Теперь Кайла поняла, что ее разбудили выстрелы. Нужна помощь. Дрожа от ужаса, она бегом вернулась в каюту и схватила с ночного столика спутниковый телефон. Лихорадочно набрала номер мостика. Ответа не было, но она оставила телефон звонить, пытаясь тем временем решить, что делать дальше. Был только один человек, к которому она могла обратиться. Она набрала номер частной линии матери. Голос Хейзел предложил оставить сообщение. Кайла оборвала разговор и немедленно снова набрала тот же номер.
— Мамочка, мамочка! Помоги! — скулила она, набирая сообщение на своем мобильном телефоне; пальцы летали по клавишам.
Происходит что-то ужасное. Незнакомые люди с оружием…
Она остановилась на середине фразы. У порога ее каюты кто-то стоял. Замок открывали ключом снаружи. Кайла нажала кнопку «отправить», бросила телефон в ящик столика и захлопнула его. И почти в то же мгновение вскочила. Бросилась к двери и навалилась на нее всем телом, мешая открыться.
— Уходи! Пошел вон, кто бы ты ни был! — истерически закричала она. — Оставь меня!
— Кайла! Это я, Роже. Впусти меня, Кайла. Все в порядке. Все будет хорошо.
— Роже! Слава Богу. Это действительно ты? — Она распахнула дверь и несколько мгновений смотрела на него широко раскрытыми глазами, бледная и дрожащая, потом с облегчением всхлипнула: — Роже! О Роже!
Она бросилась к нему на грудь и отчаянно прижалась. Одной рукой он обнимал ее, другой гладил по голове.
— Не бойся. Все будет хорошо.
Она покачала головой и выпалила:
— Нет, ты не понимаешь! Здесь какие-то люди. Один из них заглядывал в каюту. С ним были другие. Люди! Страшные! У всех оружие. И я слышала стрельбу…
— Слушай, дорогая. Все будет хорошо. Объясню позже. Но тебя никто не обидит. Ты должна быть храброй. Давай-ка оденься. Мы сейчас уходим. Оденься потеплей, Кайла. Надень непромокаемый плащ. Снаружи холодно. — Он протянул руку над ее плечом и включил свет. — Побыстрей, Кайла.
— Куда мы пойдем, Роже? — Она отступила и посмотрела ему в лицо. Потом перевела взгляд на его грудь. — У тебя кровь, Роже. Ты весь в крови.
— Делай что я сказал, черт побери! У нас мало времени. Одевайся!
Он взял ее за руку и поволок в просторную гардеробную. Втолкнул в дверь. Полки по обе стороны забиты вещами, на диванах, креслах и просто на полу еще много одежды валяется грудами. На туалетном столике десятки флаконов и бутылочек с кремами, притираниями и духами, многие без крышек.
— Больно, — сказала Кайла. — Пусти руку.
Он не обратил внимания на ее мольбу, взял со стула розовые вельветовые джинсы и бросил ей.
— Надень эти. Быстрей!
Но Кайла стояла, словно окаменев, и смотрела на пистолет в кобуре у него на боку.
— Оружие. Откуда оно у тебя, Роже? Ты в крови, но это не твоя кровь, верно? И у тебя пистолет. — Она попятилась. — Кто ты? Кто ты, скажи?
— Не хотелось бы делать тебе больно, Кайла. Точно делай все, что я скажу.
Она слабо покачала головой.
— Нет! Уходи. Ты не можешь так со мной поступать.
Он схватил Кайлу за запястье и заломил ей руку за спину. Потом начал медленно поднимать девушку. Ее протестующие крики сменились криками боли, но он продолжал поднимать, пока она не встала на цыпочки. Крики звучали все громче и отчаяннее, и наконец Кайла сдалась.
— Перестань, Роже, перестань, — взмолилась она. — Я все сделаю как скажешь, только не делай мне больно!
