– Вероятно, в свое время он был лучшим. Вы правы: весьма странно, что он отказался от моря в самый успешный период своей карьеры. Он привез из первого плавания «Принцессы» полный трюм ворвани и мог набрать любой экипаж. Но заявил, что хочет больше времени проводить с женой, на которой женился перед своей последней экспедицией.
– Я не виню его в том, что он хотел остаться дома, – поддержал его Пол. – Ваша прапрапрабабушка была красавицей.
Рэйчел вспыхнула от этого завуалированного комплимента.
– Спасибо. Капитан начал работать на семью Ротч. Они изобрели модель вертикальной интеграции, которую все еще используют транснациональные корпорации, и применили ее к китобойному промыслу. – Она ненадолго замолчала, потом продолжила: – Согласно преданиям семьи Доббсов в последнем плавании произошло нечто такое, что изменило взгляды капитана.
– Судя по лицу капитана на портрете, это человек, которого нелегко испугать, – заключил Пол.
– Не стану спорить, мистер Траут. Прежде чем пробиться наверх, капитан был гарпунером. Человек, который, стоя в хрупкой лодке, вступает в бой с семидесятифутовым кашалотом, не может быть слабохарактерным.
Гаме подалась вперед.
– Мог ли случай с Калебом Наем иметь отношение к решению капитана? – спросила она.
Рэйчел покачала головой.
– Случай с Наем дал капитану возможность рассказывать удивительную историю, когда он встречался с другими капитанами.
– Кажется, вы сказали Сент-Джульену, что журнал 1848 года погиб, – сказала Гаме.
– К несчастью, да, – со вздохом подтвердила Рэйчел. – Когда сгорел дом Калеба, вместе с ним обратилась в пепел и его библиотека о китобоях. Должно быть, утрата любимой библиотеки разбила ему сердце. На месте дома Ная в Фэйрхэвене теперь дом для престарелых.
– Странно, что капитан отдал судовой журнал одному из членов экипажа, – не отступала Гаме.
– Вовсе нет. Капитан знал о книжном собрании Калеба. К тому же этих двоих людей связывали тесные и своеобразные отношения. Говорят, капитан чувствовал личную ответственность за тяжелое состояние молодого человека. Он написал особое заявление, подтверждающее правдивость рассказа «Ионы». Его читали на представлениях, и это помогло Калебу разбогатеть.
– Калеб написал книгу о своем приключении?
– Нет, насколько мне известно. Он много лет выступал со своим шоу под руководством кого-то вроде Ф. Т. Барнума – некоего Стрейтера. На представлениях они продавали брошюры. Вероятно, это было выгодней, чем книга. О Калебе должны были много писать. Для начала можете порыться в старых газетах.
В дверь позвонили. Извинившись, Рэйчел ушла открывать и вскоре вернулась.
– Пришел электрик. Можем поговорить позже, если подождете.
– К сожалению, у нас очень мало времени, – сказала Гаме. – Нет ли у вас других соображений, как больше узнать о Калебе Нае?
– Можете начать с нашего подвала. У нас есть часть диорамы, которую Най использовал на представлениях. Он отдал диораму в библиотеку, но там не нашли места и передали ее нам. Хотя у нас ее тоже некуда девать. Пожалуй, я могу вам ее показать, когда освобожусь. Между тем в Нью-Бедфорде есть музей китобойного промысла и различные исторические общества. Есть еще один выход, хотя я не уверена, стоит ли предлагать его вам, так как у вас нет времени.
– Мы хватаемся за соломинку, – воодушевился Пол. – Попробуем.
– Что ж, – сказала Рэйчел, пожав плечами. – Вы могли бы поговорить с Харви Бриммером. Он торгует антикварными документами возле Сименс-Бетел на Джонни-Кейк-Хилле. Время от времени у него обнаруживаются поразительные старые документы.
– А почему вы не решались предложить нам обратиться к мистеру Бриммеру? – спросил Пол.
– Харри берет деньги авансом, но не возвращает их, если документ не найден. Ходили и слухи о подделках и торговле крадеными бумагами, но они либо не подтверждались, либо он слишком скользкий, чтобы его поймать. Я думаю, верно последнее.
– Спасибо за предостережение, – поблагодарил Пол. – Мы будем осторожны, если случится беседовать с мистером Бриммером.
– Пожалуйста, не говорите Харви, что это я назвала его имя. Он воспримет это как разрешение использовать имя Доббса в своей рекламе.
Трауты сделали крупный вклад в фонд музея. По дороге к выходу Рэйчел остановилась перед гравюрой с изображением большой текстильной фабрики.
