое количество шампанского всегда делало ее чуть смелее. Нужно выпить еще бокал.
Джеймс подошел ближе, и их взгляды встретились. В темноте его глаза сверкали, как изумруды.
— Чего хочет любой джентльмен, когда остается в укромном месте наедине с красивой женщиной?
— Но… — Она запнулась, пораженная его прямотой. — Я полагаю… он постарался бы… украсть поцелуй? — Она прикоснулась кончиками пальцев к сапфировому ожерелью. — Но вы никогда не позволите себе… перейти границы дозволенного.
Потянувшись к ней, он взял бокал с шампанским из ее рук и поставил его на подставку с виноградом. Кейт наблюдала за Джеймсом как зачарованная. Он наклонился к ней. Его щека коснулась ее горячей щеки. И Кейт услышала его шепот.
— Повторяю, мы уже нарушили все дозволенные границы. — Джеймс привлек ее к себе, и его губы захватили в плен ее рот.
Голова Кейт безвольно откинулась назад, ее руки раскрылись, и она потянулась к нему всем своим существом. Нет, этого не может быть! Лорд Медфорд не может целовать ее. Красивый, обворожительный, совершенный лорд Медфорд. Она ни на секунду не могла вообразить, что он зайдет так далеко и поцелует ее. О, разумеется, она хотела этого. Но он ведь Лорд Совершенство? Он слишком правильный, или, может быть, нет? И она должна извлечь преимущество из этого факта. Жить. Жить. Жить.
Она медленно подняла руки и прошлась ладонями по его широкой груди, обняла сильные плечи. Приподнявшись на цыпочки, с замиранием сердца встретила его губы. Горячие и требовательные. Всем своим существом она ощущала мощь его тела и не сопротивлялась, когда он с силой прижал ее к стене. И сам прижался к ней. С ее губ сорвался легкий стон. Джеймс терзал ее рот, она и представить не могла, что мужчина может так целовать женщину. Что она помнила? Вялые поцелуи Джорджа, когда он ухаживал за ней? И те нетерпеливые и поспешные, когда они были женаты? Но разве то, что было между ней и мужем, можно было сравнить с этим полным чувственности выплеском эмоций, который она испытывала сейчас.
Завладев ее губами, Джеймс жадно исследовал ее рот. Осыпал поцелуями ее щеки, висок, мочку уха. Кейт стонала, прикрыв глаза, и единственное, чего она хотела, как можно теснее прижаться к нему. Хотела, хотела, хотела…
— Ты такая красивая, Кейт, — шептал он ей на ухо.
Она могла притвориться, почему нет? Он — кавалер, а ей восемнадцать.
— Ты пахнешь как роза, и, о Господи… — Он не закончил, потому что она прижалась грудью к его груди и снова подставила ему свои губы. Он осыпал поцелуями ее шею, ласкал языком чувственное местечко, где кончалась скула и начиналась шея. — Это бальное платье весь вечер сводит меня с ума.
Кейт задрожала.
Джеймс снова приник к ней и прижался лбом к ее лбу.
Кейт подняла глаза, где-то в отдаленном уголке ее замутненного сознания всплыла мысль… Часы в доме пробили двенадцать. Полночь.
Полночь!
Она пригласила Луизу. Горничная могла появиться в любой момент.
— Джеймс, мне надо кое-что сказать вам.
Кейт выбралась из его рук.
Он посмотрел на нее, на его красивом лице отпечаталось чувство вины.
— Нет необходимости, Кейт. Это моя вина, мне не следовало…
Кейт покачала головой.
— Нет, вы не понимаете. Я обещала Луизе, что вы потанцуете с ней сегодня. В полночь.
Глава 16
Закрыв за собой дверь спальни, Кейт прислонилась к ней спиной и тяжело вздохнула. Золотистый атлас платья переливался и сверкал в зыбком свете одинокой свечи, Кейт переполняли эмоции. Мелодия вальса все еще звучала в ее голове, и Кейт закружилась… Раз, два, три. Раз, два, три… Юбки развевались вокруг, и она улыбалась своим мыслям. Какая ночь! Вальс, шампанское, поцелуи. Все, все сразу. Но поцелуи? О, это было поразительно. Конечно, Джеймс сделал это только в ответ на ее желание, иначе он не был бы джентльменом. Не был бы? Или, может быть, он просто хотел этого? В любом случае потом он пожалел об этом. Но он заставил Кейт вспомнить юность, почувствовать себя так, словно ей восемнадцать. И жить! И это такой подарок, за который она никогда не сможет отплатить.
Если бы обстоятельства складывались иначе. Если бы ей снова было восемнадцать… Если бы она была… но она обвиняемая в убийстве. Изгой общества.
Джеймс вел жизнь добропорядочного джентльмена. Место в парламенте, успешный бизнес, богатство, совершенное ведение хозяйства и еще многое, многое другое. Зачем ему Кейт? Все, что она могла, — нарушить привычный ход его жизни, внеся в нее большие неприятности. Именно это она и сделала.
