У украинской стороны «ган траки» состояли на вооружении прежде всего добровольческих подразделений, которые, особенно в начале войны, снабжались по остаточному принципу и бронетехнику с армейских складов батальоны не могли получить в принципе. Поэтому добровольцы были вынуждены самостоятельно создавать «бронемашины» на базе гражданских грузовиков КамАЗ и ЗИЛ. Первым делом в полевых условиях проводилось максимальное усиление защиты автомобиля, которое заключалось чаще всего в наваривании толстых (от 5 миллиметров) листов железа на кабину, а также обваривание двигателя дополнительными листами стали, а также «бронирование» кузова.
Естественно, чаще всего это просто иллюзия защищенности – даже очередь из пулемета все равно пробьет эту броню на солидной дистанции, а уж граната из «Мухи» или РПГ-7 разнесет автомобиль в клочья. Однако в определенной степени защищенность пехоты несколько повышается, прежде всего в случае кратковременного огневого контакта.
Не отставали и ополченцы, на вооружении которых насчитывались десятки «ган траков», вооруженных крупнокалиберными пулеметами и зенитными установками ЗУ-23–2. Причем тут наблюдалась некая серийность, так как машины довооружались на больших промышленных предприятиях, которых на Донбассе хватает.
Артиллерия
Еще одним уроком конфликта на Донбассе стала решающая роль артиллерии в ходе позиционных боевых действий. А поистине «звездой» этой войны стала реактивная артиллерия, представленная многочисленными установками РСЗО БМ-21 «Град» – как с одной, так и с другой стороны.
На момент начала противостояния на вооружении украинской армии находились около трехсот «Градов» двух основных модификаций: БМ-21 на шасси «Урал-375» и БМ-21–1 на шасси «Урал-4320». То, что РСЗО будут применяться в боях, было ясно с самого начала, когда в район конфликта стали подтягиваться украинские войска. Уже на первых публичных видео колонн украинских военных были заметны «Грады» с командно-штабными машинами, передвижными разведывательными пунктами и грузовиками с реактивными снарядами.
Причем часть их уже тогда попадала в руки ополченцев. Так, 13 апреля местными жителями под Славянском был захвачен грузовик КрАЗ-250, груженный снарядами к «Граду», водитель которого попросту заблудился.
Правда, развитие противостояния на тот момент шло не так активно, чтобы стороны применяли столь мощное оружие. Первое использование украинских «Градов» было зафиксировано СМИ в начале июня в районе Славянска. Основной задачей украинских артиллеристов было уничтожение позиций ополченцев вокруг города. Однако к тому времени блокпосты уже представляли собой мощные оборонительные системы, а не горы покрышек (как это было в апреле), поэтому подразделения ополченцев особых потерь не несли, а вот жилой сектор заметно пострадал от таких огневых налетов.
Как нам видится, причиной низкой точности была прежде всего исключительно слабая боевая подготовка расчетов, ужасающее состояние техники, а также значительное число реактивных снарядов с истекшими сроками хранения. Так, автору попадались неразорвавшиеся украинские «сувениры», год производства которых был обозначен как 1966-й!
Впервые две установки «Град» ополченцы использовали 11 июля в районе Донецкого аэропорта.[46] Причем этот случай вызвал жесткую реакцию в Киеве: на самом высоком уровне было заявлено, что «люди, применившие против украинских войск реактивные снаряды, будут уничтожены».
Впоследствии масштабы применения реактивной артиллерии ополчением только нарастали. Значительно уступая украинским артиллеристам в числе, ополченцы стали брать умением: профессионализм расчетов был столь высок, что вызывал восхищение даже проукраински настроенных экспертов в СМИ. В течение июля артиллерия боевых подразделений самопровозглашенных республик стала настоящим бичом украинских войск. Смеем утверждать, что большую часть боевой техники летом 2014 года украинская армия потеряла именно в результате огневых налетов артиллерии ополчения.
Особенно доставалось развернутым в голой донецкой степи тыловым подразделениям механизированных бригад. Огромные потери как в личном составе, так и в технике крайне отрицательно сказывались на моральном духе украинских подразделений. Дошло до того, что психологи стали отмечать у тех, кто побывал в боях, проявление так называемой «градобоязни». Только к концу лета украинские военные изменили тактику базирования своих подразделений, вспомнили наставления еще Советской армии, фактически заново учились окапываться. В то же время ополченцы тоже не сидели сложа руки, освоив тактику ударов по движущимся колоннам поздним вечером и ранним утром. Во многом этому способствовал возросший профессионализм расчетов, массовое применение беспилотников, а также случаи прямого предательства со стороны украинского военного руководства.
