По-моему, эта ненаучная методика тем более верна, если речь идет о беременности. Как ни говори, а этот процесс заметно отличается от лечения почек. Жизнь и судьба с ним связаны, так стоит ли подменять жизнь и судьбу медицинскими терминами?
В начале обследования женщине назначат исследование гормонов. Для этого придется несколько раз в течение месяца сдать натощак кровь из вены. Помните ведь, какая изящная гормональная игра идет в женском организме, когда в нем предполагается беременность? Естественно, врачам необходимо знать, все ли гормоны, необходимые для этой игры, у женщины имеются.
И, наконец, ей предстоит, пожалуй, самая неприятная процедура: исследование состояния матки и проходимости маточных труб. Его делают после того, как возьмут на анализ мазок и убедятся в отсутствии воспалительного процесса. Если же таковой процесс обнаружится, сначала вылечат его, а уж потом займутся всеми остальными исследованиями.
Первое исследование маточных труб делается с помощью УЗИ. Оно, как нетрудно догадаться, совершенно безболезненно и обычно бывает весьма информативно, то есть позволяет увидеть многие нарушения в женской репродуктивной системе: врожденные патологии матки и яичников, миому, эндометриоз, наличие и размеры фолликула и яйцеклетки. Но, например, спайки в трубах с его помощью не выявляются. Поэтому врач и назначает рентгеновское исследование маточных труб и, во многих случаях, лапароскопию. Вот эти-то процедуры обычно и вызывают у женщин настоящий ужас, из-за которого многие склонны вообще отказаться от лечения бесплодия.
Приятного во всем этом, что и говорить, мало. Хотя в приличных клиниках рентген труб проводится под легким наркозом, но при наличии в трубах спаек неприятные ощущения все-таки могут возникнуть. А лапароскопия – это и вовсе эндохирургическая операция: в брюшную полость с помощью тонкой иглы вводят зонд с оптическим приспособлением. Через этот зонд осматривают яичники, трубы и матку, а в случае необходимости проводят хирургическое лечение: рассекают спайки в трубах, снимают капсулы с яичников, даже удаляют миому матки.
Раньше считалось, что, не попробовав сделать трубы проходимыми с помощью лапароскопии, вообще нельзя приступать к следующей стадии лечения бесплодия – к искусственному оплодотворению. Но сейчас ситуация изменилась: у врача есть право обойтись без лапароскопии, если он уверен, что она не принесет результата.
И вот тут-то необходимо сделать важное отступление. Хотя, правда, считать его отступлением все-таки неправильно… Потому что оно связано с такой важнейшей вещью, как выбор врача.
Быть умнее, чем кошка
Как нетрудно догадаться, выбор врача – это вообще важнейшее условие любого лечения; бесплодие в этом смысле не исключение. Ведь, несмотря на то что обследования и процедуры вроде бы известны и расписаны поэтапно, каждый понимает, как много значат опыт и интуиция врача, который все эти процедуры проводит. В случае с бесплодием эти качества – опыт и интуиция – могут оказаться особенно актуальными.
Дело в том, что все необходимые обследования и исследования (как женщины, так и мужчины) длятся около трех месяцев. После того как будет назначено и проведено лечение, некоторые из этих исследований придется повторить. Поэтому в течение примерно четырех-шести месяцев грамотный врач обычно бывает в состоянии понять, в чем состоит причина бесплодия. Или – понять, что он этого понять не в состоянии… И вот тогда-то он должен принять решение: что лучше и правильнее, продолжать лечение последовательно, процедура за процедурой, или, «перескочив» через некоторые этапы, сразу предложить искусственное оплодотворение?
Решимость, конечно, потребуется не только от врача, но и от пациентов. Точнее, от пациентки: честно говоря, мне не приходилось слышать ни об одном случае, когда мужчина, даже самый продвинутый, незакомплексованный и обладающий ангельским терпением, захотел бы лично решить, надо его жене делать рассечение спаек или не надо. Обычно женщина решает это сама вместе с врачом.
Итак, о враче. Как его выбирают?
Да, собственно, никаких особенных рекомендаций здесь не существует. Врача для лечения бесплодия выбирают ровно так же, как и для всякого другого лечения. Есть всего лишь два способа: положиться на судьбу, обратившись к первому попавшемуся – по месту жительства, по информации из Интернета, – или выбрать врача по рекомендации знакомых; ничего нового человечество еще не придумало.