Он был доволен тем, как легко удалось сломить ее сопротивление. Другие умирали, продолжая сопротивляться. А так он сбережет много времени и сил. Кайла оделась, не глядя ему в лицо, понурив голову и изредка всхлипывая. Когда она была готова, Роже взял ее за локоть и отвел в спальню.
— Где твой мобильный, Кайла? — спросил он.
Она не поднимала головы, но не удержалась и покосилась на ящик ночного столика.
— Спасибо.
Он открыл ящик и достал телефон. Открыл «Отправленные сообщения» и вслух прочел то, что она несколько минут назад послала матери: «Происходит что-то ужасное. Незнакомые люди с оружием…»
— Жаль, что ты это сделала, Кайла. Ты только ухудшила свое положение, — спокойно сказал Роже и неожиданно сильно ударил ее по лицу, так что голова у нее запрокинулась, а сама девушка отлетела к столу. — Больше никаких фокусов. Мне не нравится наказывать тебя, но ты заставляешь.
Он открыл крышку на задней стороне телефона, достал сим-карту, сунул ее в боковой карман ветровки, а карман застегнул. Потом отшвырнул телефон, наклонился, снова схватил Кайлу за локоть и поставил на ноги. Больно сжимая руку, вывел из каюты и повел по трапу в главную кают-компанию. Увидев сидящих со связанными руками матросов и стоящих над ними людей в масках и с автоматами, она ахнула и попыталась вырваться.
Роже грубо дернул ее за руку.
— Хорош ерундить!
Он увел ее в дальний конец помещения и заставил сесть. Потом знаком подозвал одного из людей в маске. Заговорил по-арабски, и Кайла удивленно взглянула на него.
— Я не хочу, чтобы этой женщине причиняли вред. Она стоит больше, чем твоя жалкая жизнь. Понятно?
— Понятно, господин.
Человек в знак уважения коснулся груди.
— Почему ты говоришь на этом языке, Роже? Кто ты? Кто эти люди? Где капитан Франклин? Я хочу поговорить с ним, — умоляла Кайла.
— Это будет затруднительно. У капитана две пули в голове. — Он похлопал по пистолету на поясе. — Хватит вопросов. Ты должна спокойно ждать здесь. Я скоро вернусь. Думаю, ты начала понимать, что должна беспрекословно повиноваться мне.
* * *Вернувшись на мостик, Роже увидел, что дядя стоит у руля. Камаль опытный моряк, он всю жизнь плавал по океану на самых разных судах: от крошечных дау до гигантских танкеров. Роже взглянул на компас и увидел, что Камаль выбрал курс, противоположный тому, которым шел Франклин. Они направлялись обратно, туда, откуда пришли. Роже прошел на крыло мостика и посмотрел назад. В кильватере шли на буксире три катера, что объясняло уменьшение скорости. Камаль старался не залить их кильватерной волной «Дельфина». Роже подошел к дяде.
— Ты уже связался с дау?
Камаль прищурил глаза от дыма самокрутки с турецким табаком, которую держал в губах.
— Еще нет, но скоро свяжусь, — ответил он.
— Девчонка сумела отправить сообщение матери. Как только рассветет, нас будут искать весь американский флот и авиация. Ее мать очень влиятельна.
— До восхода все будет сделано, — заверил Камаль, улыбнулся и показал вперед. Прямо впереди на горизонте неожиданно вспыхнул красный сигнал тревоги, отразившийся в гребнях волн. — А вот и они, — довольно сказал он.
Суда быстро сближались. Когда между ними оставалось несколько сот метров, Камаль выключил двигатель и развернул «Дельфина» поперек ветра, создав участок спокойной воды для дау. Древний корабль подошел к «Дельфину», и люди на палубе поймали причальные тросы. Как только дау прочно привязали, пленников перегнали на нее и отправили в носовой трюм. Только Кайлу, которая упиралась и плакала, потащили в каюту Камаля в палубной надстройке дау, заперли ее и оставили у входа охранника.
