Вот и нужная палата. Пролович резко дернул ручку на себя, но дверь оказалась запертой. Двумя ударами правой ноги Сергей расправился с замком и ворвался в комнату. Почти тут же ему на плечи опустились чьи-то тяжелые руки и с силой прижали к полу. Пролович попытался вырваться, но санитары уже успели оседлать его спину и теперь принялись натаскивать смирительную рубашку.
- Осторожнее, не поломайте ему руки! - предупредил подоспевший Боченко.
Услышав голос главврача, Пролович почти прекратил сопротивление:
- Делайте со мной, что хотите, но посмотрите Лиду, я вас очень прошу!
Убедившись, что Пролович "обезврежен" и посажен на стул, Боченко взглянул в сторону Лиды. В первое мгновение ему показалось, что девушка спит, безмятежно разбросав по кровати свои тонкие, изящные руки. Боченко даже невольно залюбовался этим зрелищем, но его возвратило к действительности почти звериное рычание Проловича:
- Она умерла! Подойди же к ней!
- Конечно подойду и ты сам убедишься, что она жива и здорова, поспешно заметил Боченко и подошел к кровати.
Осторожно, опасаясь испугать спящую девушку, Боченко легко потряс край ее матраса.
- Ну?! - взревел Пролович и санитар тут же зажал ему рот.
Боченко потряс кровать сильнее, но это не привело ни к какому результату. Тогда главврач тронул девушку за руку. Рука была теплой, но Санеева по-прежнему лежала с закрытыми глазами.
- Лида! - с нарастающим беспокойством позвал Боченко и принялся трясти девушку за плечи.
- Пульс! - почти приказал Пролович, которого санитары, обеспокоенные таким ходом событий, наконец, оставили в покое.
- Не указывайте! - огрызнулся Боченко, но все же выполнил требование Проловича.
Пульса не было. Боченко раскрыл левый глаз: зрачок не реагировал на свет.
- Она умерла! ОНА И В САМОМ ДЕЛЕ УМЕРЛА! - прошептал Пролович и беззвучно заплакал, глотая крупные соленые слезы.
Еще продолжал суетиться Боченко, делая Лиде прямой массаж сердца, еще искали какие-то медикаменты и шприцы, но Пролович уже знал, что все это не имеет абсолютно никакого смысла - сон оказался правдой и Лида умерла. Умерла в том мрачном и сыром склепе, убитая Синим человеком с ядовитыми, желтыми глазами...
Сознание медленно провалилось в молочно-серый туман...
Пролович пришел в себя лишь после обеда. Медленно разлепив глаза, Сергей тут же их закрыл - свет, льющийся из большого окна, казался нестерпимо ярким.
- Как вы себя чувствуете? - мягко спросил Боченко.
Пролович вновь открыл глаза, удивленно посмотрел на Боченко и тут же его мозг пронзила острая боль - ЛИДЫ БОЛЬШЕ НЕТ!
- Вы меня слышите? - спросил Боченко, увидев, что Пролович очнулся.
- Слышу, - глухо сказал Пролович, прокручивая в памяти все утренние событие.
Вначале ему казалось, что Лиду еще можно было спасти, будь расторопнее он сам и более сообразительнее медперсонал. Но потом Сергей все же понял, что в любом случае было уже поздно - Лида умерла до его пробуждения. Боченко что-то говорил, но Сергей его не слушал - перед ним все время стояли милые черты любимого, ставшего родным лица.
- Да вы меня совсем не слушаете?! - наконец заметил главврач.
- Ну почему же?
- Извините, но как вы обо всем узнали?
- Можете мне не верить, но я это узнал во сне. Я был с ней и видел ее смерть, Лида умерла на моих руках.
- То есть, это был в некоторой мере вещий сон?
- Не совсем. Это был наш общий сон, - задумчиво сказал Пролович.
- Но разве бывают общие сны? - удивленно спросил Боченко.
- Бывают. Например, сегодня я видел тот же сон, что и вы.
- И что это был за сон? - Боченко внимательно взглянул на Проловича.
- Обещайте, что вы еще раз внимательно меня исследуете на предмет моего сумасшедствия, если я сейчас расскажу, что вы видели сегодня во сне?! попросил Сергей.
- Что ж - интересно послушать, - уклонился от ответа Боченко.
- Но вы обещаете?
Боченко вздохнул, немного помолчал и, поняв, что отвечать все же придется, осторожно заметил:
- Я не могу вам этого гарантировать, но... Но могу обещать, что если у вас будет значительное улучшение... Тогда можно будет серьезно говорить о вашей вменяемости.
- Неужели вы и в самом деле считаете, что я - сумасшедший?!
- Не забывайте и о том, что от этого зависят ваши взаимоотношения с милицией...
- Иными словами - меня могут отправить в тюрьму? Вот видите - я прекрасно понимаю и это?! Вы считаете меня сумасшедшим?
