– Под твое описание преступницы подходит Тамара Кислова, – сказала я.
– Верно, – согласился Костин. – Она уже задержана. Долго не отпиралась, была очень поражена, увидев туфли, воскликнула: «Андрей исполнил последнюю волю покойной, уложил жену в гроб в свадебном платье и сшитой им обуви».
– Яд медузы долго сохраняет свои свойства? – перебила я Костина.
– Практически вечно, – вздохнул Вовка. – В сухом состоянии он не опасен, но стоит капле воды попасть на то место, где намазали яд, как он активируется.
– А ты не поинтересовался у Кисловой, почему она не уничтожила лодочки? – с интересом спросила я. – Сама не сожгла их?
Костин взял кусок хлеба и начал собирать им подливку на тарелке.
– Задал вопрос. Тамара ответила: «Гроб уехал в печь крематория, я полагала, что огонь уничтожит туфли».
– Дело Кириллова! – подпрыгнула я. – А еще те старухи с цветами и тетка с драгоценностями. Помнишь старые делишки?
– Лампа, – неожиданно другим тоном произнес Вовка. – Что у тебя на вилке?
– Макаронина, – отмахнулась я.
– А на ней? – не успокоился Костин.
Я уставилась на спагетти.
– Сливочный соус и мидия.
– У них нет лапок, – сказал Володя, – а я вижу четыре… нет… вроде шесть ножек.
– Ну, значит, это креветка, – предположила я.
– Темно-рыжая? С усами? – не останавливался Костин. – Таракан это!
Я потеряла дар речи, а Костин заорал:
– Менеджера сюда! Немедленно!
Из-за стойки бара вышел мужчина лет пятидесяти и снисходительно спросил:
– Денег нет? Кошелек дома забыл? Оставляй свою тетку в залог и двигай за бабками.
– Законом запрещено удерживать людей, даже если они не оплатили счет, – возмутился Вовка.
– Не учи меня жить, – фыркнул дядька.
Костин вынул из кармана удостоверение. Мужчина тут же сказал:
– Ужин в подарок от заведения.
– У нас есть деньги, – дрожащим голосом проблеяла я.
– В чем проблема? – не понял местный начальник.
– В таракане! – гаркнул Вовка.
– Он не свежий? – уточнил администратор.
Я опять потеряла дар речи. А Вовка заорал:
– Нет!
– Значит, вопрос не в качестве еды, – заявил наш собеседник.
– Нет, в смысле я не знаю, не понимаю ничего в насекомых, – забушевал Костин, – не могу определить тараканью пригодность в качестве закуски! Фу! Лампа заказала макароны с морепродуктами! А ей подали…
Администратор потер руки.
– Нет проблем. Юрий!
В зал выскочил парень в белой куртке.
– Слушаю, Модест Ильич.
– Следует быть внимательным к нашим дорогим гостям, – замурлыкал Модест, – дама заказала лапшу с креветками, мидиями, мини-кальмарами, а ей подали с тараканами. Негоже.
Я постаралась справиться с накатившей тошнотой.
Юрий свесил голову на грудь.
– Виноват! Исправлюсь! Уно моментико! Грациа, плиз!
Парень подлетел к нашему столику, схватил тарелку и с виноватым видом прокурлыкал:
– Пяти минут не пройдет, как вы получите наилучших морских гадов. Сам приготовлю.
– В меню есть блюдо из тараканов? – сердился Костин. – Вы нас обманываете.
Модест Ильич воздел пухлые ручки.
– Как вы могли такое подумать? Это китайская кухня!
– Несите карту, хочу лично убедиться в наличии такого пункта, – закусил удила Вовка.
– Юрий! Немедленно исполни желание нашего дорогого посетителя, – отдал распоряжение администратор.
Юноша в белой куртке ускакал прочь, вернулся минут через пять и подал мне кожаную папку. Я открыла ее и прочитала вслух: «Траттория «Маммиа Галя», итальянская кухня, паста и ризотто плюс карпаччио, винначчио и булгаччио. Особое предложение: спагетти с лобстерини. Суперблюдо дня: «макаронни с таракано а-ля Китай в Торонто».
На устах Модеста Ильича заиграла улыбка кота Базилио.
– Вам подали самое дорогое блюдо.
Вовка выхватил у меня меню.
– Вранье. Фраза про суперблюдо впечатана сейчас на принтере, цвет чернил у нее другой, нежели у остальных пунктов меню.
– Гость всегда прав, но и не прав, – громогласно возвестил администратор, – мы специально выделили этот пункт, дабы на него обратили внимание.
– Мы читали карту перед тем, как заказать еду, и не видели ничего с тараканами, – возразила я.
Модест Ильич пожал плечами:
– Тут я вам ничем не помогу. Вероятно, вы не заметили.
