- Что с Лидой?
- С кем?
- С Санеевой?
- Сейчас трудно сказать что-то определенное, нужно будет вначале внять энцефалограмму и подождать результатов анализов. Но на первый взгляд просто сильный шок от пережитого ночью.
- И насколько это опасно?
- В принципе, это может стать толчком для развития параноидального синдрома преследования с возможными последующими рецидивами, но будем надеяться на более благоприятное течение.
- Она знает о смерти матери?
- Нет, мы сочли за лучшее пока не говорить - ее психика может не выдержать такого удара.
- А... мать. Отчего умерла?
- Пока не знаю, но следователь говорил, что у нее на шее было несколько глубоких ран, словно кто-то с огромной силой душил ее за горло. С такой силой, что пальцы проникли глубоко под кожу.
Сергей сидел на жестком и неудобном стуле и напряженно прислушивался к шагам в коридоре, отделенном от кабинета лишь узкой фанерной перегородкой. Наконец, дверь открылась и в комнату вошла Лида. Следом за ней сразу же появился Боченко.
Такое знакомое и, вместе с тем, немного чужое из-за необычной бледности лицо Лиды выглядело почти серым, причем эта серость была вызвана не недостатком освещения, а огромной усталостью. Живыми оставались одни лишь глаза, но эти глаза смотрели так ясно и осмысленно, что у Проловича появились смутные надежды на то, что все пройдет и Лида скоро станет прежней.
- Сергей? - с некоторым удивлением спросила Лида и взглянула на Боченко.
- Вам можно здесь поговорить, - металлическим голосом отчеканил главврач, словно говорил с контуженной или плохо понимающей русский язык.
"Почему он разговаривает с ней, как с сумасшедшей?" - недовольно подумал Пролович и тут же спросил:
- Извините, конечно, но нельзя ли нам поговорить наедине?
- Пожалуй, - после некоторой паузы согласился Боченко. - Но только помните про ваше обещание.
- Хорошо, я сдержу его, - пообещал Пролович.
Перед тем, как привести Лиду, Боченко взял с Проловича обещание, что тот не будет говорить слишком долго и не станет особенно вспоминать о том, что произошло ночью.
- Что с мамой, Сергей? Ты что-нибудь знаешь? - спросила Лида, едва только главврач вышел из кабинета. - Ты ведь не станешь мне лгать, правда?! Я не сумасшедшая и в больнице лишь потому, что мне никто не верит! Что с мамой?! - еще раз спросила Лида, заметив некоторое замешательство Проловича.
- Ей очень плохо, она сейчас в реанимации, - наконец выдавил из себя Пролович, решив, что такое мрачное сообщение покажется Лиде вполне правдоподобным.
- Так я и думала, а главврач мне соврал, что у нее был обыкновенный стресс и завтра ее могут выписать домой. Ее спасут?
- Будем надеяться, - уклончиво сказал Сергей и понял, что Лида ему поверила.
Это сообщение Санеева встретила достаточно спокойно, но лишь потому, что проплакала всю ночь и на слезы у нее уже не было сил.
- Как ты себя чувствуешь? - мягко спросил Пролович.
После того, как Сергей увидел Лиду живой и невредимой, и к тому же во вполне обнадеживающем состоянии психики, к нему вновь начала возвращаться былая уверенность в своих силах, впервые за много лет покинувшая его утром после звонка Варьянова.
- Во всяком случае - не настолько плохо, чтобы здесь находиться. Забери меня отсюда, я хочу поехать к маме.
- Видишь ли, тебе нужно немного отдохнуть и Боченко... Он ведь отвечает за тебя и выпишет не раньше, чем через неделю... Да и квартиру опечатали, это важно для следствия. Можно, конечно, было бы пожить пока у меня, но Боченко... Он очень строгий и сейчас ни за что тебя не выпишет...
- Я могу пока пожить у тебя, у тебя ведь две раздельные комнаты.
- Но...