- Вовсе нет, но вы, видимо, немного больны и у вас порой случаются нервные срывы.
- Но...
- Вы, кажется, хотели рассказать мне сон? - мягко оборвал Проловича Боченко.
- Сегодня вам снился ночной город, жители которого регулярно спасаются от нашествия пластилиновых обезьян, - начал свой рассказ Пролович.
Время от времени Сергей поглядывал на Боченко, пытаясь определить реакцию главврача на услышанное. С первых же слов Боченко сосредоточенно слушал Проловича, стараясь не упустить ни одной подробности. Пролович дошел до того момента, когда его позвала Лида и замолчал, не зная, стоит ли рассказывать и второй сон.
- Что же было дальше? - нетерпеливо спросил Боченко.
- Дальше я попал в сон Санеевой, где она и умерла прямо на моих руках.
- А хотите, я расскажу, что видел я? - неожиданно предложил Боченко и, не дожидаясь ответа, начал свой рассказ: - Дело в том, что схватка с обезьянами показалась мне настоящим безумием, но я не убежал, а спрятался в кустах, росших на самом краю болота. Я видел, как вас облепили обезьяны, но потом...
- Что было потом?
- Потом вы стали совсем прозрачным и вскоре совершенно исчезли. Обезьяны еще долго пытались вас найти, но у них ничего не получалось вместо вас они нашли меня. Я очень сильно испугался и проснулся... Но... Но откуда вы узнали про резиновый мост, медного человека и свинцовую реку? Дело в том, что все это снилось мне и раньше, но вот вчера я этого точно не видел.
- Этого я не могу вам сказать. Видите ли, сон скорее всего, похож на автоголограмму и наше сознание может, видимо, охватить лишь ее часть. Иначе говоря, сон что-то вроде компьютерной игры, а наше сознание выполняет роль джойстика. На экране мы видим лишь часть города, но все его остальные части тоже существуют, но вне экрана - в памяти компьютера, и появляются по мере нашей ходьбы. Так и во сне. Мост и река, наверное, были в другой части вашей мысленной голограммы, в которую я попал. А ваше сознание в это время было на другом берегу.
- Но тогда получается, что мир сна не ограничивается тем, что воспринимает наше сознание?
- Очевидно. Более того, сон - это, быть может, какое-то биологическое поле, своеобразная голограмма, на девяносто девять процентов построенная бессознательным, - Пролович впервые высказывал свои идеи без опасения, что его сочтут сумасшедшим.
- Но как же тогда вы попадаете в чужие сны? И почему только вы, а я, например, нет?
- Я не могу ответить на эти вопросы, я сам недавно обнаружил, что могу это делать. Может быть, в таких случаях происходит взаимопроникновение полей сна или их своеобразная интерференция. Здесь нужны специалисты.
- Как вы себя сейчас чувствуете?
- Вполне удовлетворительно. Но... Но сегодня я потерял очень близкого человека.
- Дело в том, что из Минска приехал специалист по парапсихологии и он хотел бы вас немного посмотреть и побеседовать.
- Чтобы помочь засадить меня в тюрьму?
- Не думаю.
- Сегодня мне очень плохо. Не физически, конечно. Поэтому я предпочел бы отложить этот разговор на завтра.
- Но это очень хороший специалист и он мне сказал, что для него очень важно поговорить с вами именно сегодня. Иначе я бы не настаивал. Он к тому же сказал, что получил от вас очень интересное письмо.
- Письмо? Какое письмо? Как его фамилия? - оживился Пролович, вспомнив о письме, отправленном в Минск.
- Кабцев.
- Кабцев? Тогда я согласен с ним поговорить и чем быстрее, тем лучше.
- Хорошо, я сейчас его приведу, - удовлетворенно кивнул головой Боченко и вышел в коридор.
23
Минут через пятнадцать Боченко вернулся в сопровождении низенького и очень толстого пожилого человека и тут же представил Проловичу своего спутника:
- Александр Федорович Кабцев. Я вас оставлю - дела.
Толстяк плотно прикрыл дверь вслед за Боченко и внимательно посмотрел на Сергея.
"Наверное, тоже считает, что я псих", - подумал Пролович, и от досады ему и в самом деле захотелось выкинуть что-нибудь идиотское, например, изобразить собаку и укусить Кабцева за ногу.
- Я получил ваше письмо, - Кабцев первым нарушил достаточно тягостное молчание.
- Ну и как - я не показался вам сумасшедшим? Кстати, хочу предупредить, я здесь лежу с диагнозом "шизофрения".
- Меня уже об этом предупредили. Наша беда в том, что во всех случаях жизни мы, как тот страус, прячущий голову в песок, обвиняем людей в шизофрении, если они хоть как-то отклоняются от стереотипа. Я понимаю ваше состояние и, я говорю об этом совершенно серьезно, подозреваю, что вы вполне нормальный человек, - мягко сказал Кабцев и улыбнулся той особенной улыбкой, какой могут улыбаться одни только толстяки.