– Они нас дурят! – стукнул кулаком по столу Вовка. – Прусак попал в тарелку, пробегая по кухне.
Юрий прижал руки к животу:
– Сердце замирает от несправедливости ваших обвинений. Давайте мирно решим проблему. Предлагаю вариант: вы получаете другое блюдо и не платите ни за таракано, ни за замену.
– Город Торонто находится в Канаде, – взвыл Вовка, – он не имеет ни малейшего отношения к Китаю!
Модест Ильич метнул в сторону Юрия сердитый взгляд.
– Конечно! Я знаком с географией. Но мы заботимся о здоровье наших обожаемых гостей, поэтому не закупаем таракано в Поднебесной, они там с пестицидами и выросли в плохих экологических условиях. Берем ассортимент в Торонто, на особой ферме, расположенной на берегу моря.
– В Канаде есть море? – усомнился Костин.
– Так канадцы называют озеро, – нашелся Модест Ильич. – Озеро Море. Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы?
– Нет, – возразила я. – А что там за цифры стоят: сто, двадцать и двести?
– Вес порции, – охотно пояснил администратор. – Если не видите в меню сообщения о весе блюда, значит, пришли в плохой ресторан. Расшифровываю: сто граммов таракано из Торонто, двадцать соуса и двести пасты.
Я потрогала остатки спагетти ножом.
– Смотрите, здесь всего один таракан. Сомневаюсь, что он весит целых сто граммов. Вы обманываете посетителей, недокладываете вкусных таракашек.
Модест Ильич моргнул, похоже, у него исчерпалось вдохновение, зато Юра не подкачал:
– Вы не разобрались. Сто граммов сырого продукта! Таракано уварился!
– Правильно! – с облегчением согласился администратор. – Ушел в подливу. Так вам нести морепродукты? Имейте в виду: насекомые – еда будущего, они состоят из одного белка!
– Спасибо, – быстро отказалась я, – лучше мороженое.
– Юрий! – изогнул бровь Модест. – Неси десерт!
– Сейчас Алиска из отдела бытовой химии вернется, – ляпнул расслабившийся повар, – она уже полчаса как за пломбиром утопала. Только за смертью лентяйку посылать.
– Вы приобретаете лакомство рядом со стиральным порошком? – напряглась я.
Модест Ильич предостерегающе кашлянул, но Юра, довольный тем, что клиенты не стали поднимать скандал из-за таракана, потерял бдительность.
– Там холодильник стоит, – весело ответил он, – у нас свой сдох, временно пользуемся тем, где удобрения хранят. А что с эскимо случится? Оно ж в бумаге!
Глава 25
Решив не пробовать пломбир из отдела бытовой химии, мы с Вовкой покинули кафе, вышли на улицу, сели под большим бело-красным зонтом, заказали кофе и продолжили разговор.
– Дело Кириллова помнишь? – повторила я.
– Борис Андреевич Кириллов, – вздохнул Костин, – сотрудник одного из похоронных агентств, забирал дорогие вещи, которые клали в гроб безутешные родственники, часы, телефоны, а потом продавал их на рынке. Еще были бабушки, они воровали цветы на могилах, составляли из них букеты и торговали у метро. Анна Малкина тоже принадлежала к племени тех, кто грабит мертвых, она снимала с них одежду. К сожалению, при всей мерзости подобных деяний они достаточно распространены. Могилы люди разоряли с древних времен. Жрецы Египта тратили много усилий, пытаясь сохранить мумии фараонов и богатства, которые укладывались в погребальные камеры пирамид.
– Тамара пропитала туфли Жанны ядом медузы, – задумчиво произнесла я. – Жена Андрея Яковлевича не могла справиться с приступами немотивированной ярости и, опасаясь подкрадывающегося сумасшествия, покончила с собой. Жанна очень любила супруга, не хотела стать для него обузой и превратиться в чудовище и решила броситься под грузовик. Перед тем как лишить себя жизни, она отправила мужу звуковое сообщение. А сотрудники полиции решили: раз существует письмо, свидетельствующее о суициде, дело можно закрыть. Тамара осталась вне подозрений, в планы Кисловой не входило убивать других женщин, ее счастью мешала исключительно Жанна. Наверное, убийца собиралась уничтожить туфли, но вот незадача: Жанна попросила уложить ее в гроб в образе невесты. Кислова решила, что обувь погибнет в печи, и не беспокоилась. Но один из работников крематория…
– Сергей Парфенов, – перебил меня Вовка, – ранее судимый наркоман, он работает меньше года и, что удивительно, до сегодняшнего утра был на хорошем счету. Сергей раздевал трупы, а вещи сдавал в скупку, небольшой магазинчик на улице Бакеева, это в центре Москвы. Знаешь, кто там частый покупатель?