- Мне обязательно нужно увидеть маму. Ты ведь сказал, что она в реанимации? Я знаю, что ты сказал правду. А вдруг она умрет и я не смогу ее увидеть?! Ты должен забрать меня отсюда! Должен! Слышишь?! Варьянов очень хорошо знает Боченко, попроси Варьянова! Я должна увидеть маму! - Лида говорила с таким жаром, что Пролович даже испугался, как бы эта неожиданная горячность не принесла ей вреда.
- Я постараюсь сделать это как можно скорее, - наконец сдался Пролович, решив, что Лиде у него и в самом деле будет гораздо лучше, чем в сумасшедшем доме.
- Хочешь, я расскажу тебе, что случилось ночью? Или ты уже все знаешь?
Пролович лишь пожал плечами. С одной стороны он не хотел нарушать своего обещания, данного Боченко, с другой же ему хотелось узнать обо всем именно от Лиды, которая была непосредственным свидетелем того, что произошло прошедшей ночью.
- Вчера днем я видела психа, который когда-то заглядывал в окно нашего кабинет. Потом... Потом он, видимо, пошел за мной до самого моего дома, я даже видела его в подъезде. Правда, мой сосед Женя и его друг проверили весь двор, но ничего так и не нашли. А вечером... А вечером пришла незнакомая женщина и сказала, что принесла телеграмму. Мама открыла дверь и в комнату вошла мертвая женщина. Понимаешь - мертвая?!
"Все же у нее сильный стресс, если не сказать больше", - вздрогнул Пролович, услышав реплику о мертвеце.
- Я вижу, что ты мне не веришь?! - возмутилась Лида и ее еще минуту назад бледное лицо покрылась заметной розовой краской.
- Нет, почему же, я тебе верю, - не слишком убедительно пробормотал Пролович.
- Я знаю - и ты, и главврач, и следователь - вы все считаете меня сумасшедшей. А вместе с тем в городе есть какое-то страшное и необъяснимое зло. Я чувствую, что между этой мертвой женщиной и тем психом есть какая-то связь. И это злая связь! Мне страшно, Сергей! Поверь мне! Забери меня отсюда!
- Успокойся, пожалуйста, - Сергей взял Лиду к себе на колени, обнял за плечи и несколько раз провел ладонью о ее красивым волнистым локонам.
Немного успокоившись, Лида продолжила свой рассказ. Теперь Пролович уже явственно видел, что она не в себе и с горечью вслушивался в ее безумные, как ему казалось, слова.
- Когда я выглянула на лестницу, там никого не было. Я принялась стучать в дверь к соседу. Женя проверил подъезд, затем вызвал скорую и... Врач забрал маму, позвонил в милицию и... в Витьбу. И вот я оказалась здесь. Еле упросила, чтобы хоть Варьянову сообщили, даже тебе не разрешили позвонить.
- Лида, я конечно, понимаю, что тебе сейчас тяжело, но, может быть, к вам в квартиру ворвалась не женщина, а тот самый маньяк?
- Нет, это была женщина. Это была МЕРТВАЯ ЖЕНЩИНА, я слышала невыносимый запах разлагающегося трупа.
- А может быть... А может этот маньяк переоделся в женскую одежду?
- Я об этом не подумала. Нет, знаешь, я бы его запросто узнала. Это был не он. Ты мне веришь?
Лида смотрела на Проловича таким ясным и вместе с тем пронизывающим взглядом, что он не решился лгать:
- Дело в том... Понимаешь, Лида... Ну сама посуди, как можно думать, если человек рассказывает о том, что какая-то мертвая женщина проникла в квартиру и затем уби... напала на жильцов?
- Ты хотел сказать какое-то слово на "у"?
- Ударила.
- Конечно, со стороны это звучит просто дико, но поверь, Сергей, весь ужас в том, что это правда. Мне страшно! Забери меня отсюда!
