Через два дня я вовсю разбивал кулаком доски разной толщины, и даже плоский камень, который дорого обошелся мне, заставив залечивать раздробленные костяшки. И только тогда я перешел к удару пальцами. Ночью, под покровом темноты, я учился этому удару, выбрав себе несколько досок и уйдя с ними в лес. Раз за разом я залечивал сломанные пальцы, понял, что делаю что-то неправильно, и стал размышлять. Что важно в ударе? Сила и точность, так это у меня уже есть. А что еще? После раздумий я понял, что без скорости тут не обойтись. Поэтому вытянул пальцы, напрягая мышцы изо всех сил, представляя свою руку монолитным копьем без слабых суставов и костей, а затем коротко, без размаха, который раньше применял всегда, резко вонзил ее в доску. Я ожидал дикой боли, предполагал, что пальцы просто сложатся как гармошка, но, к моему удивлению, рука вонзилась в деревяшку, войдя до середины ладони, даже не разломав ее пополам, а раскрошив место удара! Вытащив руку, я осмотрел пальцы. Они немного кровоточили под ногтями, но ни одна кость не была сломана.
В тот вечер я переколотил все захваченные с собой доски, закрепляя умение, а наутро гордо продемонстрировал его мастеру. Он только покачал головой, глядя на аккуратные дырки, что появлялись в досках под моими руками, и заставил меня пробовать одним пальцем. Мне это также удалось без проблем, зная принцип постановки удара. Тогда мастер стал показывать, для чего нужны такие удары – чтобы вырвать человеку сонную артерию, вонзить руку в шею и достать до позвоночника, чтобы пробить его грудь и вырвать сердце… И это только малая часть того, для чего могут применяться эти удары, остальное настолько жестоко и не способствует аппетиту, что я даже не хочу это все здесь приводить. В процессе обучения я поймал себя на мысли, что теперь могу убить человека только из одного положения сотней различных способов! И это даже без оружия!
К концу третьего месяца мастер сказал мне, что я вполне освоил рассветную технику боя без оружия и предложил потренироваться с ним. Естественно, мы не применяли все приемы, для этого были куклы, которые я методично продырявил в сотне мест. Мы просто обозначали смертельные удары, которые означали конец поединка. Несколько дней мне приходилось вплетать все новые сведения себе в подсознание, а потому я неизменно, раз за разом, терпел поражение от мастера. Но затем я под изумленными взглядами учеников стал отвечать мастеру и даже выигрывать некоторые схватки, которые напоминали профессиональное фехтование: доли секунды на сближение, укол, сирена – бой окончен. У нас было так же – шаг к противнику, стремительный удар, и мы застываем, чувствуя, как один из нас сейчас легко мог оборвать жизнь другого.
Когда начался четвертый месяц моей учебы, я сказал мастеру, что у меня нет наличных денег, чтобы оплатить обучение. Не отпустит ли он меня в город, чтобы я продал там несколько своих вещей? Осведомившись, что это за вещи такие и получив мой честный ответ, мастер предложил мне просто отдать клинки ему. Я согласился и принес сотню золотых монет и пять эльфийских кинжалов, оставив себе только один – клинок старого мастера, рукоять которого была несколько удобнее, чем у других. Лин бережно принял мое оружие, едва не сдувая с него пылинки, и заявил, что за это все он будет меня обучать еще месяц.
Через несколько дней я понял, что постоянно выигрываю схватки у мастера. Тогда я прямо спросил его, не пора ли нам переходить к оружию. Поразмыслив немного, Лин согласился. Сначала он посмотрел, что я могу вытворять парными клинками, а затем, обозвав меня бездарностью, начал учить по-своему. Оказалось, что моя техника боя была настолько несовершенной (хотя и очень красивой), что я не смог ничего противопоставить мастеру и продержался под его ударами всего две секунды! Плюнув и помянув недобрым словом моего прежнего учителя, мастер стал объяснять мне все заново. Как правильно двигаться, как правильно держать клинки, как экономить силы между ударами. Он возился со мной, как с несмышленым ребенком.
Поначалу я тихо зверел, а потом вдруг осознал, что мастер прав и все то, чему он меня учит, намного легче и эффективнее моего эльфийского умения. И тогда я постарался забыть все мои предыдущие знания и заново сплести свою систему приемов с оружием. Это удавалось нелегко, со скрипом, но постепенно мои движения выравнивались, приобретали законченность и экономность. Я начал двигаться все быстрее и четче, теперь у меня было чем противостоять мастеру. Но я не сразу начал побеждать его в схватках, а все так же продолжал подмечать его приемы, сбалансированность техники, добиваясь того же и у себя.