Несколько арабских моряков быстро открыли кормовой трюм дау. Оттуда они перенесли на «Дельфин» пять тяжелых тюков. Как только те оказались на палубе яхты, брезент развернули, явив в каждом тюке по дюжине больших пакетов в ярко желтой пластиковой оболочке с китайскими иероглифами. Эти пакеты переносили в трюм по три человека, осторожно, обращаясь с грузом подчеркнуто почтительно. В каждом пакете было по тридцать килограммов пластиковой взрывчатки.
— Живей! — кричал Роже. — Детонаторы не взведены. Переносить пакеты не опасно.
Роже и Камаль вслед за работниками спустились в трюм «Дельфина» и следили, как пакеты укладывают вдоль киля под машинным отделением. Роже оставил Камаля готовить взрывы, а сам прошел в офис оружейника. Джорджи-Порджи сидел на полу, рядом стоял охранник.
— Развяжи его! — приказал Роже охраннику, и тот послушно просунул штык между запястьями Джорджи и перерезал нейлоновый шнур. Лезвие задело грязную руку.
— Этот зверь порезал меня, — заскулил Джорджи. — Смотри, кровь!
— Открой сейф! — Роже не обратил внимания на его жалобы, и Джорджи-Порджи принялся сетовать, причитая еще громче. Роже достал из кобуры пистолет и выстрелил ему в ногу. Пуля раздробила коленную чашечку. Оружейник громко закричал. — Открой сейф, — повторил Роже и направил «токарева» на вторую ногу.
— Не стреляй, хватит! — взмолился Джорджи и пополз к сейфу, стоявшему у переборки за столом. Раненую ногу он волок по полу, оставляя кровавый след. Постанывая от боли, он завозился с замком, крутя диск вперед-назад. Послышался щелчок, и Джорджи потянул за ручку. Дверца сейфа открылась.
— Спасибо! — сказал Роже и выстрелил ему в голову. Джорджи-Порджи бросило лицом вперед, его здоровая нога судорожно задергалась. Роже кивнул; охранник схватил Джорджи за ногу, которая еще дергалась, и оттащил труп в сторону. Роже наклонился к сейфу и быстро просмотрел содержимое.
— Этот зверь порезал меня, — заскулил Джорджи. — Смотри, кровь!
— Открой сейф! — Роже не обратил внимания на его жалобы, и Джорджи-Порджи принялся сетовать, причитая еще громче. Роже достал из кобуры пистолет и выстрелил ему в ногу. Пуля раздробила коленную чашечку. Оружейник громко закричал. — Открой сейф, — повторил Роже и направил «токарева» на вторую ногу.
— Не стреляй, хватит! — взмолился Джорджи и пополз к сейфу, стоявшему у переборки за столом. Раненую ногу он волок по полу, оставляя кровавый след. Постанывая от боли, он завозился с замком, крутя диск вперед-назад. Послышался щелчок, и Джорджи потянул за ручку. Дверца сейфа открылась.
— Спасибо! — сказал Роже и выстрелил ему в голову. Джорджи-Порджи бросило лицом вперед, его здоровая нога судорожно задергалась. Роже кивнул; охранник схватил Джорджи за ногу, которая еще дергалась, и оттащил труп в сторону. Роже наклонился к сейфу и быстро просмотрел содержимое.
Судовые документы, в том числе перечень грузов и регистрационный сертификат Больших Каймановых островов, он отбросил, зато прихватил толстую стопку паспортов экипажа. Дед найдет достойное применение подлинным зеленым американским и бордовым европейским книжечкам. Под столом стояла брезентовая сумка — ее он приметил еще в прежние посещения офиса. Роже сложил в нее паспорта. В сейфе также оказалось около пятидесяти тысяч долларов США в банкнотах различного достоинства; не пересчитывая, он положил их к паспортам. На стальной полке под наличными стояли пять коробочек с ювелирными изделиями. На первой коробочке, которую он взял в руки, было написано «Графф. Лондон».[21] Роже открыл крышку. Бриллианты в ожерелье, лежавшем на белом атласном поддоне, были величиной с перепелиное яйцо и сверкали, как солнце в горном ручье. Роже знал, что когда-то они принадлежали американской наследнице состояния Вулворта. Вот это его действительно заинтересовало.
