Весь окружающий нас мир с его сложнейшей техносферой создан людьми предыдущих двух столетий: с рациональным, научным мышлением. Со способностью читать книги и воображать самостоятельно, учиться – и применять полученные знания в жизни. Словом, то был «человек умелый», с развитыми когнитивными способностями.
Теперь все это – в прошлом. Теперь цельная «экосистема» разрушена. И сегодня Западная цивилизация (в ее американской и европейской ветвях) менее всего готова принять вызов. Любой вызов.
Деградация человеческого капитала – это серьезнейший кризис сам по себе, который сам нарастает как таковой, угрожая самому существованию Запада. А теперь кризис западного человечества складывается с нарастающим кризисом капиталистической системы, с проблемой деиндустриализации и долгового бремени.
Кризисы, подобно рекам, сливаясь воедино, синергетично усиливают друг друга. И одно лишь это обстоятельство означает предел капиталистического эксперимента.
Симптоматично, что на пороге нового, 2012 года известный британский политический философ Джон Грей призвал уничтожить идею прогресса и развития вообще. «Фактически – речь идет не только об отказе от мечтаний о «всеобщей беспроблемности». Автор Би-би-си предполагает отказаться и от веры в то, что мы когда-нибудь сумеем перейти от чисто шкурных проблем к проблемам новым, более высокого уровня, более интересным» (©http://nologo.su/2011/12/27).
Что ж, все это мы уже проходили: «Я говорил ему тысячу раз: «Вы программируете стандартного суперэгоцентриста. Он загребет все материальные ценности, до которых сможет дотянуться, а потом свернет пространство, закуклится и остановит время» (© А. и Б. Стругацкие).
* * *Исчезает сам потребный для жизни капитализма и для борьбы с кризисом тип человека: обладающего волей, развитым рациональным мышлением научного типа, компетентностью в науке и технике, трудовой этикой (этикой накопления на долговременные проекты), способностью к мобилизации и самопожертвованию.
На смену ему приходит новый варвар: тип сексуально озабоченного (или, что, пожалуй, еще хуже асексуального, «унисексного») потребителя-аутиста, с клиповым и хаотическим мышлением, плохо образованного гедониста, абсолютно неконкурентоспособного в любых условиях. Это существо функционально неграмотно. Его когнитивные способности и способности к нормальным человеческим взаимоотношениям атрофированы из-за «культуры быстрого коннекта». Его знания – причудливая смесь остатков науки и совершенно диких суеверий. Он не верит ни в какие идеалы, он циничен и склонен только к простым решениям.
Новые варвары («вторичные варвары» по Константину Леонтьеву) не смогут даже поддержать в имеющемся виде имеющуюся техносферу, а не то что создать новую. Более того, попадание в руки таких неоварваров имеющихся технологий и технических возможностей будет подобно атомной бомбе в лапах обезьяны. Ибо новые варвары не могут осознать последствий своих действий.
* * *Сегодня мы – свидетели разрушения целостной системы «промышленность – наука – образование – культура».
Деиндустриализация означает усыхание науки и умственную деградацию. Мы видим отчетливое падение качества массового образования, видим превращение качественного образования в привилегию для узкой «правящей касты» (впрочем, какое там «качественное» – детей элиты тоже не учат ничему, потому что уже не умеют, но – за большие деньги), отмечаем замедление и искривление научно-технического развития.
Налицо пугающая архаизация политики. Даже сама культура – и прежде всего ее массовая часть – превращается в нечто темное, иррациональное, суеверно-магическое. Звездолеты и космонавты уступают место ведьмам и драконам. Наука – черной магии. Вопрос появления массовых убеждений в том, что Земля – плоская, а Солнце вращается вокруг Земли, – вопрос лишь времени.
Все это – признаки возможного сваливания человечества во мрак новых Темных веков. В новое варварство. Подчас даже не в неофеодализм, а в новое издание кастово-рабовладельческого строя. Причем кризис государственных долгов, новая шоковая терапия, тяготы новой индустриализации, видимое банкротство правящих «элит» по всему миру и неизбежный крах государства всеобщего собеса выступят ускорителями катастрофы.
* * *Нам остается немного – каких-то пять лет от силы, – чтобы предотвратить ее.
Мы уверены, что необходима грандиозная общественно-государственная (иначе не справимся) программа строительства нового общества. Социума Когнитивной эпохи (Переслегин) или Нейромира (Калашников). Строя более высокой ступени развития, чем терпящий бедствие капитализм.
Пространство погибшего СССР – и прежде всего, Российская Федерация – должно стать ареной этого мегапроекта. Ибо мы первыми столкнулись со Злом, сполна познали его на себе – и должны быть первопроходцами в преодолении Инферно. Пионерами строительства нового мира.