И хотя второй способ вроде бы выглядит надежнее, на самом деле оба имеют равное количество плюсов и минусов. Помните ведь, что медицина – это не вполне наука, потому что одно и то же действие имеет в ней разные последствия? Кто даст гарантию, что то, что помогло вашим знакомым, поможет и вам? Очень может быть, что не поможет. Врач может и не найти для вас правильный способ лечения, несмотря на самые лучшие рекомендации, которые дают этому врачу ваши друзья.
К сожалению, вообще все «медали» лечения от бесплодия имеют по две стороны. Вроде бы надо обращаться в клинику, которая работает как можно больше лет, но очень может статься, что с годами в стиле работы этой клиники появился не только опыт, но и то, что попросту принято называть пофигизмом. Значит, лучше обращаться в клинику новую, недавно открытую, положившись на желание ее врачей и руководства приобрести отличную репутацию? Но ведь одного лишь молодого энтузиазма может оказаться мало, и выяснится, что именно в вашем случае предпочтительнее был бы не энтузиазм, а опыт…
Честное слово, я поостереглась бы дать здесь однозначный совет. Иногда мне кажется, что решение вообще может быть только таким, какое «озвучил» профессор, к которому пришла на консультацию моя сорокалетняя подруга Наташа. Профессор долго изучал ее дрожащий от ужаса организм на УЗИ, долго вчитывался в результаты других ее анализов, долго диктовал медсестре свои рекомендации по лечению, а потом вдруг сказал:
– А вообще, если есть у тебя бабское счастье – родишь. Нету – не родишь. Ну, оно у тебя, по-моему, есть, – добавил он, вглядевшись уже не в листочки с медицинскими записями, а в Наташины изумленные глаза.
Такая вот диагностика.
Но кое-какие объективные факторы при выборе клиники, в которой люди намерены лечиться от бесплодия, они все-таки учитывают.
Во-первых, сразу решают для себя, как далеко намерены зайти в своем лечении. Если всего лишь хотят, чтобы врач выписал какую-нибудь таблеточку – авось поможет, а не поможет, значит, не судьба, – это одно. Если же готовы на все этапы лечения, вплоть до пробирки, то есть до искусственного оплодотворения, – это уже другое. Мне кажется, лучше выбирать того врача и, соответственно, ту клинику, в которой могут провести необходимое лечение в полном объеме: от первого обследования до пробирки. Но вместе с тем я понимаю, что подобным советом могут в нашей стране воспользоваться лишь жители столицы и нескольких больших городов, в которых имеются соответствующие медицинские центры, занимающиеся репродукцией человека. А центров таких, к сожалению, не так уж много. Поэтому люди, которые не имеют возможности посещать их после работы или в обеденный перерыв, разбивают свое лечение на несколько этапов: сначала – поближе к дому – все, что можно сделать до «пробирки», потом – сама «пробирка».
Но, собственно, это не влияет на то, какие требования они предъявляют к клинике, в которую обращаются на любом из этапов, если, конечно, это не обычная женская консультация по месту жительства. (В которой, кстати, тоже вполне могут работать хорошие врачи; уж как повезет.)
Итак, во-вторых, эти люди не стесняются внимательно изучить лицензию лечебного учреждения. В ней должны быть перечислены все виды деятельности, на которые эта клиника имеет право.
В-третьих, они не стесняются также попросить, чтобы им показали статистику результатов лечения; она ведется в каждой клинике и отнюдь не является секретной.
Ну, и в-четвертых – а может быть, и во-первых, – они обращают внимание на то, как их в этой клинике встречают. Бывают, возможно, какие-то особые врачи-гении, которые мечут гневные молнии на своих пациентов и при этом блестяще их вылечивают. Но для меня совершенно однозначно: если врач мне хамит и не скрывает своего ко мне равнодушия, лечиться к нему я добровольно не пойду.
То же самое заявила Катя, когда вернулась после консультации с одним из самых известных парижских гинекологов.
– Может быть, он и светило, – сердито сказала она, – но общаться с ним невозможно. Если бы он мне собирался аппендикс вырезать, мне, может, и все равно было бы под наркозом, орет он на меня или нет. Но мне-то совсем другое предстоит! Я не могу лечиться от бесплодия у врача, который меня откровенно презирает и который мне поэтому антипатичен. Пусть он гений, пусть кто угодно – я буду искать другого доктора.
То же самое заявила Катя, когда вернулась после консультации с одним из самых известных парижских гинекологов.
