— Чужой тут дороженьки вовек не найдет, не-ет, — обернувшись, как-то похвалился старик. — Сгинет! Утонет в трясине.
— Да-а, — беглый канонир согласно покачал головой. — Болота здесь знатные. Небось, и змей много?
Дядюшка Сэм засмеялся, показав редкие желтые зубы:
— Да есть! Это сейчас им холодновато, а в жаркие-то времена, бывает, едва проберешься. Правда, некоторые их едят — змей-то — мясо белое, вкусное, мягче, чем у кролика. Но опять же — готовить надо уметь.
— А ты умеешь, дядюшка? — с опаской посмотрев под ноги, поинтересовалась Бьянка.
— Умею, — старик скривил губы в улыбке. — Как-нибудь, выпадет время, научу.
Шагавший сразу за провожатым Том испуганно сплюнул наземь и перекрестился:
— Упаси Господь от такой пищи!
Баронесса же, судя по загоревшимся глазам, заинтересовалась новым рецептом всерьез, и Громов, глядя не нее, вдруг подумал, что было бы очень хорошо выбраться отсюда как можно быстрее. Устроиться матросом на какое-нибудь попутное судно, идущее в Новую Англию с грузом табака или чернокожих африканских рабов, отработать за себя и любимую, а там… Черт!
Споткнувшись о какой-то замысловато изогнутый корень, молодой человек чуть было не полетел в кусты, удержав равновесие в самый последний момент. И все потому, что подумалось вдруг — а зачем, собственно, в Новую Англию? Быть может, куда лучше было бы остаться здесь, попытаться отыскать «Красного Барона» — проклятое колдовское судно, обладавшее чудесной способностью пронизать время! Жаль только, что способность эта, судя по всему, возникала спонтанно, ее никак невозможно было предугадать и, уж тем более, вызвать. А, может, это сможет сделать какая-нибудь ведьма? Так и Бьянка, вон, ведьма… если верить преподобному Джозефу Стейнпоулу, чтоб ему пусто было!
Ладно, там видно будет. Сейчас главное — добраться в хоть какое-нибудь более-менее цивилизованное место, заработать денег, немного перевести дух, подумать.
— Назад вы тоже одни нипочем не выйдете! — миновав очередное болото, на всякий случай предупредил проводник.
В ужасе округлив глаза, Том схватился за голову:
— Так куда ж вы нас завели-то, масса Сэм?!
— Куда надо — туда и завел, — неожиданно расхохотался старик. — Вы ж сами просили — в селение. Да не беспокойтесь — никакие власти, никакие солдаты сюда никогда не пройдут!
— Хоть с этим повезло, — невесело вздохнув, беглый негр с надеждой взглянул на Громова. — Правда?
— Поживем — увидим, — философски отозвался Андрей и, нагнав старика, спросил: — Ну что — долго еще?
— А вот и пришли уже! — радостно сообщил провожатый. — Во-он за деревьями, где ручей, гляньте-ка!
— Ого!
Присмотревшись, Бьянка удивленно воскликнула:
— Да тут целый город!
Первое, что бросилось в глаза Андрею, было вовсе не большое количество амбаров и не сложенные из подручных материалов дома — иные и двухэтажные, — располагавшиеся ровными и прямыми улицами, а установленная на ручье добротная водяная мельница с большим верхнебойным колесом, крутящим мощный вал, уходящий в приземистый и длинный сарай, вдоль которого, на жердях, сушились куски разноцветной ткани — красные, синие, желтые.
— Мануфактура! — восхищенно ахнул молодой человек. — Хлопчатобумажная мануфактура. А сырье где берете? Неужели сами выращиваете?
— Где надо, там и берем, — уклончиво ответил старик.
— Надо же! Мануфактура! — Громов не уставал удивляться. — Прям моногород. Какое-нибудь Пикалево. Или нет — Иваново!
— Вон таверна — там сейчас отдохнете, — показал рукой проводник.
— Но у нас совершенно нет денег! — всплеснув руками, Бьянка задумчиво намотала на палец каштановую прядь. — И я даже не представляю, где мы их возьмем.
— Ничего, — ухмыляясь, успокоил дядюшка Сэм. — Как-нибудь устроитесь.
Пока шли к таверне, путники во все глаза смотрели по сторонам, время от времени отпуская удивленно-восхищенные возгласы.
— И это все на болоте, в лесу!
— Нет, ну надо же, разрази меня гром!
— А это что за дом с колоннадою — ратуша?