Попытки украинской стороны организовать засечку позиций реактивной артиллерии ополченцев заканчивались в большинстве случаев безрезультатно, так как те быстро меняли позиции и ответные удары наносились, как правило, по пустому месту.
Примерно в середине июля у повстанцев, действовавших в районе границы, появились единичные «Грады-П» («Партизан») – так называемая «партизанская» модификация с одной направляющей, которая очень мобильна и легко перевозится любыми джипами и малотоннажными гражданскими грузовиками типа «Газель».
В ходе боевых действий украинский Генштаб принял на вооружение системы залпового огня отечественного производства «Бастион-1» и «Бастион-2». По сути это установка на новом шасси КрАЗ артиллерийской части (направляющих), снятых с БМ-21, которые находились на хранении или выведены из боевого состава Вооруженных сил Украины. Нельзя не сказать, что замена базы с «Урала» на КрАЗ оказалась не совсем удачной, хотя ясно, что это вынужденное решение. Машина стала тяжелее, габаритнее, а следовательно, потеряла в мобильности, да и маневренность в сравнении с «Уралом» у КрАЗа хуже.
Изюминка проекта «Бастион» состоит в использовании новых снарядов, при которых дальность стрельбы системы вырастает до 40 километров. Однако большинство военных экспертов сошлось во мнении, что серийное производство таких снарядов в Украине на данном этапе наладить невозможно по чисто техническим причинам. При этом не стоит забывать, что серийное производство подобных боеприпасов налажено в Польше и Турции и не исключено, что весьма быстро (при наличии финансирования) возможна их поставка из-за рубежа.
В зоне конфликта отмечено также применение более мощной РСЗО «Ураган», причем с обеих сторон. Украинская сторона потеряла как минимум четыре установки уничтоженными, и по крайней мере две были захвачены ополченцами исправными. Впервые они использовались при обстреле украинских войск в районе пгт Старобешево и села Новоекатериновка в конце августа 2014 года.
Достаточно активно применялась в конфликте также самоходная артиллерия, прежде всего 152-мм САУ 2С3 «Акация». Система хоть и достаточно устаревшая, но в условиях полупартизанских действий весьма эффективная. В наследство от Советской армии Украине досталось около пятисот таких установок.[47] С самого начала обострения обстановки «Акации» оказались в зоне конфликта. По некоторым данным, впервые САУ были задействованы в районе Славянска, а затем – и на всех остальных направлениях.
В августе 2014 года, когда военное счастье стало все чаще изменять украинским войскам, стали отмечаться массовые потери данных артиллерийских систем. Так, несколько батарей 2С3 были выведены из строя ополченцами, часть машин подорвана своими экипажами, целый дивизион был захвачен в исправном состоянии в Южном котле.
Применялись на Донбассе украинской армией и полтора десятка мощных установок 2С19 «Мста-С». Причем первоначально немногочисленными орудиями пытались «заткнуть дыры» на границе. Так, в начале марта «Мста» были отмечены в Херсонской области (тут, кстати, одна машина была потеряна на боевой позиции из-за самовозгорания), позже – в районе Чернигова. А затем, естественно, и на Донбассе.
В боевых действиях «Мста-С» особо себя не проявила, однако в середине августа стало известно о потере первой такой установки. Самые большие потери на сегодняшний день «самоходчики» понесли в конце августа при разгроме ополченцами Иловайского котла. Тогда в Старобешево в руки ополченцев попали две неисправные машины[48] и большое количество боеприпасов к ним.
К осени 2014 года в строю САУ «Мста-С» оставалось не больше десятка. По свидетельствам непосредственных участников боев, в бесконечных перебросках с места на место в течение полугода ресурс уже далеко не новой матчасти был выработан окончательно, а последующий активный «настрел» окончательно «добил» и ресурс ствола. Поэтому по состоянию на октябрь эти установки выводились в тыл.