Дверь распахнулась и на пороге появился Боченко. Лида вскрикнула от неожиданности и вскочила со стула, но затем, увидев, что это всего лишь главврач, смутилась:
- Извините, пожалуйста. Вы вошли как-то незаметно...
- Ничего страшного. Это вы меня извините. К сожалению, ваше время..., Боченко выразительно посмотрел на Проловича.
- До свидания, Лида. Я постараюсь сделать все возможное, - Пролович хотел сказать что-нибудь еще, чтобы на прощание подбодрить Лиду, но так и не нашел подходящих для этого слов.
Уже выходя из кабинета, Лида задержалась у дверей, обернулась и сказала:
- Я не сумасшедшая, поверь, Сережа! Мне страшно, Сережа, забери меня!
К горлу Проловича подкатился комок, глаза заволокла пелена и он лишь кивнул головой...
Боченко проводил Лиду и вскоре вернулся:
- Ну, как первое впечатление? Насколько она изменилась, ведь вы ее хорошо знали до того, как все произошло?
- Честно говоря, я не заметил у нее никаких особых отклонений, но...
- Договаривайте.
- Она мне рассказала, что на ее мать напала мертвая женщина.
- Вот видите, в данном случае налицо расстройство рассудка, которое может перейти в настоящую шизофрению. Обратили внимание на то, что она все время боится?
- Да, - недовольно кивнул головой Пролович.
Сергея раздражало то, что Боченко, как ему казалось, старался не внушить ему веру в выздоровление Лиды, а отнять последнюю надежду на это.
- Так что придется ей немного у нас полежать.
- Но ведь вы сами слышали, она утверждает, что не сумасшедшая?! Причем утверждает волне осмысленно.
- Ни один сумасшедший, как правило, не считает себя больным. Так что ее опровержения абсолютно ничего не доказывают.
- Но... Может быть дома ей было бы лучше?
- Однако, насколько я знаю, она жила вдвоем с матерью и после смерти последней у Санеевой не осталось никого из родственников. А одна она сейчас жить не может. Пока, во всяком случае. Так что этого самого "дома" у нее как бы не существует.
- Но... Она могла бы жить и со мной. Вы сами слышали - она хотела, чтобы я ее забрал.
- Вы ее любите?
- Да, - Пролович нервно достал сигарету, закурил без разрешения и тут же, смутившись, погасил ее о край фарфоровой пепельницы, стоящей на столе.
- Вы курите, не стесняйтесь. Я так и думал. Поймите, я не ханжа, но есть закон и по этому самому закону я не могу позволить вам увезти ее к себе. Хотя, может быть, ей и в самом деле было бы сейчас лучше с вами, чем здесь.
- Но ведь это абсурд?! Циркулярами и инструкциями нельзя предусмотреть всех жизненных ситуаций.
- Если бы вы были расписаны, к примеру, с этим не было бы никаких проблем.
- Мы распишемся.
- Это не так просто. Во всяком случае сейчас, когда Санеева не в себе, это почти невозможно. И это, я вам скажу, не такой уж плохой закон.
- Чем же он так хорош?
- Хотя бы уже тем, что хоть как-то защищает душевнобольных от злоупотреблений со стороны циничных людей.
- Каких злоупотреблений?
- Например, их могут под разными предлогами брать для того, чтобы заставлять работать.
- А у вас не заставляют?! - вспыхнул Пролович.
- Должны же они хоть что-то делать, - уклончиво ответил Боченко.
- Надеюсь, Лида не будет работать?! - в голове Проловича послышались металлические нотки.
- Само собой. Работают только... Это неважно. Я могу обещать - с Санеевой будут обращаться хорошо. Знаете, все те ужасы, которые сейчас модно рассказывать о психушках, не всегда имеют место в действительности.
17
Пролович сидел в шикарном пляжном кресле и подставлял лицо теплым солнечным лучам, ласково греющим его смуглые щеки. На пляже больше не было ни единого человека, только в соседнем шезлонге сидело что-то неопределенное, закутанное в толстый шерстяной плед.