– Это фабрика Доббса. Вложив свои средства в производство текстиля, капитан еще больше разбогател. Он был очень здоровым человеком и прожил бы долго, если бы его не убил упавший на него ткацкий станок. Удачи вам в ваших исследованиях, – пожелала она на прощание и поспешила к электрику.
– Разве Сун Ли обращалась в поисках журнала не к Бриммеру? – спросил Пол.
– Я уверена, что его имя упоминалось, – ответила Гаме. – Может, нам повезет больше, чем ей.
Выйдя из дома Доббса, Трауты направились к берегу. Прежнее сердце китобойного промысла за столетия уменьшилось до нескольких кварталов исторических зданий. Соединенные булыжными мостовыми, старые банки и торгующие судовой утварью лавки, когда-то обслуживавшие китобоев, теперь переключились на рыболовные суда и обрабатывающие предприятия, стоящие по берегам реки Акушнет.
Лавка Бриммера помещалась в первом этаже дощатого трехэтажного здания. Из-под облупившейся красной краски проступала прежняя серая, а вывеска над дверью так выцвела, что почти невозможно было разобрать надпись «Х. Бриммер. Старинные книги, марки и документы».
Трауты вошли в лавку и подождали, пока глаза привыкнут к тусклому освещению. Вдоль стен, украшенных картинами, изображавшими различные стороны китобойного промысла, высились шкафы. Посреди комнаты стоял большой деревянный стол с несколькими настольными лампами под зелеными абажурами. На столе лежали десятки карт разных размеров.
В ответ на звон колокольчика на входной двери открылась внутренняя дверь, и появился худой невысокий мужчина. Он воззрился на Траутов сквозь толстые стекла очков. Посетители не походили ни на любителей редкостей, ни на туристов, обычных посетителей магазина. Пол, с его шестью футами восемью дюймами, просто был выше большинства мужчин, а Гаме обладала не столько красотой, сколько разительным, магнетическим обаянием.
– Добрый день, – сказал мужчина с улыбкой. – Я Харви Бриммер. Чем могу помочь?
Бриммер мог бы играть сельского аптекаря в фильме Фрэнка Карпы.[41] Ниже среднего роста, сутулый, как будто много времени провел за письменным столом. Редкие волосы с проседью разделены посередине пробором. Одет строго – серые брюки и белая рубашка. И синий галстук с китами, завязанный крупным треугольным виндзорским узлом.
– Я Пол Траут, а это моя жена Гаме. Мы ищем любые материалы о Калебе Нае, какие могут у вас найтись.
Водянистые голубые глаза Бриммера за очками в тонкой стальной оправе округлились.
– Калеб Най! Да, сегодня не часто услышишь это имя. Откуда вы узнали о местном Ионе?
– Мы с женой увлекаемся китобойной историей. Имя Ная нам встретилось в связи с капитаном Горацио Доббсом. Мы ехали в музей китобойного промысла и увидели вашу вывеску.
– Что ж, вам повезло. Могу предложить буклеты его странствующего шоу. Они хранятся в моей мастерской.
– Нет ли у вас какого-нибудь судового журнала «Принцессы», уцелевшего, когда сгорела библиотека Ная? – спросила Гаме.
Бриммер нахмурился.
– Этот пожар – трагедия. Как антиквар я могу только догадываться, какие редкие тома были в этой библиотеке. Но все они погибли. Возможно, мне удастся раздобыть судовой журнал «Принцессы». Она плавала много лет, прежде чем стала частью флота, затопленного в Гражданскую войну в Чарльстонской гавани. Судовые журналы разошлись по музеям и частным коллекциям. Если я начну поиски, мне потребуется аванс.
– Разумеется, – согласилась Гаме. – Сможете найти журнал за 1848 год?
Бриммер за очками прищурился.
– Почему именно этот?
– Это была последняя китобойная экспедиция капитана Доббса, – ответила она. – Мы готовы заплатить любую сумму.
Бриммер двумя пальцами сжал подбородок.
– Думаю, я смогу вам помочь.
– Значит, журнал не погиб? – спросил Пол.
– Возможно, нет. Существует малоизвестная история о Калебе Нае. Он женился на фэйрхэвенской девушке, но ее семья была недовольна тем, что она вышла замуж за этого странного человека, хотя он и был богат. Поэтому о браке не говорили. У Ная даже была дочь, получившая в приданое часть книг из его библиотеки. У меня есть связи, с помощью которых я в состоянии это проверить, но мне потребуется несколько часов. Я могу вам перезвонить?
Пол протянул Бриммеру свою визитку с номером телефона.
Бриммер увидел логотип.
– НУМА? Великолепно! Запрос от вашего знаменитого агентства способен открыть любые двери.
– Пожалуйста, сообщите нам, как только что-нибудь узнаете, – сказал Пол.