– Сергей Парфенов, – перебил меня Вовка, – ранее судимый наркоман, он работает меньше года и, что удивительно, до сегодняшнего утра был на хорошем счету. Сергей раздевал трупы, а вещи сдавал в скупку, небольшой магазинчик на улице Бакеева, это в центре Москвы. Знаешь, кто там частый покупатель?
– Догадываюсь, – поморщилась я, – Всеволод Ковалев.
– А вот и нет! – не согласился Костин. – Его у прилавка не видели, женские вещи, кофточки, юбки, шали, сумки берет дама. Вот обувь она приобрела один раз, думаю…
– Думать тут особо нечего! – перебила я Вовку. – Шмотки комиссионка сдает в химчистку, приводит их в порядок, небось потом продает намного дороже, чем приобрела у населения. Продавцы врут покупателям, что одежонка совсем новая, максимум один раз надеванная. А вот с обувью такой фокус не проделать, она очень быстро изнашивается изнутри, поэтому уходит за копейки. Незнакомка приобрела туфли «Яковини», серо-голубые, те, что сняли с мертвой Жанны. Воронков нашел способ сохранять свои изделия. Даже после интенсивной носки они смотрятся новыми. В скупках всегда заполняют квитанции. Как зовут тетку?
– Светлана Иосифовна Нелидова, – тут же ответил Вовка.
– И сколько лет красавице? – вздохнула я. – Двадцать? Есть ее адрес? Телефон?
Костин вынул из кармана телефон.
– Она живет на Большой Бронной улице, скупка находится рядом.
– Ну надо же! – восхитилась я. – Дочь богатых родителей? Или сама зарабатывает? Поет в герл-бандз? Или актриса из сериалов? Как она связана с Севой?
Костин почесал шею.
– Комары! Совсем обнаглели, в городе нападают! Светлане Иосифовне хорошо за семьдесят, она давно на пенсии, работала в музыкальной школе, была женой известного дирижера, посвятила ему всю свою жизнь. А когда супруг скончался, Светлана Иосифовна превратилась в секретаря своего сына Никиты.
Я вскочила, чуть не опрокинув шаткий пластмассовый столик, потом села назад на неудобный стул.
– Никита Нелидов! Блестящий скрипач, много лет выступал с концертами по всему миру, потом неожиданно прервал карьеру и исчез. Где он сейчас, никто не знает, поговаривали, что уехал в Тибет, ушел в монастырь.
– Ты его знала? – удивился Вовка.
– Надеюсь, ты не забыл, что в моем кармане лежит диплом консерватории? – напомнила я. – О Никите постоянно говорили наши педагоги, впервые я о нем услышала еще в музыкальной школе, когда училась то ли в третьем, то ли во втором классе. Никита у нас выступал, он окончил ту же школу, что и я, и уже поступил в консерваторию. Помню свой шок, когда на сцену вышел маленький, худенький мальчик и заиграл так, как не умеет большинство взрослых опытных музыкантов. Мне сначала показалось, что он совсем ненамного старше меня, и это, кстати, было почти правдой. Никита в тринадцать лет поступил в консерваторию, он был вундеркинд. После его выступления я поняла, что из меня никогда не получится ничего путного в плане музыки. Значит, Светлана Иосифовна приобретает вещи в скупке?
– Да, – подтвердил Вовка. – Может, она нуждается? Берет тряпки задешево, потом перепродает их подороже, имеет крохотную прибыль. Сама знаешь, на пенсию прожить невозможно.
Я напрягла память.
– А ведь я и ее знаю. Моя мама, оперная певица, покинула сцену, родив меня. Я была поздним ребенком, не очень здоровым, вечно болела. Мамуля страшно боялась за Фросеньку[7], меня постоянно кутали, я ходила в валенках до июня, но вот парадокс: чем сильнее мама тряслась надо мной, тем чаще я простужалась. Свекровь Светланы Иосифовны была детским врачом, и однажды мама отвезла меня к ней. Я училась классе в пятом, была послушной девочкой и, естественно, не спорила, когда в один из выходных дней услышала от мамули:
– Фросенька, сегодня мы отправимся к лучшему московскому педиатру.
Я привыкла таскаться по докторам и постоянно лечиться, но тот визит стал для меня неожиданностью. Дверь квартиры нам открыла женщина, отлично знакомая мне по школе, – училка Светлана Иосифовна. Я побаивалась Нелидову, она никогда не улыбалась, была очень строга с детьми. Светлана преподавала у нас танцы, она всегда носила при себе длинную линейку и могла треснуть ею по спине того, кто горбился. А я уродилась неуклюжей, вечно путалась у всех в ногах, и педагог недолюбливала меня. Короче, я, и без того не ожидавшая ничего приятного от посещения педиатра, чуть не разрыдалась. Но вредная тетка вдруг ласково сказала:
– Добрый день, детка! Эк тебя замотали в платки! На улице весна давно.
