В общем и целом, прошлое десятилетие оказалось настолько необычным с точки зрения масштабов и темпов экономического роста, что сегодня значительная часть мира страдает от явно необоснованных, завышенных ожиданий. Страны с уровнем доходов на душу населения в 5–10 тысяч долларов рассчитывают не менее чем на 5-процентные темпы роста; при этом, например, надежды ЮАР и Малайзии, весьма вероятно, не оправдаются. Нации со средним доходом в 10–15 тысяч долларов ожидают 4-процентного роста, и тут в главную группу риска входят Россия, Бразилия, Мексика и Венгрия. В странах диапазона 20 тысяч долларов темпы экономического роста должны оставаться в пределах от 3–4 процентов, и такого напряжения вполне может не выдержать, например, Тайвань. Исключение из этой категории представляют собой страны Персидского залива, население которых растет так быстро – в последние годы в среднем на 2,6 процента в год, то есть значительно быстрее, чем в других развивающихся регионах, – что здешним экономикам, чтобы сохранить нынешний уровень дохода на душу населения, надо расти намного быстрее, чем на 4 процента в год. Реальный экономический рост зависит не только от ожиданий, но и от характеристик населения, в первую очередь от уровня его доходов.
Так кто же они, прорывные экономики ближайшего десятилетия? Зависит от их богатства. В диапазоне доходности 20 тысяч долларов наилучшие шансы соответствовать ожиданиям (3-процентные темпы роста) или даже превзойти их имеются у Чешской Республики, этой тихой гавани в хаосе Европы, и у Южной Кореи, успешно сметающей все барьеры на пути превращения в мощную производственную силу. В самой большой группе с уровнем доходов 10–15 тысяч долларов шансы соответствовать ожиданиями, то есть расти темпами предыдущего десятилетия в 4–5 процентов, судя по всему, есть только у одной страны. Речь, конечно, идет о Турции, где благодаря усиливающемуся динамизму экономического развития прежде отсталые регионы становятся центром политико-экономического пейзажа и имеется сильный лидер, способный эффективно управлять данным процессом. Неплохие шансы есть и у Польши, отчасти потому, что, поскольку ее население практически не увеличивается, для того чтобы почувствовать себя быстрорастущей нацией, ей нужно перебраться только в самую низшую часть соответствующего диапазона. Особенно трудно выявить потенциальные прорывные нации в классе доходности 5–10 тысяч долларов. Наилучшие шансы тут, вероятно, у Таиланда, но пока еще не до конца ясно, на что способно и готово новое правительство этой страны.
Следующая группа включает в себя несомненного лидера – Китай, и это, конечно, особый случай. Прорывная скорость для диапазона доходности в 5 тысяч долларов и ниже составляет не менее 5 процентов в год, но Китай до сих пор рос настолько быстро и так долго, что ему придется какое-то время приспосабливаться к темпам роста в 6–7 процентов. Несмотря на то что доход на душу населения в Китае уже приближается к 5 тысячам долларов и страна стоит на пороге следующей категории доходности, ожидания в отношении роста тут практически такие же, как в значительно более бедных странах вроде Индии. А если ожидания превышают максимально возможные темпы роста для вашей группы доходности, прорыв невозможен. Однако в мире немало стран с доходом на душу населения не более 5 тысяч долларов, которые с полным основанием можно назвать прорывными. Например, Индонезия и Филиппины с их перспективными лидерами, Шри-Ланка с ее огромными мирными дивидендами, Нигерия – где честный президент наконец сумел высвободить огромный потенциал нации и начать ее подъем с очень низкой базы, а также ряд государств Восточной Африки, где сегодня формируется мощный экономический альянс.
Но не забывайте, однако, о важнейшем, основополагающем правиле: система меняется. Вовсе необязательно, что все потенциально прорывные экономики из приведенного мной списка в самом деле совершат прорыв, ибо быстро расти в течение длительного периода очень и очень трудно. Недавнее исследование экономиста Дэни Родрика позволило представить этот факт в конкретных цифрах, свидетельствующих, что до 2000 года формирующиеся рынки как группа совершенно не стремились к объединению и даже не помышляли о том, чтобы догнать развитый мир. С 1950-х до 2000 года пропасть между доходами населения развитых и развивающихся стран постоянно расширялась. Нескольким особо старательным и везучим нациям все же удалось догнать Запад, но это были либо нефтяные государства Персидского залива, либо страны Южной Европы после Второй мировой войны, либо экономические «тигры» Восточной Азии. Только после 2000 года формирующиеся рынки как группа начали нагонять развитые страны, однако по состоянию на 2011 год разница в доходах на душу населения между этими двумя группами снова начала возвращаться к показателю 1950 года.
Создание надлежащих условий для быстрого роста – это скорее искусство, нежели наука. Если страна сумела определить, какие ключевые реформы ей необходимы, или если иностранные инвесторы пребывают от нее в восторге, это может казаться совсем простой задачей, но все может рухнуть в один миг. Некоторые крупнейшие «звезды» экономического роста, такие как Китай, Южная Корея и Тайвань, встали на путь успеха благодаря нетрадиционным подходам, не имевшим ничего общего с привычными рецептами свободного рынка. Они субсидировали и предоставляли налоговые льготы избранным отраслям-любимчикам, содействовали свободной торговле только в специальных зонах и предоставляли инвестиционные гарантии. Но даже если страна правильно поняла свои главные задачи – стабилизация долгов и инфляции, – нет никаких гарантий, что бизнес, стартовав с этого фундамента, будет успешно расти.