- Извините за мой тон, я и в самом деле немного здесь устал. Сегодня утром умерла девушка... Она была моей невестой, - Пролович смахнул рукой невольно навернувшуюся слезу и отвернулся к окну.
- От чего она умерла? - резко спросил Кабцев, но тут же смутился. Простите за бестактность, но это очень важно.
- Я еще не знаю официального заключения, но... Это может показаться вам странным... - Пролович замялся, не зная, продолжать ли ему свой рассказ.
С одной стороны, хотелось рассказать, с другой же Пролович надеялся на Кабцева и не хотел заранее давать тому повод подозревать его в шизофрении. Кабцев, видимо, понял, что делается на душе у Сергея и поспешно заверил:
- Можете рассказывать все, что случилось, я уже сказал, что не считаю вас сумасшедшим. Постарайтесь припомнить все, что с вами случилось после того, как вы отослали мне письмо. Я уже успел кое-что выяснить у вашего друга Бумагина, но пока мне не хватает кое-каких деталей. Не будем терять времени - у вас может больше не быть такой возможности поговорить со мной наедине.
Спокойный, уверенный тон Кабцева, располагал к откровенности, и Пролович начал свой рассказ. Кабцев слушал с большим вниманием, и постепенно Сергей стал говорить обо всем с полной откровенностью, стараясь припомнить мельчайшие детали. По мере рассказа Сергея Александр Федорович становился все более мрачным, а когда Пролович дошел до смерти Лиды, Кабцев буквально посерел.
- Что с вами? - удивленно спросил Сергей.
Для Кабцева Лида была совершенно чужим человеком, поэтому Проловича несколько озадачила такая реакция ученого.
- Я опоздал! Я опоздал! Неужели тень вновь появилась и появилась так быстро?! - едва слышно пробормотал Кабцев и уставился в угол, словно он был один в комнате.
- Какая тень?! - почти крикнул Пролович.
Кабцев вздрогнул, оглянулся на Сергея, медленно встал со стула и подошел к нему:
- Меня сразу заинтересовало ваше письмо о снах. Еще в древнекитайских летописях можно найти упоминание о том, что некоторые люди во время сна могут посещать других людей, приходя к ним в сны - похоже, что вы обладаете этим свойством...
Кабцев еще долго рассказывал о каких-то летописях и даосизме, поэтому Пролович не выдержал и перебил рассказчика:
- Но вы сказали о какой-то тени... Что это за тень?
- Да, я немного увлекся, простите. Помните мою статью о зомби? Так вот, зомби и в самом деле могут присутствовать и в этом я убедился из вашего рассказа. Дело в том, что из моей статьи в "Труде" цензура выбросила целый кусок одной из древнекитайских рукописей. А там был очень важный материал: один китайский летописец рассказывает, что в одной из деревень Поднебесной неожиданно начали появляться зомби. При этом он делает небольшое упоминание о том, что в сны жителей стал приходить человек с синим лицом и желтыми глазами.
- Но...
- Да, как видите, это совпадает с вашим рассказом. Вот этот человек и есть самый главный зомби, все же остальные "ожившие трупы" полностью находятся в его власти и, скорее всего, не способны на самостоятельные действия.
- А как же тот зомби, который напал на меня в квартире?
- Он почти полностью управлялся Клименчуком.
- Но... Как же мог Клименчук дожить до нашего времени с самой древнекитайской эпохи?
- А он и не доживал, он родился где-то всего лет тридцать пять назад.
- Но ведь вы сами только что сказали, что Клименчук и есть главный зомби, который описан в древнекитайской летописи?!
- Я сказал лишь то, что когда-то все развивалось по очень схожему сценарию. В этой рукописи сказано, что виной всему была Тень, явившаяся из подземного мира умерших. Она, якобы, вселилась в одного из жителей, и он стал главным зомби.
- То есть, вы хотите сказать, что какой-то черт вселился в Клименчука?
- Называйте это, как хотите, но что-то явно контролирует Клименчука. Причем мертвого Клименчука. А уже сам Клименчук управляет остальными зомби. Насколько я знаю, вас вначале обвиняли в краже трупа из морга, так? спросил Кабцев и слегка прищурил глаза.
- Да.
- Так вот, мне кажется, что их никто оттуда не крал.
- Но...
- Они ушли сами.
- Сами?!
- Да, похоже на то. В китайской летописи было сказано, что главный зомби управлял остальными лицами лишь в том время, когда сам находился в своеобразной коме.
- Тогда зачем Клименчук преследовал Лиду и, в конце концов, ее убил?
