Так же меня очень настораживал рассказ о человекоподобии этой твари, что сразу же ставило ее в число тех, которых нужно опасаться больше всего. Если бы это была обычная кашна, я бы просто вышел к ней и попытался договориться, может быть, даже уговорил поохотиться на кочевников. С кэльвами, я уверен, также никаких проблем не возникло бы, но эта неизвестная тварь… Кто она?
Так, в раздумьях, я со старостой дошел до большой зеленой поляны, окруженной стеной кустов и деревьев, на которой мирно паслась отара овец голов так в пятьдесят.
– Вот мы и пришли, – сказал Залин. – Занимай место, которое тебе приглянется, а я пойду мужиков наших сменю.
– А что, мы всего вдвоем сторожить будем? – уточнил я.
– А ты боишься, никак? – хитровато взглянул на меня староста.
– Нет, просто удивляюсь.
– Да не хочется мне напрасно каждый день по целому десятку выставлять. Два дня назад так и сделали, а эта зверюга и не появилась. Вот даже сегодня непонятно, выйдет она на охоту или же решила перебраться отсюда подальше. – Староста почесал в затылке и закончил: – Ничего, нам ведь ее голова и не нужна, лишь бы только овец больше не резала.
– Понятно, – кивнул я. – А сколько же нам тогда ждать придется?
– Тварь всегда нападала в обед, так что нужно будет посторожить до вечера, когда овец обратно в деревню поведем. Так, на всякий случай.
Я огляделся магическим зрением, но никакой твари в окрестностях не обнаружил, зато нашел две неподвижные человеческие ауры в кустах на другой стороне поляны. Судя по всему, они просто спали, поэтому я оглядел местность уже обычным зрением и решил устроиться на большом раскидистом дереве, чтобы с высоты было прекрасно видно всю отару и сторожевой пункт под теми кустиками.
– Я устроюсь вон там, – махнул я рукой, показывая старосте на дерево.
– Ну, тогда я пойду к своим, – ответил Залин и отправился на другой конец поляны.
Я подошел к дереву и ловко на него забрался, устроившись на трех ветвях, что образовывали весьма удобное место. Зеленые листья скрывали меня, но совсем не мешали обзору. Можно было бы, конечно, возразить, что при ближайшем рассмотрении все равно моя позиция заметна издалека… Вот только не нужно учить эльфа прятаться на дереве! Если я захочу, меня и белка, что обосновалась в дупле над моей головой, будет считать всего лишь еще одной веточкой.
Обозревая окрестности со своего насеста, я прислушивался к ругани старосты. Он распекал своих односельчан за то, что они притащили с собой фляжку местной браги, которую уже умудрились «выжрать без закуси». После пары довольно увесистых затрещин Залин отправил пошатывавшихся мужиков обратно в деревню, а сам остался на их месте, слегка замаскировавшись в кустах. Надо было лук с собой взять, посетовал я, максимально расслабившись. А теперь в случае появления твари придется идти на сближение и резать ее клинками. В крайнем случае метнуть их. Ведь если я применю магию, староста этого может просто не понять, а у нас только-только с ним наладились отношения…
Настроившись на длительное ожидание, я замер, в моем теле живыми остались только глаза, изредка сканирующие местность. Все было тихо, ничто не предвещало беды. Я грустно подумал, что сидеть тут придется до вечера. Столько времени зря потеряю! Не буду же я, сидя в засаде, разрабатывать новые плетения, потому что обязательно настолько задумаюсь, что пропущу появление не только твари, но и целого взвода кочевников.
«Нужно было отказаться», – мелькнула в голове последняя мысль, а потом я просто выключился, стал бездумным автоматом, фиксирующим малейшие изменения в картинке передо мной.
