Новый русский капитализм одни винят в беспринципности, другие - в безвкусице. Но у современного человека никаких принципов нет, а есть только нервы. Все крупные состояния на1 Лэмпард, Фрэнк - один из символов футбольного клуба «Челси».
2 В i r k i n - сумка Louis Vuitton, названная в честь актрисы Джейн Биркин. житы более или менее нечестным путем, но ведь и всякое искусство - нас возвышающий обман. Все, для чего надобен алкоголь, содержит в себе водка, но ведь есть на свете - и во множестве - дорогущие благородные вина.
В археологии есть такое понятие - «культурный слой». Большинство из нас исчезнет с лица земли, не удобрив ее почву. Но вот зато благодаря жителям Рублевки, безвкусным и торопливым, бессмысленным и беспощадным, через три тысячи лет археологи, раскопавшие три гектара земли на том месте, где раньше был поселок Жуковка, станут говорить о нас всех как минимум с любопытством. Мол, был такой народец в начале двадцать первого века, украшал телефоны стразами и по большой нужде ходил в золотой унитаз. И зачем, почему он это делал - совершенно непонятно. Видимо, просто для красоты рисунка жизни.
Пусть и с очень расплывчатым пониманием того, что такое красота, зато с абсолютно точным знанием того, что такое жизнь.?
1*r
ЛЕСТЬ,ИЛИ КАК ГОВОРИТЬ
ИСКРЕННИЕ КОМПЛИМЕНТЫ
Чтение полезная вещь, даже если книги, которые читаешь, - совершенно бесполезны.
Однажды я в припадке самообразования пролистал книжку Карстена Бредемайера «Черная риторика». Там, если отбросить туманные рассуждения о «красной нити» и магии слова, все сводится к тому, что главный принцип продуктивной коммуникации - размазать оппонента по стене. Причем так, чтобы оппонент даже не стек по ней. А так и остался висеть припечатанным, как гравюра в технике сграффито.
Я поделился этим открытием с подругой, специалистом по наведению мостов между людьми. Она только хмыкнула: «Нет, дорогой, самый эффективный способ - это грубая лесть. Действует безотказно. И не только на идиотов. Если мне нужно быстро и без лишних разговоров чего-нибудь добиться от человека, я по локоть запускаю руки в его гордыню. Разве только с самыми умными и выдающимися натурами это не работает. Вроде тебя. Кстати, не напишешь мне пресс-релиз? Так, как только ты один способен?» Оскар Уайльд однажды написал: «Мужчину можно обезоружить комплиментом. Женщину - никогда».
Поставив точку в пресс-релизе, я отослал его своей подруге. В том же письме я спросил ее, что она думает об этой уайльдовской максиме. «Ты не понял, - ответила она, - эти слова - грубейшая и обезоруживающая лесть в отношении женского пола. И вообще, весь фокус в том, что женщинам и мужчинам нужны разные комплименты». «Ты великая», - телеграфировал я подруге.Через минуту Outlook выплюнул ее ответ: «Ты опять не понял».
Это очень редкое умение - делать комплименты. Я убеждался в этом тысячу раз. Недавно мы сидели с приятелем в ресторане. Заказали ледяную рыбу, салат из зеленой фасоли, травяной чай и углубились в чтение бесплатной прессы. От него нас отвлекла официантка. «Это комплимент», - сказала она и поставила на стол тарелку колбасной нарезки. «Что это?» - спросил мой приятель. «Комплимент. Разная колбаса и копчености». «Но я не заказывал копчености», - в голосе моего приятеля появился свинец. «Это комплимент», - простодушно продолжала щебетать официантка. Она явно недоумевала. Почему щедрость может вызывать столь резкий протест? Я, честно говоря, сам не знал ответа на этот вопрос, но на всякий случай сохранял нейтралитет в этой схватке. «Унесите это немедленно!» - И чтобы было понятно, что он не шутит, мой компаньон развернул между собой и колбасой бесплатную газету. Когда колбасу унесли, я спросил его о причинах застольной паники. «Да нет никаких причин. Я сам не знаю, что на меня нашло». Вот и делай после этого комплименты.
С женщинами все еще сложнее. Одна моя знакомая рассказывала то ли быль, то ли анекдот, как она однажды ехала в лифте с главным редактором известного женского журнала. На знакомой было новое платье. Предмет гордости. А в лифте было зеркало. И так получилось, что и моя знакомая, и главный редактор женского журнала всю дорогу были вынуждены смотреть на свои отражения. Ехали молча. «Хорошее платье», - сказала вдруг главный редактор, когда двери лифта открылись на первом этаже. «Ой, спасибо. Мне самой так оно нравится». - «Только не твой размер. На плечах плохо сидит и в талии слишком в обтяжку». Кажется, с тех пор моя знакомая больше это платье не надевала.