– Пожалуйста, сообщите нам, как только что-нибудь узнаете, – сказал Пол.
Гаме подписала договор и выписала чек.
Все трое обменялись рукопожатиями.
* * *Харви Бриммер смотрел сквозь витрину, как уезжают Трауты, потом повесил на дверь табличку «Закрыто» и ушел в свой кабинет за торговым залом. Карты и документы в его магазине все были непомерно дорогими копиями и дешевым «антиквариатом», рассчитанными на туристов.
Бриммер взял телефон и набрал номер.
– Харви Бриммер, – назвал он себя человеку на другом конце линии. – Несколько дней назад мы говорили о редкой книге. У меня сейчас были покупатели, интересующиеся тем же предметом. Цена может вырасти. Да, я могу подождать вашего звонка. Но не слишком тяните.
Харви повесил трубку и, довольный, откинулся на спинку стула. Он помнил, как его впервые спросили о судовом журнале «Принцессы» за 1848 год. Несколько лет назад звонила молодая женщина из Гарварда. Он ответил, что поищет, но она не могла ждать, поскольку возвращалась на родину, в Китай. Он не вспоминал об этом, пока несколько недель назад в магазин не зашел восточный человек – в поисках того же самого журнала. Молодой, не похожий на покупателя, скорее на гангстера, он не скрывал своего недовольства, когда Бриммер сказал, что журнала у него нет.
Бриммер не мог знать, что посещение молодого человека – следствие звонка Сун Ли из Боунфиш-Ки доктору Чуаню. Ли упомянула о нью-бедфордской аномалии. Она сказала своему учителю, что этот медицинский курьез имеет прямое отношение к ее работе и что она собирается побывать в Нью-Бедфорде и повидаться с продавцом антикварных книг Бриммером.
Следуя инструкциям, доктор Чуань передавал все подробности разговоров с молодой женщиной-эпидемиологом. Через несколько минут в общественный клуб в китайском квартале Бостона пришел приказ побывать в магазине Бриммера. И вскоре главарь местного отделения «Призрачных дьяволов» зашел в его магазин и сказал, что ищет судовой журнал «Принцессы» за 1848 год.
А теперь явились двое из НУМА.
Бриммер не знал, что происходит, но для торговца нет ничего лучше соперничества между покупателями. Он начнет действовать и сделает несколько звонков. Он соберет со всех трех участников авансы и предложит им что-нибудь другое. Приманивать и хватать он умеет. В последнее время дела шли неважно, а тут обстоятельства сулили прибыльный день.
Бриммер не знал, что это будет его последний день.
* * *Трауты вышли из полутемного магазина на солнечный свет и поднялись на Джонни-Кейк-Хилл к Сименс-Бетел. Бросили несколько купюр в ящик для пожертвований и зашли в старую церковь китобоев. Кафедра в последние годы была переделана и напоминала корабельный нос, как во времена Германа Мелвилла.
Пол дождался, чтобы вышли несколько туристов, и обратился к Гаме.
– Что думаешь о Бриммере.
– Что он скользкий старый угорь, – ответила она. – Мой совет – не надеяться, что он нам что-нибудь найдет. Он возьмет первый попавшийся судовой журнал, подделает дату и попытается продать нам.
– Заметила, как изменилось у него лицо, когда мы упомянули журнал капитана Доббса за 1848 год?
– Не могла не заметить! Дружелюбие как рукой сняло.
Пол смотрел на мраморные таблички, развешанные по стенам; на них были написаны имена капитанов и матросов, погибших в далеких морях и океанах.
– Эти старые китобои были крепкие ребята, – сказал он.
– Некоторые оказались крепче прочих, – заметила Гаме, – если верить рассказу Сун Ли о бедфордской группе.
Пол поджал губы.
– Это медицинское диво – мостик из прошлого в настоящее. Я бы хотел прочесть статью, которую Ли написала в Гарварде.
Гаме достала из сумочки смартфон.
– Помнишь имя профессора Ли в Гарварде?
– Как я мог забыть? – с улыбкой ответил Пол. – Его зовут Кодмен.
– Траут… Код… Почему почти у всех жителей Новой Англии «рыбьи» фамилии?[42]
– Потому что наши отцы не ценители вин, – съязвил Пол.
– Тише! – сказала Гаме.
Она набрала в строке поисковика «медицинский факультет Гарвард», добавила фамилию «Кодмен» и позвонила по номеру, появившемуся на экране. На звонок ответил мужчина, назвавшийся Лисандером Кодменом.
– Здравствуйте, доктор Кодмен. Меня зовут доктор Гаме Морган-Траут. Я подруга доктора Сун Ли. Надеюсь, вы ее помните.