Ничто не изматывает так, как ожидание, и не мне вам об этом рассказывать. Порой изведешься настолько, что будешь каждую минуту поглядывать на часы, мельком удивляясь, отчего это время так медленно тянется. Мне приходилось на Земле просиживать, простаивать, в общем, проводить время в очередях. Тогда у меня банально не хватало терпения, чтобы просто ждать. Я всегда старался себя чем-нибудь занять – играл на мобильнике, рассматривал вывески и плакаты, читал книги, которые предусмотрительно брал с собой. Правда, от книг я впоследствии стал отказываться, так как произошел со мной один случай, когда я зачитался и пропустил не только всю очередь, но и время закрытия того заведения, где сидел с четырех вечера. И хорошо хоть уборщица открыла для меня дверь своим ключом, иначе пришлось бы заночевать там…
А эльфу, которым я наполовину являлся, было довольно смешно вспоминать об этом, ведь с самого детства нас готовили к длительным дежурствам на границе леса. Нас учили часами оставаться неподвижными, да еще иногда и в очень неудобной позе, когда сложно даже вдохнуть полной грудью. Эти уроки я хорошо усвоил, и они здорово выручали меня в дальнейшей жизни. Так, например, я узнал, где хранится ключ от склада с оружием, выведал, где учитель прятал несколько весьма интересных книг, которые отчего-то мне не показывал, подсмотрел, как… Да много еще чего я сделал благодаря приобретенным навыкам. А умение выбрасывать из головы все мысли прошло жестокую проверку, когда я целый час просидел, наблюдая за тем, как мой наставник занимается любовью со своей тогдашней избранницей.
Это вообще глупо получилось, ведь я тогда следил за старейшиной, но пришлось понаблюдать именно за этим процессом. В то время я уже начал обучаться магии, да и вообще был вполне созревшим эльфом, для которого уже не являлось секретом, откуда берутся дети, поэтому данное наблюдение принесло мне колоссальные знания техники, которые я, однако, так и не сумел опробовать. Самое смешное, что на следующий день мой наставник подошел ко мне и заявил, что обучать скрытности меня больше незачем, так как я отлично усвоил все уроки. После этого заявления я все же догадался, что каким-то образом был обнаружен, и на досуге, которого у меня было не так много, продолжал совершенствовать свои навыки.
Прошел час, за ним второй. Я отмечал, что солнце начало медленно клониться к закату, но не подавал признаков жизни. Маленькая белочка несколько раз прошлась по моей спине, занятая своими делами, овцы внизу неторопливо жевали траву, щебетали лесные птицы. Староста уже извелся под своим кустиком, отмахиваясь от насекомых, почесываясь, и наверняка не раз пожалел, что не захватил с собой заветную флягу, которая бы заметно помогла скрасить ожидание. Кусты, за которыми он сидел, слабо шевелились. Нет, искусству маскировки его явно не обучали.
Оглядывая в очередной раз поляну, я отметил слева шевеление. Оно было слабым, поэтому я поначалу даже не обратил на него внимания, но шевеление повторилось. Началось, понял я, заметив серую тень, стремительно перебегавшую от одного дерева к другому. Со своего места мне не удавалось четко рассмотреть зверя, лишь было заметно, что лапы у него непропорционально большие и длинные. Я начал прикидывать варианты. Метнуть в него клинок у меня отсюда не получится. И не в том дело, что не доброшу, просто зверь вполне может увернуться и удрать. Значит, нужно выждать момент и спускаться на землю.
Зверь, удостоверившись, что все тихо и спокойно, появился на поляне во всей красе. Теперь я смог хорошо его разглядеть. Голова его явно походила на волчью, но уши отчего-то были совсем небольшими и напоминали человеческие, задние лапы оказались длинными, а туловище худым и коротким. Все тело зверя было покрыто густой серой шерстью и казалось каким-то нерациональным, чужеродным. Последний гвоздь в гроб теории о волке забило то, что на краю поляны зверь поднялся на задние лапы и повертел башкой.