Так пролетела еще десятица, и сезон холода постепенно начал идти на убыль. К этому времени Алона уже достигла в овладении магией немалых успехов, научившись создавать простейшие плетения. Пользуясь своим опытом, я порекомендовал ей выбрать сафрус побольше, чтобы сбрасывать в него накопленную за день энергию, увеличивая и разрабатывая свой магический резерв. Ну и кроме того, я заставлял Алону каждый день тратить всю энергию на энергоемкие плетения. В первый же день мы разнесли ее комнату, сначала устроив пожар (когда Алона упустила на кровать огненный шар), а затем погром (когда я объяснил ей, как поднимать предметы с помощью магических захватов). После этого со мной связался отец Алоны и попросил больше такое не советовать. Я согласился, и с того момента Алона тренировалась только на определенной площадке, где никого не было, но зато были камни, доски, вода – масса интересного и развлекательного (судя по ее возгласам и звукам, которые доносились до меня из амулета).
А с мастером мы постепенно отодвинули тренировки с двумя клинками на второй план и начали осваивать другие смертоносные приспособления. Алебарды, топоры, мечи, сабли – все это далось мне без труда. Стоило мне привыкнуть к балансу оружия и области его поражения, как оно становилось продолжением моей руки и эффективно позволяло им работать. После этого мы перешли к метательному оружию. Ножи, кинжалы, топорики, сюрикэны (они назывались по-другому, но я даже не стал запоминать это слово, так как оно было труднопроизносимым), иглы, дротики… всего даже и не перечислить. Все они после третьего броска становились послушны моим рукам и раз за разом вонзались в деревянную мишень. После этого мы перешли на совсем экзотическое оружие – цепи, нунчаки, веревки (наверняка вы даже не догадываетесь, как можно убить ударом веревки с ма-аленьким узелком на конце) и прочую ерунду, включая поясные ремни и щепки.
Когда спустя еще две десятицы я почувствовал себя идеальной машиной для истребления себе подобных, мастер обломал меня, заявив, что я так и не прошел последнего препятствия, а потому мои тренировки продолжатся. Я удивился, но подчинился, а Лин позвал своих учеников и велел принести мешок с картофелем. Затем он завязал мне глаза и вставил в уши затычки из хлопка. Стоя столбом, я недоумевал, к чему все это? Удар картофелины в лоб стал отличным ответом! Второй тут же пришелся в затылок. Я принялся уворачиваться, но помогало это весьма слабо. Вскоре ученики просто забили меня картофелем, пару раз засветив в левый глаз, правый почему-то незаслуженно обойдя вниманием. Когда мне это все надоело, я развязал повязку на глазах и выбежал из круга картофелеметателей.
– Что за фигня? – осведомился я (на самом деле это была вторая моя фраза, но весьма длинную первую позвольте не приводить).
Мастер посмотрел на меня и что-то сказал, но я не услышал, а, вытащив затычки из ушей, успел ухватить лишь конец его фразы:
– …научить тебя интуиции.
– Да разве же так учат? – возмутился я. – Это просто форменное издевательство какое-то!
– Меня в свое время учили именно так, – усмехнулся мастер. – Но тогда в меня швырялись камнями… Знаешь, хватило всего четырех месяцев!
Понятно, блин! Боль – лучший учитель. И как же мне теперь овладеть этой интуицией? Это ведь не прием, который можно разложить на составляющие, а затем выучить досконально! Это же чувство! Причем многие даже спорят, существует ли оно вообще или же нет его в человеческой природе, а присутствует оно только у неразумных животных. Вот попал!
Я вертел в руках затычки и смотрел, как ученики собирают картошку в мешок. Когда они уже стали его завязывать, я заметил, что мастер все так же внимательно смотрит на меня.
Четыре месяца? Ладно, посмотрим, сколько это займет у меня.
Я заткнул уши, встал в круг удивленных учеников, завязал глаза и решительно сказал:
– Еще раз!
В тот день на мне перебили всю картошку в этом мешке, а я все никак не мог понять, что мне нужно было делать. Нет, один раз я все же попробовал применить магическое зрение и перехватил снаряд, грозивший расквасить мне нос, но потом, швырнув его на землю, понял, что таким образом интуицию развить точно не смогу. Я все стоял и получал удары, немного уняв боль в избитом теле, но то самое чувство, прозванное у нас шестым, все не давало о себе знать. Наконец снаряды лететь перестали, и мои мучения прекратились. Вынув затычки из ушей, я услышал, как мастер велел ученикам двигаться в столовую. Я снял повязку с глаз и в расстроенных чувствах отправился следом, но мастер остановил меня:
Четыре месяца? Ладно, посмотрим, сколько это займет у меня.