Наше будущее – это общество для Людей, устроенное по типу нейронной сети головного мозга, с технологиями Шестого и Седьмого укладов. Социум добра, созидания, творчества, возобновленной экспансии человека во Вселенную самого себя, в космос и в глубины океана. Это – наш Мир Полудня. Его сотворение поможет нам воссоединить многое из того, что рассыпалось в 1991 году.
Пока еще не поздно приняться за созидание Нового мира…»
Запад уже сдался
Кстати, о чем сказал модный нынче психолог Джон Грей? Предоставим слово Виктору Мараховскому (журнал «Однако»):
«…Между тем, настаивает Грей, человеческая натура принципиальным изменениям не поддается. А значит – невозможны и утопии. Все идеи поэтапного «ступенчатого» прогресса, сколько их было за последние полтора столетия, споткнулись о собственную несбыточность. А поскольку фантасты и футурологи уже успели намечтать человечеству с три короба – у мыслящей прослойки теперь постоянная фрустрация от того, что могло бы сбыться, да не сбылось.
В итоге Грей предлагает своего рода «конец истории-2»: отказаться от постоянных мыслей о светлом будущем, от идеалистических ожиданий – и думать только о насущных проблемах и о сегодняшнем дне. «Беды человечества никогда не кончатся, но никогда не кончится и человеческое мужество и способность к приспособлению». Грей отмечает, что «футурозависимых» это, конечно, покоробит – зато остальным станет куда проще жить, ни о каком качественном прогрессе не мечтая и не ставя целей, которых явно не достичь. «Если мы ищем смысл нашей жизни в будущем – мы теряем тот смысл, который мы можем создать для себя здесь и сейчас», – отмечает Грей.
…Что в этом манифесте интересно для нас, уважаемые читатели? Авторы «Однако» весь уходящий год прогнозировали, что западная мысль, столкнувшись с системным кризисом своего уклада, непременно найдет выход в отказе от идеи социального и человеческого прогресса вообще. То есть фактически – к возвращению к дохристианскому, языческому мироощущению, согласно которому история не имеет цели, а принципиальное движение вперед невозможно. В этой концепции все, о чем следует думать среднестатистическому жителю Запада, – это решение возникающих проблем и защита от наваливающегося зла.
Фактически – речь идет не только об отказе от мечтаний о «всеобщей беспроблемности». Автор Би-би-си предполагает отказаться и от веры в то, что мы когда-нибудь сумеем перейти от чисто шкурных проблем к проблемам новым, более высокого уровня, более интересным.
Тот факт, что этот манифест размещен в качестве итогового государственной телерадиовещательной корпорацией интеллектуального центра западного мира, Великобритании, – говорит о том, что это не просто так, а предлагаемая идеология. Собственно, мы же предупреждали…»
Нужно ли нам, читатель, более красноречивое свидетельство опасности соскальзывания в Темные века нового варварства? Запад к этому уже готовится. Ему уже нечего сказать миру. Он опустил руки. Утратил волю к жизни и чувство собственной исторической правоты. Как мудро заметил Сергей Переслегин, манифест Грея, транслированный на западную аудиторию через «крутой» мейнстримный канал, означает одно: Запад отказывается от своей лидирующей роли. От того, что веками давало ему преимущество над теми же мусульманами: от картины поступательного развития истории. Именно эта картина диктовала необходимость развития – и принуждения к этому развитию. Запад отказывается от своего лидерства. И потому, считает С. Переслегин, новое Великое переселение народов вступает в свою новую фазу. Теперь Запад уже не сможет противиться заселению самого себя пришельцами из Азии и Африки.
Что – добавлю от себя – в прежние века давало белому Западу (впрочем, как и русскому белому Востоку) преимущество над прочими цивилизациями, над арабами, монголами, китайцами, половцами, печенегами и т. д.? Неукротимая вера в свое превосходство, в свою правоту, в обладание неким Истинным Знанием и Правильной Верой. Когда тысячу лет назад арабы и турки-сельджуки увидели первых крестоносцев, то были потрясены. Грязные, неграмотные, не моющиеся неделями, воняющие потом и чесноком, понятия не имеющие об утонченной античной философии и, в общем, нищие по сравнению с роскошным Востоком, – но при этом свирепо неукротимые, непоколебимо уверенные в своей правоте и превосходстве над всеми прочими. Уверенные в том, что у них впереди – великая Цель, к которой нужно рваться. Прошло всего лишь несколько столетий – и именно этот дух уверенности в себе и своей «крутизне» позволил белым народам создать железную, техническую цивилизацию, породить своевременную экспериментальную науку (естествоиспытательство), распространиться по всей планете и навязать свою волю целой планете.