Кроме амбаров, мануфактуры и трактира, Андрей насчитал штук двадцать добротных домов и десятка полтора самых разнообразных хижин, сгрудившихся около леса. Судя по всему, население этого столь надежно укрытого от чужих глаза лесного поселка составляло человек триста, а может, и чуть больше, но меньше — едва ли. Чем они все тут занимались? Работали на мануфактуре? Ага… пахали по пять смен от звонка до звонка… с трудом верится! Скорее — промышляли чем-нибудь противозаконным — контрабандой, торговлей живым товаром, а то и пиратством — море-то рядом. Целый океан! К тому же не зря ж хитрющий лодочник так настойчиво расспрашивал Андрея о пушках! Видать, хорошие канониры им тут нужны… Не мануфактуру же охранять, право слово.
На улице — а было их тут всего две, пересекавшихся на небольшой круглой площади с аккуратно подстриженными (!) деревьями, скамейками (!) и двумя — беглецы глазам своим не поверили — фонарями со вставленными за стекла свечками! Так восхитивший юную баронессу особнячок с колоннами как раз располагался здесь же.
И все же чего-то не хватало… Цирка, что ли… Да нет! Церкви! Точно — церкви.
Время уже близилось к вечеру, а народу на улицах было мало — двое мускулистых негров пронесли какой-то тюк, с любопытством поглядывая на незнакомцев, прошла с корзиной на плече какая-то смуглая девушка, судя по одежде — служанка, с веселым криком и посвистом пробежали куда-то мальчишки. Все, как в обычном поселке… только все-таки как-то маловато на улицах людей!
— Как-то маловато на улице людей! — озвучила вопрос Бьянка. — А вроде бы и вечер.
— Тут сейчас только женщины, дети да старики… да еще кое-кто, — глухо пояснив, дядюшка Сэм поправил на голове шляпу.
— А где же мужчины?
— А мужчины на промысле, милая, — пожав плечами, криво улыбнулся старик.
— Рыбу, что ли, ловят?
— Угу… рыбу… Вон, пришли уже, заходите.
Сложенная из серых камней и тонких бревен таверна почему-то именовалась по-французски — «Флер дез Онфлер» — «Цветы Онфлера». Онфлер… Громов хорошо помнил этот маленький уютный городок в Нижней Нормандии, где когда-то довелось побывать.
Столь же уютным оказалось и питейное заведение, изнутри напоминавшее корабль — всюду торчали балки, на стенах были развешаны весла и рыбацкие сети, а полку над дверью украшала изящная модель трехмачтового судна с тщательно исполненными деталями — даже видны были золотые королевские линии на выкрашенной в темно-голубой цвет корме.
Андрей — сам судомоделист в прошлом — сразу же оценил высокое качество работы, человек, сделавший этот кораблик, вложил в него не только свое недюжинное мастерство, но и душу.
— Нравится? — кивнув дядюшке Сэму, поинтересовался пробежавший служка… или даже сам хозяин: среднего роста мужчина лет тридцати, блондин с приятным, несколько сухощавым лицом с резко очерченными скулами и холодным взглядом светло-голубых глаз. Небольшая, тщательно подстриженная бородка и мушкетерские усики дополняли портрет. Одет трактирщик был по-простому — серая полотняная сорочка с темным бархатным жилетом и широкие матросские штаны с чулками — но носил он свое одеяние с изяществом, выдававшим истинного аристократа.
— Да, очень нравится, — искренне похвалил Громов. — Я, знаете ли, когда-то и сам подобные делал.
— Понятно, — незнакомец покивал и улыбнулся. — Для церкви?
— Почему для церкви? — удивился молодой человек.
— Ну обычно в церквях такие ставят. Для того, чтоб Господь и Святая Дева уберегли от разных напастей.
— И вы тоже для церквей делали?
— Есть одна небольшая церквушка в Нормандии, на плато де Грас, рядом со славным городом Онфлером, — глаза трактирщика неожиданно затуманились. — Очень красивая, называется — Нотр-Дам де Грас… из двадцати таких вот судов там половина — моей работы.
— Эт ву франсе? (Так вы француз?) — по-французски спросил Андрей.
— О, да! — мужчина скривил губы в улыбке. — Вижу, и вы знаете этот язык?
— Немножко, — поскромничал молодой человек. — Ан пе.
Давно уже стоявший рядом дядюшка Сэм, наконец, решил вмешаться:
— Этот парень — канонир, — тихо произнес он, кивая на Громова. — Утверждает, что может неплохо обращаться с орудиями.
— С какими именно? — тут же поинтересовался трактирщик.
Андрей пожал плечами:
— Со многими — двенадцать фунтов, двадцать четыре… фальконеты тоже.
— Славно, — француз потер руки и заговорщически подмигнул Громову. — Чувствую, мы с вами тут наделаем дел! На морских судах когда-нибудь хаживали?
— Крюйсель от брамселя отличу.
— Славно, славно… — снова повторил трактирщик. — И людьми доводилось командовать?
— Плутонгом. И даже ротой, — на всякий случай поскромничал молодой человек, не так уж и давно носивший капитанское звание.