А поскольку четких рекомендаций, что будет работать, а что нет, в данном случае не существует, по словам Родрика, «нашим базовым сценарием должен стать тот, в котором высокие темпы роста носят характер эпизодический».
В описанных выше «правилах уличного движения» по разным городам мира я описал множество возможных сценариев, которые могут либо повести прорывную экономику по неверному пути, либо, напротив, переместить отстающую в прорывную категорию. Например, если лидеры Индонезии только и будут думать о том, чтобы создать семейную династию по аргентинскому подобию, страна очень быстро утратит свой экономический импульс. Если Китай будет и впредь позволять своей валюте слишком быстро дорожать, он может лишиться одного из своих главных стоимостных преимуществ и оказаться в состоянии еще более глубокого спада. Можно привести в пример и позитивный сценарий: если Индия опять начнет поставлять новых миллиардеров в таких отраслях, как, например, высокие технологии, а не только горнодобывающее дело и недвижимость, это станет четким свидетельством ее перехода на платформу более высоких темпов роста. И если новое руководство Таиланда добьется успеха в преодолении пропасти между Бангкоком и остальной частью страны, нация сможет переместиться в категорию прорывных. И если деньги начнут возвращаться в Россию, это будет сигналом, что внутренний инвестиционный климат наконец изменился к лучшему.
Сегодня все более очевидно, что не все развивающиеся нации станут прорывными и что их пути будут очень сильно отличаться друг от друга. Уже сейчас, начиная с 2010 года, мы видим признаки постоянно усиливающейся дифференциации: увеличение потоков инвестиций зарождающихся рынков в компании, торгующие потребительскими товарами и получающие высокие оценки за эффективное управление, и уменьшение вложений в государственные компании и предприятия с нестабильными доходами. Эти тенденции непременно сохранятся и станут определяющей характеристикой третьего пришествия развивающихся стран: инвесторы будут все более взыскательными, и не только в выборе компаний, но и в выборе стран, и начнут оценивать формирующиеся рынки как отдельные единицы, а не как однородную группу. Сегодня ни одна страна не может рассчитывать на то, что она будет расти сама по себе, увлекаемая попутными ветрами случайных и счастливых глобальных обстоятельств, как это было в последние десять лет. Им придется самостоятельно обеспечивать и поддерживать свой прорыв. Каждая прорывная экономика новой эры должна сделать своей мантрой пословицу: «Если нет ветра, греби».
Примечания
1
См. Шрёдер Э. Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира. – М.: Манн, Иванов и Фербер, 2012. – с. 564.
2
См. Роджерс Дж. Сделайте ваших детей успешными. – М.: Манн, Иванов и Фербер, 2013. – с. 71.
3
Роскошный американский курорт на побережье Атлантического океана. Прим. ред.
4
В переводе с англ. что-то вроде «сливающиеся благодаря цифровым технологиям». Прим. перев.
3
Роскошный американский курорт на побережье Атлантического океана. Прим. ред.
4
В переводе с англ. что-то вроде «сливающиеся благодаря цифровым технологиям». Прим. перев.
5
Образное наименование экономик стран, демонстрирующих очень высокие темпы экономического роста. Прим. ред.
6
«Одна семья – один ребенок» – демографическая политика КНР, принятая в 1970-х в целях ограничения рождаемости. Согласно этой политике, в среднем семье разрешалось иметь 1 ребенка. Прим. ред.
7
В сельском хозяйстве были упразднены сельскохозяйственные коммуны. В сфере промышленности рыночные реформы и образование специальных экономических зон привели к невиданному буму в экспорте и производстве потребительских товаров. Поощрялось частное предпринимательство. Стали активно привлекаться иностранные инвестиции. Прим. ред.
8
Международные спортивные соревнования стран Содружества наций. Проводятся раз в четыре года, а по количеству участников и объему выступлений уступают лишь летним Олимпийским играм. Прим. ред.
9
Империя Великих Моголов – государство, возникшее на территории современных Индии, Пакистана и южного Афганистана. Существовало с 1526 по 1858 годы. Название «Великие Моголы» появилось уже при английских колонизаторах. Прим. ред.
10
Хань – этническая группа сино-тибетской языковой семьи, крупнейшая народность в Китае. Прим. ред.
11
Клептократия (от др. – греч. κλέπτειν – воровать и κράτος – господство, власть; буквально «власть воров») – правительство, контролируемое мошенниками, использующими преимущества власти для увеличения личного богатства и политического влияния с помощью расхищения государственных средств, иногда даже без попыток имитации собственно честной службы народу. Для клептократии характерна коррупция, лоббизм и пренебрежение выполнением долгосрочных целей. Прим. ред.
12
Шелдрейк Р. Новая наука о жизни. – М.: Рипол Классик, 2005.
13
Мальтузианство – теория народонаселения, согласно которой положение трудящихся характеризуется более медленным ростом объема средств существования по сравнению с ростом численности населения в силу действия закона убывающего плодородия почвы. Согласно этой теории, в то время как численность населения растет в геометрической прогрессии, средства существования увеличиваются в арифметической прогрессии. Основоположником ее был английский экономист Т. Р. Мальтус (1766–1834). Для решения этой проблемы Мальтус предлагал воздерживаться от браков и деторождения. Прим. ред.
14
1 января 1911 года президентом Бразилии стала Дилма Русеф. Прим. ред.
15
Рейнхарт К., Рогофф К. на этот раз все будет иначе. – Карьера Пресс, 2012.