— Спасибо, миссис Хейзел Бэннок, — с улыбкой сказал он. — Однако сомневаюсь, чтобы «Цветы ислама» прислали вам оформленную по правилам расписку.
Он знал, что в других ювелирных шкатулках, и поэтому не стал открывать их, а просто свалил в сумку. Потом кивнул охраннику, и они бегом поднялись по трапу на главную палубу. Дядя Камаль ждал у поручня. Роже отдал ему сумку.
— Береги ее как зеницу ока, достопочтенный дядюшка.
— А ты куда? — спросил Камаль, когда Роже опять повернул к трапу.
— Нужно сделать перед уходом кое-что еще.
— У тебя очень мало времени. До взрыва — всего час сорок пять.
— Мне хватит, — ответил Роже.
Он перегнулся через поручень и резко свистнул. Отобранные лично им трое подняли головы. Каждый держал в руках специальный упаковочный ящик, присланный дедом по просьбе Роже. Он поманил троицу, и люди с ящиками поднялись к нему на палубу «Дельфина». Роже быстро отвел их в опустевшие комнаты Кайлы. В гостиной он остановился перед картиной Гогена. Как всегда, яркие краски порадовали его, но изображение обнаженного женского тела задевало его религиозное чувство. Тем не менее он снял картину с крюка и положил изображением вниз на кровать. Специально купленным складным ножом он отсоединил холст от рамы. Раму выбросил, а картину оставил лежать вниз изображением. Потом прошел в частную столовую владельцев, снял с передней переборки «Кувшинки» Моне, положил на обеденный стол и тоже вынул из рамы. Работая, он размышлял над тем, что в прошлом году похожая картина ушла на аукционе за 98,5 миллиона фунтов. Потом снял с боковой переборки «Реку в Арле» Ван Гога и положил рядом с Моне. Снял раму и несколько мгновений потратил, восхищаясь замечательными полотнами. Дед не любитель живописи, но, когда Роже объяснил ему, сколько стоят эти три картины, тот удивился и обрадовался неожиданному дополнению к своей военной добыче. Все это время люди с ящиками с крайним удивлением наблюдали за действиями Роже.
Каждый ящик был изготовлен точно по размерам картины. Размеры Роже взял из каталога в интернете. Он упаковал Гогена и с облегчением обнаружил, что дедовы плотники поработали прекрасно: картина отлично разместилась. Остальные две так же уютно устроились в своих упаковках. Роже закрыл ящики и приказал отнести их на главную палубу. К тому времени как Роже поднялся сам, дядя Камаль был уже очень встревожен.
— Что так долго, Адам? Таймер на детонаторах нельзя переустановить. Нужно торопиться.
Они перебрались в дау и по команде Камаля отвалили от яхты. Роже лично проследил за тем, как ящики с корзинами уложили в передний трюм. Камаль развернул дау и полным ходом повел ее на восток. Роже стоял рядом с дядей у массивного деревянного штурвала и смотрел назад, за корму.
— Жаль, не удалось забрать не только девчонку, но и яхту, — сказал он. — Она стоит очень дорого.
— А сколько стоят пятьдесят лет в американской тюрьме? — спросил Камаль. — Столько ты получил бы, если бы сглупил и попытался сохранить ее. — Он взглянул на часы. — Еще семь минут.
Когда эти семь минут прошли, раздался грандиозный взрыв и ночное небо осветилось, словно на заре. Несколько секунд спустя взрывная волна обрушилась на дау, натянув паруса и до боли нажав на барабанные перепонки. Потом сияние исчезло, и снова воцарилась тьма.