– Фрося постоянно кашляет, – пожаловалась мама, – надеюсь, Анна Марковна нам что-то дельное подскажет.
– Пойдемте, – гостеприимно предложила Нелидова и повела нас по бесконечным коридорам и комнатам.
О квартире преподавательницы танцев у меня остались смутные воспоминания. Она показалась мне огромной, напоминала музей, повсюду висели картины и стояли статуэтки. А еще там царил нечеловеческий холод. Анна Марковна оказалась старухой с крепкими, пахнущими табаком пальцами. Осмотрев меня, она категорично заявила моей маме:
– Милочка, вы сами вредите девочке. Никаких таблеток ей не надо. Вышвырните вон все лекарства, а заодно толстые свитера, рейтузы, шерстяные кофты. Деточка, как ты спишь?
Я растерянно ответила:
– Под одеялом, на кровати.
Анна Марковна хмыкнула:
– Ну-ка опиши свой отход ко сну в деталях.
Я удивилась, но послушно завела:
– В восемь вечера я принимаю ванну, потом надеваю фланелевую пижаму, носочки, жилеточку из шерсти, повязываю на голову платок и ложусь. Мне можно почитать до половины девятого, потом мама приносит кружечку горячего молока с медом и гасит свет.
– Одеяльце у тебя пуховое? – уточнила педиатр.
– Их два, – кивнула я.
– Форточка в спальне закрыта? – не утихомиривалась врач.
– На улице холодно, – поежилась я, – может возникнуть сквозняк.
Анна Марковна погладила меня по голове и повернулась к маме.
– С сегодняшнего дня никаких горячих ванн, напитков с медом и укутываний. Холодный душ, дома ходить босиком, есть мороженое, побольше гулять на воздухе. Одежда легкая, никаких шерстяных колготок в апреле, спать с раскрытым окном. Через полгода вы забудете о простудах. Отвезите Фросю на лето в Прибалтику.
– Там море ледяное, – возразила мама, – даже в августе восемнадцать градусов.
– Вот и отлично, – кивнула доктор, – то, что надо. Отдайте ребенка в бассейн. Да! Вы на чем ко мне приехали?
– На такси, – ответила мать.
– А почему не на метро? – задала дурацкий вопрос педиатр.
– Там грязно, инфекция! – воскликнула мама.
– Прекрасно! – обрадовалась Анна Марковна. – Вам необходимо пользоваться общественным транспортом. Иммунитет тренируется. Что случается с рукой, долго закованной в гипс? Она теряет способность двигаться. Так же и иммунная система! Не сталкиваясь с болезнями, она делается уязвимой. Обратите внимание на цыганских детей: бегают зимой босиком по снегу и даже не чихают!
– Она сумасшедшая, – бормотала мама на обратной дороге, – умалишенная! Посоветовать раздеть девочку и отправить ее, босую, общаться с детьми из табора! Фросенька, прикрой личико платочком, в такси повсюду микробы и бациллы! Надень перчатки!..
Костин рассмеялся:
– Ну, я рос в других условиях!
– Трудно быть единственным чадом у не очень молодых родителей, – вздохнула я, – дай мне телефон Светланы Иосифовны, попробую договориться с ней о встрече.
– А не поздно беспокоить старушку? – усомнился Костин.
– Сейчас полдевятого, еще программа «Время» не началась, – возразила я и взяла трубку.
– Квартира Нелидовой, – ответил звонкий молодой голос.
– Позовите, пожалуйста, Светлану Иосифовну, – попросила я.
– Кто ее спрашивает? – поинтересовалась девушка.
Я замялась.
– Мне трудно представиться. В давнюю пору я училась у педагога Нелидовой в музыкальной школе, но навряд ли она вспомнит сейчас Фросю Романову.
– Деточка, я еще не впала в маразм, – засмеялась собеседница, – голова пока меня не подводит. Как поживает твоя мама? Она не вернулась на сцену после того, как ты закончила школу?
– Нет, – тихо ответила я.
– Очень жаль, – вздохнула Светлана Иосифовна, – настоящее колоратурное сопрано большая редкость, а у твоей матери оно было блестящее. Но я ее понимаю. Когда рождается ребенок, карьера уходит на задний план. Нуте-с, зачем я тебе понадобилась?
– Мне бы хотелось поговорить с вами, – ответила я.
– Начинай, – приказала Светлана Иосифовна.
– Не по телефону. Если разрешите, я подъеду к вам завтра в любое удобное для вас время, – попросила я.
– Лучше сегодня, – неожиданно предложила Нелидова.
– В Москве пробки, мне понадобится почти час, чтобы добраться до Бронной, – предостерегла я.