- Вам не жарко? - спросил Пролович и удивленно взглянул на соседа.
- Нет, потому что я - Брежнев, - ответил сосед и из пледа и в самом деле, выглянуло хорошо знакомое Сергею лицо с большими, сросшимися бровями.
"Вот это да, как же я рядом с Брежневым оказался? Надо же - с такой личностью встретился!" - радостно подумал Пролович, но, не желая выдавать своего восторга, невозмутимо спросил:
- А разве Брежневу не может быть жарко?
- Нет - я очень старый и меня плохо греет кровь. Поэтому мне всегда холодно.
- А почему вы без охраны?
- Потому, что на нее не хватило пленки.
- Как это?
- Присмотритесь ко мне внимательнее - я ведь черно-белый, - Брежнев почти полностью раскрылся и тут Пролович обратил внимание на то, что бывший генсек и в самом деле похож на объемное изображение черно-белого телевизора.
- Но почему же так? Как же это получается? - удивленно спросил Сергей.
- Очень просто. Еще перед смертью меня засняли на кинопленку и теперь я могу жить вечно, но только в черно-белом изображении. А на охрану не хватило пленки, - пояснил Брежнев.
- Что же вас на цветную не засняли?
- Не было. Ну и как ко мне теперь относятся?
- Вначале ругали очень, а теперь перестали - Горбачев гораздо хуже.
- А может искупнемся? - предложил Брежнев и вошел в воду прямо в костюме.
Огромная волна поглотила его в свое чрево и бывший генсек исчез в пучине. Сергей уже хотел было броситься на помощь, но тут его пронзил слабый, едва различимый призыв Лиды:
- Сережа, помоги! Сережа!
"Сейчас спасу Брежнев, а затем помогу Лиде", - решил Пролович и подошел к воде. Но тут вновь раздался призыв о помощи. На этот раз он прозвучал гораздо громче и настойчивее:
- Сережа! Сере...
Все вокруг закружилось в сумасшедшем, пестром вихре. Перемешавшиеся море, пляж и небо неожиданно превратились в огромную трубу и Пролович почувствовал, что со свистом несется к ярко очерченному кругу выходного отверстия.
- Сережа!
Сергей изо всех сил рванулся вперед и вылетел наружу.
Он завис перед окном незнакомой комнаты. Сергей заглянул внутрь и у него тут же все похолодело внутри. В больничной палате прямо над Лидой склонилось мерзкое человекообразное чудовище, похожее на вампира с синим лицом. Лида в ужасе вжалась в кровать и беспомощно закрылась руками.
Переборов первоначальный страх, Сергей отлетел немного назад и, разогнавшись, с силой выбил окно и ворвался в комнату. Вампир удивленно поднял голову, затем привстал и тут же получил страшный удар в грудь. После удара он с грохотом отлетел к противоположной стене, Пролович тоже не удержал равновесия и упал возле кровати. Вампир уже почти поднялся на ноги и раскрыл свой хищный рот, обнажив два омерзительных, острых клыка. Сергей вскочил и вновь бросился на чудовище. Ему удалось вонзить пальцы глубоко в шею вампиру и вскоре Пролович почувствовал, как тело его врага начало обмякать и сползать вниз. Пролович понимал, что никогда нельзя знать наверняка, насколько безопасен внешне убитый враг и решил на всякий случай выбросить его в окно.
Упав с десятиметровой высоты, вампир ожил и принялся карабкаться наверх. Улучив момент, Пролович запустил в него большим осколком огромного стекла, который, словно, нож, разрезал вампира на две половины. Обе половины рухнули вниз. "Кажется, на этот раз он успокоился надолго", - подумал Пролович и внимательно осмотрел комнату - от его наблюдательности теперь зависела его жизнь и жизнь Лиды.
- Сережа, это ты?! Он хотел выпить мою кровь! - сообщила Сергею пришедшая в себя Лида.