– Может быть, он и светило, – сердито сказала она, – но общаться с ним невозможно. Если бы он мне собирался аппендикс вырезать, мне, может, и все равно было бы под наркозом, орет он на меня или нет. Но мне-то совсем другое предстоит! Я не могу лечиться от бесплодия у врача, который меня откровенно презирает и который мне поэтому антипатичен. Пусть он гений, пусть кто угодно – я буду искать другого доктора.
Такая позиция только со стороны может показаться дамским капризом. У тех же людей, которые по собственному опыту знают, что представляет собой лечение от бесплодия, отношение к этому совсем другое. Дело в том, что в этой сфере медицины, может быть, как ни в одной другой, чрезвычайно важно доверие к врачу. Ведь реакция каждого человека на лечение от бесплодия действительно очень индивидуальна. А где человеческая индивидуальность, там и непредсказуемость результата. Даже «пробирка» не является гарантией беременности; это надо понимать с самого начала. И если у пациента нет психологического контакта с врачом, который ведет его по очень зыбкому пути – просто вынужден вести по таковому, потому что столбовой дороги не существует, – то вероятность положительного результата становится просто мизерной.
Впрочем, умные люди не расслабляются и в обратном направлении. Понятно, что в дорогой частной клинике пациентов встречают как ближайших друзей и даже родственников. Но понятно также: это вовсе не означает, что лечение окажется успешным. То есть четвертое условие является необходимым, но, к сожалению, недостаточным…
Наверняка можно сказать только одно: к выбору врача надо отнестись серьезно. Потому что потом, когда он уже выбран, придется в точности придерживаться его рекомендаций, не вставляя свои пять копеек в каждое его решение. Ей-богу, нет ничего хуже любознательной дамы, которая перед визитом в клинику прочитала популярную энциклопедию и на этом основании учит доктора, какое лечение ей следует назначить! Примерно так ведут себя старушки, которые, надо или не надо, обожают носить к ветеринарам своих кошек. Они всегда точно знают, от чего и как лечить их любимиц. Кошки – прекрасные люди, это безусловно, но они в отличие от просто людей не могут замолвить за себя словечко и добиться, чтобы врачу дали возможность спокойно их лечить. А женщина может! Вот она и должна сказать себе это словечко: «Я полагаюсь на профессионализм врача больше, чем на собственные поверхностные знания».
Мне, например, идеальной пациенткой кажется Вера. Иногда даже не верится, что ей всего двадцать два: не по годам здравый у нее ум. Вера пошла обследоваться, а потом и лечиться от бесплодия к тому врачу, которого ей вот именно порекомендовали знакомые. Точнее, даже не ей, а ее свекрови Марине.
– Относится Марина Игоревна ко мне хорошо, а внуков, по-моему, даже больше хочет, чем я детей, – объяснила Вера. – Почему не пойти, к кому она говорит? Я и пошла. И ведь смотри, как мне повезло!
Повезло Вере весьма оригинальным образом.
– У тебя прекрасное бесплодие, – сказал ей врач после рентгеновского исследования. – Просто отличное!
– Что значит отличное? – поразилась Вера.
– А значит это, что однозначное: у тебя спайки в трубах. Причем такие, рассекать которые бесполезно. Уж не знаю, откуда они в твоем возрасте взялись – скорее всего, был скрытый воспалительный процесс. Но возиться теперь с этими спайками нет никакого смысла. Только измучишься и время зря потеряешь, если еще внематочную потом не получишь. Поверь мне, в твоем случае надо делать пробирку, пока молодая и здоровая.
– И я ему поверила, – сказала Вера.
Капризный фактор
Как ни странно звучит определение «отличное бесплодие», но оно является вполне точным. Потому что есть такие факторы бесплодия, которые определяются гораздо труднее, чем спайки в трубах, и не позволяют дать однозначную рекомендацию о том, надо ли делать искусственное оплодотворение или лучше все-таки попробовать полечиться иначе.
Один из таких факторов называется цервикальным. Звучит весьма научно, но суть его была известна простым, не имеющим отношения к науке людям давным-давно.