- Тень дала ему жизнь, правда, не человеческую, но все же жизнь. А для того, чтобы жить, нужна энергия. Мы получаем ее при распределении АТС, а то, во что превратился Клименчук, вполне может получать ее из биополей своих жертв. Биополя особенно уязвимы во время сна. То есть, вполне возможно, что Клименчук превратился в самого обыкновенного энергетического вампира, о которых стало модно писать в последнее время.
- Но, если я правильно понял, Клименчук мертв?
- Не совсем, от полного омертвления тканей он спасается путем поглощения энергии биополя. Так что он лишь наполовину труп, а наполовину монстр - настоящее творение Ада, если понимать под Адом бердяевское планетарное или даже всленное ЗЛО.
- Вы верите в Ад?!
- Я называю Адом то место, откуда появляются Тени. Может, это выход в другие миры, а может, и еще что - мы, видимо, узнаем это очень не скоро.
- Но зачем он убил Лиду? Ведь он лишился питания. И почему он выбрал в жертвы именно ее?
- Скорее всего, потому, что она идеально подходила ему по характеристикам поля. А убил он именно потому, что душа, то есть биополе, отделяется от тела в момент смерти, как раз тогда этот энергетический сгусток можно проглотить, что и сделал этот монстр. А убил он очень расчетливо, заставив испытать невыносимый ужас во сне. Не надо забывать, что сон - это вторая реальность. Это самый настоящий мир, который существует считанные часы и минуты, но существует относительно независимо от нашего сознания.
- А что теперь будет делать Клименчук? Успокоится?
- Не думаю. Пока ему хватает энергии, он будет сидеть тихо, но рано или поздно ему понадобится новый донор. К тому же раз к вам приходил зомби, Клименчук, скорее всего, знает о вашем существовании. Я думаю, что он попытается вас убить.
- Как? Опять пошлет зомби?
- Вряд ли, тем более - после первой неудачной попытки. К тому же подготовить нового зомби не так-то просто. Скорее всего, он попытается убить вас во сне.
- Что же делать?
- Уничтожить Клименчука.
- Как?
- Тоже во сне...
В коридоре раздались приглушенные шаги.
- Похоже, что возвращается Боченко. Придется обсуждать этот вопрос завтра. Прошу только об одном, если сегодня во сне вы увидите Клименчука, то постарайтесь проснуться, не ввязываясь с ним в поединок. Для этого достаточно просто упасть вниз с большой высоты.
- Почему же не ввязываться?
- Я пока еще не все понял и будет лучше...
В дверь постучали, и в кабинет вошел Боченко:
- Александр Федорович, вы уже закончили?
- В общем, на сегодня - да, но мне хотелось бы поговорить с вами, спокойно сказал Кабцев, словно только что разговаривал о закатке каких-нибудь огурцов.
- Хорошо. Может, в моем кабинете?
- Пожалуй.
24
Дело почти закончено и его можно передавать в прокуратуру. Ибрагимов сознался в убийстве неизвестного в парке Мазурино и с этим было все ясно. Но зато появилась целая куча вопросов, никак не связанных друг с другом. Во-первых, странное похищение трупов убитого и Соколовой из морга. Во-вторых, нападение на квартиру Санеевых. В-третьих, расчленение врачом-дантистом Проловичем трупа Соколовой, который неизвестно каким способом попал к нему в квартиру. В-четвертых, странные сумасшествия Санеевой и Проловича, постоянно твердивших об оживших трупах. Вначале Сидоренко даже было решил, что трупы были украдены с целью изготовления из них масок для ограбления той же квартиры Санеевых. Но труп Соколовой отпадал сразу - до расчленения он был с кожей. А вот труп неизвестного... Пролович, не раздумывая, показал на портрет и назвал его Клименчуком. Надо будет сделать республиканский запрос о пропаже человека с такой фамилией. То же самое вчера сказал и Варьянов. К тому же Пролович сказал про родинку, которую не было видно по телевизору, и о которой забыл сказать ведущий.
После долгих и мучительных раздумий Сидоренко почувствовал, что он не в силах ответить на все эти вопросы и, тем более, не в силах проникнуть в ту тайну, которая окружает все эти события. В самом же присутствии тайны Сидоренко не сомневался - он привык к тому, что самые нелогичные и абсурдные поступки, как правило, являются таковыми лишь для непосвященных и выступают в роли своеобразной надводной вершины ледяного айсберга, скрывая более глубокие и чаще всего преступные взаимоотношения.
Завтра должно быть проведено повторное медицинское освидетельствование Проловича, и в случае несовпадения с решением Боченко могла появиться хоть и ничтожная, но все же ниточка, ведущая к правде. Если же и вторая комиссия подтвердит решение первой, что казалось Сидоренко более вероятным по ряду причин, можно было со спокойной совестью закрыть дело о похищении трупов большего не смог бы сделать ни один сыщик.