— Я ж говорю, Эндрю — парень стоящий! — дядюшка Сэм снял шляпу и рассмеялся.
Улыбнувшись, француз покивал, не спуская с собеседника пристального, совершенно серьезного взгляда:
— Так вот вас как зовут — Андрэ. А я — Антуан. Антуан де… Впрочем, фамилия моя вам без надобности. Местные кличут меня просто — Шкипер.
— Вы и в самом деле шкипер? — поинтересовался Андрей.
Трактирщик махнул рукой:
— Увидите! Ну господа мои, прошу к столу… Как я понял, это ваша женщина? — галантно поклонившись Бьянке, Шкипер скосил глаза на скромненько мявшегося у дверей Тома. — А это — слуга. Его тоже покормят. Остановитесь, господа, у меня — на втором этаже имеются вполне приличные комнаты.
— Но… нам совершенно нечем заплатить, — честно признался Громов.
— Ничего! — снова рассмеялся француз. — Добрый канонир может жить у меня и авансом!
В том, что в этом отдаленном селении вдруг оказался француз, не было ничего особенного — в те времена Франции принадлежала куда большая часть территории будущих США, нежели англичанам. Великие озера и самые широкие реки — Миссисипи, Миссури, Арканзас, Тенесси, Огайо — все было французским, англичане теснились лишь на восточном берегу и далеко на севере, у Гудзонова залива.
Предоставленная гостям комната и в самом деле оказалась вполне уютной — небольшая, вкусно пахнущая сосновой смолой, с дощатыми, без всякой обивки, стенами и узким — со ставнями — оконцем. Кровать — широкое, но довольно жесткое ложе на простой деревянной раме — была застелена большим лоскутным одеялом, напротив, у стены, стоял небольшой стол с бронзовым подсвечником, рядом располагался платяной шкаф довольно грубой работы, впрочем, взгляда он не притягивал.
Вежливо постучавший слуга — юркий темноволосый парнишка — принес звонкий медный таз и корыто, поставив все это у порога:
— Верно, хотите вымыться с дороги, господа? Я притащу с кухни теплой воды и пришлю служанку.
— Не надо служанку! — с улыбкой отмахнулся Громов. — А воды — притащи, помыться и впрямь неплохо. Тебя как звать-то?
— Анри.
— О, да ты тоже француз?
— Конечно, месье! — поклонился мальчишка. — Здесь, в «Онфлере» у нас все французы. Я-то родился уже здесь, в колониях, а вот матушка моя из Гавра.
— Знаю я Гавр, — глянув в окно, покивал молодой человек. — Красивый город.
— А я вот не был там никогда, — Анри похлопал ресницами. — И вряд ли когда буду. Но здесь ведь тоже неплохо, правда?
— Конечно, неплохо, — поддержала гарсона юная баронесса. — Тре бьен!
— О, вы тоже говорите по-французски, мадам?! Так я побежал за водой?
— Беги, беги!
Мальчишка проворно выскочил за дверь, но тут же вернулся:
— Совсем забыл сказать, господа. Здесь, в шкафу — кое-какая одежда, не новая, правда, но чистая. Выбирайте, что подойдет, не ходить же вам… так…
Поклонившись, Анри выбежал из комнаты, Бьянка же, глянув на свой голый животик, покраснела:
— А ведь этот негодник прав!
И, подскочив к шкафу, принялась выкладывать всю нашедшуюся там одежду на ложе.
— Та-ак, посмотрим, посмотрим, что тут есть… Бумажная рубашка… кофта, юбка… ага — вот и платье! Хорошее, шерстяное, даже с шелковыми вставками! Простоватое, правда, но… за неимением другого… А ну-ка, милый, помоги переодеться… Ой! Отпусти мою грудь… ну пожалуйста, не целуй меня… Позже, позже… сейчас гарсон с водою придет. Посмотри — вот как раз для тебя кафтан! Серо-голубой, под цвет твоих глаз. А вот штаны, чулки… Интересно, башмаки впору придутся?
Громов, конечно, лучше оставил бы кеды, но, увы, те давно уже разорвались и держались на честном слове. Модные — с пряжками — башмаки немилосердно жали, и Анри, подумав, притащил для «дорогого гостя» старые индейские мокасины — вполне еще крепкие.
— Как раз впору! — примерив, довольно улыбнулся Андрей. — То, что доктор прописал. Спасибо, друг Анри, удружил, не забуду: будут деньги — заходи. Да! Хватит воды-то… Нет, нет, служанку не зови, сказали уже. Как-нибудь сами управимся.
Ох, какое это был наслаждение, мыть спинку красивой молодой женщине, обливать ее из кувшина теплой водой, любоваться прекрасным телом…
…и не только любоваться…
— Ой… что ты делаешь… отстань… ну…
— А ну-ка, милая, наклонись…
Влюбленные не заметили, как прошла ночь, поглощенные друг другом, несмотря на усталость. Удобство, комфорт, теплая постель и сытный ужин с вином? И любовь. Страстная, до умопомрачения. Что еще нужно для счастья?