Что – добавлю от себя – в прежние века давало белому Западу (впрочем, как и русскому белому Востоку) преимущество над прочими цивилизациями, над арабами, монголами, китайцами, половцами, печенегами и т. д.? Неукротимая вера в свое превосходство, в свою правоту, в обладание неким Истинным Знанием и Правильной Верой. Когда тысячу лет назад арабы и турки-сельджуки увидели первых крестоносцев, то были потрясены. Грязные, неграмотные, не моющиеся неделями, воняющие потом и чесноком, понятия не имеющие об утонченной античной философии и, в общем, нищие по сравнению с роскошным Востоком, – но при этом свирепо неукротимые, непоколебимо уверенные в своей правоте и превосходстве над всеми прочими. Уверенные в том, что у них впереди – великая Цель, к которой нужно рваться. Прошло всего лишь несколько столетий – и именно этот дух уверенности в себе и своей «крутизне» позволил белым народам создать железную, техническую цивилизацию, породить своевременную экспериментальную науку (естествоиспытательство), распространиться по всей планете и навязать свою волю целой планете.
И вот теперь Запад решил отказаться от всего этого.
Нам – согласно манифесту Грея – предлагается стать узколобыми кретинами, живущими одним днем. А потом – и вовсе опуститься на четвереньки? Подыхая, поздний капитализм тянет с собою в могилу и огромные массы людей. Он уже разрушил их разум.
«Если мы не можем разогнать мрак, то погасим свои фонари!»
Это уже говорилось. В начале ХХ века.
А вот нам, русским, этого совершенно не нужно!
Новый варвар и глобальная психокатастрофа
Ох, далече ты зашел, капиталистический эксперимент! Начавшись с сатанизма, ты принял свою негласную доктрину, гласящую: лишь богатые – люди. Они – высшие, избранные. Мир существует для них. Их воля – неписаный закон. А все прочие – так, низшие существа. Пыль под ногами богатых и эффективных. За тридцать последних лет эксперимент продвинулся очень далеко.
Но мало считать тех, кто не принадлежит плутократической «элите», двуногими животными и расходным материалом. Нужно еще и сделать подвластные массы тупыми животными. Отнять у них разум и культуру, саму способность быть Человеком. Одурманить разнообразными наркотиками, сделать садистски злобными – но трусливыми перед силой.
Вот почему последние тридцать лет в мире идет гигантская, преступная операция: превращение большинства населения белых стран в тупых неоварваров. Психопатических. Не умеющих читать. Не умеющих рационально мыслить. Людей обращают в двуногих скотов, одержимых самыми низменными страстями. В придурков-потребителей. Это – глобальная психокатастрофа. На нее работает сегодня буквально все: дебильная продукция Голливуда, вся омерзительная поп-культура, Эм-ти-ви, разрушение системы образования, деиндустриализация, тошнотная философия постмодерна (нет ничего святого, идеалы – чушь, есть только твое удовольствие).
Именно это и породило массовое явление новых варваров – жвачных немыслящих получеловеков. Да-да, невежественных, неквалифицированных, бесполезных во всех смыслах, не годных, по большому счету, ни на что. Поистине, пустую протоплазму. Зато желающую потреблять, но ничего не делать. Опустившееся на четвереньки быдло.
Однако это именно «новый варвар». И мы должны подчеркнуть его принципиальное отличие от подлинных, «старых» варваров. Настоящие варвары-дикари – отнюдь не постиндустриальные придурки. Они вовсе и не опускались на четвереньки. Просто они не успели развиться. «Нормальный», старый варвар – это представитель молодого этноса. Он отнюдь не дурак, ибо может выживать в природе, думая и изобретая. Он очень многое умеет: сделать хижину из подручного материала, смастерить лук и стрелы, вытесать себе дубину, сработать наконечник копья или стрелы из кремня, выследить и убить зверя, сшить себе одежду, вылечить себя с помощью целебных трав. Обычный, дикий варвар знает очень многое: как читать следы, как ходить по лесу, как добыть огонь с помощью двух деревяшек – и т. д. Настоящий варвар вообще много работает и хорошо соображает, поскольку иначе он выжить не в силах. Он, конечно, неискушен по части орального секса и не отличит «Челси» от «Манчестер Юнайтед» («Спартака» от «Динамо»), но по части практической сметки и мозгов даст сто очков вперед городскому быдлу. Подготовь такого варвара, обучи его – и получишь гения.