- Все будет хорошо. Главное - покинуть этот дом и покинуть быстро! ответил Пролович и обратил внимание на странный синий бюст, стоящий на столе в самом центре комнаты.
Во-первых - в нем легко можно было узнать черты Клименчука, а во-вторых - глаза у бюста были живыми и смотрели на Проловича с почти ощущаемой врачом ненавистью, к которой примешивалась некоторая доля удивления.
- А ведь ты - Клименчук! - воскликнул Пролович и поднял стул, чтобы размозжить бюсту голову.
Стол с грохотом разлетелся на две половины и оттуда и в самом деле вылез скрывавшийся там Клименчук и сразу же метнулся к входной двери. Стул с треском разломался о стенку и нескольких сантиметрах от Клименчука и тому удалось благополучно выскользнуть в коридор. Оттуда раздался его удаляющийся смех, пропитанный злобным торжеством. Почти тут же раздался сильный, немного шипящий свист.
- Что это? - удивился Пролович.
- Синий человек созывает вампиров, - испуганно сказала Лида и затравлено взглянула на дверь.
- Они похожи на настоящих?
- Да.
- Тогда нам нельзя выходить через двери - будем выбираться через окно.
- Но сейчас сюда вернется синий человек и приведет за собой вампиров!
- Он их хозяин?!
- Нет. Они для него тоже опасны, но они вполне могут найти общий язык, потому что каждый из вампиров похож на Синего человека. Тогда нам конец.
- Ну, это мы еще посмотрим! - внешне бодро сказал Пролович, но в его душе появился все нарастающий страх: Сергей чувствовал, что Зло постепенно приближается к палате.
Забаррикадировав дверь, Пролович принялся лихорадочно чертить на стенах обломком стула многочисленные кресты и пентаграммы, отгоняющие нечистую силу.
- Что ты делаешь? - удивилась Лида.
- Это их немного задержит. Ты умеешь летать?
- Нет.
- Мы обязательно должны полететь, иначе они нас достанут.
- Но...
- У тебя получится. Ты только не бойся. Будем взлетать прямо из комнаты - если делать это прямо с окна, будет страшно и поэтому может не получиться. Как только попадем на улицу - лети за мной вверх. Если нам удастся взлететь в небо, мы проснемся и все будет позади.
- Проснемся? А разве мы спим? - удивилась Лида.
- Да... Наверное, - пробормотал Пролович и сам удивился своей мысли.
Раздались тяжелые, мерные удары в дверь.
- Скорее - это они! - воскликнул Сергей и принялся объяснять Лиде, как надо махать руками, чтобы быстро набирать высоту.
В стенах то там, то здесь начал раздаваться приглушенный хруст, словно какое-то огромное насекомое грызло кирпичи со стороны коридора. В одном из таких мест штукатурка осыпалась вниз и из стены высунулась голова вампира, белая от бетонной пыли. Вампир захохотал и, словно прожорливая гусеница, принялся выгрызать вокруг себя лаз, чтобы пролезть в комнату целиком. В других местах тоже начали появляться отвратительные синеватые головы, вооруженные двумя острыми, словно сабли, клыками. Некоторые из вампиров натыкались на изображения крестов и пентаграмм и тут же получали разящие удары едва различимых глазом голубых молний. Пораженные вампиры с воем исчезали в коридоре, но им на смену лезли другие. Комната наполнилась зловонным запахом жженого, гнилого мяса.
Наконец дверь поддалась и в комнату в сопровождении вампиров ворвался Клименчук. Увидев Сергея и Лиду, он радостно захохотал и показал на них пальцем:
- Хватайте их! Их кровь обеспечит вам бессмертие!
Вампиры со злобным воем бросились вперед.
- Летим! - крикнул Сергей и, пропустив вперед Лиду, вылетел вслед за ней в окно.
С первых же взмахов ему стало ясно, что Санеева не умеет летать - во всяком случае, ее неуклюжие трепыхания в воздухе имели мало чего общего с полетом.