Хотя, на мой вкус, в сочетании грубой лести и черной риторики, безусловно, что-то есть. Важно только не переборщить - ни с первым, ни со вторым компонентом. Лучший комплимент, который я когда-либо получал на предмет своих гастрономических талантов, был устроен именно по этой модели.
Весной я две недели ради любопытства работал шеф-поваром в одном маленьком кафе. Я придумал короткое, но выпендрежное меню. В духе Жоэля Робюшона. Нарядился в черный фартук и позвал толпу гостей. Все ели и даже хвалили. «Гениально, удивительно, вкусно». Подобных эпитетов было сказано так много, что к середине вечера я уже воспринимал их просто как жест вежливости. И даже как издевку. И только один человек сделал все правильно. Он сам повар, поэтому его суждения я ждал с некоторым, что ли, трепетом. «Лихо, - сказал он. - Есть отличные придумки. Сашими из свеклы с корном и горчичной заправкой - просто класс. Но только, - тут он перешел на заговорщицкий шепот, - попробуй сделать его с розовой солью. Так будет значительно лучше, поверь мне».
Это была качественная лесть. Лесть на грани объективности. Человек нашел недостаток в моей работе, но недостаток настолько смехотворный, что и он выглядел как комплимент. Лихо. Отличная придумка.
Вообще в профессиональной среде люди столь же падки на комплименты, сколь их боятся. «Когда начальники начинают тебя перехваливать, - говорил мне один старший товарищ, - начинай искать другое место работы».
Англичане, щепетильно относящиеся ко всякого рода формам вежливости, предпочитают хвалить через отрицание. У меня была начальница, замечательная британская аристократка. Так вот она никогда не говорила: хорошо или отлично. Она говорила: «Not bad. Неплохо». Если все было отлично. И - «Not good». Если дело было швах. В Англии в ответ на комплименты принято извиняться, делать вид, что не заслужил и сотой доли, и щедро говорить встречные. Это еще одна наука, обязательная, как лаун-теннис или крикет. Казалось бы, что может быть проще? Но лично у меня это получается не часто.
Недавно я расхаживал по полупустой ресторанной зале с бокалом шампанского. Банкет сворачивался. Я никого там толком не знал, а знакомиться никакого желания не было. И тут я увидел знакомую физиономию одного портфельного инвестора. Он тоже заметил меня и просиял. По его лицу было понятно, что он тоже тут никого не знает и готов вцепиться в меня, как в пакет облигаций. Так все и случилось.
«Привет, Зимин, как жизнь», - в его голосе было столько радости, что можно было подумать, что мы как минимум служили вместе в армии и я однажды вытащил его из-под вражеского огня. «Все в порядке», - сказал я. И подумал: надо спросить, как жизнь у него. Но не спросил. «Читал тут тебя. Твою статью. В «Ведомостях». Прекрасно написано. В самую точку. Умеешь ты это дело. И чем дальше, тем больше. Прямо растешь!»
Надо было сказать: «Я тоже читал в «Ведомостях», что твои акции растут». Но вместо этого я спросил: «Хочешь еще шампанского? Оно тут, конечно, так себе, но с клубникой - еще тудасюда. Хотя клубника - тоже та еще, парниковая».
Он помрачнел. Я понял, что это его шампанское. И его клубника. «Холодное», - сказал я, чтобы сказать хоть какой-то комплимент, и выпил залпом. Он никак на это не отреагировал. Иногда самым эффективным и надежным риторическим приемом может быть и молчание.
15
МУЖЕСТВО,ИЛИ КАК ДЕЙСТВУЕТ
НЕВИДИМАЯ СИЛА
У людей бывают странные занятия.
Две мои приятельницы открыли фотогалерею. Называется «Победа». Там выставляется, например, Эллен фон Унверт1, на снимках которой женщины волшебным образом превращаются из объекта желания в субъект.
За это умение Эллен фон Унверт называют визуальным рупором лесбийства.
Я в этом ничего не понимаю, мне просто нравятся эти фотографии. Наплевать, что это какой-то там манифест.
Моим приятельницам, кажется, тоже плевать на это.
Тем более что одна замужем, а вторая, хоть и незамужем, проповедует скептический патриархат: «Мужик должен быть главным в доме, но он должен доказать мне, что он мужик».
«Как доказать-то? - спрашиваю. - Одним местом?»
«Ха-ха, делом доказать. Так, чтобы рядом с ним было нестрашно. Чтобы по темному пере 1 Фон Унверт, Эллен - бывшая фотомодель, переквалифицировавшаяся в фотографы и снискавшая всемирную славу своими провокационными, откровенно сексуальными работами. улку ночью можно было вдвоем пройти, и все такое прочее». «Что прочее? - интересуюсь. - Одно место?»
У людей бывают странные занятия.