К осени 2014 года в строю САУ «Мста-С» оставалось не больше десятка. По свидетельствам непосредственных участников боев, в бесконечных перебросках с места на место в течение полугода ресурс уже далеко не новой матчасти был выработан окончательно, а последующий активный «настрел» окончательно «добил» и ресурс ствола. Поэтому по состоянию на октябрь эти установки выводились в тыл.
Достаточно эффективно в боях проявили себя порядком устаревшие 100-мм противотанковые пушки «Рапира». Причем неприятным сюрпризом для ополчения стало применение украинскими военными нескольких МТ-12Р с радиолокационным прицелом «Рута». Данная модификация орудия отличается тем, что, благодаря РЛС, может обнаруживать цели ночью, в любых погодных условиях, невзирая на дымы или высокую запыленность местности на дистанции 3–5 километров, а эффективно поражать бронецели расчет может с расстояния в 2–2,5 километра.
Говоря о минометах, стоит отметить, что они показали себя весьма надежным и неприхотливым видом оружия. Иногда оказывалось, что даже неприцельного, беспокоящего интенсивного минометного огня порой оказывалось достаточно, чтобы противник покинул позиции. Причем, как рассказывали очевидцы, «если от артиллерийского снаряда или залпа РСЗО «Град», хорошенько зарывшись в землю, можно укрыться, то от падающей вертикально вниз на голову мины спасения практически нет. От прямого попадания 82-мм мины спасало только перекрытие блиндажа в три наполненных землей снарядных ящика».
Как и следовало ожидать от конфликта такого уровня, наибольшее распространение у воюющих сторон получили минометы калибром 82-мм и 120-мм, ну и конечно, 122-мм орудие Д-30. О последнем виде вооружений стоит сказать отдельно, так как это наиболее массовый образец артиллерийского вооружения на этой войне.
С сожалением вынуждены констатировать, что, по нашим данным, расчеты именно этих орудий ответственны за гибель мирных жителей в ходе войны на Донбассе. Как бы это цинично ни звучало, но в условиях, когда не предоставляются гуманитарные коридоры для беженцев, а стороны используют средства, разработанные для ведения полномасштабных войн, а профессиональная выучка артиллеристов оставляет желать много лучшего, гибель гражданских лиц практически неизбежна.
Попробуем немного разобраться. В первую очередь, на результаты стрельбы артиллерийского расчета влияет профессиональная подготовка. Причем речь идет не о непосредственном боевом составе (его можно подготовить за две-три недели), а о геодезистах – людях, рассчитывающих данные для стрельбы. Многочисленные видеокадры работы артиллерийских батарей как ополченцев, так и украинских военных дают основания полагать, что артиллерийские подразделения воюющих сторон, что называется, «состряпаны наспех». В украинской армии артиллерийское дело очень пострадало от коррупции, показушничества и отсутствия последовательной подготовки. Ничего не решает вопрос и призвания из запаса специалистов соответствующих военных специальностей, ведь их ценность на сегодняшний день невелика – навыки с годами забываются, а системы переподготовки резервистов в Украине просто не существовало. Что и говорить о расчетах ополченцев, где отмечены люди, служившие в армии 25–30 лет тому назад!
Не стоит сбрасывать со счетов и такой важный момент, как система управления артиллерийским огнем на поле боя. Обе стороны до сих пор используют советскую систему, когда командир артиллерийского подразделения (чаще всего батареи или дивизиона), находясь на передовой, сам вычисляет данные для стрельбы и принимает решение на открытие огня. Роль вышестоящего штаба ограничивается приказом – на каком участке фронта оказать огневую поддержку. В то же время в странах НАТО и США, например, есть центр координации или управления огнем, что значительно увеличивает точность артиллерийского огня.
Говоря о потерях мирного населения в этой войне, нужно признать, что о нем воюющие стороны, как правило, заботятся в последнюю очередь, хотя формально и те и другие бьются именно за них – жителей Донбасса. Характерны в этом отношении откровения одного артиллериста из числа ополченцев: «Никто не долбит из «Градов» целенаправленно по жилым кварталам – ни укры (регулярная армия), ни нацгвардейцы, ни мы. Нет там такого. Да и не столько там у всех боеприпасов, чтобы долбить в белый свет как в копеечку. Знаете, сколько одна ракета «Града» стоит? А ракета «Урагана» еще в десять раз дороже! Так что нет такого, чтобы расстреливать мирных жителей специально. Но если, скажем, во дворе жилого дома миномет поставить и огонь вести, даже всего два-три выстрела, то ответка, конечно, прилетит. Прилетит туда, откуда стреляли. И конечно, в дом тоже попасть может, и попадает. Я такое множество раз видел».