А он? А он был великолепен, она должна признать это. Он вел себя как настоящий джентльмен. Ровно в полночь появилась Луиза и робко остановилась в дверях. На ней было простое платье, и она так нервничала, что сердце Кейт переполнилось сочувствием. Бедняжка, очевидно, боялась, что хозяин отнесется к ее выходке без понимания. Но Джеймс с радостью согласился потанцевать с Луизой. Он вел себя с ней как с настоящей леди, скорее даже как с принцессой. С поклоном предложил ей руку и в конце попросил Лока присоединиться к ним, чтобы они могли вчетвером станцевать несколько деревенских танцев. Это была незабываемая ночь… Даже лучше, чем на тех балах, где Кейт доводилось присутствовать прежде, там все не заканчивалось поцелуем красавца лорда.
О, она понимала, что была немножко не в себе. Представляла, какой скандал разразится в свете, если станет известно, что убийца герцога Маркингема скрывается в одном из домов в Мейфэре, где сам хозяин танцует с ней и целует ее. Да, они тут же придут, чтобы сжечь ее собственными руками. Кейт задрожала. Ей следовало носить траур по мужу, а не целоваться с виконтом. Да, она понимала это, но не желала следовать правилам общества, жаждущего предать ее смерти за преступление, которого она не совершала.
Но как объяснить все это в памфлете? Наверняка это прозвучит фальшиво. И она должна спросить себя, действительно ли она хочет поскорее закончить этот памфлет? Как только работа будет сделана, Джеймс отвезет ее назад в Тауэр. Неужели? Но он должен. Она не может бесконечно оставаться в его доме. Это, уж точно, было бы совершенно неприлично. В памяти всплыли слова, которые Джеймс сказал в начале вечера. И ее с головы до ног обдала жаркая волна. «Мы и так уже перешли все дозволенные границы». Так он сказал, прежде чем… Кейт задрожала.
Она подошла к маленькому столику в углу комнаты. И посмотрела на первые слова памфлета. «Он в себе обрел свое пространство, и создать в себе из Рая Ад и Рай из Ада может»[2].
Вздохнув, Кейт провела по строчке пальцем. Казалось, Мильтон прекрасно понимал, о чем говорил, человеческий разум способен сотворить ад. Но сегодня, сегодня это был рай.
Кейт позвонила. Пришла Луиза и помогла ей снять платье. Кейт пообещала себе, что покончит с безумными фантазиями в отношении Джеймса. Ничего хорошего из этого не выйдет. Не может виконт влюбиться в убийцу. Даже если бы случилось чудо, и она была бы оправдана, все равно их отношения обречены. У них нет и не может быть будущего. Из-за связи с ней его репутация будет разрушена окончательно. И, кроме того, брак с одним аристократом уже не привел ни к чему, кроме разбитого сердца и трагедии. Зачем же повторять собственные ошибки? Нет, для них обоих будет лучше, если Кейт оставит бесплодные мечты и сосредоточится на том, чтобы поскорее закончить памфлет. Они заключили сделку, и она сознательно пошла на это. Разве нет? Памфлет в обмен на наслаждение, на возможность ощутить вкус жизни. И она испытала это наслаждение с Джеймсом.
Джеймс с такой силой захлопнул за собой дверь спальни, что она завибрировала. Он тихо выругался, стукнув себя по бедрам. Проклятье! Что это был за поцелуй? Поправка. Что это были за поцелуи, так как их было много? Что-то невероятное есть в красоте Кейт. Ее женственность и обаяние. Что-то есть и в этих танцах при свечах… Нет, это не объяснение. Он вел себя как законченный негодяй. Воспользовался своим преимуществом. Прекрасно! Но Кейт не невинная девушка, ей, слава богу, не восемнадцать, и это не был бал дебютанток. Она — леди, которая живет в ожидании приговора. Леди, живущая под его крышей, так как они заключили сделку. А он воспользовался своим преимуществом. И это не давало Джеймсу покоя. Проклятье. Проклятье. Проклятье. Он должен как-то загладить свою вину.
Резко дернув галстук, он стянул его с шеи и швырнул угол. Его грудь тяжело вздымалась, что он говорил ей? «Иногда совершенство ограничивает выбор».
Черт побери, но это проклятая правда! Единственное, чего не было в этот вечер — его совершенства. Он был далек от этого. Господи, неужели эта борьба с самим собой будет преследовать его вечно? Его внешний облик не соответствовал тому, каким он действительно хотел быть. Присущее ему стремление к совершенству заставляло получать отличные оценки в школе, зарабатывать безупречную репутацию, но бунт внутри него рос и, в конце концов, подвиг его к тому, чтобы приобрести печатный станок и публиковать скандальные памфлеты. Это же заставило его бросить галстук в угол, и это же принудило его подобрать его.