Я заткнул уши, встал в круг удивленных учеников, завязал глаза и решительно сказал:
– Еще раз!
В тот день на мне перебили всю картошку в этом мешке, а я все никак не мог понять, что мне нужно было делать. Нет, один раз я все же попробовал применить магическое зрение и перехватил снаряд, грозивший расквасить мне нос, но потом, швырнув его на землю, понял, что таким образом интуицию развить точно не смогу. Я все стоял и получал удары, немного уняв боль в избитом теле, но то самое чувство, прозванное у нас шестым, все не давало о себе знать. Наконец снаряды лететь перестали, и мои мучения прекратились. Вынув затычки из ушей, я услышал, как мастер велел ученикам двигаться в столовую. Я снял повязку с глаз и в расстроенных чувствах отправился следом, но мастер остановил меня:
– Алекс, не стоит так расстраиваться. Это придет не сразу.
– А почему вы так своих учеников не тренируете? Жалеете?
– Не в том дело, – вздохнул мастер. – Просто им еще рано постигать последнюю ступень рассветного искусства. Они должны еще тренироваться и тренироваться… Кстати, пользуясь случаем, я хотел бы поблагодарить тебя за моих учеников.
– Не понял?
– Благодаря твоему наглядному примеру они стали заниматься намного усерднее, и с момента твоего появления уже пятеро из них получили звание старших учеников, а мои старшие намного повысили свой уровень, тренируясь вместе с тобой. Спасибо тебе за это! – Мастер поклонился мне.
– Всегда рад помочь, – ответил я дежурной фразой, слыша, что желудок громко требует подкрепиться. – Может, я пойду? А то есть очень хочется.
– Да я уже это понял, – усмехнулся мастер и кивком разрешил мне присоединиться к ученикам.
За время ужина я убрал все последствия картофельного избиения и стал раздумывать, как же мне самому добиться хотя бы малейшего проявления этой самой интуиции. Судя по всему, никак. Обязательно нужен был еще кто-то, чьи действия я не смог бы просчитать, а только попробовать о них догадаться. Так и не придумав ничего путного, я отправился в свою комнату, где из раздумий меня выдернула Алона, сообщив радостным голосом, что отец достал ей сафрус. Я похвалил ее и медленно, но верно научил перекачивать свою энергию в камень и обратно. Пока вживлять камень в ее тело я не планировал, пусть сначала овладеет азами, а только потом уже будем экспериментировать. Кроме того, пока она не научится латать свои царапины, этот процесс может и не удасться, поскольку ее организм будет сопротивляться инородному телу. Значит, спешить не стоит.
Поболтав еще немного с Алоной, я заставил ее полностью переместить всю свою энергию в камень, а затем попрощался и принялся думать, как решить свою проблему. Может, мне поможет тот сафрус, что все еще лежит в моем кармане? А если мне попробовать вживить его в тело, это что-нибудь изменит? Ведь когда я поместил в себя первые три камня, мои чувства усилились в десятки раз. Так, может быть, именно этот сафрус пробудит мою интуицию?
Я достал из кармана куртки мешочек с камнем и развязал его. Оттуда на ладонь мне выкатился маленький круглый камень и нечто, светившееся слабым серебристым светом. Я взял пальцами этот предмет и понял, что держу в руках медное колечко, которое все забывал выбросить, а потом оставил, заинтересовавшись непонятными надписями на нем. Только сейчас оно полностью преобразилось – его надписи светились серебристым светом, который был ясно виден в темноте.
«И как я раньше этого не замечал?» – подумал я, вертя колечко в пальцах, а затем создал над собой небольшой шарик света, чтобы повнимательнее рассмотреть эту ерундовину.
Однако тут же понял, что надпись на кольце светилась не только в полной темноте. Да и, кроме того, само кольцо чудным образом преобразилось, поменяв свой цвет на черный. Нет, не так. На совершенно черный! Казалось, я держу в руке кусочек абсолютной тьмы, что поглощает весь свет, попадающий на нее. Поднеся кольцо поближе к глазам, я с удивлением увидел, что оно живое! Оно шевелилось, как будто покрытое темным пламенем, уменьшенным в тысячу раз, хотя при этом я чувствовал пальцами, что держу обычное медное колечко.