Авиация
Боевую авиацию в боевых действиях на Донбассе по понятным причинам использовала только украинская сторона. Для эффективного применения в самом начале была собрана сводная авиационная группировка, куда вошли отдельные части и подразделения практически со всей Украины. Базирование группировки осуществлялось на несколько базовых и оперативных аэродромов, расположенных в непосредственной близости от зоны конфликта в Харьковской и Днепропетровской областях. Кроме того, для базирования военно-транспортной авиации использовались аэродромы по всей стране.
Недостаточное финансирование ВВС Украины не позволило оперативно создать запасы материальных средств: боеприпасов, ГСМ, запчастей и продовольствия. Дошло до того, что в середине марта авиакомпания «Днепр-Авиа» (владелец – бизнесмен и губернатор Днепропетровской области Игорь Коломойский) произвела заправку топливом боевых вертолетов Южного оперативного командования за свой счет – настолько все было плохо. При этом восполнение этих запасов в ходе боевых действий осуществлялось не за счет промышленных поставок, а путем изъятия со складов ГСМ других авиационных частей.
На начальном этапе украинское военное руководство попыталось сделать главной ударной силой АТО именно авиацию. Тем более что у ополченческих подразделений на тот момент не было (или было очень мало) средств ПВО. Поэтому уже в апреле – мае в зоне проведения силовой операции фиксировалось достаточно большое количество самолето-вылетов. Упор был сделан на применении неуправляемых реактивных снарядов. Но как и все украинские боеприпасы, они имели значительные сроки хранения, что в итоге резко сказалось на эффективности ударов с воздуха. Что касается высокоточного оружия, то его просто не оказалось в арсеналах – большая часть его из-за ненадлежащего хранения пришла в негодность и была утилизирована ранее, часть – реализована на внешнем рынке.
В ходе боев в Донбассе широко использовались самолеты Су-25, Су-24 и МиГ-29. Несколько слов стоит сказать о состоянии парка этих машин и их применении в ходе конфликта. В наследство от Советского Союза Украине досталось два авиаполка, вооруженные Су-25, и несколько «морских» Су-25УТГ в Крыму.[49] Один из полков (456-й отдельный штурмовой авиаполк (ошап) в Черткове) в 2004 году в рамках реформы вооруженных сил был расформирован. Все оставшиеся в строю штурмовики были собраны в составе 299-й авиабригады, базирующейся в Кульбакино под Николаевом. На весну 2014 года штатный состав бригады оценивался в тридцать шесть самолетов. Общее же количество Су-25 на Украине не превышало шестидесяти машин.
Однако не стоит забывать о самолетостроительных возможностях Украины. Так, на начало 2014 года Киев располагал почти полным комплексом для капитального ремонта штурмовиков. Средний и капитальный ремонт Су-25 был освоен на авиаремонтном заводе в Евпатории, ремонт узлов, агрегатов и систем – на Чугуевском авиаремонтном заводе.
Быстрое устаревание советской техники привело к тому, что в Украине была запущена программа модернизации «сушек» на базе Запорожского авиаремонтного завода «МиГремонт». Модернизированные машины получили обозначение Су-25М1 и Су-25УБМ1. Собственно модернизация состояла в замене аналогового вычислителя прицела на цифровой, разработанный украинской фирмой «Орион-Навигация». По утверждению разработчика, это повысило точность применения вооружения на 30 процентов, обеспечив попадание с отклонением не более пяти метров. Также была установлена новая система воздушных сигналов, модернизированная радиостанция и система спутниковой навигации Глонасс/GPS/Galileo, за счет чего Су-25М1, по утверждению украинских военных, стал всепогодным штурмовиком, способным действовать по наземным целям днем и ночью, в условиях плохой видимости и не выходя из-за облаков. В три раза (до 5000 метров) была повышена высотность применения вооружения, и значительно сокращено время пребывания самолета над объектами удара. Штурмовик по идее стал недосягаемым для ПЗРК противника.