Андрей и Бьянка уснули лишь под утро, так и не закрыв ставни, и утренний лучик солнца, заглянув в окно, игриво пощекотал веки.
А потом кто-то громко забарабанил в дверь!
— А?! — Громов, словно ужаленный, подскочил на кровати. — Что такое? Кто там?
— Это я, Том, масса Эндрю. Хозяин и дядюшка Сэм ждут вас внизу. Велели разбудить, да. Я бы сам не осмелился, разрази меня гром!
— Надеюсь, они только меня ждут, — быстро одеваясь, пробурчал молодой человек. — Без моей… супруги.
— Только вас, сэр! Мадам может спокойно спать.
Андрей улыбнулся, присел на секунду на ложе, нежно погладив любимую по плечу:
— Я ухожу, милая.
— Куда?!
— По делам. А ты спи.
Поцеловав девушку, Громов быстро накинул кафтан и спустился в залу:
— Говорят, вы меня ждете, господа?
— Да! Пройдемте-ка во двор, месье. Мы вам кое-что покажем.
Это «кое-что» оказалось вполне обычным морским орудием малого калибра — фальконетом — стрелявшим исключительно картечью по живым целям, ну и по всяким малоразмерным судам, типа шлюпок. Обычно такие орудия устанавливались на поворотных тумбах, вот и у этого имелись цапфы…
— Неплохая штука, — присев в сарае на корточки — фальконет хранился именно там — Громов погладил ладонью длинный — метра три — ствол и одобрительно цокнул языком. — Только, увы, для вас бесполезная.
— Это почему же бесполезная? — хмыкнув, спросил дядюшка Сэм.
— По весу, друг мой, по весу, — Андрей с сожалением покачал головой. — Калибр — так вот, на глаз — четыре фунта, вес — фунтов сорок пять, почти двести кило — такую дуру на плече, при всем желании, не потаскаешь — без плеч останешься. Стационарное оружие, да. Но — мощное, что и говорить, куда там Сильный Кулак с его мушкетом!
— Сильный Кулак? — удивленно переспросил Антуан.
— А, не вникайте, это я так, о своем. Говорю — жаль, крепости у вас нет.
Трактирщик и дядюшка Сэм переглянулись:
— Да хотели когда-то построить небольшой форт, но не стали — к чему? С индейцами мы мирно живем, а против регулярных войск никакой форт не поможет — народу у нас немного.
— Понятно, — молодой человек усмехнулся. — Потому и фальконет у вас заржавел.
— А что, если его на шлюпку поставить? — неожиданно предложил француз. — Та, на которой вы приплыли — думаю, как раз подойдет.
— Не подойдет, — Андрей категорически мотнул головой. — Отдача замучает.
— Что-что?
— Потонет, говорю, от отдачи, либо развалится.
— Жа-аль… — дядюшка Сэм сдвинул на затылок шляпу и вдруг, хитро прищурившись, спросил: — А что бы вы, сэр, посоветовали нам с ним делать? Как бы приспособить к борьбе против чужих кораблей?
— Кораблей? — удивился Громов. — Так ведь тут у вас болота одни.
— Это со стороны реки — болота, — быстро поясняя, Антуан показал рукою. — А вон за той рощицей — море. Чувствуете — ветер?
— Ну да, ну да… Так там ваш фальконет и установите!
Трактирщик и старик вновь переглянулись.
— Место там слишком уж открытое, — заметил француз. — А хотелось бы, чтоб выстрел оказался внезапным. Второго может не быть… или можем не успеть.
— Поня-а-атно…
Молодой человек, конечно, давно уже догадался, чем промышляли эти двое (наверняка и не только эти двое, а куда больше людей) — пиратство, что же еще-то? Судя по всему, своего-то корабля у них нет, вот и задумали заманить ближе к берегу какое-нибудь торговое судно и…
— Чтобы знали, этот поселок доживает последние дни, — неожиданно промолвил дядюшка Сэм. — Да-да! Что вы так смотрите? Через неделю-другую здесь будут войска полковника Роджерса.
— Что-о? — Громов и в самом деле был удивлен.
Да что же такое делается-то? Буквально только что едва унесли ноги, и вот опять…
— Я думаю, вы тоже его не жалуете, — тихо произнес Антуан. — Как и он не жалует беглых.
— С чего вы взяли, что мы беглые?!
— Дядюшка Сэм, прочти!
— А вот, — старик с готовностью вытащил из кармана два бумажных свитка, как видно, приготовленных заранее, для пущей доходчивости беседы. — Извольте, прочту. Впрочем, вы, верно, и сами грамотный? Тогда гляньте!