Взглянув на него магическим зрением, я понял, что оно представляет собой всего лишь магическое плетение, но такое сложное, что я не смог различить его составные части, как ни старался. Создавалось такое впечатление, что это плетение было бесконечным! Каждая его ниточка при внимательном рассмотрении оказывалась канатом, созданным из различных других плетений, а те, в свою очередь, представляли собой переплетения похожих плетений, но только иного рода, которые также были построены из сложных магических структур…
Отшатнувшись, я прекратил его разглядывать, так как внезапно испугался этого совершенства. Это кольцо было создано явно не человеком и не магом. Даже если создавать его, увеличив в тысячи раз… Нет, я даже боялся представить, какие нужны усилия, чтобы держать в сознании все части такого плетения! Оно явно было создано Богом или сверхразумной машиной, иных вариантов мне в голову не пришло. Но почему же оно раньше было простой медяшкой, а «проснулось» именно сейчас, находясь у меня? Была у меня одна догадка, и чтобы ее подтвердить, я взглянул на сафрус. Так и есть! Энергия, которая в нем находилась, занимала едва седьмую часть объема, а ведь когда я покупал его, он был заполнен примерно на четверть!
Я повертел колечко в пальцах, прикидывая тот объем энергии, которое оно в себя всосало. Даже по самым скромным представлениям… Твою мать! Я даже не мог себе это вообразить! Извержение вулкана, землетрясение, разрушающее десятки городов, – все это не больше спички по сравнению с походным костром. Что же ты такое? Я аккуратно положил колечко на ладонь и принялся рассматривать черные всполохи на его поверхности, блестящие серебряные знаки. Оно так и просило: «Надень меня!»
– А вот и фиг тебе! – решительно сказал я.
Я хоть и не вполне нормальный, но все же не до такой степени. Подозреваю, что плетение такой сложности обязательно для чего-то предназначено, да еще и самоактивируется. Вот надену я его да и стану таким монстром, что даже в кошмарах не приснится, потому что у меня воображения банально не хватит. Или просто живым придатком к кольцу, которое, как мне показалось, может обладать собственным разумом. Опасное колечко! Но и выбросить тоже жалко, жаба давит – а вдруг там нечто, что будет весьма мне полезным?
Так ничего и не решив, я пока спрятал колечко в мешочек, положил сафрус туда же и постарался пару часиков поспать, чувствуя, что завтра мне еще предстоит сражаться с картошкой. Демоны бездны, я тут обнаружил у себя творение местного бога, а думаю о картошке. Смешно, честное слово! А может, надеть это колечко и не мучиться понапрасну, вдруг что-то полезное случится? И стану я великим магом, и откроются мне тайны мироздания, и разверзнутся врата небесные, и сойдет… Эй, что-то меня не в ту степь повело. Под эти мысли я начал уплывать в сладкую дрему, которая на несколько часов оторвет меня от повседневных тревог и волнений, и услышал на краешке сознания ласковый шепот:
– Не спеши…
Я хотел было проснуться, понять, что за выверты происходят у меня в подсознании, но не смог сопротивляться усталости и отключился, полетев во тьму.
Утром я проснулся свежим и бодрым, поняв, что чуть не проспал завтрак. Поглощая три порции каши, которая уже порядком мне надоела, я все думал о вчерашнем. Что за кольцо попалось мне и почему? Нет, почему, это как раз понятно – разбойников я обирал, хватая все подряд, так что вполне закономерно, что это колечко попало ко мне от них. Эльфы же не носят подобные украшения, у лесного народа в моде только золото, а за простую медяшку ее владельца могли бы просто осмеять. Но вот как так вышло, что оно у меня осталось? Ведь я уже несколько раз порывался его выбросить, но все время меня что-то останавливало, причем теперь я понимал, что эти причины явно были ерундовыми – чисто было в лавке, надписи интересные…
Да, теперь-то я это прекрасно осознавал, но ведь тогда-то все было довольно логичным. Вот и сейчас разум требовал избавиться от опасного кольца, а что-то внутри меня не давало этого сделать. Так и раздвоение личности получить можно… Я хихикнул. Ладно, оставлю я его. Может, и разберусь, что это такое, хотя и так понятно, что рояль в кустах. Причем по мою душу. Читал я дома книгу, где писатель говорил, что это приятно. Ни фига! Это очень напрягает, поскольку ты не только не знаешь, когда он из кустов выедет и кто сыграет на нем «Собачий вальс», но и самое главное – даже не догадываешься, услышишь ли ты его или к тому времени будешь покоиться в «деревянном макинтоше».
Вздохнув над этим грустным заключением, я отправился к мастеру. Сегодня мы с ним тренировались дольше обычного, но удовольствия от спарринга с умелым противником я не получал, так как вовсю думал о картошке. Под конец тренировки мастер заметил мою напряженность, когда я пропустил пару весьма болезненных ударов, которыми он наградил меня чисто из вредности – ведь мы уже давно не работали в полную силу. Усмехнувшись, он приказал следовать за собой и вышел во двор, а там меня уже поджидали ученики с мешком и моросящий холодный дождик. Опять тяжело вздохнув, я завязал себе глаза и приготовился встречать удары судьбы.