Две мои приятельницы открыли фотогалерею. Называется «Победа». Там выставляется, например, Эллен фон Унверт1, на снимках которой женщины волшебным образом превращаются из объекта желания в субъект.
За это умение Эллен фон Унверт называют визуальным рупором лесбийства.
Я в этом ничего не понимаю, мне просто нравятся эти фотографии. Наплевать, что это какой-то там манифест.
Моим приятельницам, кажется, тоже плевать на это.
Тем более что одна замужем, а вторая, хоть и незамужем, проповедует скептический патриархат: «Мужик должен быть главным в доме, но он должен доказать мне, что он мужик».
«Как доказать-то? - спрашиваю. - Одним местом?»
«Ха-ха, делом доказать. Так, чтобы рядом с ним было нестрашно. Чтобы по темному пере 1 Фон Унверт, Эллен - бывшая фотомодель, переквалифицировавшаяся в фотографы и снискавшая всемирную славу своими провокационными, откровенно сексуальными работами. улку ночью можно было вдвоем пройти, и все такое прочее». «Что прочее? - интересуюсь. - Одно место?»
«Да какое место! Это не важно. Другие качества важны. Воля, например. Но это редкость». Моя приятельница вообще-то невысокого мнения о современных мужиках.
«У них, кажется, есть одна-единственная Idee fix. Знаешь - какая? Enlarge your penis1. У всех, даже у богатых и успешных. Вот они покупают себе все эти машины. Но это не потому, что они хотят ездить на хороших машинах. То есть не только потому. Им еще кажется, что, покупая себе такой автомобиль, они что-то там наращивают себе между ног, и они меряются этим друг с другом. И заметь, чем меньше мужчина, тем больше у него машина».
Я не верю в психоанализ. Но что-то такое в этой фаллоимитации есть. Не буквально. Но есть. Я всякий раз вспоминаю об этом, когда по дороге в Переделкино вижу телевизионного ведущего Владимира Соловьева в «Хаммере».
Наверное, я бы и сам ездил на большой машине, если бы знал, где ее парковать на Тверской. А так приходится сдерживать свои эротические порывы.
Случайно я познакомился с одним человеком. Он держит одежную лавку. Занимается в числе прочего готовым платьем. Но главное его
1 Увеличьте свой член - одно из главных рекламных объявлений в Интернете. дело - индпошив. У него заключены договора подряда с маленькими фабриками по всей Италии. И там, на этих фабриках, за баснословные деньги и из самых лучших тканей шьют костюмы по меркам, снятым в Москве.
Еще он занимается обувью. Тоже по индивидуальным заказам.
В частности, показывал мне ботинки за десять тысяч евро. Сверху - совершенно обычные «оксфорды» из черной замши. А внутри - породистый крокодил.
Такая броская кожа, которую, выверни ее наружу и пройдись по европейской столице, - тут же борцы за права животных линчуют.
Но ботинки эти сделаны крокодилом внутрь не поэтому.
Это своего рода скромность пополам с гордыней. Ты платишь десять тысяч евро за вещь, о подлинной стоимости которой никто, кроме тебя, не догадывается. И вот ты идешь по улице-и тебя как бы распирает от сознания собственной состоятельности. Идешь - крокодилом внутрь.
Я поделился этой коллизией с одной знакомой девушкой-поэтом. Поэта коллизия потрясла. «Я, - сказала она, - теперь всегда буду так говорить. Придет человек с каким-то особенным выражением лица. А я ему: «Ты сегодня какой-то особенный. Как будто крокодилом внутрь».
Еще одна дама, знаток президентского протокола, сказала мне, что это обычная номенклатурная практика. Что вот, например, у Бориса Ельцина было пальто, которое снаружи - обычный драп, а внутри норка или там горностай.
Другой мой приятель вспомнил передачу Top Gear, ту, где Джереми Кларксон попросил тюнинговую автофабрику Lotus переделать «копейку» в гоночный автомобиль. И снаружи «копейка» практически не изменилась, а внутри у нее поставили двигатель, как на Aston Martin1.
Еще один мой знакомый сказал, что это очень философское отношение к деньгам. И даже предложил лозунг для новых богатых: «Пусть все явное станет тайным». И предсказал поколение миллионеров, которое будет селиться в хру-щобах, потрошить начинку, фаршируя потом хрущобы Филиппом Старком2.
Картина, нарисованная им, была удивительна. Из Москвы исчезли бы все сверкающие витрины и лимузины. Остоженка внешне стала бы походить на Баррио-Готико в Барселоне, и редкие туристы рисковали бы заходить туда, боясь бандитского ножа.
Меж тем под неказистым покровом булькала бы настоящая, невидимая роскошь. Как вещь в себе и только для своих. Не раздражая нищих обывателей и обескровливая передовицы западных газет, угождающих своей ЦА3 репортажами о показном характере нового русского богатства.