– Доктора Ли? Как я могу забыть эту выдающуюся молодую женщину? Как она поживает?
– Мы виделись вчера, и у нее все было хорошо. Она работает с моими коллегами из НУМА, но вспомнила статью, которую написала в Гарварде и представила вам. Статья имеет отношение к некоему медицинскому феномену… так называемой «нью-бедфордской аномалии».
– О да, – подтвердил Кодмен. Гаме слышала, как он усмехнулся. – Весьма необычная тема.
– Мы сказали Сун Ли, что будем по соседству, и она попросила нас с мужем взять экземпляр статьи. Свой оригинал она потеряла.
У профессора не было причин хранить в тайне работу одного из сотен аспирантов, прослушавших его курс, но он сказал:
– Обычно я не храню работы аспирантов, но тут тема была такая необычная, что я сохранил статью в своей «Книге мертвых» – так Чарлз Форт[43] называл утверждения, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть.
Гаме показала большой палец Полу.
– Большое спасибо, профессор. Если удобно, мы будем у вас примерно через час.
Она ввела в свой «Блэкбери» адрес кабинета Кодмена, и они с Полом вышли из церкви и направились к машине. Через несколько минут они уже выехали из города и двигались на север.
Глава 34
По громкой связи послышался голос пилота.
– Жаль будить вас, друзья, но мы приближаемся к Понпеи и через несколько минут сядем. Пожалуйста, пристегните ремни.
Остин зевнул и посмотрел на Завалу, который мог бы спать и в землетрясение. Потом посмотрел в окно на посадочную полосу на острове Декетик и на милю мощеной дороги, соединявшей этот остров с главным. Небо было чистое, если не считать редких облаков.
– Добро пожаловать на Бали Хай, – сказал Остин Сун Ли, которая, проснувшись, терла глаза.
Ли наморщила лоб, не понимая ссылки на таинственный остров из «Юга Тихого океана».[44] Она прижалась носом к иллюминатору. Остров под ними, почти круглый, окружал узкий барьер рифов, а внутри рифов виднелась обширная поразительно голубая лагуна. Возвышавшаяся над островом вершина поросла роскошными зелеными лесами со множеством водопадов.
– Какая красота! – сказала она.
– Несколько лет назад я побывал здесь с исследовательским судном НУМА, – сказал Остин. – Высокая вулканическая вершина – это гора Нана-Лауд. Она дала европейским исследователям основание назвать это место островом Вознесения. Вершина словно возносится к самому небу.
– Есть ли в мире место, где вы не были? – полюбопытствовала Ли.
– Если говорить об океанах, я был везде, – ответил Остин. – Посмотрите, на южном берегу острова можно увидеть развалины старого города Нан-Мадол. Этот город называют тихоокеанской Венецией. Возможно, покончив с другими делами, мы сможем исследовать этот город. Вот что я вам скажу. Мы поужинаем в ресторане с видом на океан, и я познакомлю вас с сакау. Это местная огненная вода, которую туземцы делают из перечных деревьев.
Сун с любопытством смотрела на суровое лицо Остина. Перспектива возвращения в Нан-Мадол волновала его, как школьника. То, что ему предстоит геркулесов подвиг и что в его руках жизни сотен тысяч людей, казалось, нисколько его не беспокоит. «Его уверенность в себе, должно быть, заразительна», – подумала она, потому что сказала:
– Да, это было бы прекрасно. Может, мы уже очень скоро навестим Нан-Мадол. Я думаю, он имеет отношение к тем другим делам, о которых вы упомянули.
– Какое, доктор Ли?
– Сохранился необычный коротенький рассказ первого помощника «Принцессы». Когда экипаж заболел, китобоец вынужден был пристать к острову, хотя было известно, что островитяне относятся к морякам враждебно. Бросив якорь, капитан и первый помощник ненадолго отлучились на берег, чтобы посмотреть, есть ли там туземцы. Они никого не встретили, но увидели развалины. Капитан обратил внимание на резьбу по камню и сказал, что она похожа на ту, что он видел в храме в Нан-Мадоле.
– Значит, если мы найдем остров с руинами, похожими на Нан-Мадол, можно полагать, что туда заходила «Принцесса», – догадался Остин.
– Я тоже так думаю, – согласилась Ли.
– Но как это поможет нам найти лабораторию? Не забудьте, доктор Ли, именно по этой причине мы сейчас в Микронезии.
– Да, знаю. Но в Боунфиш-Ки я слышала, что в полевой лаборатории заканчивался запас голубых медуз и необходимо было найти новые места их обитания.
– Кейн сказал, что удалось вывести мутировавший штамм, – сказал Остин. – Зачем тогда новые исходные организмы?