«Новый варвар» – плод старения и разложения этноса. Порождение больших городов и современного мира. Новый варвар беспомощен в природе. Ему нужно, чтобы была пища в супермаркетах, горячая вода – в кране. Ему нужны лекарства, готовые инструменты и кем-то сделанная одежда. Он не пашет и не сеет, он в кузнице молотом не машет. (Настоящие варвары из болотной руды умели железо делать.) Новому варвару нужно, чтобы ему кто-то сделал – мотоцикл, велосипед, ружье, удочку современного типа или палатку. Новый варвар – потребитель, а не создатель. Новый варвар – порождение искусственной индустриально-городской среды. Парадокс заключается в том, что новый варвар объективно эту среду разрушает. Он может сам уничтожить сами условия своего существования.
И если подлинный варвар воинствен и плодовит, то урбанистический «новый варвар» – чаще всего бесплоден, малодетен и труслив поодиночке. Смел он только в стае таких же, как он. Например, в ходе уличных беспорядков. Или когда нападает кучей на прохожего. Или когда скопом с такими же недочеловеками насилует женщину. Старый варвар любит учиться, он любит познавать новое. Вырывая у природы свое, он рад прогрессу. Новый варвар учиться не может. Ему действительно нравится не подниматься вверх по лестнице развития, а скатываться вниз.
Эту разницу нужно крепко уяснить. Особенно тем, кто радуется «новым варварам», считая это чуть ли не оздоровлением народа и обретением им неких первозданных сил. Нет, господа, это не перезагрузка истории, не возвращение к началу пути! Это – тупик.
Впервые в обозримой нами истории был запущен – и до сих пор идет – чудовищный опыт над родом людским. В ходе оного все самое человеческое было сделано маргинальным. Зато все мерзкое, патологическое, идиотское, гнилое – превращено в норму.
Пора, дорогой читатель, разобраться в произошедшем. Нам ведь с вами прожужжали уши насчет старых бесчеловечных экспериментов. Например, нам много рассказывают о нацизме и холокосте или о коммунистическом эксперименте. Не пора ли, наконец, разобраться в том, что намного более страшно и разрушительно для человека? Не пора ли, господа, четко определить капиталистический эксперимент 1981—???? годов – и мужественно определить его неминуемые последствия? Тем более что нас сейчас постоянно уверяют: мол, ничего страшного не произошло.
Уже произошло. И происходит дальше.
Сама по себе попытка в конце ХХ века попробовать вернуться к канонам капитализма двухсотлетней давности – уже первое явление нового варварства и начало пути к Темновековью-2. Только полный глупец мог думать, что во времена сложнейших систем (ядерных реакторов, самолетов из трех миллионов комплектующих, энергетических сетей) можно вернуться к порядкам и экономическим принципам, сложившимся в пору париков из конского волоса, конных упряжек, парусных судов и примитивных мануфактур. Только сумасшедший мог работать на устранение государства из экономики в нынешнее время, апеллируя ко временам примитивных фабрик с водяными колесами. Оное учение окрестили «неолиберализмом» и принялись насаждать в практику с 1979–1981 годов на всем Западе. И все это с абсолютно серьезным видом оправдывали солидные люди в безупречных костюмах, высоколобые нобелевские лауреаты, ведущие политики и капитаны больших корпораций. Что, в общем, и немудрено: мы уже знаем, что это очень импонировало тайным устремлениям богатых.
Как писал в книге «Сталин. Человек, который спас капитализм» Льюис Каплан, сама неолиберальная теория копирует труды французского предпринимателя и журналиста Жана-Батиста Сэ (1765–1832). Сэ отрицал необходимость вмешательства государства в экономику. Мол, если как можно меньше брать налогов с бизнеса. Он сам во всем разберется. Если наступит перепроизводство того или иного товара, то капитал сам перетечет в новую отрасль, где может быть сформирован новый спрос. Не нужно больших налогов: бизнес сам будет вкладывать деньги туда, куда надо, тем самым создавая рабочие места. Правда, когда Сэ все это писал, единственной сформированной отраслью промышленности во Франции была текстильная.
Этому архаичному бреду Запад пробовал следовать до 1929 года. Но и до этой даты неумолимая жизнь заставила многие страны Запада отказаться от принципов свободного рынка. Угроза восстаний рабочих и революции побудила Бисмарка в 1875 г. пойти на введение в Германии первых элементов социального страхования. Потом Первая мировая породила необходимость централизации и планового руководства экономикой. Скажем, в Германии и США. А потом революция 1917 года в России и Великая депрессия 1929–1939 годов поставили перед элитой капиталистических стран дилемму: либо вы продолжаете жить архаикой «дядюшки Сэ» – и получаете восстание рабочих; либо сильно меняете свой капитализм, вводя жесткое государственное регулирование, смешанную экономику и социальные гарантии.