'Aston Martin - английская автомобильная марка, одна из постоянных машин Джеймса Бонда.
2Старк, Филипп- дизайнер, трудящийся на ниве дорогостоящего минимализма. 3 ЦА - целевая аудитория.
В дивном новом мире о богатстве можно было бы узнать только по особой летящей походке, поскольку ключевой обувью, разумеется, должны были бы стать ботинки крокодилом внутрь. Из общества исчезла бы социальная напряженность и так далее и тому подобное.
Картина вырисовывалась оптимистическая. И как мне даже показалось - этот новый, не пускающий пыль в глаза мужик должен был бы определенно понравиться моей приятельнице-галеристке. Я рассказал ей о нем.
К моему удивлению, она только фыркнула: «Это еще хуже. Лучше уж мериться хуями, чем так. Это напоминает мне средневекового мистика Оригена. Он так боялся согрешить, что отрезал себе хрен. В таком состоянии ему казалось уместнее предстать перед Богом. В маленьком человеке на большой машине хотя бы есть веселое простодушие. Он весь нараспашку. А с этими… На главный вопрос твои ботинки все равно не отвечают. Смогу ли я с человеком в этих ботинках без страха пройти по темному переулку? Смогу?»
1©
ДОБРО И ЗЛО,ИЛИ КАК РАССМАТРИВАТЬ ФОТОГРАФИИ В СВЕТСКОЙ ХРОНИКЕ
Один мой приятель вернулся из Флориды в легком душевном смятении. Его не смыло ураганом, не трепало торнадо, ему даже понравилась какая-то там креольская похлебка, его привели в восторг бронзовые задницы на Палм-Бич и контрафактные кубинские сигары.
Но почему-то все обладательницы этих бронзовых задниц, вместо того чтобы отдаться вот тут же, на месте, в изумрудной пыли океанских волн, задавали один и тот же вопрос: «What do you do for living?»1
И он, кандидат исторических наук, умнейший человек, международно признанный специалист в области дореформенного русского крестьянства, журналист, зарабатывающий на хлеб, коньяк и сигареты редактированием заметок о волнующих прелестях бижутерии и горизонтах ботекса, обладатель полной коллекции Марвина Гэя и Синатры времен студии Capitol2, терялся, как безбилетник на кондукторском 1 «Чем ты живешь?» и одновременно - «Чем ты зарабатываешь на жизнь?» 2Марвин Гэй - американский соул-певец, гремевший в 70-е. С и н а т -ра времен Capitol- эпоха деятельности главного американского певца, связанная с его контрактом со звукозаписывающей компанией Capitol. Считается лучшей в его творчестве. шмоне, не в силах однозначно ответить, а чем же, собственно, он занимается в этой жизни.
Это очень эффективный метод. Я рекомендую регулярно применять его к самим себе. Действует очень отрезвляюще.
Том Вульф1 в романе «Костры амбиций» писал, что если мы не можем объяснить, чем занимаемся, пятилетнему ребенку, значит, мы делаем что-то не то. Наверное, поэтому в странах с высоким уровнем занятости существуют проблемы с репродукцией.
Это не так просто. Делать детей и отвечать на их мучительные вопросы.
Как-то сидя в ресторане и заполняя анкету для получения визы в Евросоюз, в разделе «Занятие» я написал «журналист», хотя в этот момент ел холодную черную треску в карамельном соусе и, если бы у меня была такая возможность, сделал бы поедание холодной черной трески делом всей своей жизни.
Одна симпатичная дама, с которой мне однажды довелось служить по ведомству изготовления журналов, решила пойти в рекламу и стала большой шишкой в серьезном агентстве. Мы встретились на новогодней вечеринке, выпивая пузырчатое просекко, и я спросил, какова ее нынешняя роль в мировой эволюции. Она смутилась и ответила, что ее должность называет 1 Том Вульф - американский писатель, прославившийся романом «Костры амбиций», где описывается драматическое падение воротилы с Уоллстрит. ся, кажется, «сэйлз аккаунт продакшн директор эт лардж» или что-то в этом духе. После этого мы еще две минуты молчали, перекатывая эти важные, мускулистые слова от мозжечка к правому полушарию.
Я все понимаю, я знаю, что мир давно встал на скользкую дорожку узкой специализации, но я также вполне сознаю, куда он по этой дорожке катится. Я отдаю себе отчет, что если у меня как-то особенно неприятно засосет под ложечкой, то я буду искать в телефонном справочнике мобильник специалиста по рассасыванию ложечек, а не звать чеховского доктора с его универсальными рецептами от простуды и мигрени. Но что-то во всем этом заставляет меня неуютно поеживаться. Может быть, слово «аккаунт». Или «эт лардж», я еще не решил.