Нет, это не волк. Это создание точно раньше было человеком, но в какой-то момент превратилось в зверя, приобретя некоторые волчьи черты. Убедило меня в этом наличие на передних лапах зверя пяти длинных пальцев. У зверей такого быть не может, ведь им это и даром не нужно. Так по теории эволюции получается, а вот человеку без них просто невозможно обходиться. Теперь вполне понятно, почему эта тварь не нападала на людей. Возможно, будучи человеком, она отличалась мягким характером, исключавшим даже мысли об убийстве себе подобных. Но тогда зачем она режет скот?
Зверь тем временем вновь опустился на все четыре лапы и припустил к стаду, тревожно заблеявшему при виде хищника. Находился он как раз между мной и старостой, зайдя с неохваченной дозорами стороны поляны. Дождавшись, когда он приблизится к отаре на расстояние трех прыжков, я сиганул с дерева, выхватывая из-за спины клинки и до смерти перепугав бедную белочку, которая быстрее молнии юркнула в дупло. Мягко приземлившись на ноги, я со всей возможной скоростью побежал к зверю. Вот только не учел, что и староста, также увидев объект охоты, кинется ему навстречу, крича и размахивая саблей.
Вот дурак. Нужно было дать зверю прикончить одну овцу, чтобы он на нее отвлекся, а затем просто снести кудлатую башку с плеч, прекратив нападения раз и навсегда. А староста же просто стремился отогнать хищника, чтобы тот через несколько дней появился снова. Глупо и непродуктивно! Зверь, услышав вопли Залина, остановился в нескольких метрах от испуганных овец, развернулся и припустил наутек, не дав мне добежать до него всего шагов тридцать. Не отчаиваясь, я метнул в него один из своих клинков, но хищник внезапно отпрыгнул в сторону, и клинок бессильно пронесся мимо.
Вот дурак. Нужно было дать зверю прикончить одну овцу, чтобы он на нее отвлекся, а затем просто снести кудлатую башку с плеч, прекратив нападения раз и навсегда. А староста же просто стремился отогнать хищника, чтобы тот через несколько дней появился снова. Глупо и непродуктивно! Зверь, услышав вопли Залина, остановился в нескольких метрах от испуганных овец, развернулся и припустил наутек, не дав мне добежать до него всего шагов тридцать. Не отчаиваясь, я метнул в него один из своих клинков, но хищник внезапно отпрыгнул в сторону, и клинок бессильно пронесся мимо.
Вот оно, настоящее звериное чутье. Оно сродни моей интуиции, а значит, его можно перехитрить. Я достал из ножен кинжал, метнул второй клинок в зверя и запустил следом кинжал. Зверь, подчиняясь своему инстинкту, отпрыгнул влево, пропуская меч, но кинжал разрезал ему левое плечо. Споткнувшись, зверь, тем не менее, добежал до ближайших кустов и скрылся в них. Швырять в него лезвием, которое держал наготове, я не стал, поскольку рядом со мной стоял тяжело дышавший староста. Его бы точно заинтересовало, почему это вдруг впереди неведомой силой срезаются кусты и деревья.
– Не рассчитал, – пробормотал я, сетуя на то, что кинжал, что должен был пронзить сердце твари, только поранил ее.
– Да ты просто мастер, Алекс! – восхищенно сказал Залин. – Где ты так здорово научился клинки метать?
– Долгая история, – отмахнулся я. – Я сейчас пойду за ним. Зверь ранен и далеко уйти не сможет, нужно его добить по-быстрому.
– Я с тобой! – с готовностью поддержал меня староста.
Ну уж нет, свидетели мне не нужны! Не будь старосты, тварь бы уже давно лежала посреди поляны, располосованная лезвиями на почти ровные кусочки.
– Нет. Тварь может вернуться, чтобы напасть на овец, так что кому-то придется остаться здесь, – заявил я Залину.
Тот засомневался, но я добавил с улыбкой:
– У вас же получилось уже один раз ее отогнать, а так громко кричать я вряд ли сумею.
Староста с серьезным видом кивнул:
– Добро, посторожу!