Подруга Наташа рассказывала мне историю своего дяди Петра, который прожил с женой десять лет, а детей не нажил. Было это в шестидесятые годы прошлого века, и в деревне, где жили супруги, данное обстоятельство считалось не только печальным, но и постыдным. Ни о каком искусственном оплодотворении никто тогда слыхом не слыхивал, поэтому жена Петра лечилась просто-таки истово (или неистово – русский язык ведь замечателен среди прочего тем, что «истово» и «неистово» означает в нем одно и то же), хотя наверняка сказать, что «виновата» именно она, а не ее муж, врачи не могли. Лечение сопровождалось сплетнями соседок: «Людка-то смолоду гулящая была, вот и догулялась – родить не может!»
В общем, когда Петр решил развестись с женой, это вызвало всеобщее одобрение. Сразу после развода он уехал куда-то на Север, а через полгода прислал родителям письмо, в котором сообщил о новой женитьбе. Когда еще через год у него родился сын, это было встречено в деревне как само собой разумеющееся событие: «Молодец, что Людку бросил! Пожалуйста тебе, и ребеночка заимел».
А вот другое известие из жизни бывших супругов привело односельчан в настоящую оторопь. Дело в том, что бесплодная Людмила вышла замуж вскоре после рождения сына у Петра. Это бы ладно, мало ли как жизнь поворачивается, но уже через три месяца после нешумной свадьбы стало понятно, что замуж она выходила «по залету»! И девочка у нее родилась просто красавица, копия нового мужа, кстати, бывшего одноклассника, то есть ровесника Петра и Людмилы.
Ни про какой цервикальный фактор никто из односельчан, разумеется, не знал, поэтому объяснение нашлось простое: «Видно, Бог не хотел, чтоб у них общие детки-то были».
Чего Бог хотел и чего не хотел, об этом людям, мне кажется, лучше бы не рассуждать. Но то, что в злосчастном цервикальном факторе, из-за которого именно у этой здоровой женщины не получается зачать ребенка именно от этого мужчины, тоже вполне здорового, есть что-то мистически-таинственное, – безусловно. Размышления об этом могут завести в такие глубины, в которые страшновато и заглядывать. Может, судьба таким образом не дает появиться на свет будущему преступнику? Или намекает мужчине и женщине на то, что в других браках у них могут родиться какие-нибудь особо одаренные дети? Или просто говорит им на языке их собственной природы: «Лучше бы вам поискать других спутников жизни, вы свою судьбу еще не нашли»?
В человеческой природе ведь вообще немало мистики, которая рядится в физиологические одежки. Недавно, к примеру, было установлено, что на внутренней поверхности губ имеются специальные рецепторы, которые во время поцелуя производят анализ слюны влюбленных – или не влюбленных, а просто так, от нечего делать целующихся граждан. Проведя этот ловкий экспресс-анализ, рецепторы сообщают головному мозгу: «Ну-ка, скомандуй своему носителю влюбиться! Это его половинка и есть». Или требуют эти придирчивые рецепторы ровно обратного: «Посылай его подальше: тебе он не подходит!»
Чем не физиологическая причина такой возвышенной вещи, как любовная интуиция?
Так что и с цервикальным фактором наверняка связано что-нибудь мистическое.
Впрочем, может быть, дело с ним все же обстоит просто: надо вовремя обратиться к врачу и откорректировать ситуацию. Все-таки многозначительное кивание на высшие силы в медицинских вопросах зачастую выглядит идиотизмом. Были ведь времена, когда и аппендицит считался однозначно смертельной болезнью. И что теперь, не вызывать «Скорую», чтобы не идти против судьбы?
«Поправлять» свою семейную судьбу или оставить все как есть, это каждый решает сам. Но уж если люди обратились к врачу, то он совершенно точно попытается выяснить, нет ли у них той несовместимости, которую как раз и называют цервикальным фактором бесплодия.
Это означает, что, попадая в шейку матки, сперматозоиды под влиянием имеющейся там среды обездвиживаются и теряют способность проникнуть дальше, чтобы оплодотворить яйцеклетку. Вот не подходит им «внутренность» этой женщины, и все тут! А почему?
Чтобы понять, что именно не подходит этим привередливым живчикам, делается посткоитальный тест. Как можно понять уже из названия («коитус» – это половой контакт), он делается вскоре после сексуального акта. То есть спустя некоторое время после интимной близости у женщины берут на анализ мазок и под микроскопом определяют подвижность в нем сперматозоидов. Если оказывается, что в шейке матки они менее подвижны, чем в обычной сперме данного мужчины, или неподвижны вовсе, – это значит, что среда данной женщины влияет на них отрицательно, то есть бесплодие обусловлено этим самым цервикальным фактором.