— Пусть теперь неверные попробуют ее найти, — довольно сказал Камаль.
— Сколько дней плавания до Рас-эль-Мандеба? — спросил Роже. — Шесть?
— Больше, — ответил Камаль. — Нам нельзя идти прямым курсом. Надо дойти до побережья Кении и смешаться с рыбачьими судами.
* * *Глубокий снег на полосе в Фарнборо, в Англии, задержал ее на тридцать шесть часов, так что возвращение из Абу-Зары в Штаты заняло почти четыре дня, но даже после этого она не отправилась домой, в Хьюстон. Хейзел полетела прямо в Вашингтон.
Генри Бэннок всегда держал на Ист-кэпитол-стрит большую старомодную квартиру, выходящую окнами на Линкольн-парк. Это был самый дорогой район города, но Генри нравилась близость к коридорам власти, когда заседал сенат. По той же причине Хейзел после его смерти сохранила эту квартиру, но полностью ее обновила. С этой идеальной позиции можно было повести наступление на администрацию. С самого возвращения Хейзел не давала покоя сенатору Рейнольдсу из Техаса и штату Белого дома. У нее уже состоялась короткая встреча с президентом, и тот пообещал лично следить за поисками «Дельфина» и ее дочери. «Бэннок ойл» внесла большой вклад в его избирательный фонд. Несмотря на свои левые взгляды, Хейзел всегда считала, что нельзя все яйца класть в одну корзину, и именно на такой случай поддерживала деньгами и республиканцев, и демократов; сейчас она использовала это.
Полковник военно-воздушных сил Питер Робертс из администрации президента был неофициально назначен связным на время кризиса, и даже Хейзел пришлось признать, что в трудных обстоятельствах он действовал безупречно.
Американский военный наблюдательный спутник получил приказ произвести разведку, пролетев над районом последнего контакта с «Дельфином» дважды, на высоте в 47,5 и 39,8 километра с орбитальной скоростью почти семь тысяч миль в час. К несчастью, он ничего не обнаружил. В этом районе находились три больших контейнеровоза и множество мелких судов, но «Дельфина» не было.
По приказу президента эскадренный миноносец «Манила-бей» с управляемыми ракетами двинулся на юг от своей контрольной позиции в Аденском заливе у побережья Йемена. Но ему предстояло преодолеть еще 1200 миль, чтобы добраться в нужный район.
Полковник Робертс срочно связался с американскими посольствами в странах Ближнего Востока и Африки. Пользуясь полномочиями, предоставленными президентом, он попросил осторожно навести справки во всех правительствах, и дружественных, и враждебных. Эти расспросы ничего не дали. Кроме прерванного сообщения Кайлы, никаких следов «Дельфина» не обнаружилось. Дни тянулись, Хейзел буквально сходила с ума. На столе в ее квартире на Ист-кэпитол-стрит зазвонил телефон. Хейзел подбежала и схватила трубку до второго звонка.
— Бэннок, — сказала она. — Кто говорит?
— Питер Робертс, миссис Бэннок.
Она не дала ему продолжить, но сразу вмешалась:
— Доброе утро, полковник. Есть новости?
— Да, кое-какие есть.
Когда она услышала это, у нее перехватило дыхание. Начало не обнадеживало.
— Нашли «Дельфин»? — спросила она, но Робертс не ответил на вопрос.
— Я бы не хотел говорить по этой линии. Предпочитаю лично увидеться с вами, миссис Бэннок.
— Сколько времени вам нужно, чтобы добраться сюда? — спросила она.
— Движение сегодня ужасное, но я буду у вас через двадцать минут или раньше.
Она повесила трубку и позвонила консьержу в вестибюль.
— Я жду полковника Робертса. Вы его знаете. Он здесь часто бывал в последние дни. Когда он придет, сразу пошлите его ко мне.