Не теряя времени, я побежал по следам зверя, подобрав по пути свои клинки. Следы были четкими, тварь ломилась сквозь кусты, не обращая внимания на маскировку, а на траве в некоторых местах виднелись капли крови. Видно, поранил я зверя довольно сильно. Вскоре я понял, что зверь сменил направление и стал забирать к западу, поближе к Городу. Спустя еще десяток минут я увидел, что отпечатки его лап становятся малозаметными, и перешел на шаг. Зверь замедлился и стал зализывать рану, понял я, не обнаруживая капель крови дальше по пути. А вот тут он встал на задние лапы, совсем как человек. Теперь нужно опасаться засады, так как даже загнанная в угол крыса может серьезно ранить.
На всякий случай я активировал защитный кокон. Хотя он заметно уменьшает радиус действия моего магического зрения, зато сможет уберечь от когтей зверя. Кто его знает, сколько там заразы. А если это мутация, вызванная каким-то вирусом? Нет, я понимал, что это бред, но десятки фильмов на эту тему заставляли меня задуматься над возможностью передачи этой заразы через кровь или в результате царапин от когтей. Надо будет Залину сказать, чтобы больше не выводил никогда овец на ту полянку, ведь там осталась звериная кровь. В этот момент мне четко припомнились кадры из фильма про овец, которые вдруг начали отдавать предпочтение человечине. У меня от такой картинки даже мурашки по коже пробежали. Это будет проблемой похлеще, чем кочевники, так как, насколько я помню, в том фильме не было хеппи-энда.
Размышляя о такой напасти, я внезапно увидел впереди холмик. Соблюдая максимальную осторожность, я начал подкрадываться к нему, озираясь и ежесекундно ожидая нападения зверя. Но все было тихо. Подойдя к холмику, я увидел в нем большую нору, причем уже довольно старую, вырытую несколько лет назад, так как ее края поросли травой и кустами. Из норы явно ощущался звериный запах, поэтому я встал за кустиками слева от входа и принялся ждать, справедливо полагая, что лезть в нору будет явной глупостью. Во-первых, я не знаю ее строения, а там может быть и лабиринт, во-вторых, тварь может улизнуть через черный ход, в отсутствии которого я не был уверен, а в-третьих…
Из норы послышался шорох, и я выбросил все мысли из головы, приготовившись к появлению зверя. До меня донеслись тихие шаги, и я машинально подумал, формируя плетение лезвия, что тварь опять встала на задние лапы. Шаги приближались, и вскоре на свет появился… парнишка лет четырнадцати. Я едва смог удержать подготовленное плетение и принялся рассматривать незнакомца, который спокойно направился по направлению к Городу. Его длинные серые волосы закрывали уши, на ногах были сапоги, а ремень на поясе стягивал плотную рубаху, на левом рукаве которой медленно проступало темное пятно.
– Эй, парень! – окликнул я, выходя из-за кустов.
Парнишка обернулся, продемонстрировав великолепную реакцию, и с испугом уставился на меня. Далеко он отойти не успел, поэтому я даже на расстоянии двадцати шагов почувствовал его липкий страх и обреченность.
– Ты тут волка не видел? – спросил я его, дружелюбно улыбнувшись.
Парень в ответ помотал головой.
– Ладно, – пробормотал я. – Только проблема в том, что его видел я. И кажется мне, что то был не простой волк, а оборотень. Что ты на это скажешь?
Из парнишки словно выдернули какой-то стержень. Его плечи поникли, а голова опустилась. В его чувствах теперь преобладали безнадежность и печаль.
«Похоже, что он собирается умереть», – подумал я, продолжая рассматривать его.
Парнишка стоял, уставившись в землю, и молчал. В моей душе шевельнулось нечто, похожее на жалость. Я решительно наступил на нее сапогом, прервав все ее потуги убедить меня в том, что пацана нужно просто отпустить. Нет уж, так просто он отсюда не уйдет!
– Тебя как зовут? – спросил я, на пару шагов приближаясь к нему.
Парень поднял голову и удивленно посмотрел на меня:
– А зачем это вам?
«Ого, не «тебе», а «вам», – отметил я. – Уважает, значит, или просто знает, кто я такой, а это становится еще интереснее».
– А может, мне нужно знать, кого я собираюсь убить, – ехидно ответил я.
– Марик, – парень снова опустил голову.
– Отлично, – весело произнес я, подходя еще на два шага. – А не расскажешь мне, Марик, что ты есть такое? А то мне просто жутко интересно. Никогда, знаешь ли, оборотней не встречал.
Я говорил дружелюбно, так что в эмоциях мальчишки робко шевельнулась надежда. Он снова поднял голову и взглянул мне в глаза:
– Вы же все равно меня убьете, так почему спрашиваете?
– А я дотошный, – пояснил я. – Хочу все о тебе узнать, познакомиться, так сказать, поближе. Может, и убивать тебя не придется. Человеческой крови же на тебе нет, ведь так?
– Нет, клянусь! – с жаром ответил мальчишка. – Я убивал только животных! Поверьте мне!
Его чувства говорили мне, что он не врет, поэтому я сделал вид, что задумался. Нельзя сразу давать людям то, что они хотят. Если перед этим они немного подождут, то их радость от приобретенного увеличится на порядок. Основы психологии, знаете ли.
– Ладно, верю, – сказал я уже начавшему отчаиваться мальчишке.
Он впервые счастливо улыбнулся, а я заметил, что пятно на рукаве его рубашки стало еще больше. Немного поколебавшись, я полез в карман куртки и достал оттуда флягу с лимэлем. Откупорив ее, протянул целебный напиток парню.
– Пей.
– Что это? – с недоверием спросил Марик, принимая флягу.
– Не отрава, не волнуйся. Пей давай!
Марик поднес флягу ко рту и сделал маленький глоток. Его глаза расширились, а дыхание участилось. Переждав взрыв в желудке, он сделал еще один глоток, побольше, и опять застыл, восторженно прислушиваясь к своим ощущениям.
– Все, давай назад, – протянул я руку за флягой.
Марик, глядя на меня, быстро сделал еще один глоток и вернул мне лимэль. Я хмыкнул. Наглый, оказывается, парнишка, мне это нравится. Такого можно и к делу приспособить, вот только сперва узнать все нужные подробности.
– Ладно, давай присядем где-нибудь и спокойно поговорим, – сказал я, закупоривая флягу и смотря на то, как Марик потрясенно ощупывает свое раненое плечо.
Я огляделся и заметил поваленное дерево, довольно трухлявое на вид, но вполне пригодное для того, чтобы сесть на него, и пошел к нему. Парнишка спустя несколько мгновений последовал за мной. Присев на дерево, я понял, что оно совсем уже превратилось в труху, потому что рассыпалось под моим весом, поэтому встал, отряхнул штаны и просто опустился на землю, скрестив ноги. Марик последовал моему примеру и уставился на меня с ожиданием.
– Чего смотришь? Рассказывай давай! – велел я ему.
– Что рассказывать-то?
– Все. И желательно с самого начала.
Марик вздохнул и начал свое повествование. Отца у него не было, вернее, был, но, как в таких случаях принято говорить, сложил голову на дальних рубежах Отечества, защищая Родину от подлых врагов. Всю свою жизнь мальчик знал, что его отец был героем, и страшно этим гордился, но как только ему исполнилось семь лет, начались странности. Например, он заметил, что его начали бояться животные, а через полгода он сам стал смотреть на них как на добычу. Переломный момент наступил через несколько месяцев, когда он с соседскими ребятами гонялся за курицей. Та отчего-то отчаянно не хотела попасть в суп и всеми силами этому сопротивлялась, бегая по всему двору и дурача преследователей. Именно тогда Марик, увлекшись погоней, с легкостью догнал беглянку и схватил в охапку. На этом все бы и закончилось, но он не смог остановиться и, повинуясь инстинктам, впился зубами в бедную птичку и перегрыз ей горло.